Однако тогда это поставило находившихся здесь белоэмигрантов в мягко говоря «двусмысленное положение». Если раньше о принудительной высылке в Россию просто ходили слухи, то теперь их официально во всеуслышание подтвердило тогдашнее болгарское руководство. Местные газетчики начали активную пропаганду против русских изгнанников, утверждая, что «неблагодарным «руснаци» («русские» по-болгарски) не место на болгарской земле».
Купленные на советские деньги местные платные перья активно смаковали, фабриковали и раздували случаи «непристойного» поведения чинов Белой армии в Болгарии.
И хотя правительству Стамболийского не удалось столкнуть их лбами с большинством болгар, оно преуспело в создании для русских почти невыносимой обстановки. Распространение этих фальшивок стало давать пагубные для эмигрантов плоды. Агитаторы коммунистов на каждом углу твердили о том, что белые русские хотели совершить переворот, чтобы с болгарской земли начать новую войну против Советской России и втянуть в нее приютившую их страну.
Сенсационному «обнаружению» компромата предшествовал переход к коммунистам капитана Щеглова, хорошо знакомого со штабным делопроизводством, который активно участвовал во всех антироссийских акциях и предлагал начальникам белых частей добровольно перейти на службу к красным. Судя по всему, он мог быть причастен и к изготовлению фальшивых документов.
Однако чекисты, изготовившие эти документы, не учли всех тонкостей делопроизводства у своих врагов, и вскоре этот прокол «всплыл» на поверхность.
По мнению самих белогвардейцев, нахождение у них «компромата» и появление во дворе русского посольства в Софии оружия (якобы подброшенного) произошло после провала попыток агитации к переходу в советский стан.
Впрочем, до конца вероятность участия белогвардейцев в заговоре отрицать нельзя. По их воспоминаниям, «вскоре болгары решили взяться за нас всерьез. Толкнула ли их на это только политическая солидарность с товарищем Чайкиным, или имелись более серьезные основания, сказать не берусьмы, юнкера, во всяком случае, ничего не знали. Но вполне возможно, что основания были и что в Болгарии уже созрел заговор для свержения правительства Стамболийского, к чему, по всей вероятности, было причастно и наше командование. И это, конечно, была не авантюра, а вынужденная самозащита: в случае дальнейшего усиления советских влияний всем нам грозила выдача».
Сами коммунистические источники, например, речь видного представителя болгарских «красных» В. Коларов на 5-м Всемирном конгрессе Коминтерна, свидетельствуют об этом так: «В мае 1922 г., когда у власти находился Крестьянский союз, был раскрыт антиправительственный заговор русских белогвардейцев и болгарской буржуазии. Тогда партией была принята резолюция о необходимости поддержки крестьянского правительства»
В свою очередь, сам Коларов пишет: «Русские монархисты и контрреволюционеры в Болгарии сочувствовали буржуазным партиям и готовы были помочь им, чем могли. Это было документально доказано еще в 1922 г Раскрытие этого заговора подняло бурю негодования по всей стране».
К удивлению белоэмигрантов, в этот трудный момент им помогла Французская военная миссия в Болгарии. Когда правительство Стамболийского якобы уже готовилось выдать их коммунистам и задержанные русские, в том числе и генерал-лейтенант Витковский, уже простились с жизнью, этому воспротивились высокопоставленные французские военные.
Судя по всему, Париж действовал подобным образом не от «избытка чувств» по отношению к белогвардейцам, а был взволнован попытками Москвы расширить свое влияние на Балканах.
В итоге, под давлением французов болгары ограничились новой высылкой большой группы русских офицеров в соседнюю Сербию и ограничили свободу передвижения оставшихся. В ответ на действия болгарской стороны белогвардейское командование потребовало от нее проведения детального расследования произошедшего.
О накале страстей свидетельствует факт закрытия в начале 1923 г. болгарскими властями посольства России и высылки из Софии посла А.М. Петряева. Он как мог защищал русских изгнанников и всякий раз, когда левое болгарское правительство готовилось выдать белогвардейцев коммунистам, с помощью своих зарубежных связей срывал эти планы и был для большевиков словно кость в горле. В результате они продавили через Стамболийского закрытие «дипломатического представительства уже несуществующей страны» и настояли на изгнании «белогвардейского посла».
Деятельность дипломатического представителя А.М. Петряеваособая страница в истории белоэмиграции. Это была поистине напряженная самоотверженная работа: последний посол России в Болгарии почти не отдыхал и постоянно взаимодействовал с представителями Союзников ради отстаивания интересов тысяч своих соотечественников в этой стране. Из-за краха былой России «ставки русских» тогда заметно понизились и добиться выгодного для них решения стоило Петряеву титанического труда.
Поэтому представители прокоммунистических сил предприняли все меры, чтобы устранить его. Кроме того, Петряев серьезно рисковал своей жизнью, ведь тогда в Болгарии почти открыто, под флагом Красного Креста, действовали чекисты Гравицкий, Комиссаров, Секретев, Чайкин, а также выполнявший их указания бывший капитан врангелевской армии Щеглов.
Вместе с тем, тогда белогвардейцы оказывали болгарским властям скрытое сопротивление. Так, несмотря на запрет ношения русскими погон и возможности иметь у них военных руководителей, вместо высланных за границу начальников белогвардейцы выбрали новых. Вся переписка для поддержания связи между подразделениями шла глубоко законспирировано, по частным адресам.
Однако ситуация тогда для русских осложнилась еще больше из-за того, что болгары под влиянием коммунистической агитации и действий правительства Стамболийского стали в массе своей отказывать белогвардейцам в предоставлении работы, а все их имущество и деньги были конфискованы полицией и жандармерией. Но благодаря сохранившейся в тайне воинской организации и тому, что русские были в массе своей хорошими работниками, им даже в такой сложный период удавалось найти работу и поддерживать свое существование.
Этому способствовало и ухудшение тогда позиций коммунистов, которые пока не могли добиться ожидаемых «земледельцами» успехов на внешнеполитическом фронте.
Подобная ситуация нанесла правительству Стамболийского, рассчитывавшему на «быстрое признание коммунистов в мире», чем во многом оправдывал свой «флирт» с ними и сам премьер, сильный удар.
Конец правительства Стамболийского
Болгарские военные, недовольные происходящими в стране изменениями и заигрываниями Стамболийского с красной Москвой, 9 июня 1923 г. совершили государственный переворот, подготовленный «Народным сговором», блоком буржуазных партий, и «левый» кабинет Стамболийского пал.
По оценке самих болгарских коммунистов, «в июне банда алчных банкиров и спекулянтов, обанкротившихся на войне генералов и жадных до легкой политической карьеры профессоров, опираясь на силы заговорщицкой военной лиги «Кубрат» и при поддержке находившихся в Болгарии 10 тысяч врангелевцев, Македонской организации Тодора Александрова и генерала Протогрессова, свергла крестьянское правительство Стамбулийского.
Она захватила в одну ночь чисто разбойничьим путем власть, убив часть крестьянских министров, депутатов и других видных деятелей, пополнив тюрьмы тысячами крестьян и рабочих, противившихся перевороту, и подчинила болгарский народ своей военной диктатуре»
По свидетельству жившего тогда в Болгарии доктора Ретивова, после этого по всей стране прокатились волны беспорядков, в некоторых местах земледельцы и коммунисты оказали кровавое сопротивление новой власти, но оно было быстро сломлено».
По данным другого коммунистического источника, «первая бойня была устроена сейчас же после государственного переворота, свергнувшего земледельческое правительство Стамболийского Народ восстал против насильников. Значительное восстание было около Пазарджика, где находилась деревня Славовица с поместьем Стамболийского.
Борьба была ожесточенной. Однако победили узурпаторы. Сам министр-президент Стамболийский сдался в плен, был увезен на автомобиле и зверски убит военными властями. Труп его был похоронен в песке на берегу реки Марицы, откуда его вырыли и съели собаки. Официально же сообщалось, что Стамболийский был убит вследствие попытки его приверженцев освободить его
Рядом с его могилой вся местность была покрыта трупами и могилами восставших. Те из них, кто остался в живых, были преданы суду Карательные экспедиции свирепствовали по деревням»
Другой коммунистический источник свидетельствует: «Дня три город (София. Ред.) глухо волновался. Не было сведений о нем (Стамболийском. Ред.). Наконец, стало известно, что «он» был настигнут при попытке бежать за границу совместно с русским эсером, белогвардейцем Лебедевым, и убит» (выделено автором публикации). Судя по всему, той же участи подвергся и Лебедев.
Якобы тогда, в том числе и в восставшем Плевненском округе, погибли тысячи повстанцев.
В свою очередь, видный представитель болгарских коммунистов В. Коларов пишет о косвенном участии в этих событиях белогвардейцев: «Несмотря на то, что их (врангелевцев. Ред.) военная организация была внутренне разложена, а их массадеморализована, непримиримые монархисты (русские. Ред.), однако, во время переворота 9 июня, были на стороне заговорщиков.
Они особенно отличились своими жестокостями и издевательствами над той частью белоэмиграции, которая, раскаявшись, была готова вернуться на свою родину. Специальная миссия врангелевцев заключалась в том, чтобы расправиться под покровительством болгарского правительства над «большевизированными русскими».
Памятными остаются их насилия и убийства, которые привели к отъезду из Болгарии миссии Советского Красного Креста» (по заявлениям белогвардейцев, под его «личиной» действовали чекисты).
Однако сами белоэмигранты свое участие в данных событиях отрицают. По их данным, накануне переворота болгарские офицеры приглашали своих русских братьев разобраться «с красной угрозой» вместе. Те, несмотря на большое желание отомстить коммунистам за свои страдания, не стали в этом участвовать, помня о приказе Врангеля не вмешиваться во внутреннюю жизнь Болгарии, чтобы в случае неудачи не осложнять и без того тяжелое положение эмигрантов и не давать повода говорить, что белогвардейцы пытаются захватить в ней власть.
Например, из Орхания писали: «Несмотря на полную нашу непричастность к случившемуся, есть сведения, что нас все же в некоторых кругах считают соучастниками и, если последует контрпереворот, особенно с участием коммунистической партии, то чувство самосохранения, вероятно, заставит и нас выступить, даже если бы мы этого не хотели».
В свою очередь, из Горно-Паничерова доносили: «Мы везде руководствовались ранее бывшим приказом Главнокомандующего (о невмешательстве чинов Русской армии в жизнь приютивших их стран. Ред.). Во многих местах большевики обвиняют русских в участии в перевороте, что, к сожалению, не лишено иногда оснований (выдено автором публикации. Ред.); но со стороны чинов армии этого замечено не было».
Из Пловдива сообщают: «В первые дни переворота были приглашения со стороны отдельных болгарских офицеров и нам взяться за оружие для поддержания нового правительства, но мы на это отвечали, что это их чисто внутренние дела и что русским не следует вмешиваться».
В Бургасе на аналогичное предложение генерал Греков заявил, что «без разрешения генерала Врангеля он не может начать формирования дружин из русских». «На прощание, говорилось в донесении, собеседник, улыбаясь, спросил: «Ну а если в городе выступят коммунисты, можем ли мы тогда рассчитывать на ваше содействие?» На это старший корниловской группы ему ответил, что коммунистынаши исконные враги и в случае их восстания чины армии едва ли могут остаться безучастными зрителями».
Нужно поистине удивляться выдержке русских войск при этих исключительно трудных обстоятельствах. Едва ли нужно говорить, какая ненависть окружала имена падающего правительства и как трудно было этим «ландскнехтам», как любят выражаться наши левые недоброжелатели, удержаться на нейтральной позиции и остаться верными приказу Главнокомандующего.
Но во всех этих донесениях чувствуется тревога за будущее. Всеми чувствуется ожидание того момента, когда оставаться нейтральными станет невозможно».
Белоэмигранты и правительство Цанкова
На смену кабинету Стамболийского пришло правое правительство Цанкова. По данным коммунистических источников, «профессор Цанков опирался на самые реакционные слои болгарской общественности на черносотенное офицерство, как своё, отечественное, так и на врангелевское Инспирированный им военный переворот должен был положить начало плохо прикрытой военной диктатуре, проводимой в жизнь «Лигой запасных офицеров», русскими белогвардейцами и македонскими «экзекуторами».
Это привело к позитивным изменениям в жизни белоэмигрантов. Например, согласно их воспоминаниям, «в один прекрасный день по улицам Перника проскакали кавалеристы, разогнали народ, и было объявлено о свержении СтамболийскогоБолгарией стал править царь Борис. В связи с этим изменилось и наше положение: в Пернике был сформирован вооруженный отряд из рот Корниловской, Марковской, Алексеевской, Дроздовской. Парад батальона принял болгарский генерал Волков».
По воспоминаниям участников событий, «вторым сильным отрядом против нападений на нас большевиков был батальон, сформированный на Пернике, по роте от каждого полка 1-го корпуса, командиром которого был я. Батальон был вооружен винтовками, которые я сохранил во время разоружения нас Стамболийским.
В один из приездов на Перник военного министра генерала Волкова состоялся парад, в котором принимал участие и батальон в Пернике, без оружия, но в своих полковых формах. Командиры рот настолько удачно сделали подбор людей для парада, что вид здоровых, хорошо обмундированных чинов Русской Армии, включительно до парадных сапог, произвел на генерала Волкова большое впечатление, и он в своем слове так представил нас болгарам: «Берите пример с русских, тогда мы разобьем головы большевикам».
У меня до сего времени сохранились фотографии этого парада, где действительно батальон, быть может в последний раз, представился отлично. Мне кажется, что именно это официальное признание нашего участия в деле борьбы с большевиками, хотя бы только в районе мины Перник, вызвало успокоение, с одной стороны, и недружелюбное отношение лично ко мнес другой, как к лицу, которому болгары оказывали содействие. Все это привело к тому, что после переписки с генералом Кутеповым я, по его совету, оставил работу на Пернике и переехал во Францию».
Коммунистическое восстание
Однако разгон правительства Стамболийского стал для коммунистов сигналом к вооруженному выступлению против новой власти, вспыхнувшему через три месяца после этого. Примечательно, что «красные» припомнили ему подавление их выступления в 1919 г. и не поддержали июньское восстание его сторонников. Все эти счеты заметно ослабили результативность действий левых сил.
Накануне событий из Москвы в Одессу прибыли несколько десятков коммунистических эмиссаров и чекистов. Оттуда их переправили на шхунах в Болгарию, где они должны были руководить восстанием. К тому времени «прочная организация партийных окружных комитетов открыто подготовила на местах захват власти; окружные комитеты имели всюду своих уполномоченных, изучивших наилучший способ перехода власти в их руки».
По плану коммунистов, выступление должно было начаться 17 сентября на юге Болгарии. Это был отвлекающий маневрюжное направление играло для них вспомогательную роль: правительство Цанкова должно было стянуть туда все немногочисленные войска, оставшиеся после разгрома в Первой мировой войне, а коммунисты в это время должны были нанести удар на севере и внезапным ударом захватить столицу.