Я охотно описал ей в подробностях свой сон.
А потом добавил:
Да вот я и сам не уверен до конца, что это именно Стивенсон!
Наташа что-то вспомнила:
Постой, а ты помнишь ту книгу, такую тоненькую и очень редкую, из отцовской библиотеки, что ты давал мне читать, помнишь, ну, этого экономиста Изданиееще двадцать первого года!
Какого экономиста? Может Александра Чаянова? Наверное, ты имеешь в виду его повесть «Венедиктов»?
Да, именно, Чаянова. Там ведь тоже есть те же элементытаинственная лунная ночь, молодая женщина
Ну, нет, там все же по-другому, возражаю я. Там герой лунной ночью видит карету, из которой на полном ходу выпадает женщина. А потом карета останавливается.
И к женщине подходит незнакомец, и герой бросается на помощь
Ну, да, но ведь потом они возвращаются в карету. Что-то в атмосфере вечера есть похожее, но все же мой сон был о другом Нет, на Чаянова это не похоже! Я думаю, что это все же Стивенсон! Но как перевести название его повести о Джекиле и Хайде по-другому? Мне кажется, что секретв именах
Наташа задумалась.
Мне только приходит в голову одно! Английское слово Hyde схоже с hideпрятать, скрывать, таить. Можно попробовать поразмышлять в этом направлении.
Значит, отец хотел как-то открыть имя своего двойника, ставшего ему теперь известным.
Если имя двойника остается тожеРоман, то, фамилию надо подбирать
Мы гуляли и говорили, пока не наметились первые звезды, а сверчки не начали свой концерт. Потом Наташа позвонила из телефонаавтомата маме и настояла провести меня до дома.
Я почему-то волнуюсь за тебя, сказала она. А ты для меня потом такси вызовешь.
Мне не хотелось резко менять душевную атмосферу этого вечера, потому я не стал ей возражать, как и не решился расспрашивать о скрипаче.
Залетевший ветерстранник стал пробегать по кончикам листвы, когда мы, наконец, подошли к подъезду.
Я тормознул проезжавшее мимо такси и стал целовать Наташу в губы.
Она на мгновение зажмурилась, а потом глянула мне через плечо, и ее глаза широко распахнулись.
Смотри! Этот человек под лампой так пристально смотрит на нас, зашептала она.
Я обернулся.
Лампа под темным козырьком подъезда, словно порхающими белыми лепестками, была окружена ночными мотыльками.
Яичный свет лампы падал на человека в зеленом пиджаке, выпуклые глаза которого пристально впились в меня. Его рот тут же презрительно искривился.
Во мне закипела волна негодования!
Ты садись и езжай домой! Я разберусь с этим типом, сказал Наташе.
Наташа послушно села рядом с водителем, но потом вновь вышла.
Ой, слушай, тревожно мне как-то! Не по себе!
Не беспокойся! Тебе нельзя сейчас здесь находиться, сказал я, поглядывая недобрым глазом на ночного гостя.
Ну, долго я еще буду ждать? послышался недовольный голос таксиста. Крупный мужчина в фуражке глядел на нас из двери окуневым глазом.
Садись и езжай, велел я и, захлопнув дверь автомобиля, помахал ей рукой.
Юрочка, будь осторожен! раздался звонкий голос Наташи в открытом окне, но машина резко рванула с места, и голос смешался с рокотом двигателя.
Огни машины удалялись, а я пошел к подъезду.
***
ПоговоритьКхм Просто поговорить, уверял меня предупредительный и деликатный Лягушин, когда мы поднимались по лестнице. Но чем ближе был нужный этаж, тем вежливость гостя уменьшалась.
Я шагал по ступенькам сердитый. На лестничной площадке поджидали еще двое.
А это еще кто? Тоже любители полуночного общения? сказал я саркастически, оглядывая длинных, абсолютно лысых типов, похожих, словно близнецы. Они были в травяного цвета рубахах, с одинаковыми выпуклыми черными глазами с желтой радужной оболочкой, словно у окуня, и кольчатыми, как у пиявок, шеями.
Я уловил нечто знакомое и вспомнил, что у водителя такси были похожие, словно у окуня, глаза.
«Надо срочно позвонить Наташе домой», подумал я с некоторой тревогой.
Это мои ассистенты, проквакал Лягушин.
Вы войдите, а ассистенты ваши здесь подождут, промолвил я, вставляя ключ в замок.
Но, когда мы вошли в полутьму прихожей, и вспыхнул мягкий оранжевый свет, я увидел, что оба близнецаассистента уже, самым неожиданным образом, проникли в комнату и осматриваются в темноте. Один из них хлопнул ладонями, и свет вспыхнул в комнате без выключателя.
Э, мы так не договаривались, сказал я и попробовал схватить за плечо ближайшего близнеца, но тут сумел ловко увернуться и тут же шмыгнуть в глубину комнаты.
Это меня окончательно разозлило.
Пошли вон! голос мой был далек от традиционного гостеприимства.
Вмешался Лягушин.
Кхм, не извольте беспокоится, любезный Юрий Романович. Вы нервничаете, а могли бы между прочим, гм, помочь, и все было бы чудненько! Кха! Я прибыл лишь забрать то, что мне принадлежит по закону.
Возмущение переполнило меня.
Я еще раз вам повторяю, товарищ Лягушин, совершенно официально, так сказать, в присутствии свидетелей, что никакого архива у меня не имеется! Убирайтесь прочь вместе со своей шайкой!
Не имеется, сказал он ехидно, вглядываясь в меня зеленовато-голубыми, переливающимися на свету глазами. А это мы сейчас посмотрим.
То, что происходило в дальнейшем, позже вспоминалось, как страшный сон. До сих пор не понимаювсе ли в нем подлинно, или часть все же пригрезилась.
Словно пиявки впились в меня братьяассистенты. Я извернулся, одного из них пнул кулаком. Удар, по моим расчетам, достаточно сильный, но кулак погрузился в мягкое, студенистое тело, согнувшееся тут же вопросительным знаком. В ярости, оторвавшись, чуть ли не с мясом из цепких лап другого, и ощутив, как что-то горячее поплыло по спине, я схватил тяжелую отцовскую трость, стоявшую в углу и обрушил ее на голову близнеца.
Результат меня здорово испугал. Голова разлетелась на части, но тут же была собрана из осколков воедино, и рассвирепевший хозяин головы, насупившись, шагнул ко мне.
Я выронил трость, попятился к окну, и тут же был схвачен обеими ассистентами.
Сознание мое помутилось, в глазах потемнело. Я вдруг почувствовал, как из меня капельками вытекает жизнь, и повис на руках моих палачей.
Лягушин полез в карман, и вынул новое лицо, тут же его приладил вместо старого, глянул на себя в зеркало, остался недоволен, полез в карман за новой маской. Наконец, он подобрал себе свирепое выражение, пригладил его, остался доволен, и стал наступать со злобной мордой. Но тут потолок и стены качнулись, перевернулись, и я окончательно лишился чувств.
***
Мне казалось, что я летаю, совершенно невесомый, в длинном тоннеле, стены которого были словно в тумане и напоминали мою квартиру, руки неистово ломило болью. Тут же что-то острое, с резким запахом, ударило мне в нос, и я увидел морщинистую руку, пальцы сжимали комок ваты. По запаху схоже с нашатырем.
Сквозь волны колеблющегося воздуха я увидел жабью морду с высокими выпуклыми глазами, широким ртом и палочкаминоздрями.
ГмКажется приходит в себя, сказал Лягушин и вдруг звонко пронзительно закричал:
Признавайся, сучонок, где архив! Комнату мы перерыли вверх дномнету! Ну! На даче?! Говоригде?!
И он крутанул мне руки, которые были пристегнуты наручниками к трубе парового отопления.
Я замычал, повиснув на руках, испытывая такую режущую и пылающую боль, что казалось тут же покину эту грешную землю.
На какое-то время боль отступила, и я осмотрелся, не узнавая собственного дома.
Ветер из раскрытого окна шевелил брошенные на полу бумаги, истерзанные книги, растоптанные вещи. Препарированные кресла и матрац демонстрировали свои внутренности.
Время от времени раскрасневшиеся мучителипиявки, которые, оказывается, были немыми, мычанием докладывали Лягушину о своих находках.
«Если они возьмут книгу Стивенсонанайдут там письмо отца», мелькнуло у меня в голове. Я приметил, что нужный томик валяется неподалёку, под столом, в развернутом состоянии.
Меня охватил ужас. «Нашли!»
Из моей глотки вырывались беспорядочные звуки. Сил говорить не было!
В это время Лягушин, посовещавшись с одним из ассистентов (при том, что тот, кроме «ага» и «угу» ничего толком не сказал), подошел ко мне.
Сейчас, кхм, мы будем тащить из тебя жилы, проквакал он. И тогда, кхм, ты все-е-е скажешь!
Тут же подскочивший, красный, словно ртуть, ассистент, быстро закатал мне рукав и сделал надрез...
Гм... Надо же, крови почти нет, произнес Лягушин.
В это время его ассистент стал приближаться к моей руке с чем-то острым и крючковатым, видимо надеясь зацепить вену.
В моей голове все пошло кругом, откуда-то возникла печальная мелодия скрипки. Я даже уловил в уголке сознания, что я знаю эту музыку благодаря Наташе, которая таскала меня на концерты. Это была Соната 1 для скрипки«Сицилиана», написанная, если не ошибаюсь, Иоганном Себастьяном Бахом.
«Что же, достойная мелодия, чтобы уйти в мир иной», подумалось мне, и я приготовился к мучительной боли и смерти.
Я закрыл глаза и ждал. Мелодия звучала, жгла надрезанная рана, и она спустя время успокоилась, воцарились покой и благодать, тишина.
Я увидел маленькое озеро посреди леса. Ласковые волны били о песчаный берег. Возле дверей домика стоял мальчик и держал на ладони бледно-голубую стрекозу. Она блистала изумрудными крапинками на солнце, а потом вспорхнула, и я потерял сознание.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. НЕОЖИДАННЫЕ СПАСИТЕЛИ И СТРАННЫЙ СОСЕД
Цветы на моем столике распустились розовыми шарами, переливаются и играют на солнце.
Я лежу в паутинном переплетении тоненьких трубочек. Колдунья в белом халате строго смотрит на меня. Она решительно повелевает всеми жизненно необходимыми для организма соками, меняя маленькие бутылочки, и силы волнами возвращаются ко мне.
Рядом на стуле со страдальческим видом сидит Наташа. Она в белом халатике, поверх блузки, расшитой большими голубыми цветами и держит в руках пакет с продуктами.
Впрочем, Наташа тут же приветливо улыбается и целует меня, едва строгая сестрица удаляется.
И начинает расспрашивать меня про мое житьебытье в больнице.
Я уже знаю, что моя волоокая богиня совершила чудо, спасла мне жизнь. Благодарность и нежность мои не знают границ, и я беру ее ласковую, смуглую, пахнущую лекарством руку в свою и наслаждаюсь теплотой и любовью.
В позапрошлый раз Наташа взахлеб рассказывала о том, что произошло.
Как она почувствовала грозящую мне опасность, и осознала, что с нею надо бороться!
Как почти выпрыгнула из такси, страшный водитель которого пытался схватить ее своими гнусными лапами. Хорошо, что место было многолюдным, и преследовать ее он не посмел.
Как вернулась к моему подъезду, поднялась по лестнице и пыталась проникнуть в квартиру.
Нажимаю на кнопку звонка, а он молчит, не работает. Стучала руками и ногаминикто не отвечает! Слышу за дверью какой-то шум, шорох Ну, вот, я бегу к ближайшему телефонуавтомату Не верила, что выйдетно все получилось! Примчалсяспас! Так что за свое спасение ты Володю благодари!
Какого Володю? спросил я тогда.
Володю, скрипача! Вообще нам повезло, что его двоюродный брат живет в доме, напротив. Помнишь, тот вечер, после похода в театр? Володя в меня влюбился и пошел за мной. Это он тогда играл, очаровывал меня. А его брат напевал серенады под окном! А теперьсмотри, как дело повернулось
Да уж, произнес я. Действительно повезло.
В моих словах было немного иронии, но увлеченная рассказом Наташа этого не заметила.
Володя примчался, мы поднялись в квартиру его брата и стали наблюдать в бинокль. Хорошо, что твое окно было открыто! Володя посмотрел и опешил: в квартире какие-то опасные типы и полный разгром! Я давай звонить в милицию! А Володя, пока наряд не приехал, взялся за свою волшебную скрипку. Ипроизошло чудо! Услышав мелодию Баха, эти твари остановились, застыли и, судя по всему, стали такие беспомощные, что и мухи не обидят! Володя играл, а я спустилась вниз, встретила милицейскую «Волгу» с мигалками. Когда поднялись в квартируопасных типов и след простыл. Ты лежишь скованный и не движешься, в доме все перевернуто, что-то они искали! Тут же вызвали скорую!
Наташа рассказывала все так подробно, что я увидел ясную и четкую картинку, как в кино. Человеку в форме, пришедшему снять мои показания, я рассказал все откровенно, даже фамилию некоего Лягушина назвал. Сказал, что грабители пытались найти денежные сбережения и сберкнижки отца. О бумагах и драгоценных камнях Щедрова я умолчал. Много пришлось бы рассказывать, не все было бы понятно. И о странных метаморфозах Лягушина и его подручных умолчал тоже. Все равно никто не поверил бы. А мне самому разобраться во всем надо! Единственное, из-за чего я переживалэто письмо отца. Нашли ли его ночные твари?
Наташа, загадочно улыбаясь, лезет в сумочку.
А вот тебе чтение, таинственным шепотом говорит она, доставая книгу Стивенсона.
У меня вырывается вздох облегчения. Конверт на месте, видно книжка при обыске упала и раскрылась, но на другой странице, и преступники конверта просто не заметили!
Я улыбаюсь, и кладу книжку рядом на столик. Что же, будет чем заняться на досуге. Буду перечитывать Стивенсона!
***
Я действительно перечитал Стивенсона, сидя в больничном саду на своем излюбленном местена лавочке под яблоней. Повесть заставила меня задуматься. Быть может некий Р., поэт и писатель, как и доктор Джекил из повести, приготовил чудодейственный напиток, и его дурная часть натуры высвободилась в этакого Хайда? Но мой отец никак не ассоциировался с Хайдом из повести. Нет, здесь что-то другое! Я нутром чувствовал, что здесь нечто совсем иное, и мне доведется разгадать эту головоломку.
А кто такие Лягушин и его сподручные? Это какие-то магические существа, склонные к метаморфозам, или же мне все это просто почудилось под воздействием каких-то порошков и уколов, сделанных злодеями во время допроса? А как же лысая голова ассистента, собранная из разлетевшихся осколков? А то, что они вылили мою кровь по капле? Как понимать это?
Постойкачудесное ведь рядом! Есть же скрипач Володя с его чудесным инструментом? Впрочем, влияние музыки на отдельных людей уже описано и изучено, тут как раз ничего особо магического нет!
Воспоминание о Володе не вызвало у меня приятных эмоций, но я вынужден был мириться с его присутствиемэтот человек спас мне жизнь!
А быть может Лягушин и его ассистентыпосланцы этого загадочного Р.? Но откуда он знает о Щедрове и его бумагах? Ведь об этом отец узнал уже в заключении и никакого Р., похожего, как две капли воды на моего отца, рядом не наблюдалось! Он бы его упомянул в своем письме! ...
А кто еще знал о бумагах? Из письматак это (исключая вождя, конечно) три человека: человек в пенсне, похожий на орла, старший майор госбезопасности Кузнецов и начальник лагеря Гольц. Конечно, осведомленных людей возможно гораздо больше. Значит Лягушин послан кем-то из них с целью заполучить бумаги и ценности!
Для начала нужно найти этого загадочного Р.
Я встал, распахнув рубашку от нестерпимого зноя, пошел к забору, ограждавшему сад. Вокруг зыбкими тенями гуляли больные.
Я продолжал размышлять.
Если такой человек есть, и он был поэтом, или прозаиком, то вряд ли кардинально изменил профессию.
Нужно искать среди литераторов кого-то похожего. Где они чаще всего публикуются? В толстых журналах. Конечно, такой человек уже не молод, и, возможно, одинок, если судить по письму
На следующий день, когда пришла Наташа, я ей дал задание полистать в читальном зале городской библиотеки литературные журналы и выписывать фамилии прозаиков, поэтов, критиков, редакторов, желательно, пожилого возраста.
Мы сидели на скамейке и говорили, а рядом я заметил моего соседа по палате, попавшего на лечение только вчерашней ночью.
Он мне показался несколько странным. Несмотря на жару, он был закутан в синий больничный халат. Я чувствовал взгляд его круглых желтых глаз. Наблюдал он за нами с любопытством, поднимал вверх губу, как бы презрительно, отчего немного шевелился его крючковатый, схожий с клювом птицы нос, но потом шелестел газетой, делая вид, что читает.
Я Наташу провел до ворот. Ее карие глаза блистали на ярком солнце. Она сразу же закрыла их черными очками. Оставив гореть поцелуй на моей щеке, она, махнув на прощание рукой, пошла по аллее к автобусной обстановке, покачивая пышными бедрами.