О приди, могучий Цепеш, и тяжелый сон развеяв,
Раздели их на две шайкина безумцев и злодеев.
В две огромные темницы заточи их без раздумья
И сожги огнем священным и тюрьму, и дом безумья!
Тогда же образом воеводы заинтересовались художникив том числе корифей запоздалого румынского романтизма Теодор Аман. В 1860-е годы и позже он создал немало картин на исторические темы, три из которых посвящены Дракуле. Все они изображают знаковые события его правления: неожиданный арест бояр на пиру (картина называется «Боярское изумление»), расправу с послами султана и ночную атаку на турецкий лагерь. На двух из них главный герой остается в тениего можно опознать только по шапке с пером, и лишь в сцене с послами он перемещается в центр действия, откуда гневно смотрит в упор на турок, возмущенных и сбитых с толку непочтительным обращением. Аман кропотливо изучал исторические артефакты, и на его картине можно увидеть, как выглядел княжеский дворец в Тырговиштевесьма скромно, как и одежда обступивших трон придворных. Всё это не конкретные персонажи, а обобщенные типажи, как и сам Дракула: недаром он, вопреки фактам, изображен с бородой, как большинство румынских правителей его времени.
В том же XIX столетии Дракулой занялась зарождающаяся румынская наука. Надо сказать, что первыми его личностью заинтересовались иностранцы, особенно немец Иоганн Христиан фон Энгельчто интересно, ученик Августа Людвига Шлёцера, одного из столпов «норманнской теории» о происхождении Руси. В 1804 году Энгель выпустил в Галле «Историю Валахии и Молдавии», основанную на скрупулезном изучении доступных к тому времени источников. Например, освещая правление Дракулы (которого он ошибочно называл «Дракул», путая с отцом), он привлекал сочинения Лаоника Халкокондила, Антонио Бонфини ивпервыенемецкие памфлеты, найденные им в библиотеке графа Сечени в Будапеште. Те же источники плюс сочинение самого Энгеля использовал в своей работе ведущий румынский историк XIX века Михай Когэлничану. В его многотомной «Истории Валахии, Молдавии и задунайских румын» история Дракулы отражена в первом томе, вышедшем в Берлине в 1837 году. Принимая на веру свидетельства очернителей князя, Когэлничану называет его «величайшим монстром, ужасом человечества, тигром, жадным до крови».
Круг источников тем временем продолжал расширятьсяв 1842 году русский филолог Александр Востоков отыскал в столичном Румянцевском музее рукопись «Повести о Дракуле» и предположил, что ее автором является Федор Курицын, побывавший в Венгрии и Молдове. С этим не согласились иностранные ученые, нашедшие ряд параллелей между «Повестью» и немецкими памфлетами и считавшие, как водится, русский текст всего лишь переводом. В защиту авторства Курицына выступил в конце XIX века известный румынский филолог Иоан Богдан (18641919), учившийся в Вене и Санкт-Петербурге. Сравнив несколько редакций «Повести» с немецкими сочинениями, он доказал, что она была оригинальным сочинением и что ее автором был именно Курицын.
Тот же Богдан издал ряд документов о правлении Дракулы и написал на их основе в 1896 году первую научную работу о воеводе и связанных с ним легендах«Влад Цепеш в немецкой и русской словесности». Он тоже был настроен к своему герою критично, утверждая: «Господарь этотне более чем жестокий тиран, а из дел его мы видим одни только ужасные зверства. Мы ничего не знаем о его внутренних реформах, не находим свидетельств его благотворительности церквам или монастырям, его забот о благосостоянии страны». На несправедливость такого подхода указал уже упоминавшийся либеральный историк и политик Николае Йорга в своей «Истории Румынии», назвав Влада «свирепым героем, которому, правда, можно многое простить за его деятельное желание защитить страну». Профессора Йоргу убили фашисты из «Железной гвардии», для которых Дракула был кумиромони тоже считали, что ради «великой Румынии» позволены любые жестокости. В составе румынской армии, напавшей на СССР вместе с немцами, воевал и стрелковый батальон «Влад Цепеш» (в сегодняшней Румынии именем воеводы названа жандармская бригада).
После Второй мировой войны власть в Бухаресте досталась коммунистам, которые сначала скопом зачисляли всех предыдущих правителей, включая Дракулу, в ряды «феодалов» и «реакционеров». Все изменилось в 1960-е годы, когда Николае Чаушеску начал строить в стране «социализм с национальным лицом». Влад вновь обрел лавры борца за свободу, а заодно и статус туристской достопримечательности. В школьных учебниках его называли «выдающимся государственным деятелем, упорно защищавшим независимость страны», ничего не говоря при этом о его жестокостях или оправдывая их кознями врагов. Появились первые книги о нем, был снят уже упоминавшийся художественный фильм «Влад Цепеш», где господарь (популярный актер Штефан Силяну) представал защитником бедняков и грозой турок. Его было приказано называть исключительно Цепешем, а не Дракулой, чтобы не вызывать ненужных ассоциаций с вампиром; по той же причине был запрещен роман Стокера.
Героизация Дракулы в национальном сознании сопровождалась его исторической реабилитацией, во многом похожей на возвеличивание Ивана Грозного в конце сталинской эпохи (нет, никуда не деться от сравнения этих двухили даже трехфигур!). Наибольшую активность в этом проявил Барбу Кымпина, имевший репутацию придворного историка Чаушеску. Его усилиями была создана «единственно верная» оценка личности Влада Цепеша, состоящая из следующих пунктов:
1. Главным занятием воеводы была борьба с реакционными боярами, от которых он стремился защитить простой народ. Казнил Влад исключительно бояр и их прислужников, причем масштабы этих казней и их жестокость многократно преувеличены пропагандой.
2. Будучи убежденным патриотом, Влад непримиримо враждовал с венграми и немцами, пытавшимися подчинить себе румынские земли. Именно этим объяснялись его набеги на Трансильванию, зверства в которой также преувеличены или вовсе выдуманы.
3. В противостоянии с турками Влад встает в ряд таких национальных героев, как Стефан Великий и Михай Храбрый. И даже превосходит ихведь именно его сопротивление турецкой агрессии позволило Валахии избежать превращения в турецкий пашалык.
4. Отстранение Влада от власти, а потом и его убийство объявлялись результатом предательства бояр, объединившихся с внешними врагами. Возникла, например, теория о том, что воевода в 1462 году разгромил турок и изгнал их из страны, но в это время бояре свергли его и посадили на трон Раду. Об этом писал, в частности, Николае Стоическу: «Влад Цепеш одержал победу, и султану пришлось покинуть Валахию, не достигнув поставленной целизахвата страны и смены власти в ней». Эти пропагандистские версии, имевшие мало общего с истиной, поддерживались, однако, не только сторонниками «классового подхода», но и национал-патриотами, уверенными, что Румынию можно сделать великой только при помощи тех методов, которыми действовал Дракула.
В 1976-м в Румынии торжественно отметили 500-летие гибели воеводы. В Сигишоаре и Джурджу ему поставили памятники, в Тырговиште раскопали и частично восстановили его дворец, включая башню Киндия. Была раскопана и другая его резиденция, Куртя-Веке (Старый двор) в Бухаресте, где в 1972 году открыли музей. По упорным слухам, Чаушеску всячески стремился подражать своему любимцудаже построил себе резиденции в том же Тырговиште и на озере Снагов. Он собирался восстановить и крепость Поенари, но помешала революция 1989 года, стоившая «кондукэтору» (вождю) жизни. Незадолго до этого классик румынского кино Серджиу Николаеску снял фильм «Мирча Старый», где сделал Дракулусостарив его при этом лет на 20любимцем и идейным преемником его деда Мирчи Старого. Там Влад еще ребенком велит посадить на кол двух изменников-бояр, услышав дедушкино наставление: «Кто предал свою родину, не заслуживает жалости». Но режиссер, сыгравший роль Мирчи, подчеркнул различие двух героев: старый господарь мудр и осторожен, он умеет прощать. Поэтому ему удалось сохранить власть и страну, которые его внук, не наделенный этими качествами, потерял вместе с жизнью.
Наряду с художественным продолжалось и научное осмысление образа господаря Влада. Не все ученые были согласны с его некритичным возвеличиваниембыли и те, кто, продолжая либеральную традицию, относился к Дракуле более объективно. К ним относился видный историк Константин Джуреску, к ученикам которого причисляли себя столпы современного «дракуловедения» Раду Флореску и Матей Казаку. Первый из них принадлежал к известной в Румынии боярской семье; его отец, тоже Раду, был перед войной послом в Англии и попросил там убежища, когда на родине пришел к власти фашистский режим Антонеску. Родившийся в 1925 году Раду получил образование в Оксфорде, потом перебрался в США и много лет преподавал историю Восточной Европы в так называемом Бостонском колледжеавторитетном исследовательском центре, основанном иезуитами. Там он познакомился с Реймондом Макнелли (19312002), изучавшим историю русской культуры и одновременно литературу о вампирах. Скоро они стали соавторами и написали вместе шесть книг, включая комментированное издание романа Стокера. Последняя книга умершего в 2014 году Флореску «Потомки Дракулы», вопреки заглавию, посвящена в основном предкам самого историка, которыми он очень гордился.
Матей Казаку принадлежит к другому поколениюон родился в 1946 году, а в 1969-м защитил в Бухарестском университете магистерскую работу о Дракуле, что, по его признанию, выглядело тогда довольно экзотично. Тогда он вместе с приезжавшим из США Флореску и его дядей, уже упомянутым археологом Георге Флореску, исколесил всю Румынию, посещая места, связанные с именем воеводы. Именно так«В поисках Дракулы»называлась, как уже говорилось, первая книга Флореску и Макнелли о Дракуле, вышедшая в 1972 году. Их новое исследование «Дракула: Многоликий князь» появилось в 1989 году одновременно с революцией, сбросившей режим Чаушеску.
Матей Казаку должен был стать третьим соавтором книги, но столкнулся с запретом коммунистических властей, не выпустивших его из страны. Позже он продолжил изучение Дракулы в Париже, где стажировался в Национальной школе хартий и где одна за другой выходили его статьи, по-священные воеводе. После революции он надеялся на рост интереса румынских историков к Дракуле, но получилось иначеони поголовно занялись новой интерпретацией истории XX века. Вдобавок воеводе припомнили его возвеличивание в эпоху Чаушеску: «приватизированный» коммунистами, он был отвергнут вместе с ними. В этих условиях Казаку взялся за написание новой биографии господаря, которая в 1996 году вышла на французском языке под названием «История князя Дракулы» и была впоследствии переведена на многие языки, включая русский (новое, дополненное издание книги было выпущено на английском в 2017 году). Еще одним ценным вкладом в «дракуловедение» стала монография американского историка Курта Трептова «Влад III Дракула: жизнь и эпоха», изданная в 2000 году под эгидой созданного им же Центра румынских исследований, объединяющего историков США, Великобритании и Румынии. Увы, деятельность Центра прервал в 2002 году арест его основателя, осужденного за развращение малолетних.
С теми немногими, кто занимается изучением Дракулы, регулярно происходят неприятности, напоминающие насмешку «зломудрого» воеводы. По воспоминаниям Матея Казаку, во время восхождения к замку Поенари Георге Флореску оступился и получил перелом шейки бедра: «Я в шутку напомнил, что один из предков Флореску, Винтилэ, в XV веке встал на сторону Влада Пронзителя. Было это в 1468 году, ровно за 500 лет до того, как мы отправились в Карпаты, а это могло грозить проклятьем Это так напугало Раду Флореску, что теперь в каждую поездку он брал с собой маленькую икону». Сам Казаку столкнулся с «враждебностью» Дракулы в Париже в 1992 году. Он пишет: «Тогда меня пригласили на частный показ фильма Дракула Фрэнсиса Форда Копполы в один из парижских кинотеатров. Мы с супругой вышли из дома под палящим солнцем, а когда до места оставалось несколько сот метров, обрушился такой ливень, что идти дальше просто не представлялось возможным. Каково же было наше удивление, когда мы увидели подобную сцену на экране: Дракула поднимает страшную бурю против охотников за вампирами. Видели бы это совпадение мои американские друзья, они еще не так испугались бы!» Это событие наверняка напугало и самого румынского профессора, лишний раз проявив многоликость Дракулыон остается не только историческим персонажем, давно покинувшим этот мир, но и вечно живым героем мифа.
Сегодня места, связанные с именем Дракулы, по-прежнему привлекают в Румынию множество туристов. В 2003 году появился даже план строительства всё на том же озере Снагов парка развлечений «Дракулаленд»конечно, с упором на вампирскую тему, а не на жестокости Колосажателя, способные развлечь разве что маньяков. После протестов общественности, по-прежнему видящей в Дракуле героя, проект свернули. Но зарабатывать на имени воеводы румыны продолжают: в любом сувенирном ларьке можно увидеть его черноусый лик на магнитах, брелках, кружках и даже полотенцах.
Помимо туристов, в страну приезжают и зарубежные исследователи Дракулы. В 1995 году Трансильванское общество Дракулы устроило в Бухаресте международный конгрессна него мудро пригласили специалистов не только по румынской истории, но и по творчеству Брэма Стокера, а также по теме вампиризма, всего более 60 человек. Упомянутое общество, основанное в 1991 году журналистом Николае Пэдурару, включает исследователей из 14 стран (россиян, увы, среди них нет), проводит ежегодные симпозиумы и издает «Journal of Dracula Studies». Историки, как им и положено, не выясняют, плохим или хорошим был Дракула: они скрупулезно изучают немногие сохранившиеся документы, роются в архивах, ведут раскопки, пытаясь выяснить, какой была Валахия в XV веке и как изменило ее правление Влада III.
Один из животрепещущих вопросовсколько людей погибло по вине господаря? Тогдашнюю Румынию населяло около полутора миллионов человекпримерно поровну в Валахии, Молдове и Трансильвании. Если правы те, кто приписывает Дракуле 50 или даже 100 тысяч жертв, то страна при нем должна была просто обезлюдеть. Но нетвозникали новые города (включая Бухарест), старые расширяли свои границы, на месте вырубленных лесов появлялись новые деревни, а значит, население не уменьшалось, а росло. Правда, это всего лишь предположениеникаких переписей в Валахии, конечно, не проводилось, но Матей Казаку на основании примерных подсчетов того времени, венгерских и турецких, заключает, что в 1456 году там проживало около 400 тысяч человек. По его же данным, к концу XV столетия население сократилось на третьто есть на 130 тысяч. Но в этом логичнее упрекнуть не Дракулу, а несколько османских вторжений, в ходе которых многие валахи были убиты, угнаны в рабство или бежали из родных мест.
Еще труднее составить представление о числе казненных по противоречивым данным источников. Большинство из них неопределенно говорит о «многих тысячах» погибших, и только словоохотливый Бехайм обильно рассыпает информацию: 400 немецких студентов, 500 немецких же купцов, 500 валашских бояр, 600 заживо сожженных нищих, 30 тысяч убитых в первом походе в Трансильванию, 25 тысячво втором, еще 25 тысячв болгарском походе. Автор «Констанцской хроники», не утруждаясь перечислением, сообщает, что жертвами Дракулы стали 92 268 человеки это «не считая множества тех, чьи имена не сохранились». Все эти цифры откровенно дутые и восходят к единственной сообщенной самим Дракулойоколо 24 тысяч убитых им турок и болгар. И если в войнах с турками господарь и правда перебил до 50 тысяч врагов (включая подвернувшихся под руку мирных жителей), то вряд ли стоит ставить ему это в вину; законы войны тогда были суровы, да и сейчас не сильно смягчились. В Трансильвании, учитывая численность жителей разоренных им областей (притом что далеко не все из них погибли), он мог истребить от силы 1015 тысяч. А в Валахии, где его жертвами прежде всего становились непокорные бояре, «подозрительные» иностранцы и преступники, подлинные или мнимые, число его жертв вряд ли превысило 10 тысяч человек.
Много это или мало? Мало по сравнению с кровавым итогом деятельности современников Владасултана Мехмеда II, чьи войны унесли полмиллиона жизней, или Генриха VIII Английского, истребившего до 200 тысяч собственных подданных. И много для маленькой страны, где до того наказания были не слишком суровыми, а нравыпростыми и патриархальными. Как бы ни тосковали потом румыны о «твердой руке» воеводы, о их подлинном отношении к нему говорит то, что именно после него слово dracul окончательно стало обозначать не дракона, а дьявола. И если современники и не считали Влада вампиром (вернее, стригоем), то наверняка в сердцах называли так, убедившись сперва, что их никто не слышит