Соломахина Анна (Fjolia ) Когда папа варвар
Глава 1. Алёна
День не задался с самого утра - пошёл ливень. Сильный, никак не желавший заканчиваться, именно тогда, когда мне нужно было спешить. Нет, не на учёбу в художку - сегодня у нас день самостоятельной работы студентов, а в интернат, где я работаю волонтёром. Провожу занятия по арт-терапии с детьми-аутистами.
Почему я выбрала этот путь? Как обычно, случайно. Знаете, спонтанность вообще можно назвать принципом моей жизни: так я впервые попала в кружок рисования, потом в секцию стрельбы из лука, а полтора года назад записалась в волонтёры. И все эти занятия стали определяющими в моей жизни - кто бы мог подумать? Но об этом чуть позже, будем излагать события по порядку.
Моя закадычная подружка как-то загорелась, позвала меня с собой за компанию, мол, давай делать мир лучше. Я согласилась, что да, помощь детям с особенностями развития - это очень здорово, и пошла. Подружка в итоге бросила, сначала из-за сессии и летней практики, а потом оказалось, что она разочаровалась. Не в том, чтобы мир сделать лучше, а в том, что нас заставляли вести себя отстранённо, держать эмоциональную и физическую дистанцию[1].
- Так будет легче всем, - объясняла психолог. - Во-первых, это особенные дети, они несколько иначе воспринимают действительность, у них иные механизмы мышления. Ну а во-вторых, когда они к вам сильно привяжутся, а вы рано или поздно их покинете, им будет слишком больно.
Ох, как непросто было это понять и принять! И Женька с этим не справилась - выгорела. Я её не винила, но сама уйти не смогла. Как можно бросить этих удивительных малышей,
которые, пусть иначе соображают, реагируют, но выдают при этом порой гениальные результаты. Например, Илья, у которого сегодня день рождения, и я кровь из носа должна добраться до пекарни, где заказала большой торт, а потом ещё и до интерната ехать на другой конец города.
В обычные дни туда добираться легче, потому что моя альма-матер находится как раз посередине между домом и интернатом, а на работу я езжу после занятий. Но сегодня свободный день и на улице ливень. Такси выйдет слишком дорого для моего скромного бюджета, ведь торт я заказала самый вкусный, соответственно, самый дорогой.
- Придётся помокнуть, - я полезла за резиновыми сапогами и камуфляжными штанами, в которых обычно ездила в лес. Их было не жалко, а ещё они быстро сохли, в отличие от джинс.
Чёрт, у зонтика в прошлый раз сломалась спица, и я забыла об этом от слова совсем!
Костеря себя на все лады, я всё же выкатилась из дома, придерживая одной рукой сломанный угол зонта. Так себе лайфхак - струи дождя теперь текли по руке прямо в рукав. Брр! Кое-как добравшись до пекарни, я получила, наконец, вожделенный торт и отправилась на остановку.
Как хорошо, что прогресс дошёл и до нашего конца географии - совсем недавно у нас наконец-то построили закрытую остановку! Можно теперь сидеть в тепле и сухости, всматриваясь сквозь текущие по стеклу струи дождя в номера автобусов и маршрутных такси. Подумаешь, за спиной компания парней с пивом, отпускающих сальности относительно моей пятой точки. Я давно научилась их игнорировать, а при излишней активности и вовсе отправлять за мороженым. В смысле в тундру.
Конечно же, нужного номера маршрутки, на худой конец, автобуса не наблюдалось, ведь я вышла позже запланированного времени. А Илья ждёт - это я знаю совершенно точно. Сколько бы ни говорила Вероника Степановна, что нельзя привязываться, но я привязалась. Буквально прикипела к одному мальчику, брошенному родителями на произвол судьбы. Его нашли прямо на обочине трассы, недалеко от города, слава Богу, живым и без сильных повреждений. Явно же он не сам выпал из автомобиля!
Так вот, этот мальчик, несмотря на жуткую замкнутость и периодические срывы, был просто гениальным фантазёром. Он лепил из пластилина совершенно невероятных существ, рисовал на бумаге и песке красивейшие пейзажи и замки, а ещё говорил на своём собственном языке. Странном, немного рычащем, но я, работая с ним уже второй год, давно поняла, что это не простой набор звуков, каждый раз разный, а именно язык.
Я даже записала отдельные слова, чтобы запомнить. А потом приучить к нашим, русским аналогам. И он учился, даже начинал медленно говорить, но потом что-то случалось, и он срывался. Начинал визжать, переставал говорить на русском и отказывался есть. Триггеров было несколько, один из которых - родители, навещавшие некоторых детей. Вообще такие встречи старались не афишировать, но иногда это плохо получалось. Моё сердце в таких случаях плакало, я даже пару раз разговаривала со своими родителями на тему того, чтобы усыновить его.
- Алён, ты же знаешь, что это невозможно, - мама высказалась сразу категорично. - Я всё время в командировках, а ребёнок-аутист - это очень большая ответственность.
- У меня ненормированный график, - отец развёл руками. - Случись что, и я бегу на работу.
И я их прекрасно понимала, но от этого было ни сколько не легче. Именно поэтому я так стремилась сделать приятное Илюше в день его семилетия. Купила торт, картонные колпачки, воздушные шарики и мыльные пузыри.
Знала бы я, чем сегодняшний день закончится, запаслась бы успокоительными, газовым баллончиком и электрошокером. Ну а что, одно другое ведь не исключает!
Я опоздала на сорок минут. Вероника Степановна не упустила возможность сделать замечание, но на торт взглянула благосклонно. А уж как Илья обрадовался, правда, потом отвлёкся на мои мокрые штаны. Расхохотался, что для него большая редкость, принялся тыкать пальцем в пятна и ещё сильнее заливаться.
- Какой ты сегодня весёлый! - потрепала его по золотистым вихрам. - Прости, что опоздала.
- Я ждал, - Илюша перестал смеяться, поднял на меня свои шоколадные глаза. Удивительно глубокие, завораживающие, иногда в них появлялись золотистые крапинки, вот как сейчас.
- Ты обещала торт, я помню.
- И выполнила своё обещание! - улыбнулась и в очередной раз сдержала порыв поцеловать его.
Иначе получила бы нагоняй от Вероники Степановны - педагога-психолога группы[2].
- А свечки будут? - надо же, какой он сегодня разговорчивый!
- Обязательно. Пойду все приготовлю, а ты жди.
Я пошла в кабинет Вероники Степановны, переобулась, тщательно вымыла руки, распаковала торт и принялась аккуратно расставлять свечи. Это оказалось непростой задачей, ведь там было много ягод и крема - приходилось выкручиваться.
Наконец, когда я всё закончила, а Вероника Степановна, к слову, полная шатенка с закалёнными нервами и строгим нравом, раздала ребятам колпачки, и началось волшебство. Именно так воспринимали свечи наши ребятишки, ведь открытый огонь для них - огромная редкость.
- Как на Илюшины именины испекли мы каравай...
Видели бы вы глаза Илюши! Они светились от счастья, а уж как он дул, как дул! Даже часть крема покосилась - так он старался.
Чаепитие шло весело. Один размазывал торт по тарелке, второй по щекам, третий по одежде, четвёртый по столу, зато все были счастливы! Илюша, кстати, всегда ел аккуратно, даже с некоторым изяществом. Я вообще порой ловила себя на мысли, что не так уж он похож на аутиста, скорее на сильно испуганного мальчика, оказавшегося в чужой стране и попросту не знавшего русского языка. Вот только те слова, которые он произносил, не имели аналогов ни в одном языке мира - я лично проверила. И не только я, конечно.
Даже его срывы были более-менее понятны, в том числе паническая боязнь автомобилей, кроме одного: он не выносил вида кораблей. Картинки с ними он отбрасывал прочь, а то и рвал, а игрушки выбрасывал в окно, совершенно не разбираясь, открыто оно или нет. Один раз даже стекло трещинами пошло - с такой силой он это сделал. С другой стороны -польза, наконец-то поменяли окна на современные.
В общем, сидели мы с Вероникой Степановной и Людой - нянечкой, смотрели на всеобщую радость, попутно поправляя тех, кто конкретно пакостил, и даже не заметили одной любопытной детали. Первой заверещала Маша - девочка десяти лет, которая только-только научилась самостоятельно ходить в туалет. Она тыкала пальцем в Илью и издавала жуткие вибрирующие звуки.
Я повернулась к своему любимчику (я старалась этот факт тщательно скрывать, правда, не всегда получалось) и обомлела, потому что вместо обычного лица Ильи увидела... своё собственное! Да-да, на теле ребёнка со старой причёской, но моё лицо, даже цвет глаз изменился. И самое ужасное, что в какой-то момент оно поплыло, черты размазались, а потом вновь стали родными, какие были.
- Алёна, ты главное не делай резких движений, - Вероника Степановна плавно встала и двинулась в сторону Ильи. - Нужно аккуратно изолировать его.
- Не трогайте меня! - вскрикнул Илья, подскочил, опрокинув стул, и бросился к открытому окну.
Зарешёченному.
- Илюша, стой, я не сделаю тебе ничего плохого! - я тоже подскочила, бросилась ему во след, но мальчик меня не слушал.
Он взобрался на подоконник и. каким-то невероятным образом принялся протискиваться между прутьями решётки, просветы между которыми были очень узкими. Честное слово, он стал похож на кошку, которая умудряется сплющиться и ввинтиться в щель за диваном!
К тому времени, как я добежала до окна, он уже протаскивал вторую ногу. Сам Илья стоял на покатом карнизе и держался за прутья.
- Солнышко, ты можешь упасть и разбиться! - я протянула к нему руки, стараясь двигаться медленно и плавно. - Там слишком высоко, мы на втором этаже.
Илья посмотрел вниз, вздрогнул. Видимо, до этого он не осознавал, что земля может быть так далеко.
- Я просто испугалась от неожиданности, но мне кажется это очень круто, то, что ты сделал,
- я говорила искренне, потому что это было воистину удивительно.
- А что я сделал? - похоже, он даже не понял, какой он уникальный.
- Ты изменил своё лицо на моё, - я аккуратно прикоснулась к решётке невдалеке от его рук. К нему самому не прикасалась, чтобы он не испугался и не отпустил прутья.
- Я не хотел, я не спе. не., - он принялся проглатывать некоторые звуки и даже икать.
- Я не боюсь, правда, - улыбнулась, немного придвинула свои руки к его рукам. - Мне очень интересно, как ты сумел это сделать. Давай, я тебе помогу вернуться обратно, мы с тобой одни посидим, доедим торт, а потом перед зеркалом попробуем что-нибудь ещё сделать.
Илюша задумался. Минута, вторая, я аж вспотела, когда он перебрал своими пальчиками по решётке, и облегчённо выдохнула, когда он придвинул их к моим рукам. Совсем близко, мы даже соприкоснулись.
- Вот так, я возьму тебя за ручку, и ты боком пролезешь, - на моих глазах происходило чудо.
Илья крепко вцепился правой рукой в мою, просунул худое плечико между прутьями, а вот тело по идее уже не могло туда пролезть. И тут я ясно увидела, как его рёбра поджались, и он свободно прошёл, словно и впрямь был кошкой. Или змеёй.
- Молодец, - позади меня послышался голос Вероники Степановны. - Вы оба молодцы.
Я раскрыла для Ильи объятья, он заколебался, осмотрел внимательным взглядом комнату и наконец-то шагнул прямо в раскрытые руки.
Слава Богу!
Стоило мне слегка расслабиться, как случилось кое-что ещё более невероятное: нас закружил сильный вихрь (да-да, прямо внутри комнаты!), мы ухватились друг за друга ещё крепче и принялись визжать. Оба. Потому что нас закрутило, принялось швырять от одной стороны воронки в другую, казалось, что нас сейчас сломает пополам. Но мы держались. Вцепились друг в друга, как клещи, я чувствовала, как колотится от страха сердце Илюши, и понимала, что сдохну, но не выпущу его из рук! Его хватка, кстати, оказалась неожиданно крепкой для семилетнего ребёнка, а учитывая, что он особенный - и вовсе странно.
Вихрь нас кружил так долго, что меня чуть не стошнило. Хорошо, что в этот раз вместо сменных туфель для работы в группе (они порвались и требовали ремонта) мне пришлось надеть кроссовки. Поэтому, несмотря на болтанку, я оставалась при обуви, а ещё чувствовала, как от потока воздуха просохли камуфляжные штаны. Вот это нас обдуло!
Приземление вышло болезненным, более того, возникло чувство, что вихрь словно выключили - настолько он неожиданно закончился. Взлохмаченные волосы закрывали обзор, но я и не торопилась осматриваться - кто его знает, что там с остальными случилось. Страшно!
- А, так вот кто высосал всю энергию и дестабилизировал портал, - над головой раздался чей-то звонкий ехидный голос.
И он не принадлежал ни Веронике Степановне, ни Люде.
- Зыралда щарбом слю датсром бя, - раздался чей-то настолько низкий голос, что у меня по коже поползли мурашки.
Я даже испугалась, зато Илья принялся вырываться, более того, возбуждённо затараторил:
- Парамба дул распорт...
Я ничегошеньки не поняла. Разве что узнала только одно слово, которое он довольно часто произносил: «дарам», что обозначало дом. Мужской голос принялся отвечать ему, в нём проскальзывали интонации удивления, радости и просьбы. Вопрос - какой именно?
- Алёна, ты нас понимаешь? - уловила я среди незнакомой тарабарщины Ильи родные слова.
- Нет, только первый голос, - я поправила, наконец, взлохмаченные волосы, кое-как заставив себя разжать для этого хотя бы одну руку.
Второй продолжала цепляться за Илью.
- О, значит ты из родственного мира, - обрадовался первый голос, тот самый, который звонкий.
- Чего? - я огляделась и... обомлела от открывшейся мне картины.
Во-первых, стены. Мы очутились в какой-то круглой комнате, стены которой представляли собой грубый серый камень. Если бы не правильная форма, я бы подумала, что мы находимся в пещере. Но ровный отполированный пол с какими-то линиями, отсутствие сталактитов и что там ещё бывает в пещерах, говорили о рукотворности помещения.
Во-вторых, дама, которую я понимала - ей оказалась удивительно худая, белокожая на грани прозрачности женщина с белоснежными же волосами. Она больше походила на привидение, нежели живого человека, но имела очень бодрый вид, не сочетавшийся с загробными ассоциациями.
В-третьих, мужчина. О, это был воистину гигант: высоченный, широченный, а под тканью рубашки явственно проступали литые мышцы. У меня даже слюнки потекли. Неосознанно!
- Сейчас, подожди, - с этими словами женщина взмахнула рукой, как-то по-особенному перебрала пальцами, а потом сделала пару шагов и коснулась моей головы.
Я отпрянула, но было поздно. Голова сначала закружилась, потом в ней что-то щёлкнуло и. отпустило.
- Что ты с ней сделала? - в этот раз я поняла, что произнёс мужчина.
- Помогла ей с языковым барьером, - женщина с любопытством уставилась на Илью.
Я ей, похоже, стала не особо интересна, а вот меня охватил страх. То есть вот так легко можно сделать со мной что угодно? Щелкнул пальцами, притронулся ими к голове и вуаля? А если они захотят сделать со мной нечто более серьёзное, чем обучение чужому языку?
- Я не отпущу её, - Илюша вцепился в меня ещё сильнее, оттесняя страх за себя на второй план. - Она - самая лучшая во всех мирах!
Мне было очень приятно. А ещё весьма тревожно именно за Илью. В конце концов, я взрослая девушка, а вот он - маленький ребёнок, и он куда более беззащитен.
- Кто она такая, Илладар? - вновь раздался густой мужской голос, вызвавший у меня бесконтрольный табун мурашек.
Знакомое слово - Илладар. Кажется, Илья тоже его регулярно бормотал, но при этом не объяснял его значение. Похоже, это его настоящее имя.
- Моя няня из того мира, - он посмотрел мне в глаза, и я вздрогнула.
Потому что его зрачок стал вертикальным.
- Кто ты, Илюш? - нет, я не отпрянула от него, не стала относиться к нему хуже, просто сильно удивилась.
- Он - наследник короля Зигвальда, одного из повелителей Армарии, - вместо него ответил этот невероятный мужчина. - Его мать из народа химер, поэтому он наделён некоторыми способностями.
- Отец отрубил ей голову! - вновь подал голос Илья. - Ненавижу его!
Я оторопела. В смысле отрубил голову? Кому, его матери?
- И, тем не менее, тебе придётся вернуться к нам, в Армарию, чтобы занять достойное твоему происхождению место, - настойчиво проговорил мужчина.
- Хватит давить на ребёнка, - остудила его пыл беловолосая дама. - Не бойся, Илладар, никто не даст тебя в обиду. Более того, мы с твоей тётей работаем над артефактом, благодаря которому люди смогут узнавать, кто их истинные пары, поэтому никого больше не придётся казнить. А ещё я не стану отправлять твою няню обратно, пусть она побудет с тобой какое-то время, пока ты не освоишься. Ты ведь не против?
Этот вопрос был задан мне, и я не могла ответить на него отрицательно. Потому что бросить сейчас Илью - значит предать его доверие, отдать какому-то мужлану, у которого поднялась рука на собственную жену. Правда, я не поняла, какая связь между какими-то парами и казнями, и почему вообще произошло то, что произошло...
- Я не няня, а преподаватель изобразительного искусства, - автоматически поправила я, переваривая поступающую информацию и разрываясь от того, о чём же спросить в первую очередь, но так и не находя правильного решения. - Илюша просто не совсем разбирается в нашей системе.