Понял, прохрипела труба. Ближе к концу выгрузки подъём проверю и дифферент поставлю на плюс один. Мы здесь ночуем?
Нет, после погрузки сразу в Киев уходим.
Новый груз ближе к корме клади, посоветовал Данила. Я в одном баллоне не уверен.
Хорошо, ответила Фрида. Всё, я в трюм.
Лена, вздохнув, поднялась из кресла штурмана. Она посмотрела на уходящие в темноту ряды слабоосвещённых мачт и пожаловалась Фриде:
Вот, в первый раз в Рязани побывала. И что увидела?
Да в Рязани и смотреть нечего, отозвалась Фрида, делая пометки в бортжурнале. Кремль у них красивый, раньше туда туристов пускали один день в неделю. Но нынешняя Ольга в кремль доступ закрыла, а больше здесь ничего особо интересного и нет.
Что значит «нынешняя Ольга»? заинтересовалась Лена.
В Рязани наследницу всегда Ольгой называют, никто уже и не упомнит почему. А если случается, что другая дочь или ещё кто княгиней становится, то она имя на Ольгу меняет. Традиция такая.
У них тут чтоматриархат? удивилась Лена. Как в каганате?
Нет, не как в каганате. Просто женщина правит. У них уже давно так. Вроде когда-то в древности их князь оказался предателем, тогда его жена взяла власть и поклялась народу, что в Рязани князей больше не будет. А что там на самом деле было, кто теперь уже скажет? Я так думаю, княгине власти захотелось, вот и скинула мужа, а в летописях приказала записать как нужно. Так, что-то заболталась я с тобой Груз отсюда у нас с владельцем едетвстретишь у трапа купца с приказчиком и отведёшь их в десятую каюту. Иди встречай.
Лена спустилась в трюм и прошла мимо матросов, которые пытались зацепить штабелёром косо вставший контейнер. Воздушники громко выражали своё мнение по поводу того, кто этот контейнер ставилЛена подивилась затейливым воздухоплавательным терминам, но на всякий случай решила их не запоминать.
К трапу она подошла вовремяпассажиры уже сходили с платформы подъёмника. Сам купец, легко определяемый по солидному животу, был пьян до изумления и смотрел на окружающий мир мутными глазами, плохо осознавая обстановку вокруг. Приказчик был по чину тощ и сравнительно трезвточнее, он был тоже изрядно пьян, но всё же не настолько, чтобы совсем утратить контакт с реальностью. Судя по всему, пассажиры как следует отпраздновали удачную сделку, но немного увлеклись, а горячий летний воздух совсем не способствует протрезвлению.
Девка! оживился купец, сфокусировав глаза на Лене. Приказчик угодливо хихикнул.
Следуйте за мной, достойные, обратилась Лена к приказчику, игнорируя купца. Я провожу вас в каюту.
Нас в каюту зовут, почтенный Евсей, объяснил приказчик купцу, бережно придерживая того одной рукой, а другой прижимая к себе портфель с бумагами. Не дело в проходе стоять.
И то верно! решительно, хоть и не очень внятно, согласился купец. Веди в кабинет, красавица.
Лена пошла вперёд, искренне надеясь, что Кеннер им навстречу не попадётся. Он, конечно, очень сдержанный, но не тогда, когда дело касается жены, а купец, скорее всего, не упустит возможности напроситься на хороший мордобой. Однако им повезло, и до десятой каюты они дошли безо всяких нежелательных встреч.
Вот ваша каюта, достойные, сообщила Лена, распахнув дверь. Спокойной ночи.
Купец пьяно ухмыльнулся и проследовал в каюту. Проходя мимо Лены, он внезапно схватил её за руку, и резко дёрнув, затащил её внутрь.
Сбежать хотела? сказал он, грозя пальцем. У меня не сбежишь. Будешь сидеть с нами, пока не отпущу.
Лена высвободила руку и вежливо сказала:
Спать ложитесь.
Да что ты тут выкобениваешься? возмутился купец. Да я тебя
Закончить свою речь он не успел. Лена грустно вздохнула и резко ударила его в лоб раскрытой ладонью. Глаза почтенного Евсея закатились, и он рухнул, как падает подрубленное дерево. Голова его с громким стуком соприкоснулась с полом, и купец застыл в неподвижности.
Чего это он? изумлённо спросила Лена.
Почтенный Евсей очень быстро засыпают когда выпимши, неуверенно объяснил случившееся приказчик.
Да? с сомнением переспросила Лена. Ну ладно, давай тогда его на койку положим. хватайся ему под руки.
С большим трудом и пару раз уронив, они перетащили тушу купца на узкую корабельную койку.
Надо бы с него сапоги снять, ненавязчиво намекнул приказчик.
Ты чторешил, что няню нашёл? удивилась Лена. Сам снимешь. И сразу спать ложись. Или тебе тоже надо колыбельную выписать?
Не надо, замотал головой приказчик, на всякий случай отодвинувшись.
Значит, сам ложись. И вот ещё что запомни: гальюн у нас в конце коридора. Если наблюёте в каюте, я всё это тобой вытру. Понял?
Понял, послушно пискнул приказчик, и Лена вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
На завтрак Алина подала фриттату с цукини и беконом. К завтраку выползли и пассажиры. Купец был слегка зеленоват, то и дело непроизвольно морщился, и вдобавок как-то странно поглядывал на Ленку, словно пытаясь что-то вспомнить.
Вяло ковырнув фриттату, купец просительно обратился к Олафу:
Капитан, мне бы чего-нибудь, чтобы поправиться малость.
На борту спиртного нет, почтенный, сочувственно ответил тот. На всех дирижаблях строгий запрет на выпивку. Подождите до Киева, мы там уже часа через три будем.
До какого Киева? не понял купец.
До обычного Киева, пожал плечами капитан. Мы туда летим.
Мне туда не надо, забеспокоился купец, забыв о больной голове. Мы так не договаривались!
Договаривались, вмешалась в разговор Фрида. У нас официальная заявка от вас, заверенная в диспетчерской воздушного порта Рязани. Отвезти двух человек и груз весом три ласта к хорошим девкам. В Киеве девки хорошие.
Олаф степенно кивнул, авторитетно подтверждая высокие характеристики киевских девок.
Мне в Пинск надо, с отчаянием сказал купец, уже начиная осознавать ситуацию в полном объёме.
В Пинске девки, может, и хорошие, но в Киеве всяко лучше, добила его Фрида.
Да не печальтесь, почтенный, добродушно сказал капитан. В Киеве разгрузимся и отвезём вас в Пинск. Просто продлим фрахт немного.
Мне ваш фрахт не потянуть, тоскливо сказал окончательно деморализованный Евсей. У вас вон даже юнга в бриллиантах.
Все дружно уставились на Ленкины серёжки, а мне захотелось с размаху удариться лицом об стол. А собственно, что ещё можно было ожидать? Совершенно закономерный результаттак, наверное, всегда и бывает, когда обыватели начинают изображать из себя секретных агентов.
Не волнуйтесь, почтенный, мы договоримся, хищно улыбнулась Фрида.
Глава 11
Киев встретил «Красоту Фрейи» сильным ливнем. Дождь стоял стеной, и корпус дирижабля гудел под ударами тяжёлых капель. Олаф смотрел сверху из панорамного окна рубки на маленькую группу воздушников, которая только что сошла с мачтового подъёмника.
Всё-таки жаль, что они не согласились остаться, вздохнул он.
Любишь ты пожрать, Олли, рассеянно заметила Фрида, заполняя бортжурнал.
Я и насчёт выпить не дурак, хмыкнул Олаф.
Даже не думай, нахмурившись, подняла на него глаза Фрида. Через три часа уходим в Пинск, какая тебе выпивка? Если в Пинске сразу фрахт не подвернётся, устроим увольнение экипажу, там и выпьешь.
Олаф печально вздохнул, глядя на струи воды, стекающие с корпуса.
А об этих Востриках жалеть не стоит, продолжала Фрида. Очень уж они мутные. У меня чуйка прямо кричит, что от них лучше держаться подальше. С ними как будто на мине сидишьто ли всё замечательно будет, то ли тебе оторвёт что-нибудь невзначай.
Я в жизни такого не ел, опять вздохнул Олаф. И уже не поем, наверное.
Это да, в ответ вздохнула Фрида. Да и Гана в двигательном порядок навела образцовый, двигатель будто вчера с завода. Но что тут поделать? Нам с ними не по пути. Найдём хорошего кока из наших, из нормальных воздушников. И механика хорошего найдём, нормального. А Вострики пусть идут куда шли.
Всё правильно говоришь, мама, неохотно согласился Олаф, но всё равно жалко.
Олаф опять посмотрел на удаляющуюся семью Востриков. Проливной дождь вовсю хлестал по лётному полю, но они каким-то странным образом оставались сухими, как будто струи воды проходили мимо, совершенно их не затрагивая. Олаф потряс головой и протёр глаза, но ничего не изменилось. «Уже и мерещится всякое, старею, что ли?»подумал он и отвернулся от окна.
Всё лётное поле было в больших и маленьких лужах, через которые нам приходилось перебираться. Совершенно машинально, не задумываясь, я отогнал щитом в сторону глубокую лужу перед нами, заслужив одобрительный взгляд Алины.
Куда мы сейчас? поинтересовался я.
Сейчас на остановку конки, ответила Драгана. Поедем в гостиницу. А вечером можно погулять, наш поезд только завтра отходит.
А кстати, вдруг вспомнил я, что там насчёт Фрейи?
А что там насчёт Фрейи? переспросила Драгана, осторожно переступая небольшую лужицу. Я её вообще не заметила.
Я заметила, откликнулась Алина. Она заглядывала разок, я почувствовала присутствие, но совсем мимолётное.
То есть она им мстить больше не будет? поинтересовался я. Даже без вас рядом?
Кеннер, ну что за глупости? сморщила нос Алина. Тебе должно быть стыдно такую чушь нести.
Я распоряжусь, чтобы декан боевого обратила на это внимание, поддержала её Драгана. Это же просто позор, слышать такое от студента третьего курса. Что-то у них там не то с учебной программой.
Да что я сказал-то? растерялся я.
Кеннер, тебе уже стоило бы знать, что у богов и духов нет чувств и эмоций, сказала Алина. В частности, именно поэтому они не в состоянии различать добро и зло. Они иногда имитируют эмоции, но это именно имитация. Для них есть только понятие личной выгоды. Боги, по сути, очень примитивные существа.
Положим, люди тоже не очень-то сложные, заметил я. И тоже в основном нацелены на личную выгоду.
Обычно верно, но далеко не всегда, возразила Алина. Человек под влиянием чувств часто совершает невыгодные для него поступки, а для бога или духа такое в принципе недоступно. Они, как арифмометрырассчитывают выгодность и действуют исключительно исходя из этого. Нежелательное название исчезло, и для Фрейи вредить дирижаблю или экипажу стало бессмысленной тратой энергии. А поскольку название сменилось на положительное, как-то вредить стало вообще невыгодно. Она ещё могла бы что-то сделать, не зная о переименовании, но раз уж она побывала на борту и увидела другое название, то конфликт можно считать полностью исчерпанным. Боги легко прощают любой поступок, достаточно всего лишь в нём раскаяться. Они не таят обид, это невыгодно. Хотя здесь всё же надо помнить, что иногда им как раз бывает выгодно примерно наказать смертного в качестве назидания прочим.
В принципе, я всё это знаю, признался я. Просто как-то не подумал применить это к данной ситуации.
Алина с Драганой посмотрели на меня взглядами, которые опустили моё самоуважение куда-то ниже уровня моря.
Вообще, говоря о нашем путешествии, заметил я, переводя разговор с неудобной темы, я бы назвал его сокрушительным фиаско.
Это ещё почему вдруг? дружно удивились обе, а Ленка машинально потрогала свои серёжки.
По-моему, наша компания была крайне подозрительной, и семью Вострик забудут нескоро, да ещё и всем знакомым про нас расскажут.
Не расскажут они ничего, усмехнулась Драгана. Они уже сегодня к вечеру о нас почти забудут, а завтра у них останется только смутное воспоминание, что вроде были такие, но ничем не отличились, потому и не запомнились.
Вы у них в головах покопались, что ли? поразился я.
Нет, как бы это сказать если попросту, то мы немного исказили реальность чуть воздействовали на лес вероятностей тебе пока что это сложно понять. В общем, забудут они нас, вот и всё.
Тогда зачем было всё это затевать, раз вы можете так просто все следы затереть? Поехали бы на поезде до Нитики.
Неужели это так трудно самому понять? Одно дело поправить деревья вероятности для нескольких бездарных, и совсем другое дело для сотен людей, которым мы бы попались на глаза на вокзале и в поезде. А если бы нам там встретились одарённые, то ничего бы вообще не получилось. Возможно, твой предок Ренский и мог бы такое проделать, но нам до него далеко. Мы на дирижабле полетели как раз потому, что там никто, кроме маленького экипажа, не мог нас увидеть. А шанс наткнуться на одарённого на грузопассажирском дирижабле очень небольшой.
А почему не пассажирами, в таком случае?
У нас, зятёк, семья небогатая, широко улыбнулась Драгана, нам совсем не помешает заработать несколько лишних кун.
Так, мы, похоже, снова переключаемся в режим Востриков. Ну, я тоже так могу.
И где в таком случае мой заработок? поинтересовался я.
Ну ты наглец, восхитилась Драгана. Я тебе свою голубку отдала, а ты ещё и денег требуешь. Так ведь ещё и вперёд старшей сестры её выдала, лишь бы твоим капризам угодить, она указала на Алину, которая откровенно веселилась.
Запросы очень уж большие у твоей старшей голубки, парировал я. Всё ей богатого купца подавай, а то и дворянина. Мало ей простого механика с пониженным интеллектом. Если не бросит выделываться, то вообще в девках останется. Так дальше и будешь её по дирижаблям за собой таскать в надежде, что кто-то позарится.
Судя по довольной улыбке Драганы, именно такого ответа от меня и ждали. Чувствую, наша поездка будет сплошным развлечением.
Кстати, дочка, посмотрела она на Ленку, ты бы всё-таки сняла серёжки. Люди такие глупые, могут ведь и вправду подумать, что это золото да бриллианты. Мы тебе другие купим, может даже и настоящие серебряные.
Кондуктор подёргал за верёвочку, заставив зазвенеть колокольчик рядом с кучером. Кучер тряхнул вожжами, и конка поехала дальше, оставив нас на тротуаре перед украшенным лепниной двухэтажным домом, над дверью которого красовалась вывеска «Приютный дом «Усталый паровоз»».
Ах, как давно я здесь не была, мечтательно сказала Гана. За мной!
За дверью обнаружился небольшой холл. Справа от нас возле огромного камина стояло несколько кресел; слева всю стену занимала застеклённая витрина, внутри которой на полках стояло множество больших и маленьких моделей паровозов. А впереди за длинной дубовой стойкой сидела бабушкабожий одуванчик в круглых очках, которая отложила своё вязанье и вопросительно на нас посмотрела.
Здравствуйте, поздоровалась Гана, а мы вразнобой кивнули.
Здравствуйте, уважаемые, слегка насторожённо ответила старушка.
Нам нужны комнаты, сказала Гана. Одна двойная и две одинарные. Ну или две двойные, если одинарных нет.
Есть и двойные, и одинарные, сказала бабуля, полистав журнал регистраций. Как вас записать?
Семья Махренко, представила нас Гана. Я Гана, это Лина, нам одинарные. А это Кен и Лена, они женаты, им двойную.
Хорошо, кивнула та. Цены наши знаете?
Знаем, махнула рукой Гана, я как-то останавливалась у вас, почтенная, правда, давно уже.
Цены всё те же, сказала старушка. Как мой прапрадед их установил, так они и не менялись. Но вот прямо сейчас немного дешевле, потому что у нас временно завтраков нет. Повар болеет.
Ничего страшного, заметила Гана. Здесь недалеко, помнится, был хороший трактир. Назывался, если я не ошибаюсь, «Железный конь».
Бабушка посмотрела на нас с сомнением, немного поколебалась, но всё-таки решила дать совет.
Есть такой трактир, подтвердила она, хороший, верно сказали. Но я бы вам не советовала туда идти в этой форме. У нас-то здесь постояльцы тихие, а вот в трактире обязательно кто-нибудь к вам пристанет, особенно если вечером туда пойдёте. Наши железнодорожники воздушников сильно не любят. То есть, так-то народ у нас здесь спокойный, но и драчуны встречаются.
А, точно, совсем я про это забыла, кивнула Гана. Спасибо, почтенная. В форме мы туда не пойдём, да и вообще форму снимем. Сейчас переоденемся и сходим пообедать. Ну и вечером тоже сходим, может, и впрямь получится подраться.
Трактир был и в самом деле хорош. Ну как хорош? Определённо не ресторан «Ушкуйник», но откуда честным работягам Вострикам знать, как там в ресторанах кормят? А здесь и борщ неплох, и котлета большая, и лапши вдоволь навалили, а к компоту ещё и свежую булочку дали. Сменные паровозные бригады, которые, собственно, и облюбовали это заведение по причине близости к узловой станции, никаких претензий к меню явно не имели. И не имеют вот уже больше двухсот пятидесяти лет, если верить гордой табличке у входа: «Кормим вас с 7987 года!».