Королевств много, мадемуазель, но они не наши. Мы тут только для этого королевства.
В этом нет смысла. Если вы грабите и разрушаете, почему не продолжать, когда ваше королевство встало на колени? она снова попросила себя молчать. Те существа могли не подумать наперед, а ей не стоило подавать им идеи.
Это решает Король, Бернард пожал плечами. Не мне или другим говорить такое. Теперь они сосредоточены на тебе и вопросах, что пришли с тобой. Мы не знаем, почему господин позволил тебе жить, но ты тут. Живая и со слугой в виде меня.
Амичия фыркнула.
Слугой? Вряд ли. Ты как новый странный друг, не меньше.
Он замер, посмотрел на нее большими глазами. Лента стала съезжать с его клыка, и она поправила ее здоровой рукой.
Бернард едва отреагировал на движение. Он спросил:
Ты считаешь меня другом?
Ты же спас мне жизнь.
Он покачал головой.
Не спасал. Это сделал господин. Он сказал мне заботиться о тебе, но это он принес тебя сюда.
То, что он принес меня к лекарю, не делает его спасителем, она не хотела думать о жутком чудище как о том, кто спас ее жизнь. Он пытался убить ее.
Но он
Я не хочу это слушать, Бернард. И ужин вот-вот подадут, да? Нужно, чтобы ты закончил мое новое платье.
Может, ее слова были отчаянными, но она не хотела, чтобы он хвалил монстра, который пытался ее убить. Она только привыкла к этой Жути, она не хотела, чтобы он приписывал себя к монстрам, как его господин.
Бернард молчал, убирая гадкие ленты, хотя некоторые остались на плечах и корсете. Платье было уродливым, но, может, так было даже лучше.
Она не хотела, чтобы они считали ее красивой. Она не хотела быть милой дочерью изобретателя, от вида которой прохожие улыбались. Та девушка осталась позади.
Теперь она хотела, чтобы от нее отворачивались. Призрак, тень в уголке мира, на который не смотрели.
Она хотела быть невидимой. Если гадкий вид мог ей с этим помочь, то она покроется грязью и пропадет навеки.
Бернард отошел и коснулся когтем своего подбородка.
Пойдет, наверное. Хотя платье
Ужасное?
Это мягкое слово.
Амичия взяла костыли и сунула их под руки.
Так будет только хуже.
Вряд ли кто-то прибывал на ужин с королем с таким, Бернард кашлянул. Но ты уже подняла шум. Думаю, не удивительно, что ты продолжишь это делать.
Амичия не хотела привлекать еще больше внимания, но не могла двигаться без костылей. Она недовольно выдохнула и медленно пошла к двери.
Где этот ужин?
Официальный обеденный зал.
Она ждала подсказок, а потом вздохнула, когда он остался в комнате.
Какой?
Когти зацокали по полу, Бернард поспешил за ней, чтобы показать ей путь. Он мог играть роль слуги, но никогда не был в этой роли. Даже Амичия знала, что леди показывали путь в обеденный зал, а не просто называли комнату.
Он пошел впереди нее, она надеялась, что за ужином не будут пробовать ее.
Ее ладони скользили на костылях, и двигаться было сложнее обычного. Боль в теле как-то ухудшалась с каждым шагом к монстру, сделавшему это с ней.
К монстру, который лишил ее изящной походки. Который хотел ей смерти. К кошмару, чьи красные глаза все еще не давали ей спокойно спать.
Бернард остановился у двойных дверей, что были в два человеческих роста. Они были из золота, гладкие, как зеркало, отражали ее испуганное лицо. Глядя в свои огромные глаза, Амичия заставила себя расслабиться.
Готова? Бернард прижал ладони к золотой поверхности.
Она хотела сказать ему, что он оставит следы на красивых дверях, но не могла открыть рот. Ее зубы стучали, когда она кивнула.
Это будут ее последние мгновения? Что ждало ее за дверью?
Бернард открыл двери, и стало видно золотой зал. Три стеклянные люстры свисали с потолка. Тысячи свечей украшали стены и потолок, некоторые были так высоко, что она не понимала, как их зажгли. Длинный стол из красного дерева занимал весь зал. Белая шелковая скатерть покрывала дерево, и золотые тарелки стояли у каждого стула с мягким сидением.
Жути сидели на шелковых подушках неудобных стульев из золота. Они выглядели смешно, сидя как люди. Их крылья были сложены за спинками стульев, многие были в изорванных рубахах, натянутых на их мускулистых кривых телах.
Они в унисон повернулись к ней в тишине. Ближайший что-то теребил под столом, медленно зашипел. Его глаза ярко вспыхнули, крылья дрогнули при виде нее.
Амичия напряглась, хотя никто не двигался. О, они хотели. Они всегда будут хотеть продолжить охоту.
Бернард шепнул за ней:
Не стой. Тыпочетный гость.
Она сглотнула. Она была гостем, но куда ей идти? Она была простолюдинкой. Ужины дома проходили в погребах, там играли в карты, пили медовуху и смеялись так громко, что соседи стучали по дверям, жалуясь.
Ужины были не такими. Никто не пялился в тишине, не сидел с прямыми спинами на стульях.
Амичия скользила взглядом по столу и увидела его. Чудище, которое заслуживало кинжал в груди. Монстр, который пытался все у нее забрать.
Король Жути глядел на нее без эмоций. Он горбился на стуле, словно скучал, и только он за столом мог так себя вести.
Только стул рядом с ним был пустым.
Она глубоко вдохнула и сжала костыли. Придется сидеть рядом с ним. Она такое ожидала. Кусочек хлеба, который она съела утром, подступил к горлу, грозя вылететь из нее.
Вдохнув, она пошла к стулу. Каждый удар ее костылей о белый мрамор звучал как треск костей. Может, ее костей, как только она сядет рядом с их королем.
Амичия старалась не замедляться, подходя к нему, но не справилась. Она почти ползла, добираясь до стула. Ей нужно было удержаться на здоровой ноге, выдвигая стул, и она точно пошатнется. Может, тогда они нападут, бросят ее на стол и порвут. Или обратят?
Стул выдвинулся из-под стола, его подвинула серая нога с когтями.
Она уже не могла сбежать. Амичия отставила костыли и опустилась на стул со стуком. Ноге было больно, но укол боли помог очистить разум от страха, парализовавшего кровь в венах.
Ее отец был бы разочарован ею. Он не растил женщину, что боялась монстров. Он пытался научить ее видеть за страхом и понимать, почему она ощущала себя неуютно. Или почему они хотели навредить ей.
Она была первой в поселении, кто приручил злую собаку, не боясь щелкающих челюстей и злого рычания. Она могла приручить этих существ, так почему они так ее пугали?
Амичия знала ответ. Это были не монстры. Это были люди в телах зверей. У них были чувства, как у людей. Они знали, что делали, но все равно охотились, убивали, уничтожали.
И от этого их поступки были только хуже.
Король Жути молчал. Он поднял ладонь. Стены вдруг открылись, там оказались скрытые двери, ведущие на кухни, которые она не видела. Так много комнат, кухонь и мест, что изучать поместье можно было бесконечно.
Еду расставили на столе. Четыре жареные индейки, полные тарелки моркови, картофеля и хлеба. Она не могла представить, где они взяли столько еды посреди зимы.
На ее лице точно отразились эмоции. Жуть с другой стороны от Короля фыркнул.
Мы забрали это из твоей деревни, девочка, прорычал он. Не узнаешь?
Амичия выпрямила спину и прохрипела:
Нет, я не узнаю украденную еду.
Только тогда Король заговорил. Он низко зарычал и сказал:
Едаэто еда, украдена она или нет. Ты будешь ее есть.
Ее храбрость пропала, когда она услышала его голос. Амичия не слышала его слова. Она слышала только: «Ты не должна была приходить сюда».
Король смотрел на нее, следил за ней красными глазами.
Амичия выдерживала его взгляд, затаив дыхание. Что он сделает теперь? Схватит ее за горло и бросит на стол для пира?
Слуга склонился перед ней и поставил миску зеленого супа. Гороховый суп? Она ожидала сырое мясо, а не что-нибудь такое замысловатое.
Я не ожидал тебя такой тихой, он зачерпнул суп ложкой и отправил в рот.
Амичия была потрясена тем, что он умел пользоваться ложкой. Он держал ее между когтей почти изящно, хотя ей не хотелось звать его изящным.
Ты сбросил меня с крыши поместья. Сломал мое тело, но ждешь чего? Что я буду требовать?
Я сломал и твой дух? он приподнял темную бровь. Обидно.
Ты разрушил мой дом, убил мой народ, а оставшихся сделал такими же монстрами, как ты. Ты и твой народ днями охотились на меня, пока я пережидала бурю. А потом ты сломал мне руку, ногу и ребра. Я уже не могу бороться, она облизнула губы, голос дрожал от эмоций. Делай то, что собрался со мной делать. Мне надоело, что со мной играют.
Ее речь звенела в воздухе во внезапной тишине Жутей, которые в шоке смотрели на нее. Может, она еще могла бороться. Жалкая испуганная женщина, которая не должна была говорить с Королем Жути таким тоном.
Амичия высоко подняла голову и смотрела на них. Она не смотрела на их короля, который явно уже скалился в ее сторону. Она будет смотреть на его народ, кто-то из них мог быть раньше ее народом. Они запомнят ее храбрость, а не то, что она сдалась.
Но она не услышала щелканье зубов, существо рядом с ней тихо звякнуло ложкой о миску.
Она не смогла терпеть хлюпанье и дальше, посмотрела на него. Он ждал ее, улыбнулся, показывая острые зубы.
Вот так речь, ответил он. Но, боюсь, я не решил пока, что с тобой делать. Тебе придется еще немного подождать.
Мне не нравится быть мышкой у твоего кота.
Ах, а мне нравится твой дух, он указал на ее миску ложкой. Ешь. Набирайся сил, чтобы заживить раны, которые я нанес.
Она ждала, что он скажет что-то еще. Но он молчал, продолжил есть, словно ее вспышки и не было.
Что это было за безумие? Он был злым. Она знала это душой. Он не был ни хорошим, ни нейтральным, раз убивал других. Но злодеи не исцеляли тех, кому навредили.
Она взяла ложку и попробовала еду. Они хотели ее отравить? Она не видела, чтобы у кого-то были проблемы с животами. Пока что. Всегда был шанс, что они ели что-то другое, а еда убьет человека.
Суп был обычным на вкус. Немного пресным.
Ее желудок урчал под ребрами, еда застряла в горле. Амичия отложила ложку после пары глотков. Она оскорбила бы их, если бы ее стошнило от еды, старательно приготовленной Жутями. Пока что у нее были дружелюбные отношения с монстрами.
Жуть справа от нее был меньше других. Напоминал размером Бернарда, и ему было сложно использовать утварь. Все Жути с трудом ужинали, она заметила это.
Амичия постучала по столу, привлекая внимание Жути справа от нее.
Обычно ты ешь не так, да?
Жуть взглянул на Короля и промолчал.
Она посмотрела на существо слева, которое делало вид, что ничего не случилось.
Мне нельзя задавать вопросы твоему народу?
Он пожал плечами.
Можешь задавать столько вопросов, сколько хочешь.
А они ответят?
Он пожал плечами еще раз. Он взял буханку хлеба, разломил пополам и одним куском собрал остатки супа в миске. Он не ответил на ее вопрос.
Я пленница? спросила она.
Это поместье, а не тюрьма.
Но япленница? Амичия сделала голос строже, он напоминал удар хлыста.
Он бросил хлеб в рот, жевал почти беззвучно, глядя ей в глаза.
Это еще не определено.
Есть правила? Я должна что-то сделать, чтобы стать не пленницей, а гостьей? Амичия посмотрела на стол, где посмеивались некоторые Жути.
Король Жути рассмеялся с ними.
Есть развлечения, но они вряд ли тебя заинтересуют.
Тяжело дыша, пытаясь усидеть на месте, а не сжать руками его горло, она ответила:
Значит, я пленница.
Наверное. Время покажет, человечек.
Прошу, не зови меня так.
Король Жути опустил хлеб на стол, закинул руку на спинку своего стула и повернулся к ней. Он был близко, огромный, лишил воздуха всю комнату. Он был напряженным, широким, занял пространство вокруг.
Как же мне тебя звать? спросил он.
Мадемуазель, прорычала она.
У тебя нет имени?
Тебе нельзя звать меня им, Амичия сжала кулаки на коленях. Если это все для тебя игра, для меня это не так. Ты убил мою семью, лишил меня всего, а теперь играешь мной, как кот мышкой. Я не мышка, месье.
Он склонился ближе, вдыхая ее запах, как сделал бы зверь.
Но ты пряталась в моих стенах. Скреблась за обоями, как мышка. Может, стоит звать тебя petite souris, мышка.
Амичия резко встала, ножки стула скрипнули о мрамор. Ее нога заболела от движения, кости двигались, но Амичия едва ощущала боль.
Все Жути глядели на нее, одни с шоком, другие с голодом, который она ощущала желудком. Они играли с ней. Она не знала правила этой игры.
Хватит. Она не будет и дальше терпеть это безумие.
Сядь, приказал Король.
Амичия расправила плечи, сжала костыли и ответила:
Нет.
Глаза Короля расширились, мышца дергалась на челюсти.
Что ты мне сказала?
Я сказала «нет». Я не буду терпеть эти издевки. Я избавлю себя от этого вечера, месье. Я никогда не буду терпеть общество кого-то с жестоким сердцем. Хорошего вечера, она сунула костыли под руки и пошла к двери.
Он крикнул ей вслед:
Тогда тыпленница, petite souris.
Ненадолго, прорычала она. Не сомневайся в этом, grand imbécile.
Амичия ушла под хохот Жути, звенящий в ушах. Она не знала, смеялись они над ней или ее словами.
Глава 16
Амичия не могла больше оставаться на кухнях. Она пробыла там еще неделю с ее невольным слугой, но не могла терпеть ни секунды, иначе порвала бы Бернарду крылья.
Он пел, когда готовил, это развилось у него за неделю. И пел он ужасно. Мимо нот. Она еще не слышала, чтобы кто-то так завывал. Потому что Амичия не могла звать это пением, и, чтобы спасти свой рассудок, она не могла дальше это слушать.
Амичия взяла костыли под руки и пошла к двери.
Куда ты? Бернард оборвал вой.
В библиотеку.
Ты не должна ходить по замку без меня, он вытер руки о фартук, глядя на незавершенную буханку хлеба, печально вздохнул и пошел за ней.
Мне не нужен страж все время, проворчала она.
Но господин сказал
Мне плевать, что он сказал. Я иду в библиотеку, а ты оставайся и заканчивай свою работу, и у нас не будет проблем, Амичия оглянулась, бросив на него испепеляющий взгляд. Хватит, Бернард. Я вернусь целой.
Он заламывал руки, борясь с приказом. У него было много работы, он не только приглядывал за ней.
Ладно. Только береги себя, пожалуйста. Иначе моя голова будет на шесте.
Вряд ли кто-то захочет ко мне лезть. Король нуждается в тебе, пока он не решил, что со мной делать, Амичия прошла к двери и отправилась к библиотеке.
Она найдет книгу, чтобы отвлечься от жуткого завывания Жути, который не покидал ее. Король Жути точно дал ей этого слугу, зная, как Бернард мог раздражать. Он думал свести ее с ума, а не убивать.
В это можно было играть вдвоем. Она заберет книги из библиотеки, особенно о пытках, и однажды забьет гвозди под когти Короля Жути.
Амичия повернула за угол, подвернула сломанную ногу. Она болела, когда Амичия двигалась слишком быстро. Две недели, а лучше не стало с момента ее падения с крыши. Она думала, что к этому времени уже будут улучшения, но стало хуже. Было все сложнее ходить самой.
Двери библиотеки виднелись перед ней. Их темное дерево отличалось от всего поместья. Почему это место отличалось? Может, она спросила бы у Короля, если бы не хотела порвать его на кусочки.
Пройдя в библиотеку, она словно вдохнула свежий воздух. Запах пергамента расслабил мышцы ее тела. Она забыла, как радовалась в обществе книг.
Сотни романов наполняли комнату. Амичия не знала, какой хотела прочесть, но подошел бы любой. Она хотела пропасть на пару часов в другом мире. Не важно, в каком.
Книги умели переносить читателя в место, что было лучше того, в котором они боролись с проблемами.
Она проковыляла к полке, взяла первую книгу, которую задели пальцы, и прошла к двум креслам у окна. Солнце сияло на снегу за стеклом так ярко, что озаряло всю библиотеку отражающимися лучами.
Жаль, что ты так не светило, когда я пыталась сбежать, буркнула Амичия. Она устроилась в кресле справа, прислонила костыли к окну. Солнце помогло бы.
А теперь снаружи было столько снега, что она не ушла бы и на здоровых ногах. Тем более, со сломанным телом. И снег не таял. Казалось, поместье было в своем стеклянном шаре со снегом. Навеки застряло в зиме.
Учитывая облик Жутей, Амичия не удивилась бы, если бы тут всегда была зима. Она задержалась взглядом на замерзшем озере внизу, покрытом снегом, чтобы никто не знал об опасности под ногами. Она повернулась к книге.
Эта была не такой, как она взяла в первый раз о Болотце. Страницы были наполнены приключениями мужчины по имени Падрэг, он был из далеких земель. Он побывал за морями на забытых землях, где были огромные звери, которых он не убил, а приручил.
Амичию так поглотила история, что она не услышала, как дверь библиотеки открылась. Амичия задержала дыхание на кульминации истории, и тут две ноги появились в поле зрения над корешком книги. Серые ноги с когтями, выгнутыми не в ту сторону коленями.