В те времена в связи с нехваткой квалифицированного технического персонала значительная часть работы обычно приходилась на долю студентов-практикантов. Но, кроме того, нужны были опытные рабочие-таежники, пробщики, проводники, конюхи. В маленьком подвижном геолого-поисковом отряде каждый участник похода всегда загружен полностью. При этом, чем меньше группа, уходящая в горы или тайгу, тем лучше должен быть подобран ее состав, иначе, кто знает, чем может все кончиться.
Кроме того, часто не хватало самых простых вещей, входивших в перечень «уровня острой необходимости» или обладавших «высшим коэффициентом нужности», как любил выражаться первый из зачисленных в отряд младших сотрудников, никак не умевший полностью приспособиться к суровой алтайской природе. Звали его Володя Володенькин, сокращенноВолодькин.
Это был студент, обладавший удивительной любовью к камням. Камни сопровождали Володенькина везде. Они лежали в карманах его куртки, в долевой сумке, на столе, в чемодане, в рюкзаке и даже под подушкой. Он и появился в «Буровой конторе» с камнями в руках.
Даже много месяцев спустя нет-нет да вспоминали, как в конце морозного дня, на исходе зимы, в контору вошел невысокий молодой человек в старенькой «барчатке» обрезанной овчинной шубке, из-под воротника которой торчал коричневый шерстяной шарф. Как было установлено позднее, со слов самого Володенькина, этот шарф имел «громадный коэффициент нужности» и, несмотря на свою «дыроватость», был одной из главных составных частей его костюма. Правда, он всегда самым причудливым образом вылезал из-под воротника барчатки или ватника, как бы старательно ни был заправлен, но это позволяло использовать его для протирки вечно запотевающих очков.
Молодой человек поставил в сторону тяжелый рюкзак и начал протирать очки шарфом. Делалось это настолько долго, что обратило внимание главного «стража» порядка в контореседой невысокой секретарши.
Вам это кого же, молодой человек?
Мне? Извините А кто сейчас есть из геологов?
Если по руднику, то Павел Петрович будет позднее. Вам его?
Не знаю.
Как же это не знаете!
Я в первый раз.
А! Что это у вас в рукахкамни? Нашли где-нибудь? По камнямэто к товарищам Тарасову или Коровину. Вон там разденьтесь, сбейте снег с валенок и идите за перегородку. Как зовут-то?
Володя. А рюкзак здесь не помешает? робко осведомился Володенькин.
Маленькая секретарша сдвинула брови.
Где это вас так обучили? Вваливаются в избу обязательно со всем скарбом. Ничего бы с ним не случилось и на крыльце.
Простите.
Ладно уж, пусть стоит. Только, молодой человек, долго там не задерживайтесь. Им работать надо.
Смущенный Володя почти автоматически выполнял указания. Раздевался, перекладывая из руки в руку куски какой-то руды.
За перегородкой слышался разговор по его адресу.
Михаил Федорович! Там опять какой-то насчет камней. Наверное, первооткрыватель.
А нельзя, чтоб он потом пришел? Когда будем хоть чуть посвободнее. Начнутся воспоминания, не остановить; а слушать, ну честное слово, некогда.
Положим, вы всегда заняты. И потом, там мальчик, Володя. Он, видимо, из далекас рюкзаком.
Что-то ты, Михаил Федорович, последнее время начал на гостей фыркать. Мало тебе интересных сведений они принесли? Вспомни хорошенько!
Но не мальчики! буркнул Тарасов.
В «закутке» Володю заставили еще немного подождать, потом Тарасов повернулся к нему и сразу заговорил как со старым знакомым.
Ну, молодой человек, вы, кажется, называетесь Володей и успели обидеться на нас за нелюбезный прием? Показывайте, что за камни.
Да нет, рассердиться я не успел. Вот тут некоторые образцы.
Если не успел, тогда молодец. Ага Неплохая руда. Так, так Насколько я знаю Алтай, это взято совсем не так далеко. Даже, пожалуй, в Риддерской группе. Не так ли, Иван Петрович.
Согласен.
Где вы подобрали эти камни?
Недалеко от Усть-Каменогорска, по пути к Семипалатинску.
На самой дороге?
Да, а что?
Дорогой юноша, они просто выпали из плохо запакованных ящиков с рудой, которую везут по этому пути к железной дороге.
Я так и думал, смущенно сказал Володя, но тут же встрепенулся. А все же. Такая большая разница по формам и такое совпадение по составу!?
Ну и что же, сказал, вставая и подбирая, видимо, для демонстрации какой-то свой образец, Тарасов. Размеры зерен минералов зависят от условий, в которых происходила кристаллизация. При совершенно равных концентрациях растворов в одном случае могут отложиться крупные, а в другом мелкие кристаллы тех же самых минералов. Проще говоря, при быстрой кристаллизации руда будет мелкозернистой, а при медленнойкрупнозернистой.
Володя начал вытаскивать из карманов новые образцы. Беседа, судя по всему, могла тянуться бесконечно, если бы не вмешалась секретарша.
А не хватит ли, товарищи? Рабочий день кончился. Вашего гостя, наверное, уже дома ищут. В другой раз придет.
Да, действительно. Обязательно приходите к нам, юноша. Вы риддерский, здешний?
Теперь здешний. К вам приехал.
Родные сюда перевелись?
Да нет! На разведку, на практику.
В первую минуту Тарасов растерялся. После долгого разговора о рудах и минералах, как предполагалось со случайным посетителем, неожиданно выяснилось, что перед ними стоит усталый и голодный гость. Наступила ночь, а он еще не был определен на ночлег, да и вообще не была решена его дальнейшая судьба, будущая работа.
Первой спохватилась секретарша. Внешне черствая, Матрена Николаевная Чумазнова всплеснула руками.
Да как же это! А я-то! Я же вас спрашивала, к кому Еще хотела вещи на крыльцо выставить!
Что же вы сразу не представились? укоризненно закачал головой Тарасов. Да и мы тоже хороши. Устроили научную дискуссию, а человек с дорогиголодный!
Ну, спорами потом займемся, прервал рассуждения Коровин. Пошли, завтра разберемся, что делать дальше.
Нет! Он ко мне пойдет. У вас там без гостей народа хватит, заявила секретарша тоном, нетерпящим возражения, и, обернувшись к студенту, совершенно серьезно спросила:Неужели же одного, такого мальчика, через всю страну пустили? Ай, господи!
Так я же не один, улыбнулся Володя, все студенты поехали. И потом, это моя вторая производственная практика.
Начались новые расспросы, но Матрена Николаевна решительно взяла его за руку.
Хватит. Наговоритесь завтра. Голодный же мальчик. Пойдемте скорее.
Через несколько минут, теперь уже совсем смущенный, Володя шагал по одной из узких улиц Риддера, а Матрена Николаевна, семеня рядом, продолжала причитать по поводу неосмотрительности родителей и педагогов, посылающих детей в столь далекие и опасные поездки.
Забегая вперед, можно сказать, что Володя вскоре очень привязался к этой простой старой женщине. Понравился ему и небогатый домик, принадлежавший семье партизана, убитого в одной из бесчисленных стычек, которые вынуждены были вести отряды коммунистов-горняков с контрреволюционными бандами.
Избушка эта отличалась от обычной для тех времен хатенки любого алтайского горняка разве только тем, что в ней было несколько больше, чем обычно, рушников, вышитых салфеточек да стопка книг. Соседи знали, что ее хозяин был не очень грамотен. Начал учиться почти исключительно из-за того, чтобы «не быть дураком перед Матреной», полюбившейся ему грамотной, разбитной девушкой, но потом и сам пристрастился к книгам.
Старуха, мать партизана, вопреки обычаю, не стала «командиром» в доме, а беспрекословно слушала невестку, хотя в ее отсутствие жестоко расправлялась за любую провинность с «чумазнятами», как звали во всем квартале малышей.
Вероятно, история с Володенькиным привела работников конторы к мысли привлечь к поисковым геолого-краеведческим работам местную детворушкольников. И вскоре нашлось немало юных энтузиастов, взявшихся помогать в подготовке экспедиции. Ребята начали таскать в «Бурову контору» буквально все, что вызывало интерес у них самих наиболее яркие куски руды, оружие, одежду, инструменты, фотографии и старые бумаги, какие удавалось найти или выудить у стариков. Иногда находки представляли действительный и очень серьезный интерес.
Так, одна из групп ребятишек во главе с «чумазнятами» нашла в заброшенной выработке несколько ящиков с документами концессии и оружием. По всей округе пошел слух, что братьям Чумазновым на школьном пионерском сборе объявлена «взрослая благодарность». С тех пор все риддерские ребята начали играть в «первооткрывателей» и «следопытов-разведчиков».
Понятно, что ребята побаивались, взрослых, но были в дружбе с Володей. И никого не удивило, что однажды какие-то ребятишки притащили именно ему старый исписанный блокнот в клеенчатой обложке. При этом старший из «разведчиков» сообщил, что блокнот «из сугроба концом вытаял. Я ковырял, ковырял, пальцы до крови сковырял, а все-таки выковырял; смотрю, а он весь написанный. Вот мы к тебе и побежали».
Володя захватил блокнот в контору, но вспомнил о нем только под вечер. Он полистал местами размокшие страницы, исписанные удивительно мелким почерком, напоминающим вычурный шрифт, которым когда-то писали конторщики, но разобрать ничего не сумел.
Тарасов оказался занятым, а Коровина не было. Только на следующий день Володя показал ему блокнот.
Коровин долго рассматривал все еще сырые страницы. Нашел несколько фраз, показавшихся какими-то географическими заметками, но потом с раздражением заметил:
Черт его знает. Чепуха какая-то.
Выбросить?
Конечно! Хотя, знаешь, отдай архивариусу. Кстати, отнеси ему и «императорские дела», больше они до осени не понадобятся.
Володя не испытывал чувства уважения к старым бумагам. Обстановка архива казалась ему нестерпимо скучной, и он без особого удовольствия выполнил поручение.
Разговор с Алексеем Алексеевичем был кратким. Студент обратил внимание на то, что у архивариуса сидел гостьнемолодой человек с рукой на перевязи, но не придал никакого значения нескольким фразам, дошедшим до его слуха, когда он, уходя, закрывал за собой дверь:
Его почерк?
Пожалуй, да. Хотя здорово размочено.
Ничего, разберем!
День прошел без приключений. Никто больше не вспоминал о блокноте. Под вечер в конторе появился старик архивариус. Это никого не удивило, так как он был здесь довольно частым гостем. Обычно подолгу беседовал с Матреной Николаевной о житье-бытье, потом с Буровым или Тарасовым. На этот раз, нарушив традицию и плохо скрывая волнение, Алексей Алексеевич направился прямо к Володенькину.
Так, где вы, юноша, добыли это чудо?
Какое еще чудо? Володе почему-то показалось оскорбительным, что посторонний человек называет его юношей, в то время как он уже числился коллектором.
То, что вы изволили мне сегодня доставить.
Блокнот?
Нет! Деловой и важный дневник-справочник. Кстати, он представляет гораздо больший интерес для вас, чем для меня.
Мне принесли его ребята, а они выковыряли его из сугроба.
А где этот сугроб? архивариус сгорал от нетерпения. Что в нем еще есть? Где недостающие страницы? Да говорите же!
Я не знаю, растерянно пробормотал Володя.
Почему же не поинтересовались? уже сердито выкрикнул Алексей Алексеевич.
Володенькин молчал. А старый архивариус вдруг посмотрел на него примирительно:
Н-да-а Вы правы, юноша. Сердиться можно на того, кто понимает, что у него в руках. А вы оказывается того
Шумный разговор привлек всеобщее внимание, подошел и Буров.
Да тут, как я погляжу, назревает битва историков с будущими минералогами, пошутил Буров.
Не смейтесь, Павел Петрович! старик стремительно подошел поближе к Бурову. Эти мальчишки, не желающие ничего видеть дальше своего носа, могут вывести из себя кого угодно. Но как в их компанию попал Коровин? До сих пор я его уважал
А мы с ним только что собирались зайти к вам, попытался отразить наступление старика Тарасов. На прощание хотели получить инструкции по сбору на нашем маршруте нужных вам экспонатов.
Экспонаты!? Вот ценнейший экспонат. Справочник из сугроба, сам в руки попал, а его собирались выбросить. Какой же после этого толк давать вам инструкции?
Постойте, теперь взялся за успокоение Буров. Я не понял, что здесь случилось. Давайте разберемся толком.
Пусть о том, что случилось, расскажет «старейший, опытнейший поисковик» товарищ Коровин. Так, кажется, вы мне его всегда рекомендовали.
Согласен. Только давайте сядем, пригласил Буров.
Коровин признался, что не нашел в блокноте ничего примечательного и только на всякий случай решил его послать к Алексею Алексеевичу.
Я ничего в этих иероглифах не понял, а если послал вам, то сделал это больше по привычке.
Алексей Алексеевич опять вскипел:
А раз не понимаешь, так как же можно даже думать о том, чтобы выбрасывать?
Так что же вы все-таки обнаружили в этом блокноте, не выдержал Тарасов.
Ладно, так и быть, Алексей Алексеевич встал, слушайте. Дело Иванкинского отряда, листы, номера точек. Ну, это мало интересно. Ага, вот «Хотя сам сих земель хозяин, царский сотский, медали императорской кавалер, заявил, что сию речку только через смерть его копать дозволит, долгом почту о результатах поиска доложить. Понеже поиск был проведен до с тем сотским встречи и без егонного ведома. От устья в ста саженях первый шурф показал золото с самого верха, до плотика. А содержание в песках до 30 долей на старую ендову. В дальнейших щурфах, не все до постели добитых, золото выше и ниже, как было сказано. На плане те шурфы обозначены».
Так ведь это же из отчета по речке Темной, перебил Тарасов. Только половину того, что вы прочитали, мы не знаем.
То-то, «не знаем». А что вообще вы знаете? Послушайте дальше, « а ехать до того Кере-уряха от старой заимки вверх по Бухтарме верстов пять. От устья свернуть вверх, держась правого берега по тропе к Сотниковым пасекам и охотничьим избам. Проехав так две ночевы, на ту долину выход. По логам смотреть и пробы брать обязательно. Мы то дело оставили из-за сотника». Поняли, «выбрасыватели»?
Не совсем. Кроме того, что наша злосчастная Темная теперь объявилась под новым названием и находится где-то по Бухтарме. Кстати, а есть ли на Бухтарме Кере-урях? заметил Тарасов.
Посмотрим! на этот раз вмешался Коровин. Уж район Бухтармы я как-нибудь знаю. Кере-урях?.. Так в переводе с казахского это значит «Черная река». Кере-уряха никакого там нет, а вот Черная, Чернушка и Черновая имеются.
Вот здорово! воскликнул Буров.
Теперь, пожалуй, и твой вольфрамит пригодится, Павел Петрович, откликнулся Тарасов. Он позволяет думать, что этот самый, как его там, Кере-урях находится где-то в верхнем течении Бухтармы.
Во всяком случае не ниже Зыряновска.
Конечно.
Да, это дело, кажется, действительно, интересное. А?
Не торопитесь с заключениями. Лучше пусть Алексей. Алексеевич расскажет, как он прочитал это сокровище.
Ох, Павел Петрович, «Фома неверующий»! сокрушенно закачал головой архивариус. Неужели вы изволите думать, что старик может все это так складно выдумать? Вы никогда не читали о Шерлоке Холмсе?
Это вы, значит, Шерлок Холмс!
А что? Не гожусь?
Правильно! Мы же ротозеи не подумали, как эти иероглифы читаются.
Выяснилось, что шифр оказался несложным. Но, к сожалению, сохранившиеся страницы дневника обрывались на записях, сделанных уже на современном литературном русском языке и, по-видимому, содержали еще немало других ценных сведений. Были в дневнике и какие-то зарисовки, выполненные тушью или чернилами, но они погибли.
Алексей Алексеевич поднялся и, небрежно поклонившись, вышел, предоставив ошеломленным геологам строить догадки о судьбе речки Темной.
Первым нарушил молчание Коровин.
Вот вам, Володя, наглядный урок экспедиционной практики. Все записи делайте только простым карандашом средней твердости. Пусть хоть немного сохранится бумага, будут жить и ваши записи, даже если побывают под водой. А записи, сделанные чернилами или тушью, погибают при первом же прикосновении влаги.
Да, согласился студент, досадно. Наверное, дальше в блокноте было самое интересное.
Все же, продолжал Коровин, можно хоть приблизительно предположить, где искать. Три участка это не тридцать. Может, включим в план?