Да чем ты можешь помочь?! Ты кто?! Монашки сказали, что он что ему
Как хочешь, Дана не стала дослушивать истерику, Развернулась в сторону кухни, бросила через плечё с первым шагом: Считай, что потерял работу.
Погоди! Леха догнал, схватил за плечо.
Плечо, ушибленное и в царапинах, припекало от внутреннего огня. Но когда бугай в него вцепился, оно вспыхнуло болью. Она стиснула зубы, зажимая в себе ругань. И посмотрела на руку, затем в глаза Лёхи. Он резко отдёрнул руку.
Я не то хотел сказать, он нервно облизывал губы, я хотел Короче помоги, если можешь. Ну, хотя бы попробуй! Колдун он, понимаешь, он такой мужик! Он такой
Отойди.
Леха, непонятно для себя почему, заробел перед какой-то монашкой. Уж больно уверенно себя она вела как будто все тут у нее в подчинении. Он отшагнул, давая пройти к Колдуну. Дернулся шугнуть следом, и сам себя дёрнул обратно, чтобы не мешать какой-то девчонке в старушечьем платке по брови лечить босса.
Дана положила руку на живот умирающему. Закрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Мельком отметила, что с закрытыми глазами она продолжала видеть. И даже смутно видела на десяток шагов за стеной. Только картинка стала туманной и черно-оранжевой. Изменились и звуки, став чище и резче. Обострилось обоняние нос наполнился новыми запахами, и усилились уже знакомые. Пяток секунд она просто привыкала к новым ощущениям, а потом вернулась к раненому.
«Надо закрыть рану, из которой внутрь живота течёт кровь Интересно, если просто влить своей жизни поможет? И если да, то как бы самой не того Ведь тоже на силе воли двигаюсь. Ах, была не была, надо попробовать! Надеюсь, потеряюсь и упаду раньше, чем отдам последнее»
Через десять минут Колдун продолжал жить. И искорка, разгоревшаяся в животе, потянулась теплом и затянула что-то, откуда лилась кровь. Дана переместила руку на голову убрать боль, чтобы он пришёл в сознание и помогал бороться за свою жизнь. Источник его жизни все еще оставался крохотным, но уже не грозился погаснуть в любой момент.
«Сейчас уйдет боль».
Посмотри на меня, Дана обратилась к своему пациенту, открой глаза.
За ее спиной сгрудились монахини, те, кто был свободен от помощи раненым. Они что-то синхронно шептали, но это не мешало Дане в ее целительском эксперименте.
Как его имя?
Александр Петрович Александр! торопливо ответил Леха.
Знакомые сочетания букв ранили прямо в самое сердце. Александр Лекс
Чувство горечи сбило было концентрацию, но человек на столе застонал и Дана выскользнула из воспоминаний.
Александр, открой глаза, твердо попросила она, ты меня слышишь, я это знаю. Сейчас уйдет боль, я обещаю.
Веки раненого дрогнули и медленно поползли вверх. Затуманенные болью глаза остановились на лице девушки. Сморгнули. Прояснились, отгоняя боль от разума.
Ты, это ты как это делаешь-то? забубнил под боком второй охранник. Леха, ты смотри, он же живой! Петрович, ты это ты молодец!
Дана улыбнулась уголками губ.
«Я помогу этому Александру здесь, а тому пусть помогут, где он ни был, тот, кто в силах это сделать!»
Она закрыла глаза, нашла его искорку и начала подливать своей силы и потихоньку раскручивать вихрь.
Через час в зал начали вбегать люди в странной белой одежде. Первые сразу же ринулись к столу с пациентом Даны. Должно быть, среди раненых он был самым важным.
Клубок жизненной энергии в груди Колдуна уже заметно увеличился в объеме и теперь медленно, но уверенно вращался. Ещё не заращивая, но уже удерживая в живых.
Дана, почуяв настрой этих людей в белом, отпустила пациента и отшагнула. Без её поддержки, всё могло откатиться, но эти пришедшие должно быть, знали, что делать. А ей самой сейчас лучше всего затеряться в толпе. Хотя, сестра Анна согласилась с тем, что ни в какой госпиталь девушка не поедет и не полетит, тем более.
Суета вокруг раненых стремительно нарастала их укладывали на носилки и выносили на улицу. Дана, чтобы не мешать, вышла и встала у стенки. Глядя на большую хвостатую карету с окном впереди, рокочущую и шуршащую положенной на бок ветряной мельницей на крыше. Только лопасти были не тряпичные, а будто из длинных двуручных мечей подходить близко Дане сразу расхотелось.
Когда Колдуна проносили мимо, он слабо шевельнул рукой. Но этот жест немедленно заметил ближайший к нему охранник, подскочил к шефу и придержал носилки. Колдун был в сознании, он внимательно посмотрел девушке в лицо и тихо прошептал:
Я тебя найду.
По лицу Даны промелькнула горькая усмешка от воспоминания, когда она слышала это в прошлый раз.
Она вздохнула, провела по лицу рукой, разглаживая его. И пошла на кухню искать еды.
Глава 2
Так ты, значит, обрядница?
Да, матушка.
Игуменья Марфа, настоятельница монастыря, задумчиво покачала головой.
А ведь сказали, что всю семью Семеновых волки зарезали неделю тому как, обернулась игуменья к сестре Анне. Ведь был слух?
Так и есть, говорили, что всю семью. Говорили, что скит у них сгорел, они шли на другое место. Заночевали в тайге, а волки их и порезали, подтвердила монахиня. Упокой их души, Господи, Как же ты выжила, милая?
Я сначала успела запрыгнуть на дерево Там и сидела, пока волки не ушли.
Лес вокруг монастыря был очень старый и густой. С удобными деревьями. И придумать было просто.
И ты?! Марфа осеклась, и договорила не то, что хотела целую неделю потом одна в лесу жила? Ой, бедная деточка У тебя ведь, поди, и паспорта нет?
Дана на миг застыла в ужасе, потом натужно-неопределённо мотнула головой. Мысли её панически метались.
«Проходка порта они что, видят, что я да нет тогда причём тут таможенные бумаги?»
Откуда же у нее паспорт, когда они из леса никогда не выходили? Покойный Игнат, люди говорят, был очень крут нравом. Нам тут в монастыре жить тяжело, а уж как вы там выживали только подумать страшно. Ты людей-то других, кроме родителей, еще когда в жизни видела, деточка?
Видела немного, растерянно выдавила Дана.
«Похоже, приняли за отшельницу, которая всю жизнь провела с семьей в лесу. Хорошо пришлось А паспортом тут, видать, вообще любые подорожные называют. Интересно, сколько у них таможен?»
И что же ты теперь будешь делать, Дашенька? Нельзя тебе одной жить. Не сможешь ты это же тайга. Да что я тебе говорю ты же сама все хорошо знаешь!
А у вас мне нельзя?
В задумчивой тишине было слышно, как на улице Край знакомиться с местными.
«Как он кого не того Он ведь боевой. Хотя, судя по скулежу, с собаками он и подраться может по-дружески».
Так как же ты у нас останешься, деточка! всплеснула матушка Марфа руками. У нас же монастырь, а ты не верующая, да еще, хуже того язычница. Ты прости нас, милая, мы не от злого сердца так говорим но нам вера не позволяет с тобой под одной крышей жить.
«Что это у них за вера такая, что жить рядом нельзя? Спасать, значит, можно. А ночь под одной крышей то с верой случится что-то?»
Что же это у вас вера такая что боится одной слабой женщины? Дана решительно встала. Раз такая страшная, пойду отсель!
Она повернулась и шагнула к двери.
Погоди, девочка! Анна вскочила и схватила ей за руку. Ты нас неправильно поняла! Ты многого о нашем мире не знаешь, оно и не удивительно ты же всю жизнь в лесу прожила. Я не обижаюсь на тебя, это мне, старой, надо было понять, что ты неправильно растолкуешь мои слова. Ты пойми, ты ведь своим богам тут станешь молиться, а у нас это запрещено. Здесь место нашего бога, в которого мы верим. Понимаешь? Вера наша не слабая, просто традиции такие, понимаешь? А традиции нарушать нельзя! Ну, как мне тебе объяснить! всплеснула она в отчаянии руками. Матушка?
Я понимаю, сказала Дана. А если я пообещаю, что я не буду тут молиться никому? И жить я могу отдельно. Может, есть у вас тут какой-то маленький домик? Поблизости?
Монахини переглянулись.
Обрядники жили в этих местах, почитай, лет уже сорок. Были они страх, как нелюдимы, выходили на глаза раз, может, в году обменять шкуры на соль, ткани, да еще кое-чего по мелочам. В остальном обходились натуральным хозяйством. О вере их мало чего было известно молились многим богам. В семье были дети, но старший Семенов их никому не показывал. Поэтому ничего о детях известно не было ни сколько их, ни какого они пола, ни возраста. А неделю назад охотники принесли слух, что всю семью вырезали волки, дескать, нашли несколько обглоданных трупов на реке, по одежде и обуви определили, что это и были те самые обрядники.
Эту ночь ты проведешь с нами в гостевой келье. Ты больная еще, куда тебе одной жить, решительно сказала игуменья Марфа, а дальше жизнь покажет.
Дане отвели небольшой домик в монастырском саду. Сестры совместными усилиями приволокли в него топчан, повесили рукомойник, а из соседнего села выпросили каменщика, который за день сварганил из кирпичей и листа железа небольшую печку. На дворе стояло позднее лето, еще немного и пойдут первые заморозки. Дверь утеплили старым одеялом, закрыв щели проема. Стол и стул дополнили скромный интерьер нового жилья.
Мы еще циновки на пол свяжем, чтобы снизу не поддувало, а окно будешь на ночь завешивать так теплее будет, довольным голосом объясняла матушка Марфа. И вот что, трапезничать будешь пока с нами, негоже тебе одной здесь все время. Вот так вот.
Игуменья поджала губы и погладила Дану по плечу. На лице доброй старушки девушка увидела сочувствие и понимание, та искренне жалела иноверку, потерявшую всю свою семью.
«В принципе, это не ложь. Я, действительно, иноверка и только что потеряла абсолютно всех».
Сзади тихо подкрался пес и ухватил девушку за руку, слегка придавив ее зубами.
Край!
Собака радостно завиляла хвостом при виде хозяйки.
Как твоя лапа, парень? Давай-ка, посмотрим? и Дана склонилась над животным, проверяя повязку на передней ноге.
И как вас только угораздило в момент аварии идти вдоль дороги, вздохнула матушка Марфа, ведь чуть не убились оба. Ох, бедоси вы мои
Матушка, подняла Дана глаза на игуменью, моей собаке надо мясо. Она так привыкла всю жизнь она мясо ест. Как мне его достать?
Дана уже узнала распорядок жизни в монастыре и познакомилась со скромной пищей, которую тут ели каждый день. А ведь еще существовали посты, как ей объяснили, и в это время в монастыре даже не всегда давали растительное масло.
В деревне всегда можно купить, в растерянности проговорила матушка, только это недешево, даже если и курицу только. У сестер-то денег совсем никаких нет, а касса монастырская у нас почти пустая, живем на мирские подаяния, девочка моя. Не знаю, чем тебе в этом помочь. Есть у нас небольшой запас консервов мясных на случай, если кто занеможет, чтобы мясной бульон сварить, подкормиться
Не надо, матушка, остановила ее Дана, я все поняла. Значит, в деревне? Сколько туда идти?
Часа два, если распутья нет, как раз вдоль дороги часть пройдешь, а потом через поле, напрямки но только пешком мы не ходим сестры старенькие уже в основном у нас, мы телегу запрягаем. На лошади быстрее в два раза.
У вас лошадь есть? удивилась девушка. Можно посмотреть?
А ты разве знаешь, как с ней обходиться? Откуда?
У нас в хозяйстве лошадь была, не моргнув глазом, соврала Дана, только потом ее волк задрал. Но я хорошо умею за ними смотреть!
Ну, и славно! обрадовалась матушка Марфа. Можешь запрягать, когда в деревню соберешься. Только одна не отправляйся ты тут ничего не знаешь, не приведи, Господи, обидят тебя, незамутненную душу!
«Это я-то незамутнённая душа? Ни разу меня так еще не называли».
Хорошо, матушка. А сейчас мы с Краем прогуляемся немного, до дороги.
Не утомляйся только, деточка, пока сильно не ровен час, заболеешь опять. Иди с Богом!
Игуменья перекрестила Дану и направилась к монастырю. А девушка с собакой отправились в лес, в сторону той самой дороги, с которой у них началось знакомство с новым миром.
Меч она нашла практически сразу помог Край. Он ближе к месту аварии припустился бежать и громко залаял у куста недалеко от обочины, подзывая свою хозяйку.
Нашел! Нашел! сообщал на своем собачьем он радостную новость. Сюда!
Дана как могла быстро доковыляла до Края и склонилась к земле. В траве валялся разорванный кожаный пояс и меч Хлуда Косы, добытый ею в поединке с магом. Она, задыхаясь от волнения, бросилась к находке и схватила меч обеими руками. Наконец она почувствует себя в безопасности!
На разорванном поясе, пострадавшем еще от взрывов, учиненных Могилой, Дана, к своей радости, обнаружила и верный нож, а также кожаный кошель с несколькими монетами. Открыв кошель, она высыпала монетки на ладонь немного медяков и пара серебряных монет. Несколько золотых. В ее мире это был весьма неплохой капитал.
«А, тут, возможно, на такие деньги особо не разгуляешься. А может, и вовсе ничего не купить. И вообще, как узнать, какие тут деньги в ходу? И сколько что стоит?»
По пути обратно Дана приглядывалась к растениям, и к своему удивлению, начала узнавать некоторые. Вон, трясучник пышным кустом растет, а там жабий глаз, и много кукушкиного семени, и даже заметила редкие и сильнодействующие девичьи слезы из них готовили настойки от многих болезней, но лучше всего они помогали от проблем с пищеварением. Дана начала набирать по паре штучек каждого, чтобы показать спросить в монастыре местные названия.
В свое время, проходя обучение в школе магии, Дана подробно изучала травничество. Конечно, практики было маловато она специализировалась на поисковой магии. Но травничество ей нравилось, преподаватели хвалили ее и даже советовали уходить в лечебную магию. Знания, полученные в школе, никуда не делись она до сих пор хорошо помнила рецепты отваров и способы изготовления целебных а иногда и не очень настоев, технологию извлечения полезных веществ из коры, листьев, кореньев растений, превращение их в порошки и жидкости.
«Только бы мои познания в этой области не оказались столь же бесполезны, как и магия, которой я столько лет училась»
Вопрос был не острым. Дане предстояло здесь выживать, а это значит надо было найти свое место. Не будут же ее сестры кормить вечно? Да еще с собакой.
Кстати, вопрос с мясом надо решать быстро. Пес не может сидеть на одной каше. Решено, завтра в деревню, искать мясо. Какие-то монетки есть, может, этого и хватит. А дальше видно будет. В конце концов, вокруг растет лес с волками, а значит, должна быть охота.
Зайдя в свой сарайчик, Дана тут же замотала ножны с мечом в половичок, заботливо расстеленный сестрами перед дверью, и спрятала свое сокровище в самый дальний угол сарая. Была бы она дома наложила бы заклятие невидимости, а тут без магии как без рук. Приходится прятать самое дорогое таким примитивным способом, словно белка свои орехи.
«Хотя, что это я! одернула себя Дана. Была бы я дома, разве надо было бы мне прятать свой меч?!»
Она присела на жесткий топчан и приуныла. Хорошо, что ее никто сейчас не видит, подумалось девушке. А то потом было бы неловко перед знакомыми за свою слабость. Да и знакомых-то у нее особо и нет, только сестра Анна и матушка Марфа вот и все ее «окружающие». Ах, да! Еще есть Колдун властный дядька с замашками вождя, для Даны вполне знакомый типаж, она на таких начальников еще в своем мире насмотрелась. Колдун пообещал ее найти. Зачем?
Дана встала и походила туда сюда перед топчаном. А фиг его поймет, зачем. Может, отблагодарить хочет, а может спросит, зачем это она его от смерти спасла. По своему опыту она знала, что от подобных людей лучше держаться подальше их благодарности дорого обходятся тем, на кого они обращены. Вроде, и благодарит тебя такой человек, а на деле ты ему сам еще потом будешь должен.
«Может, это он в беспамятстве или от волнения сказал, подумала девушка, а потом выздоровеет, да и забудет обо мне».
Ладно, с этим она как-нибудь разберется, придет это Колдун или нет пока рано об этом волноваться. А вот вопрос куда она попала? занимал девушку весьма сильно. Почему Лекс велел ей шагнуть в туман? Он знал, что это выведет ее в другой мир? Но если знал может он и сам тут бывал? А что, если
Дана подскочила с топчана, на который в задумчивости присела, так быстро, что Край от неожиданности подпрыгнул на своем половичке вертикально вверх на всех четырех лапах и тонко залаял от испуга. Машинально опустив собаке на голову свою руку, чтобы успокоить ее, Дана продолжала лихорадочно додумывать мысль, промелькнувшую только что в ее голове.
А что, если Лекс сам из этого мира? А ведь это может быть! Магии тут нет по крайней мере, той, которой владеет Дана. Ножи, вон, какие у них тут! Она видела на кухне в монастыре одно загляденье, и это у простых монахинь. И Лекс похожие делал, только не для приготовления пищи, а для военных надобностей, но металл очень похож Дана в таких вещах толк знает. Так что же, выходит она в его мир попала или просто вывалилась в неизвестное место и время, и будет тут жить теперь до скончания своих дней?