Эта земля была чужой. Амичия не видела карты этой местности. У нее не было повода покидать безопасность Болотца. Чем думал ее отец? Послал ее в глушь одну, хотя она не знала, как уберечь себя. Это не было самым умным заданием, данным ей.
Но это было не справедливо. Он хотел, чтобы она жила. Он верил, что, если такое случится, она сможет позаботиться о себе. Что она продолжит выживать, потому что он и весь народ Болотца не смогли.
Ты не можешь оставаться тут вечно, пробормотала она. Ищи способ.
Она решила, что найти укрытие можно было, если идти вперед. Она не могла вернуться в Болотце. Жути, скорее всего, еще летали там, искали выживших.
Ей нужно было идти по лесу. От одной мысли коленки задрожали. Жути уже были тут, она видела их прошлой ночью, и как-то она была уверена, что они нападут на нее, как только огонь погаснет.
Ей придется забрать огонь с ней. Амичия склонилась, схватила большую ветку. Она оторвала кусочек ткани от низа юбок и обмотала им конец. Это будет гореть дольше простой палки. Она портила свой фартук, но он уже был в грязи.
Она шагала по лесу, держа факел высоко над головой. Пусть Жути приходят, если посмеют. Она поборет их, как раньше. Существа были не такими ловкими, как она.
Снег все падал, укрывая землю тонким слоем. Ботинки согревали ее ноги, и она была рада, что носки защищали пальцы ног.
Она дрожала, обвив себя руками. Она многое отдала бы за шаль. Даже кусочка ткани хватило бы, чтобы укутать руки и плечи.
Сосны укутывал снег, ветки пригибались, касались земли. Снега было все больше. Вскоре Амичия двигалась по колено в снегу.
«Я смогу», слова звенели в ее голове, гнали ее вперед. Она выживет. Разве у нее был выбор?
Холод проникал под одежду. Дыхание вырывалось паром перед лицом, и она не могла толком ощущать пальцы. Она пыталась не думать о том, что это значило, но точно ничего хорошего. Люди быстро умирали от холода.
Она вглядывалась сквозь снежную бурю. Она хотела найти хижину. Какое-то укрытие. Она не могла даже развести огонь, прутья и бревна намокли. Тонкий слой льда покрывал все, тепло пропадало из мира.
Словно по волшебству, буря на миг утихла. Амичия смотрела на поместье, что тянулось, сколько было видно. Большой монолит здания, потрясающий и четкий.
Это место когда-то восхищало видом. Амичия едва могла представить весь его размер, здание тянулось на мили. Вода окружала поместье, но уже замерзла. Большие колонны тянулись из углов здания на высоту нескольких этажей. По окнам она насчитала не меньше трех этажей, где могли жить люди.
Золото и серебро покрывали здание. Сады тянулись лабиринтом по бокам, и она гадала, были ли они за зданием.
Что это за место? прошептала она, и ветер забрал слова с ее губ. Он понес их к поместью, словно сам замок мог ей ответить.
Если кто-то богатый жил так близко к Болотцу, разве она не услышала бы о нем? Жители точно говорили бы о лорде или принце, живущем в лесу.
У нее не было времени размышлять о странной аномалии, что привела ее в это место. Буря утихла, и она была спасена. Слуги не прогонят ее от теплого огня, может, даже угостят хлебом перед тем, как отпустят.
Буря снова поднялась, но теперь Амичия знала, куда идти. Она переставляла ноги, заставляла тело двигаться. Колени дрожали от усталости и холода. Плечи болели от усилий держать тело прямым, сердце грохотало в груди.
Амичия коснулась ногой льда и замерла, когда тот заскрипел в ответ. Лед замерз недавно. Хоть было холодно, она не была уверена, что лед был прочным.
Но она была так близко к теплу. Она почти ощущала, как огонь трещит рядом с ней, и она снова ощущает пальцы ног.
Дороги к поместью не было. Только большое озеро вокруг него. От одной идеи, что придется обходить все здание в поисках дороги, ее тело задрожало. Она не могла справиться. Она не могла долго так продолжать. Если она рискнет обойти поместье, окажется в сугробе и погибнет.
Амичия опустила другую ногу на лед и сделала шаг, стараясь распределять вес. Амичия как-то раз видела, как мужчина провалился в пруд в Болотце. Он играл с друзьями, они пытались перебежать не до конца замерзшую воду.
Он провалился в четырех шагах от берега, но было все еще далеко, чтобы он смог выбраться легко. Он лежал на льду, полз обратно, а потом вылез из холодной воды.
Конечно, пруд был куда меньше озера, которое она теперь пыталась пересечь. Если она провалится посреди озера, то не выберется. Ее юбки утянут ее на дно.
Амичия опустила факел ниже, смотрела на лед, пытаясь определить его толщину. Белые пузыри поднялись и замерзли, и озеро словно было в пятнах. Она не понимала, почему снег не прилипал к поверхности. Снежинки катились по льду с ветром, поверхность напоминала зеркало.
Каждый шаг казался последним. Каждый раз, когда она двигалась, лед, казалось, тоже шевелился. Амичия постоянно замирала и медленно выдыхала, шла дальше.
Она шла по льду часами или минутами. Как бы долго это ни происходило, она оказалась на земле обеими ногами.
Мышцы ног расслабились, и она упала на миг на колено. Она прижала кулак к холодной земле. Сможет ли она отдышаться? Амичия глотала холодный воздух, пока легкие не заболели.
«Ты смогла, подумала она. Теперь вставай и иди дальше».
Она поднялась и зашагала вперед. Вблизи поместье казалось еще больше. Оно возвышалось, как гора, темная и зловещая.
Возле озера казалось, что тут могли жить только забытый лорд и парочка слуг. Теперь Амичия смотрела на разбитые окна и старые колонны и сомневалась, что в этих стенах вообще кто-нибудь был. Может, Жути уже успели тут поработать.
Голосок внутри шептал, что она была в опасности, и она замерла. Осколки стекла усеивали землю, а не лед. Лозы и ветки торчали в окнах, растения уже были внутри дома.
Никто не жил тут годами. Место выглядело заброшенным.
Но почему? Кто мог бросить такой роскошный дом гнить? Или их заставили?
Ветер проникал под ее одежду, посылая мурашки по коже. Но в этот раз Амичия не ощущала холода. Совсем. Она ощущала онемение, и это пугало ее больше Жути.
Выбора не было. Ей нужно было пробраться внутрь заброшенного здания.
Амичия шла вдоль стен, искала дверь для слуг. Это было безопаснее, чем входить в главную дверь. Хоть здание выглядело заброшенным, она не знала, какие существа сделали это место своим домом.
Дверца сбоку здания была открыта. Может, ее оставили такой, убегая? Амичия представила, как Жути нападают на это здание. Как они уничтожали окна, разрывали красивые картины на стенах. Они превратили бы что-то милое и красивое в мусор.
Она прижала ладонь к открытой двери. Три глубокие царапины были на дереве, тянулись от верха до низа. Ее пальцы не могли дотянуться до дна царапин. Такие следы мог оставить только большой зверь.
Ее желудок сжался. Она должна идти. Ей нужно было покинуть это жуткое место, но идти было некуда.
Сила, прошептала она под нос. Что сказал бы отец? Будь сильной, потому что некому быть сильным за тебя.
Она повторила слова, слыша их своим голосом, а не голосом отца, и от этого лишь сильнее осознала, как одинока была.
Слезы жалили глаза, но она вытерла их. У нее не было времени на эмоции. Ей нужно было найти безопасное место, чтобы отдохнуть.
Она подняла факел выше и прошла в заброшенное поместье.
Это были покои слуг, и дверь вела в самую большую кухню в ее жизни, хоть место было пустой оболочкой много лет. Почерневшие остатки еды усеивали большой стол, за которым могли сидеть двадцать человек. Вдоль одной стены стояло множество печей, и она не могла представить, что слуги могли готовить во всех сразу. Другая стена была в сковородах и кастрюлях, покрытых слоем грязи.
Хоть место было заброшенным, оно осталось красивым. Позолоченные ножки стола могли засиять, если она натрет их. Каждая печь была в вырезанных историях, но у Амичии не было сил разглядывать их. Там были сказки? Она не знала. Картинки не были знакомыми.
Кухни были хорошим местом для ночлега. Она даже могла проверить, был ли тут уголь или бревна в печах. Но она хотела узнать, что это было за место. Если пол на кухне был из хорошего мрамора, то как выглядело все здание?
Любопытство пело в ее ушах, словно звон колокольчиков. Ее отец рассказывал ей истории о таких местах. Он говорил, что это был рай для мастеров. Потайные двери. Скрытые рычаги. Проходы в замке для слуг, чтобы их не видели аристократы.
Она гадала, были ли такие тайны скрыты в этих стенах.
Она прошла по кухне, прижала ладонь к двери, ведущей наружу. Любопытство пересилило, но она сжала ручку двери. Тут мог жить кто угодно. Даже Жути могли захватить здание, хотя она не могла представить чудищ, живущих в таком красивом месте.
Амичия повернула ручку и открыла дверь. Она пошла по длинному коридору, лишившему ее дыхания.
Потолок был разрисован от руки сценами с рыцарями на конях, их охотничьи псы бежали впереди за белым оленем. Каждый рисунок был детальным, она даже не могла увидеть конца картины в конце коридора.
Люстры были больше ее роста, свисали с потолка. Изящные кусочки стекла подрагивали на ветру, проникающем в разбитые окна, и они позвякивали, музыка звучала в коридоре. На стенах висели золотые лампы над белыми мраморными статуями самых красивых людей в ее жизни. Ближе всех была женщина в тоге, одна грудь была голой. Ее лицо выглядело так, словно она застыла во времени, ведь изобразить лицо идеально никто не мог.
Амичия, сжимая факел, пошла по коридору. Ее сапоги хрустели битым стеклом, куда бы она ни шла, но она игнорировала опасность. Она наслаждалась видом перед собой. Она не могла остановиться, упивалась произведениями искусства, красотой и роскошью, которую она не видела никогда в жизни.
Какая семья тут жила? Статуи были такими, как люди, что звали это место домом? Нет. Никто не был таким красивым в жизни.
Амичия остановилась перед рыцарем. Его доспехи были вырезаны так подробно, что она видела царапины от давних битв. Глядя в его холодные пустые глаза, она подняла факел выше, чтобы видеть больше деталей.
Кто ты? прошептала она.
Вырезанная фигура была как живой, ей казалось, что мраморные глаза смотрели на нее, и он поджимал губы, словно думал, что ей ответить.
Что-то разбилось в коридоре, стекло и, наверное, какая-то посуда. Амичия юркнула в нишу за рыцарем.
Что всегда говорил ее отец? Где одна Жуть, там и многие.
Спина рыцаря чуть подвинулась. Кусок мрамора подпирал его к стене вечность. Но когда она прошла за статую, та подвинулась.
Амичия прижалась спиной к камню, уперла ноги в стену. Откололся еще кусок, но она поймала его, хоть при этом уронила факел.
Ткань на конце ударилась об пол, палка, к счастью, попала на ее ногу. Все звуки были приглушенными.
«Надеюсь, никто не услышит», думала она.
Амичия застыла в тени, скрытая рыцарем, удерживая его на месте. Ее огонь трепетал, угас. Что-то приближалось по коридору. Она хорошо знала звук, и от этого дыхание застряло в ее груди.
Странный стук, а за ним шорох хвоста.
Жуть нашел ее. Как? Она была осторожной, и никто не видел, как она пересекла озеро, иначе она услышала бы хлопанье крыльев. Ее следы должен был закрыть снег.
Она застыла. Жуть почти добрался до нее, но в этот раз слышался другой звук. Тянули что-то тяжелое.
Она затаила дыхание, подвинулась и выглянула из-за плеча рыцаря. Жуть тащил за собой тело. Мужчина был без сознания. Существо держало мужчину за воротник, тянуло его по коридору. Чудовищу не мешал дополнительный вес.
Она глядела, а время замедлилось. Жуть тащил мужчину мимо нее, и она смотрела на знакомое лицо. Реми. Он выжил в Болотце, может, были и другие выжившие. Надежда расцвела в ее груди.
Борода покрывала его подбородок, и Амичия много раз говорила ему сбрить ее. Реми отращивал бороду не от старости, хоть уже был мужчиной. Он хотел, чтобы люди считали его старше, хоть борода и была кривой. Он пытался и вести себя как старший.
Жуть топал по коридору, но не прошел на кухни, чего она боялась. Существо ушло в другую дверь слева, которую она и не заметила, а потом пропало из виду с Реми.
Пальцы Амичия все еще не ощущала. Она замерзла, устала и ужасно боялась. Это место было полным Жутей. Она нигде не могла от них спрятаться.
Ее колени дрожали, ладони стали потными. Она застыла на месте, не могла сдвинуться. Она застряла. Куда ей идти, если она попала в логово монстров?
Голос ее отца зашептал в ее ухе:
«Думай, милая. Думай».
Такое большое здание должно было идти вместе с домиком неподалеку, где жили охотники. Это было бы безопаснее, чем оставаться в здании с чудищами, что охотились на ее народ.
Одна женщина не могла спасти никого из хватки сотен чудищ. Они были сильнее. Не важно, что ей хотелось помочь. Она не могла спасти Реми. Она не должна была даже пробовать, иначе потеряет и свою жизнь.
Амичия искала взглядом других Жутей. Никто не вышел, и из звуков остался только свист ветра. Порыв ветра бросил снег на мраморный пол из ближайшего разбитого окна.
Она осторожно прислонила статую к стене, подперла ее. Амичия выбралась из ниши и шагнула к окну. Хоть осколки стекла были опасными, она могла выбраться наружу в любой миг.
Из-за двери слева раздался крик страха.
Нет! отражался эхом по коридору голос Реми. Прошу, не надо!
Она сжалась. Окно было близко. Ее свобода была там, и она никак не могла помешать судьбе Реми.
«Не смей», предупредила она себя.
Но ее ноги сами повернули ее. Она сняла сапоги. И хоть пальцы ног замерзли от холода, она все еще шагала тихо к двери.
Жути были за ней.
Амичия прижала ладонь к двери. Она почти ощущала панику в комнате за дверью, где Реми все молил о пощаде. Шанс был всего один, и если ее увидят
Она не хотела думать об этом.
Она медленно прижалась плечом к двери, приоткрыла ее и заглянула.
Арки обрамляли проход, ведущий к трону. Второй уровень над арками придавал месту вид собора, может, зала суда, где узники ждали наказания. Каждая арка была вырезана из белого мрамора, ландыши и плющ украшали каждый дюйм. Пол был в черно-белую клетку, привлекал взгляд к трону в конце прохода.
Амичия увидела его. Самую большую Жуть из всех, кто она видела, хотя и другие были куда больше человека. Но этот? Этот мог быть только их королем.
Он сидел на троне, такой высокий, что его алые крылья ниспадали за спинкой до пола. Его ноги были большими, как стволы деревьев, хвост обвивал лодыжки, заканчивался шипом. Другие Жути были с серой кожей, но у этого кожа была угольной. Два рога торчали из его головы, огромные и изогнутые назад. Темные волосы свисали между рогов, ниспадали на руки, были почти длиннее, чем у нее.
Она еще не видела никого, похожего на него.
Жуть подтащил Реми к трону, бросил его, как ребенок бросил бы куклу. Реми встал на четвереньки, умолял большое чудище отпустить его.
Прошу, скулил он, слова отражались эхом. Ябедный слуга. Я ничего не делал. Пощадите.
Она не слышала, чтобы Жути говорили. Это существо не отличалось. Он поднял руку, и сотня крыльев забила по воздуху.
Амичия подняла взгляд на второй уровень арок. Две стены Жутей шагнули вперед и смотрели на Реми. Их было больше, чем она могла сосчитать, и все стояли настороже, сложив крылья за спиной, с мрачными лицами.
Тут не будет пощады. И она не могла спасти Реми, когда вокруг было столько Жутей.
Она сжала дверь, смотрела на самого большого монстра, который поднял руку. Он медленно сжал пальцы, большой палец остался выпрямленным. Он повернул руку, и большой палец с когтем указал на пол.
Что это значит? безумно лепетал Реми. Что это значит?
Жуть за ним шагнул вперед, поднял ладонь с когтями и опустил на спину Реми. Три полосы появились на рубахе Реми. Три линии крови проступили, и кровь потекла по его спине.
Он издал вопль, от которого волоски на ее руках встали дыбом. Это был крик не человека, а монстра. Его голос был не теплым, каким она его знала, а воющим от гнева.
Даже издалека она видела, что его тело менялось. Его спина выгнулась, появились бугры, которых не должно было там находиться. Что-то двигалось под кожей его спины, извивалось под мышцами. А потом два крыла порвали кожу его спины. Они раскрылись, а он согнулся и впился когтями в пол.
Слезы катились по ее щекам, она закрыла рот ладонью, чтобы заглушить свои крики. Гневный вой заполнил воздух, но это был уже не Реми. Ее отец был прав. Они не пытались убить ее людей. Они набирали армию, и им нужно было всех приносить сюда и превращать в чудищ, таких же, как они.
Амичия отошла от двери, не могла смотреть дальше. Было невыносимо видеть его не парнем с мельницы, бросавшем в нее яблоками, когда она подходила слишком близко.