В свое время итальянские колонизаторы назвали все главные улицы и площади Аддис-Абебы в честь своего дуче и его сподвижников. После изгнания фашистских оккупантов в 1941 году появились «стриты»: Черчилль-стрит, Иден-стрит, Дженерал Каннингем-стрит и т. п. Многие названия связаны с именами эфиопских монархов и их родственников: Хайле Селассие-авеню, Итеге Менен-стрит, Сале Селассие-стрит Некоторые названия отражают знаменательные вехи в истории борьбы эфиопского народа против захватчиков: проспект Патриотов, площадь Адуа, площадь 27-Миадзия («5 мая»)
А большинство улиц вообще не имеет ни названий, ни домовых номеров. Нет почтовых ящиков, нет почтальонов. Хочешь отправить письмопоезжай на единственный (и тем не менее называемый почему-то главным) почтамт; там же можно получить корреспонденцию на абонированный ящик. Лишь летом 1965 года решено было осуществить пробную нумерацию домов на одной из центральных магистралей города. Тогда же столичный муниципалитет представил самому императору проект о присвоении имен эфиопских деятелей дотоле безымянным улицам и площадям.
План Аддис-Абебы. Цифрами на плане обозначены площади:
IАдуа (Хайле Селассие I); IIМайчу;
IIIМаскаля; IVГенерала де Голля (Пьяцца);
VМенелика II; VI12-Иекатит (Сыддыст-Кило);
VII27-Миадзия (Арат-Кило); VIIIПарламентская
Отдельные объекты:
1. Гебби (дворец и двор Менелика II); 2. Парламент;
3. Собор св. Троицы; 4. Теологический колледж;
5. Университетский колледж; 6. Львятник; 7. Ипподром и место для игр и ярмарок «Джанхой-Меда»; 8. Университет Хайле Селассие I; 9. Собор св. Георгия;
10. Новое здание муниципалитета; 11. Постоянная советская выставка; 12. Национальная библиотека;
13. Национальный банк; 14. Театр Хайле Селассие I;
15. «Рас-Отель»; 16. Стадион; 17. Теплые источники «Фильуха»; 18. Императорский «Юбилейный дворец»: 19. Отель «Гийон»; 20. Дом Африки; 21. Ж.-д. вокзал;
22. Инженерный колледж; 23. Больница Советского Красного Креста; 24. Строительный колледж; 25. Посольство СССР
Все районы города имеют собственные названияТекле-Хейманот, Арада, Ураэль, Боле, Майчу, Кабана, а строгие, иногда чопорные кварталы северо-востокане имеют названий. На севере они окаймлены горами Энтото граница на югеГебби, старый «кремль» Менелика II, на востокебезбрежное море домиков Кабаны, разбросанных в зелени эвкалиптовых рощ, на западеПьяцца и площадь Менелика.
Северо-востокэто широкие зеленые проспекты, университетский колледж, министерства, посольства, миссии, клубы, красивейший собор св. Троицы, являющийся одновременно мавзолеем особ императорской семьи и некоторых героев освободительной войны, коттеджи состоятельных граждан столицы. Сегодня воскресенье, и северо-восток обезлюдел: оффисы и университет закрыты, владельцы коттеджей укатили на загородные пикники.
На северо-востоке находятся императорский дворец и здание парламента. Эфиопия, как известно, конституционная монархия. Вскоре после коронации Хайле Селассие I утвердил первую в истории страны чрезвычайно урезанную конституцию. В 1955 году она была несколько модернизирована. Императорглава государства, духовный глава церкви, главнокомандующий всеми вооруженными силами. Он назначает и смещает премьер-министра, генералов, послов, высших чиновников; за нимпоследнее слово в принятии парламентских решений. Сенаторычлены высшей палаты парламентаназначаются императором. Как правило, это крупные феодалы, титулованные особы.
В начале 1966 года были осуществлены некоторые административные реформы: премьер-министру предоставлено право формировать кабинет, организовано министерство по делам земельной реформы (что лишний раз подчеркивает важность этой проблемы для Эфиопии), несколько расширены полномочия провинциальных органов власти.
С площади Сыддыст-Кило гиды непременно ведут туристов или гостей столицы в аддис-абебский львятник. Площадь и небольшой сквер, Менафеша, где расположено жилище львов, соседи.
Гербы многих стран украшены изображением гривастого хищника, хотя в некоторых из этих стран львов нет даже в зоопарках. А вот провинция Харар, на юго-востоке Эфиопии, пожалуй, единственное место в мире, где «цари зверей» не охраняются даже в заповедниках. Кстати Харар, и вообще юго-восток и юг Эфиопии, основное место отлова зверя для аддис-абебского львятника. Короче говоря, эфиопский гербовый левотражение зоологической реальности.
Помню, в январе 1962 года помимо старожиловвосьмидесяти старых и пожилых львовв загоне для молодняка крутило хвостами и нервно прохаживалось более полусотни львят. Меня поразило такое громадное «стадо», собранное в одном месте. Иногда заполняется третья секция львятникадля совсем крошечных сосунков. Туристы, попавшие в Менафеша в такие дни, чувствуют себя на седьмом небе: не часто приходится фотографироваться в обнимку с львами, пусть и грудного возраста.
Многие гости эфиопской столицы в своих заметках об Аддис-Абебе непременно вспоминают о львином рыкании, которое долетает до самых отдаленных уголков города. Я его не слыхалто ли в дни моего пребывания в Аддис-Абебе хищники были довольны жизнью и вели себя отменно, то ли это рыкание заглушали другие шумы и звуки большого, растущего города.
Смотритель Менафеша может раздразнить льва и загнать его в удобный для фотографирования угол (так, чтобы на негативе не было видно решеток, для имитирования съемки на воле!) или разрешить подержать в руках царька-сосунка. За определенную мзду, конечно. Это «зоологический» сервис.
В центре, в магазинах на Пьяцце, Дженерал Каннингем-стрит и Хайле Селассие-авеню, сервис торговый, по высшему местному разряду. Там торгуют итальянцы, греки, армяне. Магазины в центре города пусты. Нас встречают как ближайших, любимых родственников. Рты до ушей, в глазах продавцов такое выражение, словно они ждут от нас до крайней мере тройного увеличения торгового оборота. Определив безошибочным чутьем, что мы из России, начинают разговор с восторженной фразы:
«Восток», о! Гагарин, о! Космос, о!!
Чувствуем, что эти космические мотивы тесно переплетаются с торговыми, такая восклицательная увертюра обычно сулит вздутые цены. Но мы уже немного научились ориентироваться в мире частного капитала, и, поняв это, торговцы резко сбавляют цены.
Покупаем фото- и кинопринадлежности. Изящная упаковка. «Грацие» или «сэнкью» на прощание. Бой несет полукилограммовый сверток до автомобиля. Если дождьстарается прикрыть вас зонтиком, торопится открыть дверцы машины. Потомробкий, просящий взгляд.
Чаевые здесь называют турецким словом «бакшиш». Бакшиш ждут везде. В «ресторанном разделе» туристских путеводителей прямо говорится, что «чаевые желательны», иногда конкретно указывается сумма1020 процентов от стоимости съеденного и выпитого.
Оставишь машину у гостиницы хотя бы на минутупо возвращении вас непременно встретят двое-трое ребятишек с тряпками и ведром в руках. Автомобиль влажно блестит, а у мальчишек все тот же просящий взгляд.
Население города растет очень быстро, в основном за счет мигрантов из деревень и мелких городов, а емкость рынка рабочей силы почти не изменяется, остается бесконечно малой.
Новый Цветок не скупится на пищу для размышлений. В нем социальные контрасты городской Эфиопии выступают особенно рельефно. Меняется столица, меняется Эфиопия, а эти контрасты остаются. Когда я вижу мальчишку-газетчика, с надеждой заглядывающего в глаза прохожего, или вот эту примелькавшуюся, согбенную под невероятной тяжестью фигурку подростка«разового» подсобного рабочего в магазине пли баре, я невольно вспоминаю другие картины: благодушное семейство столичного сановника, прибывшее на вертолете на курорт Амбо, аксумского епископа, брезгливо протягивающего пастве для поцелуев украшенную золотом и серебром руку, белокурую даму в бело-красном жокейском одеянии, выезжающую из ворот бельгийского посольства на великолепном скакуне для променажа по улице Фикре-Мариам-Абатечан, улице посольств и глинобитных бетов.
«У богача мед, у бедняка капуста», говорят эфиопы. Эта жизненная формула без труда расшифровывается в Аддис-Абебе.
АЗЫ ЖИЗНЕННОЙ АРИФМЕТИКИ
Выхожу на широкую и крутую Черчилль-стрит. У тротуара замер роскошный лимузин. На заднем ковровом сиденьемальчик лет семи-восьми. Катает взад-вперед игрушкукрылатый «реактивный» лайнер, почти как настоящий, только маленький.
У лимузинадругой мальчонка. Одной рукой робко гладит никель автомобиля, в другойнемудреное хозяйство чистильщика обуви: деревянный ящичек с тряпками и щетками. Широко открытыми глазами маленький чистильщик смотрит на красно-желтую урчащую игрушку. Он ни разу не был в школе, но знает, что, для того чтобы купить такое чудо, ему нужно вычистить 150 пар ботинок, и то если каждый клиент расщедрится на 15 центов, если не отдавать половину выручки местному «чистилищному боссу», если ничего не приносить матери и если, наконец, самому ничего не есть неделю. Что же, в таких случаях эфиопы говорят, кажется, так: «Когда нет жаркого, довольствуйся тыквой». Тяжки азы жизненной арифметики.
Ребятишки-чистильщики с сожалением поглядывают на мои вычищенные до блеска штиблеты. Впрочем, в июле, августе и сентябре, во время «кырэмта» («больших дождей») у них много работы. Эти маленькие мастера щетки и гуталинаполиглоты, хотя их запас иностранных слов имеет непосредственное отношение только к чистке ботинок всех мастей. Каждый раз они встречают меня традиционным приветствием: «Карашо! Пощищим!»
Моя дружба с чистильщиками родилась, однако, совсем не на «ботиночной» основе. Сразу же после приезда в Аддис-Абебу я попросил одного из них запечатлеть меня в кинокадрах на фоне «Pac-Отеля». Вокруг «оператора», высокого, худого паренька, вооруженного моей маленькой «Пентакой», собрались все его коллегивеселая, шумная компания мальчишек. Они так рьяно ему ассистировали, что камера описывала в воздухе сложнейшие фигуры. То ли сказался тут энтузиазм помощников «оператора», то ли сыграли свою роковую роль профессиональные наклонности моего нового друга, но в кадре получились только мои нелепо подпрыгивающие туфли и качающийся тротуар. Тщеславие мое было наказано.
Каждая ватага мальчишек со щетками курирует свой определенный, постоянный объект: гостиницу, большой бар или учреждение. Невольно вспоминаешь некоторые, довольно свежие цифры городской статистики: чистильщиков обуви в Аддис-Абебе лишь в четыре раза меньше, чем учителей, а учителей, кстати, в два с лишним раза меньше, чем церковников. Вот какие «уравнения»!
У «Pac-Отеля» дежурят не только чистильщики. Здесь атакуют иностранцев разносчики дешевой галантереи, продавцы различных сувениров, обезьяньих и леопардовых шкур. Шкуры гверецы абиссинской, черно-белой обезьяны, продают не только в Аддис-Абебе, но и вывозят, главным образом в Кению. Только за вторую половину 1961 года через Мояле, пункт на границе с Кенией, было переправлено 26 тысяч обезьяньих шкур.
Пятнистые шкуры хищников стараются спрятать под ворохом черно-белых, обезьяньих. Позже мне разъяснили, что торговля имиконтрабанда или во всяком случае полуконтрабанда. Охота за пятнистыми шкурами привела к тому, что сейчас в Эфиопии леопард стал довольно редким животным: 1820 лет тому назад из страны вывозилось до 8,59 тысяч леопардовых шкур в год на сумму 500700 тысяч долларов, а три года назадтолько 4,5 тысячи шкур. Конечно, леопард не овца, скорее нечто противоположное, и «леопардовая статистика» поэтомуштука довольно неопределенная. Не учитываются, например, случаи, когда шкуры красивых хищников «уплывают», минуя таможенный контроль, а такие «левые» шкуры исчисляются часто сотнями. Так или иначе, но я понял, что, встретив в Эфиопии леопарда, не следует удивляться, как не удивляемся мы, увидев кошку в московской коммунальной квартире. Впрочем А избежать таких встреч.
Я стал уже постоянным клиентом Брахане парнишки-газетчика. Вот и сейчас он встречает меня, протягивая свой товар. В одной руке у него газеты на английском языке, в другойна амхарском. Амхарский языкгосударственный язык Эфиопии.
В Аддис-Абебе живут амхара и представители других народов страны. При этом национальные особенности в столице стираются гораздо быстрее, чем в провинции. Все жители Аддис-Абебы называют себя эфиопами. Почти все говорят на амхарском языке. Все одинаково одеваются: мужчинына европейский лад, причем молодежь носит обычные брюки или шорты, а люди постаршештаны-галифе, белыми или хаки, и с почти обязательным добавлением белой «шаммы»длинной хлопчатобумажной шали-накидки, наматываемой вокруг шеи или перекинутой, как у древних римлян, через плечо; большинство женщин одевается в свободные, обычно белые одеяния, с вариантами в способах повязки тонких, окантованных красной полосой шалей. Но многие девушки одеты в цветастые летние платья обычного покроя. Шаммы, шали исчезают только тогда, когда они мешают в работе, у канцелярского люда, продавцов и т. д. Баскетбольные кедыобувь доброй половины мужского населения города. К сожалению, это не массовое увлечение спортомпросто кеды в шесть-семь раз дешевле кожаной обуви местного производства, не говоря уж об обуви импортной
Получив свои десять центов, мой газетчик устремляется к другим иностранцам, которые с прекращением дождя вылезают из теплого холла гостиницы на свежую, умытую дождем улицу.
ВВЕРХ ПО ЧЕРЧИЛЛЬ-СТРИТ
Маршрут у меня вполне определенныйвверх, к центральной площади, Пьяцце, скрытой сейчас в тумане. Я говорю «вверх», ибо, чтобы попасть туда из «Рас-Отеля», нужно взобраться (именно взобраться) по очень крутой Черчилль-стрит.
Эта «стрит» (во время недолгой оккупации города итальянцами она называлась проспектом Бенито Муссолини) одна из главнейших транспортных магистралей эфиопской столицы. Она занимает первое место по густоте автопотоков15 тысяч автомобилей в день, если верить аддис-абебской полиции. Это значит, что с 7 часов утра и до 9 вечера по Черчилль-стрит спускается и поднимается около половины автопарка страны.
Здесь очень часто и с большим трудом ликвидируются уличные пробки. Особенно неприятны для спешащего водителя пли пассажира те долгие минуты, когда в расположенной на Черчилль-стрит французской школе, официально именуемой лицеем Габре-Мариам, кончаются занятия. Полиция перекрывает все движение, и надолго застрявшие автомобилисты с тоской ожидают, пока десятки «шевроле», «фиатов», «фордов», «фольксвагенов» и автобусов, а также сотни пап, мам и бонн развезут и разведут детей из школы. Это частное учебное заведение основано в 1955 году. По традиции в нем учатся дети весьма состоятельных эфиопов, а также иностранцев. Из 1600 учащихся почти 500дети иностранцев. Преподавание ведется на французском языке. Из 52 преподавателей только восемьэфиопы. Счет классов на французский манер: не от 1 до 12, а совершенно наоборотот 12 до 1. Словом, кончают школу усатые «первоклашки».
С развернутой «Эфиопией геральд» начинаю свое восхождение по Черчилль-стрит. До площади Аду а100 метров. Эту стометровку можно пройти под сводами галереи Театра Хайле Селассие I. Большое серое здание называется театром, но сейчас его зал используется исключительно для демонстрации кинофильмов. К полуночи театр становится ночным клубом. Вообще у «Рас-Отеля» своеобразное окружение. С одной стороны, ночной клуб, с другойкатолическая церковь. По воскресеньям многие благочестивые католики (итальянские купцы) торжественно ведут и везут своих жен и дочерей в «кьезу», в будни топают в «найт-клаб», но уже с другими женщинами.
И здесь, в галерее театра, у дверей встроенных в него кафе и баровчистильщики, продавцы авторучек, жевательной резинки, жареного арахиса и различных «средств для любви» («фор ляф», как произносят маленькие разносчики галантереи и бакалеи).
У входа в театрфотореклама сразу трех фильм «Ниагара» (аршинные буквы«с участием Мэрилен Монро»), «Потерянный мир» и наш «Александр Невский». Днем за доллар, а вечером за полтора можно по смотреть все три фильма подряд. Для многих жителей Аддис-Абебы такие цены на билетынепреодолимое препятствие в мир кино. Кинотеатры, как правило, пусты. И не только по этой причине. Бесконечные драки ковбоев, сверкающие бутафорные Цезари и Клеопатры, знающие все на две серии вперед, благородные сыщикивсе это надоедает даже не очень разборчивым зрителям.