Находки бывают случайными или, наоборот, вытекают одна из другой в зависимости от обстоятельств.
К числу последних нужно отнести находку, связанную с порученным мне (на следующий день после незабываемого опыта окрашивания Гаронны) одной гидроэлектрической компанией изучением потока, уходящего под землю на абсолютной высоте больше двух тысяч метров в верхнем течении реки Арьеж и появляющегося на дневной поверхности вновь многими километрами дальше, в подножии горы.
Инженеры Union Руréпéеппе Electrique, занятые каптажем вод цирка Лез, истощив обычные средства овладеть этим капризным потоком, игравшим с ними в прятки и ставившим их в тупик своими причудами, в конце концов обратились к содействию моих знаний и предоставили на мой суд этот необычный случай; он осложнялся еще тем, что вода терялась и выходила вновь сквозь очень узкие, недоступные для человека щели.
Вооруженный такими малообещающими данными, я приступил к решению трудной проблемы, за которую, казалось, можно было взяться только на пари.
Первым шагом было исследование гриффона, в надежде что он окажется не так непроницаем, как его описывали, и что я, может быть, сумею протиснуться в какую-нибудь трещину, слишком узкую для. людей, незнакомых с методом подлинного «пресмыкания»; к нему подчас приходится прибегать, чтобы форсировать трудный вход в некоторые гроты.
Увы, подойдя к подножию утеса высотой сто метров, где появляется поток, я был сражен очевидностью: вода вытекала из узких, незаметных каналов, затерянных в каменной осыпи.
Огорченный и усталый после долгого похода на подступах к гриффону, я присел и, отдыхая, любовался прекрасным возвышавшимся надо мной утесом; вдоль него все время носились галки, садились на выступы, перелетая с места на место. Галка на пиренейском наречии называется сигаль (cigale), откуда и название этой огромной каменной, излюбленной галками стеныСигалер.
Вдруг в фасе утеса я разглядел входное отверстие в грот, совершенно до того неизвестный, где я по воле провидения нашел так долго отыскиваемый подземный поток. В тот день я провел рекогносцировку его течения на протяжении километра. Впоследствии мы с женой прошли 3 километра в глубь горы, поднявшись по девяти трудным каскадам, но остановились перед десятым, оказавшимся для нас недоступно высоким.
В 1953 г. шесть франко-бельгийских спелеологов продолжили наше исследование. Одетые в водонепроницаемые комбинезоны, снабженные пневматическими лодками и составными дюралевыми шестами, поддерживавшими лестницы из электрона, они сумели преодолеть еще девять каскадов и углубиться всего на 700 метров.
Наше исследование, очень трудное, особенно из-за низкой температуры воды, все же было не бесполезным, и дальше будет видно, что оно увенчалось успехом в смысле использования подземного потока гидроэлектрическим предприятием.
Но помимо полного успеха с точки зрения промышленного использования, разведка показала, что новый грот Сигалеродин из самых крупных и сложных гротов Франциихранил в своем сердце настоящий волшебный дворец. Сотни обследованных мною в ту пору пещер, бесчисленные описания и фотографии самых замечательных подземных пустот не подготовили меня к чудесам этой пещеры.
Обилие, белизна и фантастические формы сталактитов и сверкавших повсюду кристаллов были ошеломляющими. Попадаешь как будто внутрь жеоды, в хрустальный дворец. Но это банальное, затасканное выражение в данном случае слишком слабо и почти ничего не выражает.
Поэтому, отказавшись от общего описания, которое бы свелось только к восклицаниям, я остановлюсь лишь на некоторых деталях и добавлю, что исключительные конкреции этой пещеры напоминают и даже превосходят чистотой красок и изяществом форм самые редкие, самые красивые цветы. Рядом с микроскопическими сталактитами и гигантскими кристаллами идеальной прозрачности были видны кристаллические образования, матовые и сверкающие, гладкие или покрытые шипами, молочно-белые, красные, черные и даже зеленые. Упомяну еще два, ранее совершенно неизвестных и еще не получивших объяснения феномена: длиннейшие иглы толщиной с паутину, дрожащие и разбивающиеся от малейшего дуновения, и серебристые узкие полосы, имеющие вид шелковой пряжи, свисали, покачиваясь, со сводов и стен. Эти необычайные минеральные формации настолько гибки, что их можно обертывать вокруг пальца и даже завязывать узлом.
Короче говоря, грот Сигалер оказался неоспоримо самой замечательной пещерой Франции, самой богатой удивительными формами кристаллов. Но, увы, это превосходство было недолговечно. В йзвестности таится опасность для этих чудесных гротов; только оставаясь неизвестными, они сохраняют в неприкосновенности великолепие своих минеральных украшений. Грот Сигалерэто прекрасная иллюстрация к поговорке: «Pour vivre hereux, vivons cache».
Отдельные группы, целые экскурсии и толпы рабочих с электростанции, привлеченные славой пещеры, близкой к их баракам, добирались до самых отдаленных галерей, и несколько лет подряд уничтожалась подземная пышность, систематически грабились гипсовые цветы, разбивались сталактиты, кристаллы и даже целые колонны. «Sic transit gloria mundi».
САМАЯ ГЛУБОКАЯ ПРОПАСТЬ ФРАНЦИИ
Пройдя 3 километра вдоль подземной реки пещеры Сигалер и поднявшись на высоту приблизительно в 150 метров, я был остановлен, как сказано выше, слишком высоким водопадом и, покинув грот, решил отправиться к месту исчезновения потока.
Я уже знал непроходимое место, где поглощалась вода, расположенное на абсолютной высоте 2200 метров. Необходимо было систематически обследовать ближайшую к нему пустынную зону, где ковры рододендронов частично скрывали слои горных пород и обломки камней. Однажды после долгих напрасных поисков я нашел отверстие, нечто вроде естественного вертикального колодца, спустился в него до глубины 20 метров на всю длину веревки и, раскачиваясь в темноте, как будто услышал доносившуюся из глубины скорбную жалобу, наполнившую меня радостью: поток! Отсюда для нас с женой началась серия головокружительных спусков на все большую глубину под яростью водяных каскадов, рушившихся в колодцы. Эти неумолимые ледяные души (от 2 до 3° в зависимости от времени года) были самым серьезным и самым трудным препятствием на нашем захватывающем продвижении к находившемуся ниже гроту Сигалер. Обнаружить место соединения пропасти с гротом было желательно и нужно с трех точек зрения: утилитарной (овладение водами пропасти), научной (замечательное и очень поучительное гидрогеологическое проникновение) и, наконец, как спортивное достижение; общая длина спуска составляла около половины километра.
С промышленной точки зрения исследование оказалось вполне успешным, потому что туннель, проделанный в склоне горы согласно моим указаниям, позволил перехватить подземный водопад, уходивший без всякой для кого-либо пользы в пропасть, и вывести его на земную поверхность. Выведенная наружу и заключенная в огромную трубу вода направлялась в главное водохранилище, а оттуда по трубопроводу длиной 1050 метров вниз в долину, к турбинам электростанции мощностью 30 000 лошадиных сил.
Чисто спортивная сторона была доведена при спуске до пределов возможного. С помощью малонадежного снаряжения мы последовательно достигли 150, 225 и, наконец, 303 метров глубины, но неожиданно сужение пропасти преградило дальнейший спуск.
Этот спуск подарил нашей стране гигантскую пропасть, для того времени самую глубокую во Франции; мы с радостью ее назвали Пропастью Мартеля в честь нашего учителя и другаотца французской спелеологии. Если бы нам сопутствовала большая удача, мы бы вышли в грот Сигалер, отделявшийся от нас неисследованным участком в 3040 метров, и охватили бы всю систему МартельСигалер общей глубиной 482 метра.
Но взамен ускользнувшего рекорда итальянские спелеологинаши старшие товарищи в этом деле, потому что в их стране найдены самые глубокие пропасти, сообщили, что моей жене («первой исследовательнице глубин») принадлежит мировой женский рекорд по достижению наибольшей глубины.
САМАЯ ГЛУБОКАЯ ПРОПАСТЬ АФРИКИ
Мы всегда гордились своей, возможно очень односторонней верностью нашим родным Пиренеям, посвятив себя душой и телом их изучению. Пиренейские горы так прекрасны, так к себе привязывают, а их подземные богатства так разнообразны и неистощимы, что человеческой жизни не хватило бы, чтобы познакомиться хотя бы с малой их долей. Поэтому совесть нас не упрекала в том, что мы не искали приключений нигде, кроме навсегда пленившей нас горной цепи.
И только однаждыисключение лишь подтверждает правиломы вняли пению сирен или, вернее, призыву подземных фей и, заставив замолчать голос совести, уступили просьбам предпринять подземную экспедицию в Африку, в Атласские горы. Эта трудная, хотя и непродолжительная экспедиция ознаменовалась очень интересным исследованием и была весьма оживленной, иногда даже чересчур.
В этих пустынных местах, где нам помогали только носильщики берберы, языка которых мы не знали, мы пережили довольно любопытные часы.
Всю подземную работу приходилось делать с очень скудным снаряжением, ввиду отсутствия других способов для его доставки, кроме человеческих спин.
Суеверие и боязнь подземных духов внушали носильщикам непреодолимое отвращение к гротам и пропастям, что тоже, признаюсь, значительно осложняло дело. Их страхи, а иногда внезапно воцарявшаяся в их среде неудержимая паника часто ставили нас в большое затруднение.
Однажды они бросили меня одного на дне глубокой пропасти. В другой раз в пещере длиной в несколько километров, отходившей на глубине от вертикального естественного колодца, по вине одного из носильщиков произошел взрыв ацетилена, взбудораживший наш маленький подземный караван.
У моей жены не раз случались неприятности с дикобразами, во множестве населяющими там гроты. Один раз она была так жестоко исколота, что на время принуждена была прекратить работу.
Но в противовес этим досадным инцидентам нам удалось осуществить интересное исследование, открыть очень большие пещеры, очень глубокие пропасти и выполнить обширную научную, туристическую и хозяйственную программу. Горы Среднего Атласа исключительно богаты пещерами и глубочайшими пропастями.
Помимо использования пещер, подсказанного нами руководству гидросооружениями, здравоохранения и промышленности (гроты с гуано), чисто спортивное удовлетворение доставил спуск в пропасть Фриуато (Friouato), скрытую на высоте 1600 метров в лесной чаще Корн-эль-Кебира. Эта колоссальная по внутренним размерам пропасть оказалась самой глубокой из известных в Африке.
В ЦАРСТВЕ ЛЕТУЧИХ МЫШЕЙ
Одна из моих любимых пещер и самая дорогая моему сердцу состоит из небольшого зала, очень некрасивого и лишенного сталактитов. В этом скромном гроте нет ни потока, ни озера, никаких доисторических следов, и воздух в нем тяжелый и испорченный. Словом, все, вплоть до грубозвучащего варварского названия Тиньяхюст (Tignahustes), все делает этот грот самым незначительным и бесцветным из всех известных мне гротов.
Почему же ему в этой главе отдается такое предпочтение? Уж конечно, не обстановка заставляет высоко ценить грот Тиньяхюст и ставить его в один ряд со знаменитыми пещерами, а только тот факт, что именно в нем я проник в интимный мир одного из самых таинственных существ, встреченных мною за многие годы работы под землей. Оно иногда как будто искало меня, порой словно ускользало, но мой глубокий интерес к его образу жизни, особенностям и поведению никогда не ослабевал. Я говорю о летучих мышах.
Именно в гроте Тиньяхюст (название летучих мышей на наречии Верхних Пиренеев), вооружившись терпением, я имел возможность изучить колонию летучих мышей Murines и сделать ряд поистине необыкновенных открытий. Следя день и ночь за маленькими животными, я узнал время их ночного вылета и возвращения, а также поразительный механизм их полета, ритм которого, как ни парадоксально, как будто подчиняется «закону частоты», известному метрологам под названием «колокольной кривой», или кривой Гаусса.
Часто посещая грот Тиньяхюст, я заподозрил, а потом точно установил, что его обитатели мигрируют и к тому же относятся к далеко летающим мигрантам, так как их очень развитое чувство направления позволило мне поставить ряд опытов над ними, перенося их на расстояние 100, 200 и даже 300 километров. Предварительно окольцованные летучие мыши быстро и неизменно возвращались в родной грот. Попутно упомяну, что Murines (ночницы. Ред.) грота Тиньяхюст исключительно самки.
Длительные и непрерывные наблюдения дали мне возможность окольцевать больше 6 тысяч летучих мышей, пометить их моими инициалами; они вылетали ночью и возвращались утром в пещеры.
Благодаря кольцеванию, кроме того, удалось узнать, что летучие мыши, считавшиеся раньше недолговечными, на самом деле живут не меньше пятнадцати лет, а может быть, и намного дольше, потому что я все еще продолжаю ловить летучих мышей, окольцованных в 1936 г.
Я долгое время задавал себе вопрос, каким образом летучие мыши могут так свободно летать в абсолютном мраке пещер, и в свое время писал: «Кто знает, может быть, в один прекрасный день в тишине лаборатории или в глубине грота какой-нибудь биолог проникнет в тайну совершенных органов чувств этих парий творения? Может быть, благодаря этому удастся изобрести способ дать глухим возможность слышать и вернуть зрение слепым или по крайней мере его заменить».
Спустя десять лет после того как были написаны эти строчки, ответ на поставленный в них вопрос дало поразительное, поистине сенсационное открытие, показавшее, что в своем полете в темноте летучая мышь руководствуется издаваемыми ею ультразвуками. Ультразвук отражается от встречающихся препятствий и возвращается (подобно радару) к животному в виде эхо, вовремя предупреждая его о них.
В свете этого изумительного открытия, бывшего плодом работ двух американских физиков, Гриффита и Галамбоса, можно с большей уверенностью, чем когда-либо, предсказать, что еще через несколько лет гений человека в результате наблюдений над летучими мышами сумеет изобрести портативный точный прибор, основанный на ультразвуке и построенный по принципу радара, который заменит слепому зрение и поможет ему передвигаться свободно и без риска среди самых разнообразных препятствий.
Мы лично не претендуем ни на что, кроме стремления реабилитировать маленькое животное, часто вызывающее неприязнь, а между тем чрезвычайно полезное и совершенно безвредное. Это намерение побудило нас описать жизнь летучей мыши в форме повествовательного рассказа, в котором фигурирует мышка по имени Мио (от названия летучих мышей «Myotis»).
Героиня рассказа, малютка Мио, носит на своем правом крыле колечкоалюминиевый матрикул с цифрой 9575, а на шее (конечно символически, потому что вес помешал бы ей летать) серебряную медаль французского Национального общества акклиматизации и серебряную позолоченную медаль, пожалованную Парижским обществом искусств, наук и литературы за написанную нами книгу «Жизнь летучей мыши».
ЭСПАРРОСАПОФЕОЗ ПЕЩЕР
Мы всегда выступали против широко распространенного среди неосведомленных людей мнения об однообразии и монотонности пещер и не устанем это повторять и опровергать такое мнениенаоборот, все пещеры отличаются одна от другой, и поэтому заключенные в них объекты для наблюдения и изучения поистине неисчислимы. Так же как человеческие лица, даже в числе миллиардов, будут представлять неистощимое разнообразие черт и выражений, так же и пещеры не похожи одна на другую. Со своей стороны скажем, что нам никогда не встречалось двух одинаковых гротов. Пещеры являются безграничным полем для изучения в самых различных областях (антропология, археология, минералогия, естествознание, физические и химические явления), а кроме того, подземные путешествия порой связаны с самыми неожиданными физическими упражнениями (подъем и спуск по веревке, ползание, гребля, плавание и даже беганье на коньках).
Во всяком случае, я не знаю более разительного контраста, чем контраст между маленьким гротом Тиньяхюст, о котором только что шла речь, и огромной великолепной пещерой д Эспаррос, открытой мною совместно с женой и неизменным спутником Жерменом Татте в 1938 г. среди лесистых складок пиренейских предгорий, в местности Бигорре.