Они вместе вышли из поместья в поля.
Амичия совершила ошибку, оглянувшись на поместье, и увидела небольшую вмятину в снегу у двери. Снег там был бледно-розовым.
Это
Да, перебил ее Бернард. Он сметал снег с дороги для нее крыльям, упрощая для нее путь. В купальни иначе не попасть. Прости, что тебе приходится снова видеть это место.
Я его не помню, прошептала она. Я помню лишь падение, но не как ударилась.
Надеюсь, и не вспомнишь, Бернард поежился, большие крылья хлопнули, и он продолжил сметать снег с дороги. Звук был гадким.
Ей не нужно было знать, как звучало то, как его господин сбросил ее с крыши на смерть. И она не сомневалась, что Король Жути хотел ее убить. Его последние слова все еще звучали в ее голове:
«Ты не должна была сюда приходить».
Что он имел в виду? Это поместье с длинными сосульками под крышей? Дом Жути, которая охотилась на нее, пока у нее не кончились силы? Она не знала, что он имел в виду, но это не имело значения.
Он пытался ее убить. И за это она не простит его.
Бернард вел ее вокруг поместья. Она искала взглядом здание, где была бы купля. В ее городке это была хижина с разными дверями для мужчин и женщин. Мужчины всегда были отделены от женщин, но ширма между двумя частями была хлипкой. Некоторые пары сдвигали ширму, когда никто не смотрел.
Подглядывание за телами было частью флирта. Игры, в которую она не играла, потому что помогала отцу с работой. Порой она хотела, чтобы за ней ухаживал мужчина. Чтобы он хотел подсмотреть за ней в купальне.
Теперь такая вероятность пропала. Ее город пропал. Ее тело стало кривым, скорее всего, пострадало на всю жизнь.
Амичия тихо выдохнула и заставила себя расслабить плечи. Теперь она хотя бы знала, что все просто неудачно сложилось. Ее разум не был угрозой для мужчин. Она не могла таким управлять.
Мы на месте! радостно сказал Бернард. Я уберу лед с дороги.
Лед? Амичия озиралась, но не видела купальню с горячей водой.
Бернард склонился к тому, что напоминало поилку, и ударил кулаком по льду сверху. Вода под ним расплескалась возле его кулака.
Куски плавали на поверхности. Было холодно, и мурашки выступили на ее руках без прикосновения к воде. Амичия сглотнула.
Это купальня?
Купальня? Этого нет. Но мы моемся тут, когда нужно.
О, она тихо выдохнула. Это слишком холодно для меня, Бернард. Я так умру.
Он посмотрел на яркое солнце и безоблачное небо, без слов вручил ей тряпку для мытья.
Думаю, тут достаточно тепло для тебя. Я буду за углом. Кричи, если упадешь, он пошел прочь, но замер. Прошу, не падай. Я уже достаточно раз видел тебя голой. Будет неудобно, если ты при этом еще и не спишь.
Она хотела съязвить, но Амичия смотрела на ледяное корыто. Она прогнала его, помахав рукой, подобралась ближе и склонилась у края, не упав.
Ледяная вода. Сломанное тело, армия существ, желающих ее смерти. Что случилось с ее тихой жизнью?
Каждый дюйм ее тела был против прикосновения к той воде. Она заболеет и умрет. Бернард не был лекарем, он не знал, что будет, если она простынет.
Но она говорила, что была достаточно сильной для этого. Ее гордость не позволит ей вернуться в ту комнату в крови, грязи и непонятно, в чем еще.
Она зло сорвала с себя одежду, которую они с Жутью соорудили сами. Она обвивала ее достаточно, чтобы прикрыть нужные части, но снимать ее было непросто. Но вскоре Амичия оголилась по пояс.
Она опустила тряпку в воду, и пальцы онемели. Она подпрыгивала на ноге, готовясь к холоду.
Проклятье, буркнула она и стала тереть тряпку тело и руки.
Амичия старалась не ругаться. Ей не нравились грязные слова, но от холода она произносила то, что слышала только у таверн. Она снова и снова оттирала грязь с тела, пачкая воду, вызывая дрожь в теле.
Но чем дольше она это делала, тем лучше ей было. Она снова была такой, какой себя знала. Хоть она была разбитой и уставшей, она уже не была беглянкой в грязи, а женщиной, что жила в доме изобретателя и знала, как себя спасти.
Руки дрожали, но разум был ясным. Она ощущала мурашки на спине. Не от холода, а от взгляда.
Она напряглась, прижала ледяную тряпку к груди и оглянулась поверх плеча на окна поместья. В дальних окнах, где от стекла отражалось солнце, была тень.
Она не видела, кто осмелился подглядывать за ней. Но подозревала, что это был Король Жути. Только от него ее кожа зудела и пылала одновременно. Это точно был он. Амичия узнавала ощущения от его взгляда даже тут.
Вся тяжелым трудом отвоеванная сила покинула ее тело. Она с белым лицом и кружащейся головой смотрела на поместье и ждала, что он вырвется из окна. Она ждала, что он снова принесет ей смерть.
Он ничего не делал, и она отвернулась от страшного существа. Взгляд на него ничем не поможет. Она не могла изменить путь, по которому он отправил ее, как не могла помочь своему пострадавшему телу.
Амичия скованно обмакнула тряпку в воду и продолжила мыться. Она закончила сверху, но не могла раздеться дальше. Не под его взглядом.
Она обмакнула тряпку в воду и оттерла грязь там, где могла, чтобы не снимать одолженные штаны. Она замоталась в самодельную рубаху. Она прикрывала ее уже не так хорошо, но то, что нужно было, осталось закрытым.
Она посмотрела на поместье, хмурясь, но тень пропала.
Глава 14
Король Жути отложил книгу, посмотрел на дверь, в которую кто-то посмел постучать, помешав ему. Он не просил тишины? Хотя бы до конца вечера?
Он скрипнул зубами. Гнев кипел в груди, не поддавался управлению, но он взял себя в руки. Его народ знал, что приказы нужно было выполнять. Он вбил это в их головы с того момента, как они стали такими, как он. Если они стучали в дверь, то произошло что-то плохое или требующее его внимания.
Когда-то ему было плевать. Он не пытался тогда управлять гневом в груди, как делали живые. Теперь он сделал пару вдохов и дал своему народу шанс.
Когда он научился это делать?
Войдите, рявкнул он.
Дверь скрипнула так медленно, словно это был ветер, а не кто-то из его армии. Но серая нога прошла в комнату, а за ней и тело, которое он узнал.
Король зажал нос, вдохнул и подавил желание убить до того, как послушает.
Что такое?
Жуть был тем, кто приглядывал за человеческой женщиной. От этого все изменилось в поместье. Человек был живым, ходил по коридорам, и Жутям приходилось держать себя в руках. Они еще никогда не подавляли свои желания. Она не понимала, как повлияла, а он не мог связно думать.
Он даже ходил в библиотеку очистить разум. Затеряться в страницах книг, чтобы размышлять о выдумке, а не реальности.
Она побывала даже в его убежище. И раздевалась за окном, словно ей было плевать на мир. Словно Жути были просто зверями, которые не смотрели на тела людей в таком ключе.
Он не был конем или псом. И ее тело было утонченным как для рабочей. Она не была аристократкой, проводящей жизнь в доме. Ее спина была картой приключенийшрамы, следы от солнечных ожогов. Он видел все, хоть стоял на третьем этаже.
Его убежище вдруг заполнили мысли о нежной коже и воспоминания, которых у него не должно быть. Король Жути был монстром. Он не касался женщин, если только не обращал их в своих подчиненных.
Но он помнил бархатную нежность бедра женщины. Изящный изгиб ее талии, когда она лежала на кровати рядом с ним. То, как ребра расширялись с каждым вдохом, и становилось видно изящные кости вокруг ее сердца.
Те воспоминания не могли быть его. Он не знал, чьими они были, но он всегда был Королем. Всегда.
Жуть приблизился и кашлянул.
Он снова затонул в мыслях?
Что такое? повторил он.
Как я и говорил, девочка хорошо исцеляется.
Женщина, прорычал Король. Не пытайся делать ее ребенком, чтобы получить мое сочувствие, от мысли о ней как о ребенке ему было неприятно.
И он видел ее тело, точнее, половину его. Женщина не была ребенком, хоть и могла хотеть, чтобы остальные так ее воспринимали. Если она хотела давить на их жалость, то ей будет сложнее, чем она думала. Его армия не была доброй. Они были эгоистами.
Он сделал их такими.
Король закрыл глаза и склонил голову, пытаясь отогнать мысль как пузырек в голове. Он сделал их такими? Он не создавал Жуть, как никто не создал его. Они были его вида. Разве нет?
Господин, она умная, Жуть сцепил пальцы, он все время нервничал. Она создала костыли из сломанных ножек стола. Я еще не встречал такую женщину.
Создать костыли не так сложно.
Но женщине? У нее много идей, а то, что она говорит
Так не пойдет. Женщина не могла навязывать идеи его народу. Они уже были хрупкими. Они слушали только его, но они никогда не были открыты внешнему миру. Став его, они отринули воспоминания.
Он не мог позволить ей уводить их мысли от него. Король склонился и перебил болтовню Жути:
Не слушай слов той, что нас не понимает. Она человек. Слабая и с изъянами. Не забывай это.
Жуть сглотнул.
Понял, господин.
Король отклонился в кресле, постучал когтем по губам, глядя в окно своего кабинета. Он хотел отпустить Жуть в дыру, откуда он вылез, но эта женщина интриговала его. Гнев, что обычно отвлекал его, утих.
И он продолжил разговор, хоть ему было не по себе.
Что она делала?
Не так много. Исцелениеее основная цель, так она сказала. Но она попросила книги.
Книги? он открыл и закрыл крылья, беспокойный, думая о ней в библиотеке. Его убежище. Зачем ей книги? Она же простолюдинка.
Она умеет читать, Жуть встал прямее, говоря это. Он гордился женщиной?
Не в поместье Короля. Он не позволит его народу влюбиться в мелкую женщину, которую стоило обратить, когда был шанс.
Он выпрямился во весь рост, навис над сжавшейся Жутью. Он обошел стол, за которым сидел, приблизился к маленькому существу, рыча, шаги были опасными. Он хотел навредить Жути. Он хотел порвать его на кусочки за то, что он привлек ее внимание, добился ее доверия, хотя это он пощадил ее
Король схватил Жуть за горло и поднял его. Он смотрел глубоко в глаза существа, пытаясь понять, что отличало его от остальных. Что в этой Жути позволяло ей говорить с ним?
Господин, прохрипело существо. Прошу.
Молчать, прорычал он.
Он глядел на зверя, крутил его, словно что-то в его рогах изменилось. Может, кончики были мягче. Может, он был не таким пугающим, как остальные в его армии.
Она точно не боялась этого, и потому она легко говорила с ним. Может, она решила, что он не был угрозой.
Он бы так сделал. Король постоянно смотрел, кто из существ может бросить ему вызов, кто из Жутей мог его победить.
Таких не было. Он следил, чтобы таких Жутей не было, чтобы его не свергли.
Он отбросил Жуть на пол, не смотрел, как существо сжалось. Жути были крепкими. Если они не могли выдержать немного жестокости, то они не заслуживали быть в его армии.
Он прошел к столу, не обнаружив ничего, чтобы понять женщину. На миг казалось, что, если он будет смотреть глубоко в глаза Жути, поймет ее разум.
Но это было не так. Глупости. И ему было плевать, что она думала, или почему так поступала.
Он опустился в кресло, снова хмурый и злой.
Вернись к ней, буркнул он. Делай, что можешь, чтобы исцелить ее.
Жуть поднялся с пола и потер шею.
Понял, господин. Мне ее кормить?
Король сел прямее. Он оскалился, вспышка паники была такой, какую он еще не ощущал. Он произнес слова осторожно, чтобы существо точно его поняло:
Ты не кормил ее?
Кормил. Просто хотел знать, стоит ли продолжать, Жуть подло усмехнулся. Похоже, вы хотите ее оставить, господин. Мне запастись едой для людей?
Хитрости и уловки. Он не ответил Жути, они отвечали ему. Он должен был убить существо за такие слова, но не верил, что остальные не загрызут ее.
Король обмяк в кресле и махнул рукой.
Делай, что нужно, чтобы она была жива. Я еще не решил, что с ней делать.
Понял, господин.
Можешь идти, Жуть.
Существо повернулось к двери, но замерло на пороге. Король не знал, что думать о внезапной уверенности в плечах существа или в том, как оно стало вести себя как мужчина, а не горбящийся монстр.
Оно оглянулось на него.
Бернард.
Что?
Женщина меня назвала, Жуть поднял голову выше. Я не солдат в вашей армии, и я не вижу причины, почему у нас нет имен. Она дала его мне, и я хочу сохранить его.
Король нахмурился, скалясь, глаза засияли красным. Но Жуть не боялся. Он выпрямился сильнее, словно готовился к бою.
Она дала ему имя? Как она посмела?
Она не имела права приходить в его поместье и все меня. Она должна была бояться. Жаться в углу от страха, что его армия порвет ее и проглотит у него на глазах.
Он зарычал. Если женщина хотела поиграть, это могли делать двое.
Посоветуй ей составить мне компанию за ужином вечером.
Господин? Она еще не исцелилась достаточно, чтобы есть с армией
Я не спрашивал твоего мнения, перебил он. Это не ей выбирать. Это приказ. Она придет на ужин.
Жуть, Бернард, сглотнул.
Как ужин?
Король отклонился и медленно улыбнулся.
Это пока не ясно. Посмотрим, как она будет себя вести.
Глава 15
Амичия смотрела на платье, которое протягивал ей Бернард, раскрыв рот. Ее глаза расширились.
Ты хочешь что?
Надень платье и иди на ужин с Королем.
Только с ним?
Бернард замешкался и покачал головой.
Не совсем.
Он хочет, чтобы я была на ужине с Жутями, с его верными подданными, в этом, она указала на гадкую вещь, которую протягивал Бернард, желая, чтобы вещь пропала.
От одной мысли, что она будет есть при других Жутях, ее тошнило. Она не сможет и кусочек в рот взять, и ей повезет, если ее не стошнит на стол при всех. Они пугали ее. И она считала их монстрами, которые бушевали ночью. Она не могла есть с чудищами!
И платье было ужасным. Желто-розовый цвет добавлял мыслей о тошноте, так что она хотя бы будет в том же цвете, что и то, чем она могла залить стол. И там было множество лент от плеч до талии. Это было платье для девочек, но размера для взрослой.
Бернард встряхнул платье и протянул ей.
Платье красивое. Я сам его нашел.
Он смотрел как щенок, и это было не честно. Она не могла отказать ему, когда он так гордился вещью, которую нашел. Может, такой была мода, когда поместье было без монстров.
Амичия сдалась и потянулась к платью. Она прижала его к своему телу, показывая ему.
Как будет смотреться?
Радость на его лице сменилась разочарованием.
Это явно не твой цвет.
Конечно, выглядело плохо. Она сама могла ему это сказать. Но он был разочарован, а она не хотела, чтобы он так выглядел. Он старался, чтобы найти платье в разрушенном замке.
О, все хорошо. Мы просто срежем часть лент, украсим ими мои волосы, и я буду готова для ужина с королем.
Ужин, где ее стошнит на короля, но ничего. Он такое заслуживал. Он мог тонуть в рвоте до конца жизни, а она все равно не была бы счастлива.
Поможешь надеть его через голову? спросила она. Тут хотя бы нет рукавов, Бернард, иначе не налезло бы на шину. Видишь? Ты все правильно сделал.
Он помог ей надеть платье, пригладил его по бокам, протянул ее руку через отверстие, хоть она скулила. С ногой было проще. С костылями она ее почти не напрягала. А рука болела.
Но ребра уже не так ныли. Они все еще были сломаны, но тугая повязка помогала. Она снова могла дышать.
Бернард нарядил ее, отошел на шаг и высунул язык.
Нет, это ужасно.
Она не сомневалась. Это было худшим, что он видел в жизни, а это что-то говорило.
Ну Амичия посмотрела на платье, хорошо, что я не ищу мужа. Я точно не впечатляю твой вид. Может, они меня не тронут.
Вряд ли, пробормотал он. Бернард шагнул вперед и стал срывать ленты и бантики на ее плечах. Они все заинтересованы тобой.
Мной? Амичия не понимала. Они охотились на нее, она выжила, и теперь она пряталась на кухне с Жутью, который был единственным слугой во всем замке. Это кажется довольно глупым. Разве им не нужно ставить людей на колени?
Болотце было последним. Тут больше нет городов. Король отдыхает.
Последним? Амичия знала, что это не так. Еще много мест не слышали о Жути. Ее отец рассказывал о своих путешествиях, и в тех местах люди не знали о чудищах, что мучили их. И те истории были недавними. Но есть другие королевства.
Может, не стоило упоминать это. Может, Жути не знали, что в мире были те, кто не слышал о них.
Она обрекла другое королевство на такую судьбу?
Бернард повесил ленту на правый нижний клык, решив приберечь ее на потом для ее волос.