Такие средства часто применяются даже сейчас, и мало в какой из румынских деревень не припомнят подобных случаев. Точно так же мало в какой деревне не имеется старухи (обычно это повитуха), которая славится своим умением бороться с вампирами и неплохо зарабатывает на этом. Ее часто зовут в семью, где кто-то умер, чтобы должным образом упокоить мертвеца и помешать ему восстать. Чтобы побороть возможные вампирские привычки, она может вбить в лоб трупу железный гвоздь или натереть его жиром свиньи, заколотой в праздник святого Игнатия, за пять дней до Рождества. Иногда на тело кладут колючую ветку шиповника, чтобы помешать ему выходить из гроба.
Близкий родственник вампира, хорошо известный немцам как вервольф, знаком здесь под именем приколича. Иногда это не волк, а пес, чью форму человек принимаетили так считаетсяза свои грехи. В одной деревне мне рассказали историю про крестьянина, который, возвращаясь однажды в воскресенье домой вместе с женой, вдруг понял, что превращается в собаку. Передав жене вожжи, он спрыгнул с телеги, пробормотал заклинание и, трижды кувыркнувшись через голову, нырнул в кусты. Немного погодя его жена, терпеливо ждущая мужа, подверглась нападению свирепого пса, который бросился на нее из кустов, жестоко искусал и порвал платье. Час или два спустя она добралась до дома, думая, что ее муж пропал, но он встретил ее на пороге, широко улыбаясь. Увидев между его зубов клочки своего платься, бедная женщина упала в обморок. Про другого человека говорили, что он несколько лет провел в виде волка, возглавляя стаю этих животных, пока охотник, отрезав его голову, не вернул ему человеческий облик».
До самой смерти в 1905 году Джерард жила в Австрии, выпустила несколько чувствительных романов в викторианском духе и охотно переписывалась с соотечественниками, отвечая на вопросы, касающиеся Трансильвании. Не исключено, что ей писал и Стокер и что именно она побудила его отправить своего героя в загадочную «страну за лесом». Кстати, именно в ее сочинении говорится, что секлеры были потомками Аттилыэтот факт приведен и у Стокера, сделавшего, как уже говорилось, своего героя секлером.
Считается, что сведения о вампирах писатель мог получить и от своего знакомого Арминия Вамберивенгерского еврея, блестящего востоковеда, знавшего 18 языков. После трудных и опасных путешествий по Центральной Азии Вамбери обосновался в Лондоне, работая консультантом в британском МИДе (и по совместительству в разведке). Познакомившись со Стокером в 1890 году в театре, он консультировал его устно ипо утверждению писателяписьменно, хотя ни одно его письмо не сохранилось. В романе и правда есть ссылка на «профессора Арминия из Будапешта», но Вамбери никогда не интересовался вампирами и если в чем-то и просвещал автора, то в истории Восточной Европы, которую на Западе в то время знали довольно плохо. Не исключено, что писатель сам искал знакомства с Вамбери как единственным в Лондоне знатоком Трансильвании.
Весь процесс создания «Дракулы» можно восстановить по записным книжкам Стокераони долгое время считались утерянными, как и рукопись романа, которая объявилась только в 1984 году и была продана на аукционе Кристи за 941 тысячу долларов. Что касается записных книжек, то они «всплыли» в 1997 году в коллекции частного музея Розенбаха в Филадельфии и вскоре были изданы по случаю столетия выхода романа. По ним хорошо видно, какими источниками пользовался автор, как он видоизменял исторические факты, добавляя к собственным фантазиям ошибки других авторов. Вот лишь один из примеров: Стокер упоминал, что Дракула вместе с другими вампирами учился в чародейской школе у самого дьявола. Эти сведения он тоже взял у Эмили Джерард, которая пишет: «Раз уж мы обратились к теме бурь, то нужно отметить, что существует школа Scholomance, находящаяся глубоко в горах, где дьявол учит секретам природы, языку животных и магии. Одновременно там учатся только десять учеников, и по окончании занятий девять могут возвратиться домой, десятый же остается у дьявола в виде платы и превращается в ismeju или дракона». На самом деле в румынском фольклоре эта колдовская школа зовется Соломонари, и ее «выпускники» могут вызывать дождь, наводить порчу и бороться с вампирами. Конечно же, господарь Влад никак с ней не связан.
«Дракула» несчетное число раз издан и прокомментирован во всем мире, включая Россию, но основное его содержание вспомнить необходимо. Итак: лондонский юрист Джонатан Харкер прибывает в замок графа Дракулы в Трансильвании, чтобы оформить покупку им собственности в Лондоне. В замке Джонатан видит много странногопрежде всего, самого хозяина, который спит в гробу, не отражается в зеркале и по ночам совершает набеги на окрестные деревни. С трудом сбежав из замка, Харкер возвращается в Англиюно граф уже прибыл туда на корабле, погубил несчастную Люси Вестенра и подбирается к ее подруге, невесте Харкера Минне Мюррей. Соединив усилия, герои во главе с умнейшим доктором Ван Хельсингом спасают Минну, выгоняют Дракулу из Англии и преследуют его до самого замка, где разыгрывается финал драмы: «Кинжал Джонатана настиг его. Я вскрикнулакривое лезвие рассекло вампиру горло, и почти одновременно охотничий нож мистера Морриса пронзил ему сердце. На наших глазах произошло чудо: в одно мгновение тело графа превратилось в прах».
Конец благостен, что и требуется от викторианского романа, но читатель запоминает не его, а эпизоды, связанные с графом Дракулой. Вот его портрет: «Выразительный орлиный профиль, тонкий нос с горбинкой и особым изгибом ноздрей, высокий выпуклый лоб и густые волосы, лишь немного редеющие на висках, нависшие кустистые брови, почти сросшиеся на переносице. В рисунке рта, насколько я мог разглядеть под большими усами, таилось что-то жестокое, в столь странном впечатлении были повинны и зубыочень острые, белые, они не полностью прикрывались губами, ярко-красный цвет которых свидетельствовал о незаурядной жизненной силе, необычной для человека его возраста Основное впечатлениепоразительная бледность лица». А вот вампир, застигнутый за своей страшной трапезой: «Его глаза пламенели дьявольской страстью, широкие ноздри орлиного носа хищно раздувались, белые острые зубы клацали, как у дикого зверя, с полных губ стекала кровь» Как нередко случается, положительные герои романа (кроме разве что Ван Хельсинга) скучны и бесцветны, зато кровожадный Дракула, воплощение зла, врезается в память читателя раз и навсегда.
Читая другие произведения Стокера, можно увидеть, что его «Дракула» вписывается в канву многих его романов«Логово белого червя», «Скорбь сатаны», «Сокровище семи звезд». Во всех речь идет о древних тайных силах, скрытых под оболочкой современной цивилизованной жизни и смертельно опасных для нее. Особенно интересуют автора недра земли и горные расселинынедаром его герой живет в горах и спит под землей, в глубоком подвале замка. В истории литературы Стокер застрял на полпути между философской «Грядущей расой» Бульвер-Литгона и кошмарными видениями Г. Ф. Лавкрафта, из которых родился современный, вполне коммерческий жанр хоррора.
Философии в романе хватает (в экранизациях ее обычно выкидывают), ужасов тоже, но есть и другоеотголоски модных оккультных теорий, внушенных директору театра «Лицеум» в ордене «Золотая заря». Он живо интересовался теософией Елены Блаватской, которая изобрела теорию «астральных вампиров»: «Несчастные похороненные каталептики поддерживают свои жалкие жизни тем, что их астральные тела грабят жизнекровь у живых людей. Эфирная форма может ходить куда ей угодно; и до тех пор, пока она не оборвет нить, связывающую ее с телом, она свободна блуждать, скитаться вокруг, видимой или невидимой и питаться от человеческих жертв» Блаватская описывала различные проявления вампиризма, включая вампирический полтергейст: «Видели, как предметы, принадлежавшие таким умершим, передвигались по дому без чьего-то прикосновения».
Блаватская пыталась соединить мистику с наукой, и в романах Стокера самым странным явлениям тоже придается научное объяснение, хоть он и утверждает, что «наука бессильна объяснить всё до конца». В принципе их можно отнести и к фантастике, взлет популярности которой начался как раз тогда. В один год с «Дракулой» вышла «Война миров» Герберта Уэллса, и между двумя романами можно найти немало общего: в обоих Землю стремятся захватить страшные, нечеловеческие силы, которые поддерживают свои силы людской кровью. К тому же у Уэллса, как и у Стокера, зло орудует не в далеких экзотических странах, а в самой Англии, привыкшей к комфорту и безопасности. По выражению американского писателя Генри Джеймса, мистика Стокера «впервые оказалась у дверей читателя».
«Дракула» привлек массового читателя еще и своей социальностью, обращенностью к злободневным проблемам и страхам. Об этом говорит филолог Алексей Вдовин: «Роман Стокера конденсирует в себе не только все страхи имперского консервативного британца конца XIX века, но и является универсальной моделью общества, живущего в эпоху перемен. Может быть, поэтому сюжет Дракулы так востребован и в наше время. Главные герои романа боятся чужих вторжений (образ свойчужой), миграции из захолустья в центр империи (в романе граф Дракула покупает недвижимость в Лондоне). Англия в романе впервые предстает не как захватчик новых территорий, а как жертва колонизации, а Дракуласимвол варварского Востока, угрожающего империи. Этот страх можно описать и несколько иначе: появление в большом городе зла с целью сексуального порабощения, укус вампира в романесимвол соития. Дракуле нужны женщины, которые являются проводниками его власти, мужчины его не интересуют. «Ваши женщины, которых вы любите, уже все мои», говорит Дракула, выражая тем самым идею мирового господства. Не менее сильным в романе оказывается страх женской эмансипации, которая наступает стремительно. Первая жертва Дракулы Люси Вестенраобраз раскрепощенной женщины, которая и поплатилась за свои свободные взгляды».
В «Дракуле» использованы новаторские для своего времени приемынапример, документальность изложения, построенного в форме дневниковых записей героев. О другом приеме автора говорится в статье Владимира Гопмана: «В романе много описаний видений и снов, гипнотических трансов. Даются они для того, чтобы подчеркнуть зыбкость границы между жизнью и смертью, между бытовой повседневностью и миром призрачным, потусторонним Психологизм романа усиливает ощущение ужаса, так впечатляюще воссозданного Стокером. Причем если другие мастера жанра использовали и иные художественные краски, например, у Гоголя страшное соседствует с комическим и оттеняется им, то Стокер ничем не разбавляет страшное».
Одна из главных «приманок» романаего подспудная эротичность, создаваемая контрастом «дневной» красоты и безмятежности героинь и их ужасного «ночного» облика. Вот какой охотники на Дракулу увидели ставшую его жертвой Люси Вестенра: «Никогда в жизни мне не приходилось видеть исполненного такой инфернальной злобы лица. Надеюсь, никто из смертных больше не увидит ничего подобного. Нежные краски превратились в багрово-синие, глаза метали искры дьявольского пламени, брови изогнулись, будто змеи Медуз Горгоны, а когда-то очаровательный рот, измазанный кровью, напоминал зияющий квадрат, как на греческих или японских масках. Если у смерти есть лицо, то мы его увидели». Картина отталкивающая и одновременно влекущая, как для Джонатана Харкераявление трех вампирш: «Глядя на этих нимф, я испытывал двойственное чувствовожделение и одновременно смертельный страх. У меня возникло порочное страстное желание, чтобы они поцеловали меня своими алыми губами». Подобно «Кармилле», роман Стокера рифмует любовь с кровью, трогая потаенные струны в душе многих читателей, неосознанно мечтающих о дикой запретной страсти, одинаково сладкой для мучителя и его жертвы
* * *
В рукописи «Дракулы», которая в 2002 году была издана мизерным тиражом для коллекционеров, можно найти весьма любопытные места, позже выброшенные авторомнапример, окончание романа, в котором замок вампира должен был погибнуть вслед за своим хозяином. Приводим первый перевод этого отрывка на русский язык: «Замок Дракулы стоял перед нами в лучах заката, освещавших каждый камень его обветшалых стен. И тут земля вдруг сотряслась в ужасной конвульсии, так что мы зашатались и упали на колени. В тот же миг с грохотом, потрясшим, казалось, само небо, весь замок вместе с холмом, на котором он стоял, взлетел в воздух и распался на части, скрывшись в громадном облаке черно-желтого дыма, поднявшемся ввысь с неимоверной быстротой. В природе вновь воцарилось спокойствие, и только затихающее эхо прокатилось где-то в вышине, как далекий громдолгий, вибрирующий звук, словно вздрогнуло основание небес. Потом мгновенно спустились сумерки, в которых едва угадывались обломки замка, уцелевшие в катаклизме. С того места, где мы стояли, казалось, будто страшный вулкан поглотил замок и прилегающие к нему постройки и тут же успокоился, свершив волю природы. Мы были так потрясены внезапностью и величием случившегося, что молчали, забыв обо всем».
Можно понять, почему Стокер выкинул этот фрагментон чересчур театрален и к тому же закрывает возможность продолжения, которую автор, как опытный беллетрист, всегда оставлял за собой. Почему не предположить, что его граф, не убитый «как нужно», просто ускользнул от своих гонителей, чтобы вернуться сновакак он и поступил в бесчисленных ремейках романа.
Документальной основой «Дракулы» стали не только книги Уильяма Уилкинсона и Эмили Джерард, но и путеводители по Восточной Европе, регулярно выпускаемые немецким издательством «Бедекер». Но совсем недавно известный дракуловед Раду Флореску обнаружил, что и сюжет Стокер придумал не сам: в его основу лег забытый роман бельгийки Мари Низе «Капитан Вампир: Румынская история», изданный в Париже в 1879 году. Там тоже описано противоборство двух влюбленных парно не англичан, а румынс вампиром, которым оказался русский князь Борис Лиатукин. Как и у Стокера, он изображен холодным красавцем, повелевающим силами природы и неотразимым для девиц. Одну из них, Эпистимию Команеску, ему удалось погубить подобно Люси Вестенра, причем в романе Низе вампир остается непобежденным.
Мари Низе, дочь смотрителя Королевской библиотеки в Брюсселе, вероятно, не бывала в Румынии и плохо знала вампирскую мифологию. Ее Лиатукин, в отличие от героя Стокера, ест и пьет, не боится солнечного света, обладает тенью. Его превращение в вампира описано так: «Лиатукин командовал взводом казаков. Он был жесток, но у казаков терпения много. Тем не менее наказывал он так сурово и часто, что однажды, оказавшись с ним в отдаленном месте, солдаты раздели его и стали поливать ледяной водой, чтобы заморозить. Да, заморозить! Что самое смешное, он не пытался протестовать или защищаться, наоборот, он улыбался! Вода лила с него ручьем, и он уже начал превращаться в ледяную скульптуру. Казаки, думая, что избавились от него, сели на лошадей и уехали. Когда они вернулись в лагерь, то первый человек, которого они встретили, был Лиатукин, целый и невредимый». Эти события отнесены к Крымской войне, а действие самого романа происходит во время войны с турками 18771878 годов, когда русские войска заняли территорию Румынии. Тогда Франция и Англия еще враждовали с Россией, а вот в конце века уже объединились с ней против Германии, поэтому Стокер предпочел сделать своего героя «секлером». Кстати, его брат в ту же войну служил врачом в турецкой армии и тоже мог сообщить писателю немало интересного о местах действия романа.
Возможно, Стокер вдохновлялся и другими произведениями тогдашних беллетристов. Например, вышедшим в 1849 году романом Александра Дюма «Карпатские горы» (позже назван «Тысяча и один призрак»), где действие происходит в зловещем замке румынских князей Бранкованов. Или романом Жюля Верна «Карпатский замок» (1892), оперативно переведенным на английский: его автор по своей привычке попутно с незамысловатым сюжетом излагает массу сведений по истории и географии Румынии. И все-таки куда больше Стокера интересовали книги о сверхъестественном: не только беллетристика, но и научные исследования вроде богатого фактами трактата английского священника Сабина Бэринг-Гулда «Книга оборотней» (1865). Повлияла на него и многотомная «Золотая ветвь» Дж. Фрэзера, вышедшая в 1890 году, где описывались явления «живых мертвецов». Годами Стокер почти каждую субботу проводил в знаменитой ротонде Британского музея, читая не только эти книги, но и многочисленную прессу, где изредка появлялись странные истории об оживших мертвецах или обескровленных трупах
«Дракула» вышел в свет в лондонском издательстве «Арчибальд Констебл и К°» весной 1897 года. Критики расхвалили его, а тонкий эстет Оскар Уайльд даже назвал «лучшим романом столетия». Но расходилась книга не слишком хорошо, пока два года спустя не вышло ее массовое, широко разрекламированное издание в Америке. Это обеспечило «Дракуле» успех, и он переиздавался едва ли не ежегодно. Очень скоро появились переводы на другие языки, даже на японский. В 1913 году в издательстве М. Г. Корнфельда вышел русский перевод Н. Сандровой (Надежды Гольдберг), но еще до этого наши соотечественники читали книгу по-французски. Александр Блок в 1908 году писал другу Евгению Иванову: «Читал две ночи и боялся отчаянно. Потом понял еще и глубину этого, независимо от литературности и т. д. Написал в Руно юбилейную статью о Толстом под влиянием этой повести. Этовещь замечательная и неисчерпаемая, благодарю тебя за то, что ты заставил меня, наконец, прочесть ее». В статье «Солнце над Россией» поэт причислил к «вампирическим силам» бюрократию, которая душит все живое в России. Вторя ему, публицист А. Амфитеатров приравнял к вампиру «всепроникающий туман кровососной власти». Кстати, глава этой власти Николай II перед самой революцией тоже читал «Дракулу», что зафиксировано в его дневнике.