На его счастье, Харламов не заметил этого маневра, поскольку в этот момент давал наставления своему подручному.
Слышь, Кузьма, возьми десяток ребят, да подпалите несколько изб.
Так ведь пожар начнетсяизумился тот. Мужики свои халупы тушить кинутся, кто же тогда с немецкими прихвостнями драться станет?
Вот и хорошо, вот и ладно, оскалился Ванька. Неразбериха начнется, глядишь, не до нас им станет. А мы тем часом и уйдем!
Сделаю, осклабился сразу же повеселевший подручный и побежал исполнять приказ.
Ступай с Богом, напутствовал его главарь, после чего развернулся к остальным и стал искать глазами Семена.
Эй, православные, где этот, как его, чернобородый?
Да, кажись, только что тут был, разводили руками восставшие.
Хотя остро вспыхнувшее недовольство народа было направлено против иноземцев вообще и беженцев в частности, главными пострадавшими как всегда оказались русские. У кого-то сгорел дом, кому-то разнесли лавку, третьего во время поисков всеобщей гармонии и справедливости ненароком проломили голову и так по всей Москве.
Беженцы, настрадавшись в своих Европах, конечно, получили на орехи и у нас, но большей частью сумели уцелеть, затворившись на Кукуе и иных слободах, куда их разместили по прибытию. Главную роль в спасении их сыграли совместные усилия рейтар и мушкетеров фон Гершова, стрельцов Стремянного полка Пушкарева и так вовремя прибывшего боярина Вельяминова, взявшего в самые горячие часы на себя заботу о столице моего царства и защиту многих тысяч новоприбывших переселенцев.
А вот члены Боярской думы себя, мягко говоря, не проявили. Большинство из них или в панике бежали из столицы, или, похватав самое ценное, заперлись вместе с домочадцами в Кремле, усиленно делая вид, что происходящее за речкой Неглинной их никак не касается. Но разбор полетов еще только предстоял, а пока же перед нами стояли более насущные проблемы.
Войдя в город мы, первым делом рассеяли толпы бунтовщиков, осаждавшие Кукуй. Наслышанные о богатствах тамошних обывателей, они все это время упорно пытались его захватить, но, наткнувшись на упорное сопротивление, раз за разом откатывались. Тем не менее, соблазн оказался столь велик, что алчущие иноземной крови, а паче всего чужого добра? упорно не желали добровольно расходиться, пока перед ними не появилась дворянская конница.
Трудно сказать, на что рассчитывали восставшие, но вид суровых и вооруженных до зубов ратников, да еще и во главе с самим царем сильно охладил их пыл. После первого же данного нами залпа, большинство восставших начали разбегаться, бросая на ходу оружие, и лишь самые упертые попытались оказать сопротивление, но были разом сметены и перебиты. За остальными вскачь бросились размахивающие саблями всадники поместной конницы, соревнуясь между собой, кто больше приведет пленных.
Вот что, господа хорошие, предупредил я их еще до начала боя. Помните, что все бунтовщики суть мои подданные, а стало быть, все равно, что дети. Заблудшие, бестолковые, но дети. А посему приказываю зверств не чинить, кровь без надобности не лить, малолетков не бить, с бабами не воевать! Всем понятно?
Может лучше посечь крапивное семя? осторожно поинтересовался некстати высунувший нос Грамотин. Другим для острастки.
В другое время я послал бы дьяка ко всем чертям, чтобы не умничал, когда его не просят, но теперь на меня смотрели сотни людей, взявшихся ради меня за оружие, и в глазах их читался тот же вопрос.
А подати, когда все уляжется, ты платить будешь? осведомился я, после чего обратился уже ко всем. Вот что, господа дворяне и дети боярские, я вам скажу. Государство наше велико и обильно, много в нем земли и лесов, а также богатств всяких, но вот народа мало. И не стоит его попусту губить. Поэтому действовать будем так. Коли бунтовщик милосердия нашего не ценит и сдаваться не желает, бейте его без всякой жалости! Но уж если он сдается, так придержи саблю
И тех, кто душегубством отметился тоже миловать прикажешь? криво усмехнулся серпуховский дворянин Алексей Жилин.
А вот для этого, слуги мои верные, есть Разбойный да Земские приказы и суд. Проведут дознание и если вина есть, то накажут. Самых злых смертью, иных ссылкой, прочих посекут для порядка, а кого может и так отпустят. К примеру, в Сибирь на вечное поселение. Пусть тоже пользу по мере сил отечеству нашему приносят!
Ишь ты, покрутил головой помещик. Ну да на все твоя царская воля. Прикажешь казнить, будем казнить, а нет и так ладно.
Тогда с Богом! велел я, а про себя подумал, что если позволить сейчас бессудные расправы, то до зачинщиков следствие может и не доискаться.
Получив приказ, конные дворяне двинулись на ходу разворачивая строй. Сначала шагом, потом перешли на легкую рысь, а перед тем как врубиться в толпу бунтовщиков перешли в галоп. Те, у кого имелись в ольстрах и за поясами пистолеты, разрядили их по мятежникам, а потом пустили в дело сабли и пошла потеха.
Восставшие, правда, тоже оказались не лыком шиты. Хотя настоящих копий у них за редким исключением не имелось, прочим вполне хватало дубин, оглобель и вывернутых из заборов кольев. Многие москвичи довольно ловко владели этим эрзац-оружием и сильными ударами ухитрялись вышибать боярских детей из седел, а потом на них наваливались с топорами остальные.
Однако, как говорится в народе, сила солому ломит, конница принялась теснить бунтовщиков, а там же где дворянам удавалось прорвать строй, тут же начиналась резня. К тому же, осажденные в Кукуе немцы заметили, что к ним идет подмога, и уже строились для атаки.
Затем загремели барабаны, и из ворот стройными рядами вышла настоящая баталия ощетинившаяся пиками. За ними гурьбой последовали мушкетеры, тут же выбежавшие во фланги, и поддержали атаку пикинеров дружными залпами.
Оказавшись меж двух огней, восставшие дрогнули и бросились в бега, спасая свои жизни и свободу. Так что скоро все было кончено.
Рад видеть ваше царское величество в добром здравии, любезно поприветствовал меня командовавший атакой баталии фон Гершов.
И тебе не хворать, усмехнулся я с высоты седла. Много потерь?
Пока трудно сказать, пожал плечами барон. Но внутрь мы их не пустили. Так что дома целы и обыватели по большей части тоже.
Ладно, коли так. Теперь пора двигаться дальше. Оставь сколь требуется для охраны, а с остальными выдвигайся за мной.
Слушаюсь, государь.
К сожалению, чем дальше мы продвигались к центру города, тем больше жертв и разрушений встречалось нам на пути. Неубранные трупы, разбитые и разграбленные дома и торговые лавки. Особенно сильно пострадал Китай-город, а вот стрелецкая слобода и Кремль уцелели. Что впрочем, было неудивительно. В первой нашлись вооруженные и решительные люди, сумевшие дать укорот грабителям, а второй был огорожен высокими стенами и рвом, через которые бунтовщики не сумели перебраться.
Надо сказать, что встретили нас настороженно. Стрелять из пушек, правда, не стали, но и ворота открывать не торопились. И лишь когда я в сопровождении Корнилия выехал вперед и снял шлем, на воротной башне началась суета.
Откройте своему царю! зычно крикнул мой телохранитель и сделал знак горнисту, чтобы тот протрубил.
Государь, ты ли это? крикнул какой-то ратник, выглянув из бойницы.
А вы, вашу мать, кого ждали? вызверился я. Ну-ка открывайте, пока целы!
Сейчас, батюшка! отозвался служивый и тут же исчез из поля зрения.
То-то же, скривился я, но кричать, обещая кары небесные, не стал.
Однако время шло, а ворота так и оставались недвижимыми и в какой-то момент я потерял терпение.
Вы, что б вас так и раз этак, там околели все что ли?!
Нет, мой кайзер, все живы, высунулась из бойницы мальчишеская голова. Просто солдаты разбирают завал.
Петька, это ты что ли? удивился я.
Да.
Какого черта, прости господи, ты тут делаешь?
Во дворце ужасно скучно, вот я и пришел посмотреть.
Зашибись! покачал я головой, после чего снова спросил, Как там наши?
Все в порядке, мой кайзер, правильно понял меня мелкий проныра. Нас с принцессами хорошо охраняют.
Оно и видно, усмехнулся я. Надеюсь, Дмитрию хватило ума не последовать за тобой?
Как можно, государь? искренне удивился парень. Это я последовал за его высочеством!
Что?!
Я здесь, отец! появилась еще одна голова в бойнице.
О, нет!
Мы с Петером пошли на разведку
Клянусь богом, кое-кто в Кремле не переживет сегодняшний день!
В этот момент ворота все-таки открылись и я, пришпорив своего коня, не разбирая дороги, влетел внутрь. Судя по количеству бревен, камней и еще какого-то хлама, валяющегося по обе стороны от проезда, осажденные постарались на славу, когда заваливали проход. Однако мне почему-то не хотелось хвалить их предусмотрительность. Впрочем, и ругаться на рядовых стрельцов явно не стоило, тем более что к воротам спешно приближались фигуры покрупнее.
Походу здесь собралась вся или почти вся Боярская Дума. Одни, как Шеин были в полном воинском облачении и с оружием, другие вроде Романова в парадных ферязях и высоких горлатных шапках, третьи, очевидно, не успели толком одеться при бегстве и теперь выглядели не слишком презентабельно. Особняком стоял Филарет в окружении клира. Судя по всему, они только что закончили молебен и теперь выделялись полным облачением.
Отец! кинулся ко мне на руки Дмитрий, а следом за ним и Петька и, возможно, именно это спасло кое-кого от немедленной расправы.
Я тут же соскочил с седла и бросился обнимать своих мальчишек.
Эх, вы, неслухи!
Почему ты не взял меня с собой? И Петера?!
Да, и меня!
Разумеется, взять их с собой я не смог бы в любом случае. Просто потому, что им еще рано сидеть в седле, а брать с собой карету ну, вы понимаете? Да, пришлось бы тащить целый обоз с припасами и слугами, которые смогли бы заботится о детях и какая тогда к лешему инспекция? И самое главное, сколько бы она продлилась? Тут, как выяснилось, столицу и на неделю нельзя оставить без присмотра.
Я думал тут безопаснее, вздохнул я, особо выделив слово «думал». Вокруг мои верные люди, они смогут приглядеть за вами и уберечь от беды.
Помилуй, батюшка, правильно поняли ход моих мыслей бояре и начали опускаться на колени.
Страшно не люблю этот рабский обычай, но тут уж никого не удерживаю. Ибо накипело.
Куда, позвольте спросить, смотрели в Разбойном и Земском приказе? Почему вовремя не узнали о готовящихся беспорядках и не пресекли?
Прости, государь, не уследил, глухо ответил Романов, еще ниже склонив седую голову.
И как так получилось, обернулся я к Шеину, что царь сам должен собирать ополчение, а в Разрядной избе никто и не почесался?
Что уж там, виноваты мы, отвечал герой обороны Смоленска. Уж больно быстро все произошло.
И почему, в бога душу мать, ни одна сволочь не приглядывает за царской семьей, а все заняты, черт знает чем! окончательно не выдержал я и начал ругаться, на чем свет стоит.
Помилуй, завыл первый судья приказа Большой казны Шереметев, в ведении которого как раз и находилась царская резиденция вместе со всем двором, а так же поварнями, ткацкими и швейными мастерскими и всеми прочими службами.
Значит так, зло посмотрел я на лучших людей государства. Если через пять минут
Сказать, что случится через такой короткий промежуток времени, я не успел, поскольку с башен кто-то заорал дурным голосом, пожар!
Где? задрал я голову, пытаясь рассмотреть кричавшего.
Везде, растерянно отозвался часовой. По всей Москве задымило!
Твою ж дивизию, выругался я и как ужаленный побежал на стены, громыхая несуразными в данной ситуации доспехами.
Над столицей и впрямь тут и там поднимались дымы, а кое-где уже и полыхало.
Вот это да! с боязливым восхищением хором воскликнули оказавшиеся рядом Митька с Петькой.
Что творят ироды Они ж пол-Москвы спалят! охнул взобравшийся за нами следом патриарх.
Вот что, Владыка, вздохнул я. Твой полк сейчас где?
Патриаршие палаты охраняет.
Выводи его в город и занимай Замоскворечье, пока оно не запылало. Если где гореть начнеттушите, поймаете поджигателейрубите. В общем, действуйте.
Маловато нас для эдакого дела.
Монахов привлеки. Царедворцам ведра раздай. Что хочешь делай, а чтобы огонь дальше не распространялся.
Все исполню, государь. Сам-то ты куда?
Заканчивать надо с бунтом, а затем пожар тушить.
Батюшка мы с тобой! снова высунулись мальчишки.
Вот еще что, вздохнул я. Поскольку на нянек и спальников надежды никакой нет, присмотри сам за этими двумя огнеборцами.
И это исполню, кивнул Филарет, после чего размашисто благословил меня, пусть тебя бог хранит, царь православный!
Только на него и надежда, скрипнул я зубами и так же резво побежал вниз.
Дмитрий с Петером хотели было воспользоваться моментом и технично смыться, но патриарх был не тем человеком от кого можно легко ускользнуть.
Стоять чада! Али не слышали, как царь вас моему попечению поручил?
Но Владыка!
Ничего не ведаю, сказано стоять, стало быть, выполняйте. Не то враз березовой каши отведаете. Я вам не Шереметев, у меня не забалуете!
Ну, уж принца-то вы, ваше святейшество, пороть не станете, рассудительно заметил Петер, опасливо косясь на патриарха.
Вот ты за обоих и получишь, не растерялся глава русской церкви, а станешь умствовать, так и втройне.
Ялютеранин, набычился мальчишка.
А япоп, мне и окрестить не долго!
Сраженный последним доводом юный приятель царевича тут же замолк и старался более не отсвечивать.
Что такое пожар в деревянном городе? Это ад. Одно спасалопока сильного ветра нет. А на небе даже тучки появились, вот бы сейчас дождиком ливануло с высоты, какая подмога огнеборцам! Но нет, ни капельки, а потому мы мчались сквозь огонь и дым, чтобы вышибить из города бунтовщиков, после чего можно было приступить к тушению пожаров.
К счастью, народ уже и сам стал отходить от развернувшейся в столице кровавой вакханалии. Увидев, что власть наконец-таки появилась и занята их спасением, люди сами выходили из домов, и, выстраиваясь тут же в цепи, передавали друг другу ведра. Там где потушить не получалось, горящие терема, избы и сараи раскатывались по бревнышку. Из охваченных пламенем домов выносили немощных и угоревших, выводили из клетей скотину.
А мы тем временем, двигались дальше, пока, наконец, не добрались до Голутвенной слободы. Там тоже пылало, но нечего было и думать, что прорваться внутрь, потому что озверевшие защитники стояли насмерть. Когда дворянская конница попыталась нахрапом прорваться внутрь, на нее со всех сторон кинулись вооруженные дрекольем бродяги и принялись избивать не ожидавших такого горячего приема боярских детей. К тому же, не слишком богатые на пороховое зелье ополченцы успели растратить свои заряды и не смогли поддержать атаку стрельбой.
В общем, после недолгой, но отчаянной схватки подмосковные помещики не выдержали и были вынуждены откатиться назад.
Пороху бы, еле выдохнул чумазый от дыма дворяинин, едва не свалившись с коня рядом со мной. Без огненного боя не сладим!
А лучше пару рот пехоты, заметил я, лихорадочно осматривая окрестности в поисках решения.
Или хотя бы воды. Мочи нет терпеть жажду.
Дайте же человеку пить! крикнул я, но, как на грех, все фляги оказались пусты, а ни колодца, ни ручья поблизости не имелось.
Отходить надо, шепнул старавшийся держаться рядом Грамотин, но я в ответ так бешено взглянул на него, что у дьяка сразу же пропала охота давать советы.
Так уж случилось, что я, пройдя охваченную бунтом Москву, до сих пор ни разу не то чтобы не пустил в дело шпагу, ни разу даже не обнажил ее. Никто, полагаю, находясь в здравом уме, не обвинил бы меня в том, что я боюсь крови, но убивать своих подданных, пусть и бунтовщиков мне почему-то страшно не хотелось. Да, уже завтра начнутся суды и многих из них потащат на плаху, а я буду утверждать приговоры, но
Кажется, время пришло, вздохнул я, спешиваясь.
Не пускайте его! вскрикнул Грамотин, видимо догадавшийся, что именно я задумал и вместе с другими дворянами встал между мною и мятежной слободой.
Не позорь нас, надежа, попросил хотевший пить воин, нешто мы сами с татями, шишами подзаборными не сладим?