29 июля 1921 года бывший капитан ВВС Великобритании Брук прибыл с этой целью в Джидду в сопровождении легендарного полковника Лоуренса. Они подписали с королем Хусейном соответствующее соглашение.
Вскоре по прибытии русские специалисты подписали с королевством Хиджаз шестимесячный контракт и приступили к освоению и ремонту предоставленной им техники (в основном британской и германской), обучению местных летчиков авиационному искусству. Так, авиамеханик Максимов почти сразу после своего приезда отправился на ремонт сломанного при посадке Брука самолета в Таифе.
Особую роль среди них сыграли летчики-белоэмигранты полковник Широков и капитаны Бобров и Найденов. Они вступили в 1921 г. в армию правителя Хиджаза короля Хусейна Хашеми. Дольше всех служил Николай Найденов.
Причем цельных подразделений из них в силу разных причин создать не удалось. Это произошло из-за гибели части русских летчиков (в первую очередь в результате аварий) и их ухода из-за неудовлетворенности условиями службы, а также личных амбиций. Об этом речь будет ниже.
Создание саудовских ВВС началось с многочисленных трений между местным командованием и иностранными специалистами, вызванными во многом ужасным состоянием авиационной техники, очень быстро в пустынных условиях (из-за сильного ветра с песком) приходившей в негодность.
Тем не менее Максимов успешно и в кратчайшие сроки выполнял поставленные перед ним задачи. После успешного осуществления этой работы ему поручили организацию технического обслуживания закупленных в Великобритании и Италии самолетов «Кондиционер» DH.9s, Armstrong Whitworth, MorisFarman и бипланов Caudron, а также оставшихся от турок немецких «Альбатрос» и AEG.
Однако его «притирка», как и других русских с «местными» была длительной и тернистой. Во многом это было вызвано тем, что, столкнувшись с ухудшением ситуации на фронте, власти Хиджаза вынудили его и прочих русских специалистов лично включиться в борьбу.
Например, после того как 4 декабря 1921 г. Найденов и Максимов вернулись на отремонтированном DH.9 обратно в Джидду из Таифа, первому приказали бомбить Турабах.
По договору Найденова с властями Хиджаза он был не обязан выполнять «любые задачи военного характера» и поэтому отказался. Однако с помощью «кнута и пряника» его после второго приказания все же удалось заставить вылететь на бомбометание в сопровождении местного офицера-наблюдателя.
Впрочем, сразу после этого он решил уехать в Египет на первом же корабле.
Отчасти понять его поведение было можно: на первый взгляд, ВВС Хиджаза для страны «третьего мира» к середине января 1922 г. выглядели весьма презентабельно. Они состояли из девяти «рабочих» самолетов (по два Armstrong Whitworths, DH.9s, Farmans и три Caudrons). Однако из-за износа самолетов часть из них была охарактеризована Максимовым как «бесполезный хлам», а другие требовали самого серьезного ремонта и поставок дополнительных запчастей.
Заключение русского авиамеханика подтвердилось на практике, и, к сожалению, заплатить за это пришлось русскими жизнями. Тогда на службе в ВВС Хиджаза появились трое новых российских летчиковЮнгмейстер, Минчанок, Кузнецов, а также авиамеханик Агнаев.
Им-то и предстояло «обкатать» часть хиджазских боевых самолетов после отъезда Найденова и К°. Первым должен был выполнить полет на смотре самого короля Хусейна 10 января 1922 г. Минчанок, который тогда же разбился почти у самых его ног. По сообщению британского офицера разведки, бывшего свидетелем этого события, «король покинул сцену без комментариев».
После этого русским летчикам продолжало не везти, что лежит на совести властей Хиджаза, проигнорировавших сделанное Максимовым заключение. Так, прошло полтора месяца, и за Минчанком последовал Юнгмейстер, разбившийся на «Каудроне» в Таифе 25 февраля, после чего Кузнецов объявил, что он специализировался как пилот гидросамолета и не готов к управлению другими типами летающих машин.
Он и трое других россиян (чьи фамилии установить пока не удалось), заявивших об отказе использовать изношенную авиатехнику, были уволены к началу апреля 1922 г.
В этих условиях основная задача приведения старых и выработавших свой ресурс самолетов в боевое состояние легла на Максимова. Более тогоему приказали лететь в Медину и быть в распоряжении сына Хусейна, эмира Али, чтобы участвовать в боевых действиях против Неджда.
Однако Максимов, будучи техником, а не пилотом, вместе с оставшимся иностранными летчиками и авиамеханиками (главным образом, греками и итальянцами), отказался сделать это. Он принял участие в их забастовке, вызванной несоблюдением принимающей стороной условий контракта, и временно уехал в Египет «для решения личных проблем».
В ответ на это, как сообщали британские источники, «король закрыл аэродром». Не зная об этом, 12 апреля Максимов прибыл из Каира в Хиджаз для продолжения исполнения своих непосредственных обязанностей по ремонту самолетов. Однако он, как и прибывший оттуда же в Королевство 8 апреля другой русский механик, Клибенский, обнаружили себя уволенными.
Это означало временное прекращение существования ВВС Хиджаза, поскольку никто из иностранцев не согласился на навязываемые им условия службы.
В итоге король Хиджаза снова вспомнил о наименее притязательных из всех иностранцев русских. В результате туда в августе 1922 г. вернулся Найденов, которому и поручили задачу возрождения королевских ВВС. Ему в этом помогали греческие и итальянские авиаторы (в частности, известный на тот момент летчик Константин Янни), а также нанятая в Египте русская группа из пилота Широкова и четверых механиков, включая Клибенского, прибывших в Хиджаз в январе 1923 года.
23 марта Широков совершил успешный полет на отремонтированном россиянами Armstrong Whitworth. В вылете его сопровождали российский авиамеханик и его местный арабский ученик. Маршрут по тем временам был сложныйиз Джидды в Таиф.
Это продемонстрировало властям Хиджаза, что русские успешно справились с восстановлением ВВС и что теперь их можно направить в бой. В начале 1924 г. белогвардейские летчики участвовали в нескольких воздушных рейдах на Турабах для бомбардировок там сил Недждатогда Хусейн, поддерживаемый британцами, попытался победить своих конкурентов, и авиации в этом уделялось особое значение.
Однако расчеты властей Хиджаза не оправдались. В конце марта 1924 года британское правительство перестало субсидировать короля Неджда Абдул Азиза Ибн Сауда, который, довольно успешно подготовившись к решающей схватке, в результате почувствовал себя свободным для начала более решительного наступления против Хиджаза.
20 августа 1924 года его войска вошли в Хиджаз. 3 октября король Хусейн отрекся от престола, и его сын Али Ибн Хусейн взошел на престол. Однако это не помешало 13 октября силам Неджда захватить столицу Хиджаза Меккустратегически важный город в борьбе за объединение Аравийского полуострова.
Под контролем Хашимитов осталась сравнительно небольшая территория. Однако они попытались вернуть контроль над Меккой, используя свое авиационное преимущество. Широков тогда почти каждое утро и вечер совершал разведывательные полеты на вновь прибывших DH.9s, стремясь добыть точные данные о силах противника и их расположении.
Однако этого командующему армией Хиджаза Тахаин-паше показалось мало. Он приказал ему бомбить расположение войск противника и в том числе Мекку. Сложность состояла в том, что авиационные бомбы в его распоряжении отсутствовали. В качестве альтернативы руководство хиджазской армии предложило гранаты и кустарно переделанные для бомбометания снаряды.
Это было очень опасно. Широков согласился на использование данного арсенала лишь при увеличении зарплаты. Руководство Хиджаза пошло ему на встречу и, по сообщению британской разведки, она составила 60 золотых фунтов стерлингов в месяц и бутылку виски в день.
И полковник Николай Широков, возглавивший тогда отряд русских летчиков Хиджаза, лично вылетал на бомбардировку войск Неджда.
Появление на бреющем полете самолетов, посыпавших скопления кавалерии ваххабитов бомбами и расстреливавших их из пулеметов, способствовало перелому ситуации. В панике обезумевшие от страха верблюды, услышав шум самолетных двигателей, сбрасывали седоков и разбегались в разные стороны.
Очень быстро именами «русских шайтанов» женщины стали пугать детей, а день ото дня расценки за их головы неуклонно росли.
Примечательно, что его представители, отправляя Широкова бомбить священный для всех мусульман город, отнюдь не задумывались, что эту миссию поручили осуществить иноверцу, и не анализировали, как такое решение отзовется среди солдат и офицер-мусульман обеих армий.
В рамках операции против Мекки, запланированной на середину декабря, 18 декабря Широкова отправили бомбить Бахра, но он, не выполнив это приказание, вернулся, не найдя войск противника.
Однако последующие миссии были осуществлены им более успешно. В том числе 3 января 1925-го, когда он бомбил Мекку, а в других случаях сбрасывал прокламации в расположение войск противника, в которых их призывали «сдаться, чтобы не быть уничтоженным новым оружием с воздуха».
Развязка наступила неожиданно, и 18 января 1925 г. за его голову реально получили награду. При каких именно обстоятельствах это произошло, до конца неясно.
По одной версии, несчастье с Широковым, летавшим на бомбардировщике DH.9C, произошло в результате «технической неполадки», приведшей к тому, что его самолет перевернулся и разбился.
По другой информации, на его борту произошел подрыв специально заложенной бомбы.
А по данным третьего, британского источника, все было гораздо проще и опять-таки объяснялось удручающим положением дел в хиджазских ВВС, и гибель Широкова стала результатом преждевременного подрыва кустарно переделанного в бомбу снаряда с дистанционным взрывателем.
Согласно его информации, это произошло не над Меккой, а в нескольких милях от города Джидда, когда Широков пилотировал над расположением войск Неджда гражданский самолет-биплан «Кондиционер» («де Хэвилленд») Wapiti DH.9C, переоборудованный в двухместный легкий бомбардировщик. С ним также находились два местных пассажираредактор хиджазской газеты и летчик-наблюдатель.
Неожиданно самолет, оснащенный самодельными бомбами, переделанными из снарядов, взорвался в воздухе и упал на землю. Все находившиеся на борту погибли.
Голову Широкова пронесли по позициям войск Неджда как доказательство их способности бороться против крылатого противника, доставившего им столько неприятностей.
Как бы там ни было, среди консервативного и суеверного аравийского населения это вызвало толкования о том, что «за удар по священному городу нечестивцев постигла Божья кара».
Оставшиеся русские сражались вплоть до капитуляции 21 декабря 1925 года короля Хиджаза Али Хуйсена Ибн Сауда. Точно неизвестно, какова была судьба находившейся в составе его войск группы россиян. По одним данным, они попали в плен к силам Неджда, по другимбежали с территории Аравийского полуострова, а по третьимпродолжали сражаться против войск Ибн Сауда.
Последнюю версию исключать нельзя. Ведь до окончательной победы Неджда было еще далеколишь 28 января 1927 года было создано объединенное Королевство Хиджаза и Неджда.
Как бы там ни было, но их служба не спасла ни Хашимитов, ни прочих противников короля Ибн Сауда от поражения и уничтожения. Однако что они могли сделать в условиях отсутствия боеспособной техники и нормальных боеприпасов?
Видимо, подобное объяснение вполне удовлетворило короля Ибн Сауда, на службе у которого тогда появились русские пилоты и авиамеханики, ранее работавшие в ВВС Хиджаза.
Судя по всему, ощущая чувствительные «уколы» от боевой работы русских авиаторов, сражавшихся за его конкурентов из Хиджаза, он решил расширить за их счет численность иностранных летных специалистов. Ему требовалось эффективное оружие для нейтрализации верблюжьей кавалерии ваххабитских мятежников, не желавших установления над собой крепкой власти.
Также на Ибн Сауда якобы повлиял и его сын Фейсал благодаря его детским впечатлениям, когда над портовым городом Джидда в 1914 г. он впервые увидел самолет.
Тогда британские военные летчики совершили над ним разведывательный полет, вызвавший панику не только у местного консервативного населения, незнакомого с последними новшествами цивилизации, но и у верблюдов, разбежавшихся при шуме авиационного двигателя. Некоторые особенно впечатлительные люди усмотрели в этом даже «явление Сатаны».
В результате 20-летний принц задумался о создании собственной авиации, способной эффективно бороться против крупных масс верблюжьей кавалерии ваххабитов, совершавшей быстрые рейды и наносивших чувствительные удары по его войскам.
Однако, по данным белоэмигрантского журнала «Сегодня», идея сформирования авиационного отряда при саудовской армии принадлежала королю Ибн Сауду.
Как бы там ни было, этому предшествовал ряд обстоятельств.
Тогда кроме освоения новой техники русским специалистам пришлось готовить к полетам и старые машины, доставшиеся в качестве трофеев от прочих разгромленных Абдель Азизом ас-Саудом правителей. Это произошло в 1926 г., когда с большим трудом после взятия Джидды и Медины им удалось подчинить весь Хиджаз. Среди взятых его воинами самолетов оказались шесть устаревших и небоеспособных британских бомбардировщиков de Havilland D.H.9A (DH-9).
Авиатехник Максимов уже через месяц смог два из них поставить «на крыло», и Николай Найденов осуществил на отремонтированном «британце» первый полет на курорт Таиф, расположенный между Джиддой и Меккой. Тем самым он доказал королю растущие возможности боевой авиации, а заодно продемонстрировал способности российских военных специалистов не только к бою, но и к ремонту малознакомой им боевой техники.
Одновременно русским пилотам приходилось готовить и местные летные кадры. По данным белоэмигрантской печати, ссылающейся на саудовские источники, на середину 1927 г. они успешно обучили восемь арабских летчиков авиационному искусству.
За столь напряженную работу русским пилотам были предоставлены всевозможные льготы и крупное жалование».
Но несмотря на это такая служба в замиренной, казалось бы, стране, отнюдь не была для русских летчиков курортом. Тогда страна еще не изжила внутреннюю усобицу и сепаратизм, пребывая в крайней бедности, что приводило к периодическим «бурлениям» ее консервативного населения, стремившегося сохранить в неприкосновенности свой убогий средневековый быт.
Соответственно, очень многие в Королевстве косо смотрели на иностранцев, принесших с собой новшества цивилизации, на глазах рушившие их размеренную жизнь. «Местные» подчас негодовали не только на появление самолетов, но и на брюки и часы на иностранцах. Подобные вещи они считали проявлением «дьявольщины».
Вместе с жарким климатом это заметно отягощало службу русских летчиков. К слову сказать, через несколько десятилетий сам король Фейсал, сменивший Ибн Сауда, падет от руки одного из таких фанатиков, оказавшегося его родным племянником.
Кроме того, тогда по всему Аравийскому полуострову шла междоусобная борьба, в которой семья Саудов, нацелившаяся на объединение страны, постепенно продвигалась к своей цели. Однако до этого еще было далеко. И даже после ее формального объединения предстояли еще долгие годы борьбы с многочисленными и воинственными кланами соперников.
Положение самого Фейсала и его отца в Хиджазе было непрочным: они заняли его, нанеся поражение воинственной племенной группе «Ихванов» («Братьев»), исповедовавшей ваххабизм, которые то и дело поднимали против него мятежи. Одной из главных причин стал запрет, введенный ими на совершение их набегов в соседние страны, в ходе которых они грабили и убивали местное население, уводя женщин в рабство. В результате «Ихваны» портили отношение только что созданной страны с окружающим миром.
Участие в борьбе против них приняли и русские пилоты, включая бывшего белогвардейского летчика капитана Боброва, погибшего в этой борьбе. Что с ним случилось, до сих пор не ясно. По одной версии, в один из дней 1927 г. он сел в пустыне из-за боевого повреждения или технической неполадки и был вынуждены отстреливаться до последнего патрона, пока не был схвачен и зверски убит разъяренными ваххабитами.