Другой вариант истории был записан Петре Испиреску: «Владу Воде Цепешу стало известно, что по стране ходит, попрошайничая, греческий монах, болтун и придира. Желая познакомиться с ним, как-то в воскресенье Вода пошел в церковь. Туда обычно держал свой путь и монах. Увидев Воду, он захотел показать свою ученость. Поднялся на амвон и стал поучать народ словами из Евангелия о том, что нехорошо зариться на добро ближнего. Вода, который уже по слухам знал, что за человек этот монах, говорящий одно, а делающий другое, пригласил его к себе на обед Вода посадил его рядом с собой, задавал всякие вопросы из Священного Писания. Пока монах говорил, Вода нарезал куски хлеба и клал их перед собой. Монах захотел есть, и толкнул же его грех взять кусок из тех, что принадлежали Воде, и положить себе в рот. Не успел и разжевать его, как схватил его Вода за руку и крикнул ему: Ах ты, грабитель, поймал я тебя! В церкви ты учишь народ не зариться на чужое добро, не брать чужой вещи, а сам-то поступаешь хуже разбойника. За моим столом отнимаешь у меня кусок, мною же отрезанный. Недостоин ты жить в моей стране. И, посмотрев сурово на слуг, добавил: Казнить эту опоясанную скотину! Уж как умолял несчастный монах простить его; упал на колени! Но где найти уши, чтобы его услышали, или глаза, чтобы увидели! Все было напрасно, его мольбы никто не стал слушать».
Похоже, впервые история двух монахов появилась у Бехайма, который сам беседовал в аббатстве Мельк с уже знакомым нам ее участникомбратом Якобом. Правда, рассказывая об этом мейстерзингеру, тот покривил душой, отведя роль льстеца не себе, а третьему, неведомо куда девшемуся монахубрату Михелю. Попутно Якоб сообщил еще одну шокирующую подробность: его несчастный товарищ, брат Ганс, оказывается, был посажен на кол вверх ногами, причем кол вбили ему в голову, чтобы покарать за «неверные» мысли. Этот факт, если он не выдуман, демонстрирует то, о чем говорили и другие авторы: извращенный юмор Дракулы и его повышенный интерес к теме преступления и наказания («тварь я дрожащая или право имею?»). Стараясь доказать себе и другим, что он «имеет право», воевода не терпел никаких поучений и попреков. Об этом напоминает еще одна история, весьма похожая на правду: один священник заявил Дракуле, что его дела противоречат Святому Писанию. Тот ответил: «Похоже, ты не читал книгу Царств»и тут же приказал посадить правдолюбца на кол. Эта книга Библии и правда могла стать примером для князяее героям, древним царям Израиля, прощались любые преступления, если они хранили верность Божьим заветам.
Но был ли сам Дракула верен им? Обвиняя его в жестокости и «зломудрии», источники ни разу не упоминают о его пьянстве, обжорстве, мотовстве или тяге к роскоши. Создается впечатление, что воевода, как многие тираны, вел довольно скромный образ жизни, позволяя себе только одно отклонение от библейских нормвнебрачные связи. Похоже, его отношения с женой довольно быстро разладились; беллетристы предполагают, что она безуспешно пыталась заступаться за жертв Дракулы и в итоге возненавидела его. Есть даже версия, что господарь казнил несчастную Снежану (если ее звали именно так), хотя, как мы увидим, на самом деле она погибла позже и совершенно иначе. Ее просто путают с героиней одной из страшных легендлюбовницей Дракулы, которая однажды заявила ему, что беременна от него. Вот как описывает эту историю румынское предание в изложении Петре Испиреску:
«У Влада Воды Цепеша была любовница. Дом ее стоял в глухой и безлюдной части Тырговиште. Даже собаки не чуяли, когда он ее навещал. Надо же было, чтоб за какие-то грехи полюбилась она ему. В нем говорила только похоть, и ничего больше.
Бедная женщина всячески старалась ему угодить. Он принимал от нее все знаки любви, и при ней его лицо немного оживлялось. Как-то, увидев, что он мрачнее, чем обычно, и желая его развеселить, она посмела сказать ему ложь:
Твое величество, ты обрадуешься, как только я тебе сообщу новость.
Какую же новость ты мне сообщишь?
Проник мышонок в молочный горшок.
Что это значит? спросил Вода, ухмыляясь.
Это значит, твое величество, что я чувствую себя затяжелевшей.
Ты такие слова не болтай больше.
Женщина знала, как Вода Цепеш наказывает за ложь, и захотела показать, что говорит правду:
Так оно, твое величество, как я сказала.
Не будет оно так, сказал Вода, нахмурив брови.
А если будет, то надеюсь, что твое величество обрадуется, еще осмелилась добавить женщина.
Сказал я тебе, что этого не будет! крикнул Вода и топнул ногой. Я тебе покажу, что так оно не будет.
И, выхватив меч, полоснул по животу сверху и донизу, чтобы посмотреть, верно ли она сказала или солгала. И когда она стала умирать, он ей сказал:
Вот видишь, не будет.
Он ушел, а она отдала душу Господу в страшных муках, за то что солгала, желая развеселить своего любовника».
Не очень понятно, чего хотел «зломудрый» воевода: наказать любовницу за ложь или избавиться от нежеланного ребенка, который по валашской традиции стал бы потом претендовать на власть. А может, его, как и тогдашних итальянских гуманистов, просто интересовало устройство человеческого тела? В то время по Европе ходил похожий анекдот про Мехмеда II, который был увлечен садоводством и выращивал в своем дворце всевозможные цветы и фрукты. Однажды, обнаружив, что кто-то съел выросший у него на грядке огурец редкого сорта, он велел распороть животы десяти (по другой версиивосемнадцати) бостанджи, то есть садовникам, и в желудке у одного все-таки нашел семечки огурца. Что характерно, это жестокое деяние иногда тоже приписывают валашскому господарю.
При всем этом Дракула, которого и современники, и потомки обвиняли в служении дьяволу, был не чужд благочестию. Если его предшественник Владислав II за девять лет правления построил всего одну церковь, а Стефан Молдавский возвел первый храм только на десятом году пребывания у власти, то валашский господарь всего за пять лет основал как минимум четыре храмав уже упомянутых монастырях Комана и Снагов, а также в Балтени и Тыргшоре, на месте гибели отца и брата. Все его гонения были направлены против католикови убийства монахов, и изгнание их из Валахии, и сожжение церкви Святого Варфоломея в Брашове (в «Анналах Мелька» говорится, что там он даже ел на церковном алтаре, что было равнозначно осквернению храма). Понятно, что именно из католического лагеря исходят самые страшные обвинения в его адрес. Но Дракула, верный сын своего времени, вполне мог считать католиков «ненастоящими» христианами, то есть не совсем людьмикакими они сами считали православных.
В сентябре 1460 года воевода пожертвовал румынскому монастырю Филотеу на Афоне четыре тысячи аспр ежегодно за упокой души нет, не его многочисленных жертв, а отца и монахини Евпраксиипо всей видимости, его матери или мачехи. До этого он выделял большие суммы другим обителям, включая еще один афонский монастырьСвято-Пантелеймонов, где жили русские монахи. Именно Дракула сделал валашскую церковь независимой; отныне ее митрополит не назначался из захваченного турками Константинополя, а избирался местным духовенством. Около 1457 года им стал Иосиф, старец (настоятель) монастыря Козия, который по этому случаю был освобожден от всех налогов. Та же привилегия была позже дарована монастырю Тисмана. Из четырех хрисовулов (жалованных грамот) Дракулы три посвящены дарованию земель и привилегий монастырям.
Конечно, для средневекового правителя это типично, но как-то странно представлять Колосажателя, ославленного в веках вампиром, в роли покровителя церквиили вообще правителя, занятого мирными делами вроде установления торговых пошлин или разрешения спора о краже стада коров. Казалось бы, он, как истинный герой «черной легенды», должен дьявольски расхохотаться да и посадить на кол обоих спорщиковно нет, обыденно присудил стадо одному из них. Вообще не исключено, что Влад при всей его «зломудрости» мог с годами успокоиться, став нормальнымили даже выдающимсямонархом своей эпохи. Если бы жизнь дала ему такую возможность но этого не случилось. Часы истории неумолимо тикали, приближая воеводу к главной, хоть и не последней войне его жизни.
* * *
Матьяш по-прежнему не хотел отправляться в поход на восток, предпочитая реализовывать свои завоевательные планы на западе. Это придавало османам смелости. Вскоре они захватили Смедерево, последний независимый город Сербии, а потом и уцелевший осколок ВизантииМорею или Пелопоннес, правитель которого Фома Палеолог бежал в Рим вместе с дочкой Зоей, будущей русской государыней. Не без труда расправившись с мятежными эмиратами Анатолии, Мехмед 11 заодно прихлопнул, как муху, христианскую Трапезундскую империю, открыв себе тем самым дорогу на Кавказ. Это случилось в августе 1461 года, но до того враги султана могли надеяться, что он завязнет в восточном походе надолгоили вовсе не вернется из него. Именно тогда, по всей видимости, Дракула решился на дерзкий поступокпрекратил выплату дани, которую до этого исправно посылал в Стамбул.
Это, конечно же, было замечено при османском дворе и отразилось в хронике хорошо информированного Турсун-бега, бывшего тогда секретарем султанского дивана (совета): «Добившись поддержки Высокой Порты, он (Дракула.В. Э.) разбил венгров, убив многих из них, как и других воевод равного с собою ранга. Эта победа сделала его чересчур самоуверенным, и когда султан отправился в длительный поход на Трапезунд, он, побуждаемый гордыней и склонностью к вражде, решился нанести вред османским владениям». «Венграми» турецкий хронист называет трансильванцев, а к «воеводам» причисляет, очевидно, Дана III, но в целом видит картину верно. Никаких теплых чувств к туркам Дракула не питал и долго ждал момента, когда можно будет открыто выступить против них, не опасаясь удара в спину от враждебных соседей или собственных бояр.
В противостоянии султану ему придавали смелости три обстоятельства. Во-первых, на восточных рубежах турки вступили в конфликт с могущественным тюркским эмиратом Ак-Коюнлу (Белобаранным), подчинившим почти весь Иран, и предсказать, на чьей стороне окажется победа, не мог никто. Во-вторых, папа Пий II, как уже говорилось, провозгласил в Мантуе новый крестовый поход с целью отвоевания у «неверных» Константинополя. После этого папские эмиссары начали переговоры с правителями Восточной Европы, добиваясь их поддержки; не исключено, что они побывали и у Дракулы, обещая ему всю возможную помощь. В-третьих, воевода завершил, наконец, конфликт с трансильванскими саксами и стоящей за ними Венгрией и мог надеяться на их поддержку. Он понимал, что надо спешитьнесмотря на мягкие условия договора 1460 года, турки твердо намерены покончить с независимостью румынских земель и превратить их жителей в таких же угнетенных «райя», какими уже стали сербы и болгары.
Осенью 1461 года вернувшийся из Трапезунда султан прислал в Тырговиште фирман, требуя от Дракулы лично доставить в османскую столицу дань за два года20 тысяч золотых флоринов. К этому, по мнению румынских историков (не подкрепленному, впрочем, документами), добавились новые требования: выдать пятьсот валашских юношей в янычары, сотню коней и три десятка ловчих соколов. Требования были явно чрезмерными: до сих пор с румынских княжеств никогда не брали «налог кровью», который платили только захваченные османами христианские земли. Ни один договор турок с Валахией не содержал подобного условия, как и пунктов о конях и соколах. В Стамбуле прозрачно намекали, что отказ от немедленного выполнения требований будет означать войну.
Влад, хорошо знавший характер султана Мехмеда, подготовился к конфликту заранее. Летом он без лишней огласки встретился с венгерскими послами, которые сулили ему не только военную помощь, но и женитьбу на сестре короля (точнее, на одной из двух его юных кузинМаргот или Юстине Силади). Правда, Дракула вроде бы был к тому времени женат, но ради союза с Венгрией такой «мелочью» можно было поступиться. В сентябре эмиссары господаря посетили Брашов, добившись от местных патрициев обещания в случае конфликта с Турцией предоставить соседям четыре тысячи полностью вооруженных солдат и 10 пушек. Однако ни один воин из-за Карпат так и не пришел на помощь Валахии, когда на ее земле запылал пожар войны. А случилось это очень скоро.
Глава пятаяНеравная битва
В январе 1462 года на Дунае появилось множество пышно разодетых всадников в сопровождении большого количества солдат. Это было турецкое посольство, отправленное султаном к правителю Валахии. Турок возглавлял Юнус-бей, он же обращенный в ислам грек Фома Катаволиносчеловек ученый, знающий несколько языков и искушенный в дипломатии. Ему надлежало донести до Влада Дракулы простую мысль: дальнейшее неподчинение воле Мехмеда II грозит ему и всем его подданным многими бедами.
Для внушительности посла сопровождала целая армиянесколько сотен воинов во главе с беем Никополя Хамза-пашой, по совместительству «секирджи-баши» или главным сокольничьим султана. Им приказали действовать по обстоятельствам: если воевода проявит непокорство, воины могут тут же на месте показать ему, как следует обращаться с посланцами великого падишаха. История повторяласьза два десятилетия до этого турки заманили в ловушку отца воеводы, а теперь пытались сделать то же с ним самим. Но Влад хорошо изучил нравы османов и коварством не уступал им.
Зима в том году выдалась суровой, Дунай замерз, и турки, кутаясь кто в соболью шубу, кто в овчину, перебрались через него по льду. Воины Хамза-паши расположились в Джурджу, а Юнус-бей отправился прямиком в Тырговиште на встречу с давним знакомымкогда-то именно он охранял юного Влада в крепости Эгригёз. Передав Дракуле приказ Мехмеданемедленно выплатить дань за два года, он добавил несколько слов от себя. Султан разгневан непослушанием, и валашскому князю лучше не сердить его, а привезти поскорее дань в Джурджу. Господарь ответил, что зимние дороги в Валахии плохи и он может собрать и доставить дань, а тем более юношей, которых нужно еще забрать у родителей, в лучшем случае через месяц.
Это очень долго, покачал головой грек. Падишах накажет тебя, да и меня не помилует. Лучше сразу поезжай на встречу с Хамза-пашой и попроси его об отсрочке. И мой советприготовь подарки побогаче. Полезно одарить человека, который может замолвить за тебя словечко перед падишахом, да продлит Аллах его дни. Кстати, это относится и к твоему покорному слуге
Поняв намек, Дракула щедро одарил Юнуса, и тот вернулся в Джурджу, пообещав уговорить пашу подождать. Вскоре, как было условлено, воевода отправился на юг. Его встреча с послами состоялась на нейтральной территории, между двух пологих холмов недалеко от Джурджу. С Дракулой были всего несколько человеки никаких повозок с данью, никаких подарков, никаких коней и соколов.
Когда же ты намерен уплатить положенную дань падишаху, Ифлак-бей? осведомился грек.
Пожалуй, никогда, почтенный Юнус, ответил, усмехаясь в усы, всадник в подбитом мехом плаще, на шапке которого трепетало от холодного зимнего ветра перо белой цапли. Я подумал и решил, что и деньги, и сильные юноши, и быстроногие валашские кони мне нужны больше, чем султану, который и так несметно богат.
Ученый грек не слишком удивилсяон помнил, каким неуступчивым был Дракула еще в детстве. Юнус-бей ждал чего-то подобного, потому и привел с собой столько воинов.
Похоже, ты издеваешься над послами падишаха, а значит, и над ним самим. Такая дерзость должна быть наказана. Боюсь, тебе придется дожидаться подвоза дани у нас в гостях.
Как по команде, широкоплечий Хамза-паша, закованный в латы, поднял руку в тяжелой перчатке и рявкнул:
Взять его!
Нет, взять их! крикнул в ответ Дракула, и тут же на склонах холмов будто из-под земли появилось множество вооруженных людей, пеших и конных. Их было больше, чем турок, гораздо больше. Юнус-бей посмотрел на своего бывшего пленникатот довольно улыбался. Кажется, на этот раз их роли поменялись
Час спустя дозорные на стенах Джурджу увидели бегущую к ним через поле толпу воинов в турецкой одежде, за которой стлалось облако пыли.
Откройте! завопил бежавший впереди усатый командир. Гяуры напали на нас, их слишком много! Готовьте крепость к бою!
Турки спешно отворили ворота, впустив беглецов, но те повели себя странновыхватили из ножен мечи и начали рубить гарнизонных солдат. Слишком поздно те увидели, что их гости были переодетыми в турецкую одежду валахами, а их командирсамим Дракулой, которому пригодилось, наконец, отменное знание турецкого языка. Бой на бастионах крепости был ожесточенным, но недолгим. Отчаянно сопротивлявшихся янычар перебили, остальные сдались и были загнаны в подвал, из которого предварительно освободили пленников-румынкомендант Джурджу приторговывал рабами, захваченными в соседних селах. После боя в крепость доставили напуганных турецких послов, и господарь, с клинка которого еще стекала кровь, постарался их успокоить: к их высокому статусу отнесутся со всем уважением, но им придется какое-то время побыть гостями валахов