Об этом, в частности, свидетельствует «Агентурное сообщение ИНО ОГПУ с текстовым отчетом агента «ПК» о результатах поездки в Персию 16 августа 1925 г.»: «Управляет страной командующий всеми персидскими войсками, он же военный министр и военный диктатор ПерсииРеза-хан.
Помощником его во всех делах управления и начальником его штабабывший русский полковник Филаретов. Крупным лицом в персидском войске является полковник бывшего русского войска Шихминский. В персидской армии служит большое число бывших офицеров русского войска»
В свою очередь, Н.Л. Марков (1882, Тифлис1957, Тегеран), адъютант знаменитого генерала Н.Н. Баратова, командовавшего корпусом в Персии в 19151917 гг., после революции 1917 г. служил инструктором в Персидской казачьей бригаде и некоторое время занимал здесь должность начальника ее штаба, а позднее остался в местной армии служить генералом.
Вместе с тем они, даже занимая в этой стране положение, о котором большинство жителей Персии могли только мечтать, порой грустили о тех временах, когда они были властителями положения в этой стране. Так, бывший инструктор Верба вспоминает: «Вдали мелькали огни города, в нем я был 14 лет тому назад и из него я вышел, чтобы присоединиться к своему полку под Варшавой. Помню, в него я вошел с отрядом, спасая его от разграбления курдами.
Теперь же я, грязный от дороги, без торжественной встречи, скромно и тихо, не считая шума мотора, выехал усталый в Керманшах, сдав машину, и в чем был, бросился на кровать гостиницы и уснул.
Судьба изменчива: 14 лет назад губернатор и масса народа встречали меня как избавителя. Запоздай я на три днягород был бы ограблен курдами. А сейчас он тихо и мирно спит, дабы проснуться и зашуметь дневной жизнью Востока».
Заключение
Русские инструкторы и командиры Персидской казачьей дивизии вписали свое славное имя в историю Персии. В первую очередькак защитники ее территориальной целостности, борцы против сепаратизма и как создатели ее вооруженных сил современного образца.
Может быть, кое-кому такой вывод покажется странным, но именно русские военные помогли Персии стать тем Ираном, который мы знаем сегодня, сохранить в конце XIXначале XX веков свою независимость, не допустив его распада и захвата Великобританией, и они же заложили камень в фундамент добрососедских отношений между двумя странами.
Сейчас об этом мало кто вспоминает. Впрочем, напоминая эту страницу истории отношений Ирана и России, мы можем смело, опираясь на былую дружбу, продолжать сотрудничество в разных сферах, в том числе и военной.
Турция и Греция: междоусобная белогвардейская война
Оказавшись в конце 1920 г. в турецких и греческих лагерях, некоторые русские эмигранты, не имея средств к существованию, пошли на службу в местные армии. Интерес к ним во многом обусловила начавшаяся между этими странами война.
Нередко конкретный выбор определялся тем, в какой лагерь попадал при эвакуации тот или иной человек. Так, из турецких лагерей вроде Чаталджи многие пошли в турецкую армию, а из греческих (например, Лемнос) в греческие части, в том числе и пограничные.
Информация об этом в том числе содержится в воспоминаниях генерала от кавалерии П. Шатилова: «Часть армии была переселена в Грецию, так как от командира Кабалджинского лагеря, генерала Фицхелаурова (27 апреля 1923 г. разжалован и выгнан из армии Врангелем за растрату и присвоение 217 турецких лир из полковых сумм Сводно-Донского полка, 75 из которых он выписал себе, а остальную суммунескольким другим чинам в виде пособия и наградных, чем «поставил полк в очень затруднительное положение»), поступило официальное предложение от Греческой военной миссии о принятии для внутренней военной службы в Греции около двух-трех тысяч казаков. В результате дело это вылилось в предложение поставить на службу в пограничную стражу около четырех тысяч человек, примерно на тех же условиях, на каких были приняты наши кавалерийские части на пограничную службу в Югославии».
Кроме того, тогда бывшие белые офицеры записывались в греческую железнодорожную охрану. Так, личный курьер Врангеля В. Каменский пишет: «В Салониках вечером сел в поезд, отходивший на Белград. Перед отходом поезда на каждую площадку вагона стали один-два вооруженных русских офицера, которые на мой вопрос, что означает их присутствие здесь, ответили мне, что они являются охраной пассажирских поездов от грабежей разбойничьих банд, которыми полна эта горная местность около Салоник. Конвой этот сопровождал ежедневно поезда в оба конца».
Впрочем, греки вспомнили о русских во вторую очередь, самонадеянно полагая, что не выходившая с 1911 г. из войн Турция, ослабленная ими, не будет для них серьезным противником. К сожалению, при этом белогвардейцы в греческой и турецкой армиях по сути были вынуждены сражаться друг против друга. Впрочем, об этой не самой приятной странице истории известно немного.
Что касается турецкой армии, то туда немалое число белоэмигрантов шли из чувства мести по отношению к странам Антанты, против которых боролся лидер турецкой революции Мустафа Кемаль, с которым еще весной 1920 г. Врангель начал весьма успешные переговоры, продолжавшиеся и летом того же года. При этом от него к турецкому вождю направлялись офицеры как с официальными, так и с неофициальными поручениями.
Во многом такое взаимодействие было обусловлено тем, что еще до эвакуации из Крыма они были озлоблены на ту политику Великобритании и Франции по отношению к Белому делу, которую они стали проводить после ноября 1918 г. (капитуляция Германии в Первой мировой войне, в которой они сражались против нее как союзники) как «предательскую».
Попав в отведенные им лагеря на безлюдной территории Греции и Турции и столкнувшись с хамским к себе отношением со стороны недавних союзников по Первой мировой войне, многие из них горели желанием отплатить им «звонкой монетой».
Отчасти понять их было можно: недавние «друзья» отобрали у русских даже те ценности, которые они вывезли с собой, обещав «в обмен» снабжать их всем необходимым, от чего они очень быстро отказались, параллельно препятствуя выполнению распоряжений белогвардейского командования среди подчиненных ему подразделений.
Жить зимой 19201921 гг. в условиях сильного холода и бескормицы в палаточных лагерях было тяжело даже бывалым воинам, прошедшим не одну войну. Поэтому многие из них были рады любой возможности не только продать агентам Кемаля оружие, за что им угрожала гибель (пойманных с поличным британская полиция, по свидетельству некоторых эмигрантских источников, топила в Босфоре), но и вступить в турецкую армию.
«Союзники», опасавшиеся массового перехода туда белогвардейцев, предпринимали соответствующие контрмеры. Они оцепили лагеря врангелевской армии, поставив задачу своим войскам: «не допустить бегства российских офицеров к Кемаль-паше».
В свою очередь, врангелевское командование стремилось любыми мерами воспрепятствовать распылению армии и сохранить в своих руках ее личный состав. Для этого использовали вооруженные караулы из юнкеров, которые блокировали выходы с Галлиполийского полуострова, где находился один из главных лагерей белогвардейцев и ловили направлявшихся к Кемалю. Также они охраняли тюрьмы и гауптвахты, откуда было особенно много попыток сменить голодное лагерное сидение на турецкую службу.
Такое отношение приходилось проявлять и потому, что «союзники» угрожали в случае продолжения ухода из белогвардейских лагерей людей к Кемалю «распылить» врангелевскую армию и даже выдать красным.
Особую нервозность представители Великобритании и Франции стали проявлять, когда армия Кемаля, разгромив в 1921 г. союзные им силы греков, стояла всего в 50 километрах от Стамбула. Осознавая отношение к себе со стороны белогвардейцев, британское и французское руководство не могло не испытывать еще большее, чем прежде, волнение.
У «союзников» были проверенные данные, что, невзирая на охрану лагерей, русские, особенно казаки, продолжают бежать как из Галлиполи, так и с острова Лемнос. Англичане всерьез опасались, что в случае дальнейшего продвижения Кемаля к Стамбулу измотанные тяжелой лагерной жизнью казаки, находившиеся на Чаталджи, окажут им помощь и совместными усилиями возьмут Стамбул, а «союзнический» гарнизон будет не в силах отбить этот комбинированный удар.
Во многом поэтому Великобритания и Франция неожиданно помогли врангелевскому командованию перевезти в почти полном составе русскую армию на Балканы, подальше от эпицентра борьбы.
Однако некоторые белогвардейцы и в этот период бежали в греческую и турецкую армии, невзирая на двойное охранение мест ее расположения со стороны врангелевского и союзного командования.
Впрочем, можно предположить, что представители Лондона и Парижа могли сознательно склонять белогвардейцев к записи в союзную им греческую армию, чтобы канализировать их устремления в противоположную от Турции сторону.
Однако часть врангелевцев занимала по отношению к данному вопросу вполне выраженную отрицательную позицию из-за того, что «на Лемносе пиндосы-греки грабили своих «братушек», пользуясь их безвыходным положением. Россия им этого не забудет».
Об их службе грекам и туркам известно немного, но, судя по всему, эти обещания были претворены в жизнь. Едва ли не единственным выявленным источником по теме служит письмо офицеров Даватца и Екадечевского полковнику Тихобразову, видному представителю Русской группы войск в Китае, в котором они, видя неудачи войск Северной коалиции маршалов-националистов в борьбе против Чан Кай Ши и его союзников, предлагали организовать кавалерийские рейды по тылам противника, исходя из опыта российской Гражданской войны. Они же писали, что «во время Греко-турецкой войны то же самое сделали турки под руководством наших же. Благодаря нашим, турки забрали штаб греческого главнокомандующего и командующего армией».
Исходя из этого документа можно предположить, что русские сыграли важную роль в победоносном исходе этой войны для Турции. Но, к сожалению, больших подробностей автору данного издания по этой теме пока обнаружить не удалось.
Впрочем, только этим эпизодом история пребывания выходцев из Российской империи в турецкой армии не ограничилась. Еще с середины XIX века, когда русские войска покоряли Кавказ, а местное население зачастую предпочитало устроиться на военную службу в Османскую империю, это открыло последующую дорогу для их единоплеменников после 1920 года.
Например, в турецкой армии было традиционно много черкесов. После гражданской войны турецкая армия пополнилась очередной «волной» кавказцев из числа тех, кто не принял Советскую власть. Среди них было немало бойцов Черкесской и Чеченской конных, а также Сводной Горской дивизий.
Следующая «кавказская волна» в турецкой армии приходится на период Второй мировой войны и после 1945 г. В 19411945 гг. в плену оказались или добровольно перешли на сторону Германского блока тысячи бывших жителей северокавказских республик СССР. А с захватом летом-осенью 1942 г. части Северного Кавказа немецкими и румынскими войсками некоторые его жители, недовольные Советской властью, помогали захватчикам (в том числе в составе особых подразделений, формируемых на национальной основе, «легионов») бороться против советских войск.
Однако немало было и тех, кто не стал воевать за немцев и предпочел уехать в Турцию, чтобы вступить в ее армию. Сравнительная легкость данной процедуры во многом объяснялась тем, что традиционно кавказцы там (особенно черкесы и в меньшей степени чеченцы) занимали привилегированное положение. Из них приобрели широкую известность представители княжеской семьи Гиреев.
Саудовская Аравия
В поисках лучшей доли российские военные проникли даже на родину пророка Мухаммеда. Говоря об этом, следует напомнить о предыстории российско-саудовских отношений.
Сегодня почти никто не знает о наличии в истории между Москвой и Эр-Риядом почти забытых сегодня историко-политических и военных страниц сотрудничества, во многом благодаря которым и существует сегодня Саудовская Аравия.
Предыстория этому была положена в июне 1916 года, когда в разгар Первой мировой войны правитель Хиджаза Хусейн ибн Али аль-Хашими объявил о его независимости от Османской империи и основал свою столицу в Мекке.
Сразу после турецкого краха в 1918 г. за Аравийский полуостров (как, впрочем, за все «османское наследство») началась конкуренция западных держав из числа бывших участников Антанты (Великобритании, Франции и Италии). В частности, их представители пытались «подмять» под себя вооруженные силы нового королевства, находившиеся тогда, по сути, в зачаточном состоянии. Особенно это касалось сравнительно новых «технических» родов войск (в частности, боевой авиации), создать которые в Хиджазе было возможно только при иностранной помощи.
Учитывая тяжелые условия местной службы, британцы ее не жаловали. Ранее уже их представители набрали для нее «значительное число пилотов и механиков разных национальностей». Большинство из них покинули королевство в течение короткого периода, и в итоге ставку решено было сделать на менее прихотливых русских летчиков, которые и помогли местным правителям создать современные ВВС.
Британская разведка сообщила королю Хусейну Хашеми, что поблизости, в Египте, обосновались несколько иностранных пилотов, работавших «не по специальности» кто водителем такси в Каире, кто уличным торговцем дешевыми вещами, а кто и портовым грузчиком в Александрии.
И вот однажды в авто к бывшему офицеру Белой армии Максимову подсел явно не местный араб. И когда водитель спросил его, куда ему направляться, последовал ответ: «В самый лучший ресторан». Однако странный пассажир не торопился расплачиваться и предложил ему пообщаться за столиком «тет-а-тет».
Максимов был не в духепоследние дни были не лучшими в плане заработкаи потребовал расплатиться. Хитро улыбнувшись, гость вывалил ему в руку горсть золотых монет, которых бы хватило на оплату как минимум полгода его труда.
Таинственный араб не уходил и вновь настойчиво предложил ему переговорить в ресторане. Оставив свой старенький «Ситроен», Максимов не без опаски направился на свидание с таинственным гостем, в котором он заподозрил вербовщика убийц. Такие предложения нередко поступали оказавшимся в трудных условиях русским военным.
Но когда он оказался с арабом наедине, тот назвался личным посланником правителя Хиджаза и в качестве доказательства представил несколько вещиц, наглядно и красноречиво об этом говоривших. Гость был не по-арабски краток: «Нам нужно обсудить предложение о настоящей подходящей для вас работе».
Щедро накормив Максимова, несколько лет, с момента эвакуации из России, не видевшего подобных застолий, гость назначил ему встречу в отеле для более предметного разговора через день, предложив собрать всех известных ему русских, имевших отношение к авиации.
Гость кратко изложил напоследок свою идею: создать иностранный офицерский авиационный отряд, за поступление в который инструкторами и техниками он пообещал огромную сумму денег и всевозможные льготы, включая настоящие каменные дома каждому в подарок в Хиджазе.
В итоге Максимову было предложено 30 золотых фунтов стерлингов в месяц. Такую зарплату многие в послевоенной Европе не мечтали получить и за год.
Дело же с поиском кандидатов в отряд было непростое, поскольку, затянутые суетой жизни и добыванием средств, русские в Египте общались между собой не так уж и часто. Кроме него, в Каире тогда жил другой летчик, Булацель, представитель известной в России политической фамилии. Группа остальных проживала в Александрии, где они зарабатывали на жизнь тяжким трудом портовых грузчиков и торговцев разной мелочью. Максимову удалось найти и привезти в Каир капитанов Боброва, Найденова и нескольких других летчиков и военных механиков.
Назначивший встречу купил всем билеты. Уже на следующий день вся группа отправилась при удивленных взглядах их былых работодателей на комфортабельном пароходе из Александрии в Джидду.
И удивляться было чему: их привыкли видеть чуть ли не в лохмотьях, а теперь они были одеты не хуже британских господ и ехали в привилегированном первом классе.
«Араб» оказался знаменитым полковником британской разведслужбы Лоуренсом Аравийским, благодаря деятельности которого в период Первой мировой войны удалось поднять восстание в арабских провинциях Османской империи и в целом ухудшить стратегическое положение. На обломках ее владений и создавались новые государства, нуждавшиеся в современных вооруженных силах.