Можно? кивнул я на стоящий у изголовья стул.
Пожалуйста, пожал плечами Сапхат.
Сев рядом с Ан, я так же, как в случае с Пао, принялся вглядываться в её барьерный рисунок. И даже за руку её взял точно так же. Рука, кстати, у Анциллы была гораздо теплее, чем у Паорэ. То ли из-за того, что, благодаря антидотам, её организм уже начал бороться с последствиями отравления, то ли из-за того, что, в отличие от миледи, «барьерное истощение» на экселенсу не действовало.
Пао оказалась права. В ауре Ан действительно обнаружились золотистые нити. Практически в том же количестве, что и у баронессы после моей «терапии» с кристаллом. Но вот в остальном, что касалось общей цветовой гаммы, их ауры существенно различались.
Паорэ в барьерном зрении представлялась мне словно бы сотканной из многочисленных нитей снежно-белого цвета, с небольшими вкраплениями алого и оранжевого. Анцилла же, наоборот, выглядела как огненно-красный цветок с немногочисленными ниточками-прожилками белого и серебристого, чем-то напоминающими попавшие на бутон снежинки или капли росы.
Ну, прямо как белая и алая розы из средневековой войны двух английских родовбелых Йорков и алых Ланкастеров, в результате которой на трон вместо них взошёл представитель Тюдоров, удачно объединивший в своём фамильном гербе оба цвета.
Как получится здесь, не начнут ли мои герцогиня и баронесса тоже, когда поправятся, воеватьэтого я предсказать не мог, но всё же надеялся, что с ними, а через них и со мной, ничего подобного не случится. Пао, по крайней мере, войны не желала. Ну, если конечно судить по тому, что она говорила минуту назад, когда опять стала обладательницей кристалла
Добавлять Анцилле энергии я не решился. Во-первых, её и так было достаточно много. А во-вторых, передавать барьер при свидетелях мне не хотелось. Поскольку подобная передача, с какой стороны ни смотреть, дело интимное, и значит чужие глаза и уши будут здесь точно лишними.
Что будет дальше, док? спросил, поднявшись со стула.
Дальше мы будем вводить ей по схеме новые антидоты. График и дозировку я уже подготовил. У нас, правда, не всех пока ингредиентов хватает, но если вы разрешите использовать репликатор, я синтезирую их, максимум, за пару часов. Формулы там не особо сложные, я их ещё при Наррузе делал.
Про репликатор можешь не беспокоиться. Разрешение у тебя, считай, уже есть. Я только сомневаюсь я сделал вид, что задумался. Не лучше бы было, чтоб не мотаться туда-сюда, перевести в поместье весь госпиталь. Весь целиком, а? Что скажешь?
Ну эээ зачесал в затылке Сапхат. Это, конечно, было бы здорово, но ведь вопрос безопасности
Вопрос безопасностиэто моя проблема.
И кроме того, леди Паорэ может не перенести переезда.
Я мысленно ухмыльнулся.
А вот это мы сейчас и узнаем. Пойдём, док. Посмотрим, как там миледи
В палату к Пао я заходить не стал. Предоставил Сапхату возможность лично и без свидетелей удостовериться, что баронесса пошла на поправку. И не просто пошла, а прямо-таки полетела. Ещё день-другой, и от её «истощения» и следа́ не останется.
В «предбанник» док вышел совершенно ошалевшим. Глазакак два пятака царской чеканки.
Милорд! Вы просто не представляете
Ну, почему же? Вполне себе представляю, перебил я его с лёгкой усмешкой.
Нет-нет, милорд, я не об этом. Просто просто тот способ, который вы применили, чтобы заставить миледи снова принять барьер Вы понимаете, если я о нём расскажу Если я сделаю об этом доклад в столице, прямо в МедАкадемии, то
То за ваши здоровье и жизнь, а также за жизни тех, кто вас слушал, я не дал бы и ломаного гроша, закончил я недосказанную доктором фразу. Правда, вероятней всего, не так, как он в действительности собирался.
Но почему, милорд?! изумился Сапхат. Ведь это же Это же целый переворот в медицине.
Я покачал головой.
Переворот перевороту рознь, док. Мысль, что кристаллы власти можно использовать для излечения безнадёжно больных глазах любого их обладателя просто крамольна. Мало того, подобная мысльэто, с их точки зрения, самое тяжкое преступление против власти и общества, государственная измена и подрывание всех и всяких основ. Добровольно отдать орден власти какому-то левому чуваку, а самому остаться и без кристалла, и без энергии, и без властида за такое даже барона или архистратига не пожалеют, а уж обычного доктора из провинции просто сотрут в порошок вместе со всеми, кто просто под руку попался. Так, надеюсь, понятно?
Понятно, милорд, понурившись, ответил Сапхат.
Ну, вот и отлично. Преград для перемещения персонала, оборудования и больных больше нет, можно приступать к переводу.
Согласен, милорд. Можно. Но только вот транспорт
Транспорт я выделю. Столько, сколько потребуется.
Ясно, милорд. Приступим прямо сейчас
Глава 11
О том, что южане, лишившись во время ночного штурма командующего и понеся значительные потери, начали покидать лагерь, мне донесли ещё до визита в реанимацию к Пао и Ан.
Шестнадцать скрут-пушек я им железно расколошматил, уверял Гас, ссылаясь на данные с беспилотников. По остальным визуального подтверждения нет, но думаю, им тоже досталось. А без скрут-пушек этим архаровцам у нас делать нечего. Замок они не возьмут, под стены мы их не пустим.
А что по живой силе?
Оценочно от ста пятидесяти до двухсот безвозвратно, раненых сотен пять-шесть, не меньше. Я бы с такими потерями раз двести подумал, а не послать ли эту операцию к демонам? Только людей зря положишь, а задачу хрен выполнишь.
Понятно. А сколько тогда у нас безвозвратных?
Ты не поверишь. «Двухсотых» у нас только четверо.
А раненых?
Раненых двадцать шесть человек, нахмурился «третий». Но все, в основном, легко. Да ты и сам видел, к доку всего троих привезли. И это, знаешь ли, радует.
Радует, что троих?
Радует, что всего, уточнил напарник.
Ладно, махнул я рукой. Давай тогда сделаем так. Как здесь освобожусь, перекинь меня на челноке поближе к их лагерю. Сам хочу на всё посмотреть.
Понял. Один пойдёшь?
Нет. С собой возьму Калера, Лурфа, Дастия, Шадеса и ещё четверых. Но тех подберу на месте, из пятой-шестой команды, кто посвободнее.
Ясно. Тогда буду ждать, как освободишься
Вообще говоря, идти самому в разведку необходимости не было. Однако и в том, чтобы не идти, а вместо этого маяться возле госпиталя в ожидании, когда девчонки придут в себя, тоже не было никакой пользы. Док прописал обеим что-то восстановительное-успокаивающее и сообщил, что как минимум, сутки им нужен полный покой, а раздражители-визитёры могут и подождать, никуда теперь эти дамы от господина барона не денутся.
Вот, собственно, я и решил прошвырнуться пока к месту последнего боя и лично проверить, что там и как.
Нашу уже сработавшуюся во время штурма команду Гас переправил к лагерю южных на челноке. Правда, в самом лагере шаттл, ясен пень, не садился, а выгрузил нас тинах в пятнадцати к северу. Полтора-два часа спокойного хода, если не слишком спешить.
Мы, впрочем, торопиться не собирались. Вытянулись цепочкой и медленно потрусили по рассветному лесу. Минут через сорок к нам присоединились четверо бойцов из группы поддержки. Рельсотронов, жаль, ни у кого уже не имелосьэнергетические «вундервафли» выработали свой ресурс полностью, волей-неволей пришлось возвратиться к старым добрым «карамультукам». Зато с разведкой и связью всё оставалось по-прежнемузашибись. Дроны и рации работали как положено, антиэлектрические пояса держали РЭБ-оборону успешно, трое отправленных в боевое охранение «рейнджеров» докладывали, что противник в их зоне ответственности не обнаружен.
Информация по лагерю южных полностью подтвердилась.
Он оказался пустым. Враг покидал в его в дикой спешке. Разбросанный повсюду хлам, включающий и вполне целые, пригодные для дальнейшего использования шмотки, оружие и амуницию, говорил об этом лучше любых донесений.
Направленные на юг беспилотники вовсю демонстрировали картинки с бредущими по дорогам колоннами «оборванцев». Ну, прямо как наполеоновские войска в 1812-м уже после Красного, но ещё до Березины. Погода, правда, вокруг стояла отнюдь не зимняя, а очень даже наоборот. Климат на Флоре, вообще, был достаточно мягкий, и местные зимы напоминали тут, скорее, московский сентябрь, а не якутский март.
Чуток побродив по превращённому в огромную свалку лагерю, мы всё же решили продвинуться тин на пятнадцать-двадцать вслед за отступающими южанами и попытаться взять языка.
Языка удалось захватить без проблем. Один из отступающих в арьергарде решил отбежать от дороги, чтобы справить нужду, но вернуться назад ему не позволили. Калер и Лурф спеленали беднягу за считанные секунды и утащили в чащобу. Ещё двое бойцов какое-то время наблюдали за уходящим противникомхватятся там пропавшего или нет? Не хватились. Видимо, просто внимания не обратили или подумали, что дезертировал. Для всякой разгромленной армии такое, как водится, сплошь и рядом.
Пленный по званию и должности оказался кем-то вроде капрала-десятника. Только своего отделения под рукой он уже не имел. Кого-то убили, кого-то ранили, кто-то ушёл раньше с обозом, а прочие попросту разбежались.
На наши вопросы капрал отвечал без всякого принуждения. По его словам, разброд и шатания в армии начались примерно неделю назад, хотя до вчерашней ночи дисциплину командиры ещё как-то удерживали. Но затем, после гибели главнокомандующего и неоправданно высоких потерь, «плотину прорвало». Уставшее от войны большинство потребовало прекратить боевые действия и вернуться домой, и чем скорее, тем лучше
После допроса пленного отпустили. Убивать его смысла не было, тащить с собойтоже.
Всю вторую половину дня мы, в определённом смысле, преследовали отступающих, однако в прямой контакт уже не входили, ограничивались наблюдением, в том числе с дронов. Перемещались от одной дороги к другой, высматривали, не оставляет ли враг за собой какие-нибудь закладки и схроны, не отправляет ли в обратную сторону диверсантов-разведчиков, не является ли его беспорядочная ретирада обычной уловкой
Противники, судя по результатам наблюдения и проверок, ни о чём подобном не помышляли. Просто брели и брели, стремясь, по всей видимости, поскорей оказаться как можно дальше и от баронства Румий, и вообще от всех северных территорий пока ещё единого Княжества.
Что с ними станет в столице, меня не интересовало. Главное заключалось в том, что враг опять проиграл, и месяца на четыре мы можем о нём просто забыть. Назад он за это время, сто пудов, не вернётся. А то, что случится потом Ну, так далеко я тоже пока не загадывал. Ведь если получится реализовать всё, что задумал ещё в Империи, то через четыре месяца нам уже никто из местных будет не страшен, включая самого Князя и всех его архистратигов
Гас подобрал нас в условленном месте в два часа ночи. Челнок отвёз всю команду в поместье.
Что с госпиталем? спросил я у «третьего», едва оказавшись в шаттле.
Переместили, кратко ответил напарник.
В поместье я первым делом отправился к доктору.
Сапхат, явно не выспавшийся и донельзя усталый, сообщил, что обе леди перенесли переезд нормально и в настоящий момент находятся в состоянии сна, поддерживаемого специальной физиотерапией. Поэтому сейчас их беспокоить не стоит. И вообще, как врач, глядя на господина барона, он советует ему тоже отправиться спать, а встречу с миледи и экселенсой отложить, как минимум, до утра.
Спорить с ним я не стал. Хотя поначалу и собирался.
Но потом вдруг задумался: а сколько реально времени прошло с того мига, когда я последний раз «оторвал голову от подушки»?
Результаты подсчётов оказались весьма неожиданными.
Шесть с лишним суток без сна.
Охренеть!
И ведь, что любопытно, чувствовал себя при этом вполне работоспособным. Хотя, если честно, если копнуть поглубже, такая работоспособность выглядела ущербной, или, скорее, односторонней. Потому что поддерживать себя в постоянно взвинченном состоянии можно было только за счёт отказа от каких-то других возможностей и умений.
Прислушавшись к собственным ощущениям, понял, чего с каждым днём мне не хватало всё больше и больше.
Во-первых, снизилось восприятие реального мира. Иными словами, я теперь больше верил мелькающим в голове мыслям, чем фактам, полученным из внешних источников.
Второея перестал относиться к себе критически. То есть, попросту начал считать себя непогрешимым. Видимо, из-за этого у меня и не получились нормальные рельсотроны, из-за этого я позволил самоубиться Асталису, сам начал лечить Паорэ, не поставив в известность дока, сам попёрся в разведку, вместо того, чтобы просто поверить тем, кто ей уже занимался.
И, наконец, третье. Похоже, я стал полагаться лишь на барьер. Он стал для меня мерилом всего и, в том числе, всего человеческого. Ради «великой цели» я начал расходовать и себя, и свою энергию направо-налево и, мало того, принялся ожидать подобного от других. И даже то, что услышал от Пао, истолковал по-своему, в том же ключе. Не то, что она реально сказала, не то, что она надеялась до меня донести.
Доктор был прав. Мне в самом деле пора прекратить менять свой барьер на лишние часы и минуты и требовать точно такого же от остальных. Иначе я просто иссякну Иначе мы все иссякнем без шанса на восстановление
Проблема заключалась лишь в том, что уснуть я не мог. Просто не мог и всё. После нескольких суток без сна режим «барьерного» бодрствования переключился на автоподдержку. Любые поступающие ресурсы бросались на стимуляцию смертельно уставшего организма, а если их не хватало, использовались ресурсы внутренние. И чем дольше тянулось подобное состояние, тем больше их требовалось. Заглушить эту взбесившуюся систему «барьерного самовозбуждения» можно было или медикаментами, или спиртным, или чем-то «психологическим» навроде гипноза или, хм, удара по голове «твёрдым тупым предметом».
От первого и второго, немного подумав, я отказался. А насчёт третьего стоило действительно поразмыслить.
Размышлять я направился к Гасу.
Хочешь, чтоб я тебе двинул как следует? деловито поинтересовался он, узнав о проблеме.
Хочу, чтобы ты мне что-нибудь посоветовал, отозвался я с хмурым видом.
Гас усмехнулся.
Ну что же, можно и посоветовать. За советы у нас, как говорится, денег не просят
После недолгого разговора я отправился к челноку.
Совет мне напарник и вправду дал неплохой.
Сложнее всего оказалось правильно настроить медблок. Гипносон в нём считался функцией вспомогательной, а не главной. Тем не менее, я с заданием справился. Нацепил на себя обруч с датчиками, воткнул штекер в прибор и, откинувшись в кресле, нажал на «красную кнопку».
Как «третий» и обещал, сон наступил незаметно.
Мне снились собственные воспоминания. Самый лучшие. Именно их я включил в программу псевдогипноза. О том, как мы с Ан мчались на флаере в небе ночного Данквиля, как я одержал первую победу на аренах Ландвилия, как мы стояли спина к спине с парнями из кудуса Маммиядвадцать против двухсот, как вместе с Гасом крушили «шершавых» в таверне «Три грации», как взламывали с Паорэ защиту над Флорой, как ввосьмером отбивали атаку на замок нескольких тысяч, как брали внаглую Тарс, громили врага возле Мегадеи, выводили на чистую воду подонка регента
Я любил своих женщин, дрался со своими врагами, бросался на помощь своим друзьям, а они приходили на помощь мне
Видения были настолько красочными, что я попросту перестал различать, где сон, где реальность. Но при этом, что интересно, не чувствовал какого-то особого удивления из-за того, что уже и не вспоминал про Землю.
Двадцать восемь с копейками лет, проведённые там, не шли ни в какое сравнение всего с четырьмя (если опять же считать по-земному) вдали от родной планеты.
Почему так? Какая причина?
Мои дедушки и бабушки умерли ещё до моего рождения. Родители погибли в автокатастрофе, пока служил в армии. Братьев и сестёр не было, даже двоюродных, дядек и тёток тоже. Институт бросил недоучившись. Работа, пусть и довольно денежная, удовольствия не приносила. О случайных подругах забывал уже на следующее утро. С приятелями-собутыльниками было интересно тусить, но вряд ли хоть кто-то из них встал бы со мной в один строй против реальных врагов
Кому я там был интересен, кто меня ждал, к чему я стремился?
Один из семи миллиардов никому не нужных людей.
Зачем меня выдернули из привычной рутины в мир, полный опасностей и приключений, недоступный никому из землян, мир, где любой изгой, раб, осуждённый на смерть преступник мог, при известной доле везения, стать вровень с правителями межзвёздных империй и федераций? А может быть, всё это было сделано для чего-то другого? Чего-то гораздо более важного, чем просто власть и богатство?..