«Может, поискать этот самый туман и попробовать вернуться к себе, домой?» мелькнула в голове шальная мысль.
Да где его найдешь, туман этот? Будет он постоянно в одном месте клубиться! Кабы так было, Лекс туда обратно так бы и шастал, стал бы он в ее мире столько лишений терпеть, если бы была у него такая возможность! Нет, бегать за туманом глупость, она не будет этим заниматься. И потом
«Я тебя найду».
Он сказал это Дане в момент их расставания в королевском замке в Этерне. А это значит, что ей надо оставаться на одном месте и верить, что Лекс ее разыщет. Потому что он всегда держит слово.
Глава 3
Впервые вижу такие деньги, откуда они у тебя? игуменья Марфа подняла глаза на Дану.
У моего отца были. Не знаю, где он их нашел, очередной раз пришлось соврать девушке.
А что еще она могла сказать матушке? Что эти деньги чеканили в монетном дворе короля Дайна Геора Первого? И что подумает о ней монахиня? Хорошо, если спишет все на удар головой, а то и вовсе решит, что Дана свихнулась. В ее ситуации только и остается, что выкручиваться, обрастая ложью.
Ты вот что, немного подумав, посоветовала игуменья, не говори про отца в деревне. С тобой сестра Анна поедет, она скажет, что эти монеты из монастыря, прихожане какие-то оставили.
Так это же грех? удивилась Дана.
Про грех она уже знала лучше всего в этом мире. Потому что, с точки зрения сестер, все вокруг, что их окружало, практически, было грехом. Включая и мысли, чувства и даже многие самые безобидные желания. Дана внимательно слушала добрых монашенок, и только удивленно покачивала головой она поражалась их силе веры.
Грех будет, если в тайгу народ побежит искать на месте погоревшего скита оставшееся золото. Тут такие страсти закипят, упаси, Господи. Сразу видно старые монеты очень, может, царские или иноземные какие-то. Ясно же, что ни ты, ни твоя семья не путешествовали, привезти вы их ниоткуда не могли не из-за какой угодно границы. Значит хранили у себя все это время. Странно, что никаких знакомых надписей нет, ни года, ни происхождения. Но, похоже, золото. И две других, монахиня сильно потерла в руках металлические кружочки, серебряные. А медяшки они совсем ничего не стоят, увы, девочка. Об этих красных монетках вообще можешь забыть.
«И на том спасибо! обрадовалась Дана. Куплю Краю курицу, ему на какое-то время хватит. А там и до леса, наконец, доберусь!»
Народ в деревне небогатый, ты золотые монетки припрячь пока, посоветовала матушка Марфа, на две серебряных вполне можно пару-тройку кур обменять. Твоей собачке пока хватит. А дальше Бог подаст.
«Ага, особенно мне. Так прям и отвалит мне на собачку по курице в день. Кушайте, не обляпайтесь».
Нет уж, вопрос кормежки Края она возьмет в свои руки. Вот только нога заживет еще немного, и Дана сразу же отправится в лес.
У нее, к сожалению, не было лука или самострела, и без него охота выглядела малоперспективно. К самострелу, который тогда привез им Лекс, она привыкла очень быстро и даже научилась неплохо с ним обращаться. Так что охота могла бы оказаться весьма перспективным занятием! Увы ничего такого не имелось
Но зато весьма обнадеживали слова сестер о лечебных травах. Монастырь весь год занимался изготовлением лекарственных сборов, а когда получалось настоек. Их охотно покупали в деревнях в округе, кое-что даже удавалось сдать в окрестные города. Паломники, которых было не так много, как хотелось бы, тоже с удовольствием приобретали монастырские травы. Места тут были дикими, природа стояла нетронутая, чистые реки, большое растительное разнообразие все это благоприятно влияло на интерес покупателей к продукции монастыря.
Сестер молодых, к сожалению, уже у нас немного, сетовала матушка Марфа, совсем чуток изготовить травяных сборов только и можем, да и собрать-то разве это же получится много? У нас столько работе в огороде, в саду, на кухне Одних склянок надо сколько! Да и травы сушить негде котла у нас нет, а с печным отоплением далеко не уедешь, морозы-то у нас лютые, сама знаешь. Зимой только и выживаем, не до того нам, деточка.
Дана слушала и кивала головой. До дождей еще месяц полтора, сказала матушка. А это значит, время у нее еще есть. Если поднапрячься, то можно еще успеть травы насушить. Авось, получится продать какие-то ее снадобья. Ведь ей просто необходимо научиться чем-то зарабатывать! Не идти же ей в телохранители? Кстати, а какое у них жалованье?
* * *
Деревенские даже не обратили внимания на телегу, в которой ехали три монахини из близлежащего монастыря. Телега докатилась до сельпо, и лошадь привычно встала на знакомой площади около высоких зарослей крапивы. Монахини слезли с телеги и направились к магазину надо было закупить соли, муки и всяких мелочей для кухни. Последней с телеги слезла молодая послушница в платке, надвинутом на самые глаза. Она проследовала за сестрами в магазин и остановилась позади них, прислушиваясь к разговору.
А кто это у вас новенькая сестра, что ли? приметила Дану крупная румяная торговка за прилавком. Откуда же взялась такая? Недавно приехала, что ли?
Это дочь Игната Семенова, из обрядников, понизив голос, ответила сестра Анна. Не всех их, оказывается, волки зарезали. Ее, видать, Господь спас, бедную душу. Сейчас у нас пока живет, а как дальше будет Господь подскажет.
Сестры перекрестились, следом за ними продавщица, и все посмотрели на Дану. Но она стояла, не шелохнувшись. С какой стати она будет повторять за ними непонятные движения? Если для нее они не имеют никакого смысла, то и времени тратить на это не стоит. А что они там себе по этому поводу думают это их дело.
У вас есть курица? вдруг спросила та самая девушка, о которой только что шла речь.
Ну, есть, усмехнулась румяная тетка. Тебе какую?
На прилавке под прозрачным колпаком лежали подозрительного вида тушки куры не куры, и не цыплята, какие-то полупрозрачные с синим оттенком трупики.
Вот эту, ткнула рукой Дана в самую большую, сколько стоит?
А деньги-то у тебя есть, деточка?
Н-нет, немного запнувшись, ответила послушница.
Ну вот, а спрашиваешь! Как же ты покупать-то будешь, коли денег у тебя нет?
Наташенька, а вот у нас тут есть немного серебра, от паломников, замявшись, вдруг произнесла сестра Анна, курочка нам очень нужна. Не знаешь, кто в деревне нам это серебро на рубли обменял бы?
Коли так, покажите, сестра, свое богачество! заинтересовалась продавщица.
Сестра Анна протянула той тяжеленький серебряный кружочек. Та с любопытством посмотрела на металл, потерла его, затем бросила на весы.
Десять грамм! Однако! Это монетка или что?
Не знаем, Наташенька, паломники подали, сказали на богоугодные дела. У нас их всего-то две и есть. Матушка Марфа йодом на нее капала сказала, точно серебро. Без обмана.
А ну, погодите, сестры, я мигом! бросила из-за прилавка тетка, поправила свой передник и скрылась за занавесками.
Вот что, быстро вернувшись, сказала Наташа, зайдите к Волосюку, в третьей избе от магазина он живет. Он мужик зажиточный, наверняка поменяет вам серебро. А мне оно ни к чему стоит оно немного, но у меня и того нет. А получите деньги приходите за курочкой, я вам самую лучшую свешаю.
Волосюк смерил сестру Анну и Дану хмурым взглядом. Дверь в дом приоткрыл ровно настолько, чтобы самому выйти, но что там внутри ничего не разобрать.
Что надо?
Нам бы серебро обменять, продукты хотим купить для монастыря, пояснила монахиня. У нас немного, двадцать грамм всего, но деньги очень нужны.
Серебро? Зачем мне? мужик сделал движение захлопнуть дверь.
Нам очень нужны деньги, это на богоугодные дела! вдруг звонким голосом произнесла Дана. Вам воздастся!
Так всегда говорили священники в ее мире, когда просили денег у прихожан. Вряд ли схема воздействия на верующих как-то принципиально здесь отличается.
Краем глаза она увидела удивленное лицо сестры Анны та, видимо, впервые услышала так много слов за один раз от молчаливой до сего момента обрядницы.
Ладно, буркнул мужик, заходите в светелку. Да потише, у меня внук болеет.
В комнате гостьи выложили на стол два кружочка серебра.
Здесь двадцать грамм. А нам очень нужно кое-чего купить.
Идет, кивнул головой Волосюк. Сейчас деньги принесу.
Он вышел из комнаты, оставив гостий в одиночестве. В наступившей тишине Дана услышала тяжелое дыхание ребенка за стеной. Она развернулась и шагнула к двери, ведущей в спальню. Слегка толкнув ее, девушка увидела кровать, на которой сидела молодая женщина и обнимала малыша лет четырех-пяти, мечущегося в жару.
Что с ним?
Не знает никто, врач говорит, инфекция, жалобным голосом зашептала женщина, никакие лекарства не помогают! Уже и в больнице были, а жар так шпарит, горит мой ребеночек Ой, горе, мне, горе! заплакала молоденькая мамаша, уткнувшись в горячее тельце сына.
Ребенок закапризничал и начал вырываться из рук матери.
Можно?
Конечно, благословите его, матушка! с надеждой обратилась к Дане мать.
Я не монахиня, покачала та головой, беря ребенка за руку. Я только травы ведаю
Маленькая лапка вся горела огнем. В груди ребенка бушевал огненный вулкан вихрь раскручивался так сильно, что еще немного сердечко, казалось, сгорит в его жаре.
Дана нахмурилась болезнь сидела глубоко внутри, там, где воздух соединялся с кровью и окрашивал ее в алый цвет. Чернота от заразы уже начинала расползаться шире, грозя перекрыть ребенку доступ к воздуху.
«Почему же здешние целители ничего не видят? удивилась про себя Дана, отпуская руку мальчика. Ведь ясно же, что они многое умеют!»
Все в руках Божьих, произнесла Дана фразу, которую часто слышала от сестер.
Она выскользнула обратно в горницу, как раз в тот момент, когда туда же зашел хозяин дома. Он молча протянул сестре Анне какие-то бумажки, при этом, пристально глядя в сторону Даны.
Вот, хватит вам на несколько кур.
Благослови тебя Господь, кивнула в знак благодарности сестра Анна. Пойдем, Дашенька
Постойте, неожиданно сказал мужик. Если вам так нужны деньги, я бы купил у вас вот этот нож.
Он кивнул головой на пояс Даны у обрядницы на зачиненном в монастыре широком кожаном поясе висел солидный нож в удобных ножнах.
Я хорошо заплачу такой нож немало стоит, добавил Волосюк. Ну, что?
Нож не продается, спокойно ответила Дана. Спасибо за деньги, нам этого хватит.
Как хотите, пожал плечами мужик, теряя интерес к посетительницам, я хотел как лучше.
Хочешь как лучше приходи вечером в монастырь.
На эти слова с удивлением обернулись двое хозяин дома и спутница Даны, сестра Анна.
Это зачем?
Попробую вылечить твоего внука. Если успею травы собрать и сделать лекарство вечером сможете уже его напоить.
А поможет? с надеждой на лице метнулся к ней мужик.
Обещать не могу, но хуже не станет, это точно. Только
Что надо, говори? Я все сделаю, один у меня внук, не могу видеть, как он болеет!
Вино крепкое надо, самое крепкое, какое найдешь.
Это что за вино такое? не понял Волосюк, оглядываясь на монахиню. Самогон, что ль?
Та с удивлением пожала плечами.
Гореть должно, пояснила Дана, достанешь?
Это она про спирт, догадалась сестра Анна.
Господи, да у меня этого добра залейся! Я тебе хоть бочку принесу!
Вот бочку и принеси, подловила его на слове Дана.
У нее столько планов на осень, что бочка крепкого вина или, как он там сказал спирта? не помешает.
Мужик яростно закивал головой.
Еще что?
Сахару чистого, без примесей чтобы
Монахиня с хозяином дома удивленно переглядывались, с трудом разбирая, что говорит Дана какие еще такие примеси?
Склянки чистые разного размера, с пробками, чтобы закупоривались хорошо, пергаменту или бумаги плотной, чистой тоже Да! Меду, если есть! И процеживать чтобы ткань чистую мне надо, плотную. Сестра Анна, обратилась Дана к монахине, ступка в монастыре есть? А весы? А выпаривать получится?
Получится, деточка, получится! покосилась сестра Анна на Волосюка, у вас ведь найдется самогонный аппарат? У нас телега тут стоит, у магазина
Да я да я прям щас побегу все собирать! засуетился мужик. Я потом сразу к вам, в монастырь
Сразу рано, мне еще трав надо успеть набрать и приготовить их. Приедешь раньше будешь потом под стенами сидеть, ждать. Вечером, сказала же.
Ага, понял. Ты, это если хоть даже просто попробуешь ему помочь я тебе по гроб жизни буду благодарен, ты это звать-то тебя как? вдруг вспомнил дядька.
Даной, коротко ответила девушка и вышла на улицу.
* * *
Край облизнулся и счастливо повилял хвостом. Кусок куриной грудки пес не съел всосал в себя, практически не жуя.
Хорошего понемногу, покачала головой Дана, вытирая пучком травы свой нож, еды у нас мало, а кушать хочется постоянно. Придется тебе потерпеть, пока мы не разбогатеем. А теперь в путь!
Сестры уже забрались в телегу, надо возвращаться. По дороге она сойдет и поищет нужные растения кое-что она уже видела, когда ходила искать свой меч. Повезет наберет полный список, и тогда к вечеру сделает первую настойку.
«Времени, конечно, маловато, озабоченно думала девушка, трясясь на каждой кочке по дороге в монастырь, приличную вытяжку надо как минимум дня три делать, а то и месяц. Но ребенок очень плох, надо рискнуть».
Не доезжая до монастыря, Дана рассталась с сестрами, предварительно договорившись, что они подготовят ей место для работы на кухне к тому моменту, когда она вернется.
Слово свое она сдержала не сполна первую вытяжку удалось сделать только ближе к ночи. Да и то только потому, что в монастыре был очень эффективный очаг можно было регулировать огонь по своему желанию. Сестры сказали, что таким огнем они пользуются редко потому что дорого, а чаще готовят в печи, но ради лекарства разрешили Дане потратить драгоценное топливо. Игуменья Марфа и еще другие сестры периодически заглядывали к Дане справиться не надо ли помощи? Та молча мотала головой и опять занималась подсчетами, что-то толкла в ступке, мелко резала ножом корешки, отмеряла спирт, отсыпала сахар.
А затем пришло время позвать на помощь монахинь. Самогонный аппарат водружали молча, быстро и торжественно сестры в этом деле разбирались неплохо, хоть и никогда самогоноварением не занимались, но для выпаривания сей агрегат использовали в былые времена нередко. Дана молча наблюдала за тем, как создается диковинная конструкция и запоминала подробности. В принципе, у них в аптекарском деле существовало примерно то же самое.
«Значит, не так уж далеко они от нас и ушли», сделала вывод девушка.
Уже на небе зажглись звезды, когда она, еле живая от усталости, вынесла банку с лекарством в монастырский двор. Мужик немедля подлетел к Дане:
Готово?
Вот, этим поить на ночь, а потом утром. Полстакана, не меньше вливайте, как хотите. Мальчик заснет почти сразу, предупредила она, ночью жар спадет, меняйте ему постель, держите в сухости. Понял?
Понял.
А этим сейчас разотрите грудь, спину и ножки, протянула она вторую баночку с какой-то густой жижей. И ночью можно повторить для верности. Не перепутай банки-то, понял?
А а утром что?
А утром я приду, коротко ответила Дана. Ну, иди, времени нет, она развернулась, чтобы уйти.
Спасибо тебе Меня, это Иваном зовут, зачем-то представился он, внука в честь меня назвали, стало быть
Обрядница даже не обернулась на слова благодарности молча закрыла за собой тяжелую, старую дверь, оставив растерянного мужчину одного на улице.
«Вот ведьма!» растерянно пробормотал Иван, потом спохватился и побежал со двора к мотоциклу, на котором прикатил еще часа три назад, почти не надеясь, что эта странная девица, действительно, сделает лекарство для его внука.
Дана стояла за дверью и слышала, как он ее обозвал. Слабая улыбка скользнула по губам уставшей девушки. Когда-то в прошлой жизни, ее называли «госпожа маг», а теперь она поменяла «профессию» стала ведьмой. Ее карьера развивается или идет вниз?
Глава 4
В деревне Дану уже узнавали кланялись, начиная издалека, но разговаривать опасались. Возможно, причиной тому были суеверия язычников в этих местах не привечали, а может, виной тому был огромный нож на поясе обрядницы, с которым она никогда не расставалась.