Я молчала.
Послушай, я не намереваюсь тебя пытать. В этом нет необходимости, да и мне это совершенно неинтересно. Все наказания будут выражаться исключительно в постановочных сценах, большей частью финальных, а сам процесс навсегда останется за кадром. Разоблачить нас ни у кого не получится, но на случай подозрений у нас есть прекрасная защитазаживляющий гель, надёжно уничтожающий любые следы насилия. Да, его не принято давать рабам, однако прямого запрета не существует. Нужно лишь иметь солидное основание для его использования, и я его найду. Правду будем знать только мы.
Я задумчиво посмотрела на Инквизитора.
Ты не обязана верить в успех. Я совершенно не хочу тешить тебя пустыми надеждами. Считай это просто перерывом в тяжёлой работе посудомойки.
Непроизвольно покосившись на свои руки с истончившимися, обгрызенными ногтями и потрескавшейся кожей, я вдруг отчётливо поняла, что впервые в жизни пытаюсь сдаться, даже не попробовав ничего сделать. Я почти сломалась, прогнувшись под новые условия настолько сильно, что выпрямиться самой было просто нереально И чувствовала, что так продолжать нельзя. Нельзя упускать шанс, даже такой маленький и невесомый.
Останься, пожалуйста. Дай мне возможность тебе помочь. Я очень хочу попытаться.
Когда-то давно именно знакомство с Лаулем перевернуло всю мою жизнь, заставив покинуть привычную среду обитания и окунуться в мир, полный боли, предательства и разочарований. У меня были веские причины опасаться своего нового господина, но не доверять ему резона не было. Он всегда был искренен в своих желаниях.
Хорошо. Резко вскинув голову, выдала я. Какие у меня будут условия существования?
Получив моё согласие, Инквизитор удовлетворённо выдохнул и блаженно откинулся на спинку:
Сейчас ты пойдёшь в душ. Камер там нет, только микрофоны, поэтому о слежке можешь не беспокоиться. Потом ляжешь спать и будешь спокойно отдыхать до обеда. К сожалению, ночевать тебе придётся на полу, но я приготовил матрас с подушкой и одеялом в углу за кроватью, так что это будет не так уж и плохо. Утром у меня дела, а днём мы сыграем первый акт нашей пьесы. Пообщаться нормально завтра, скорее всего, не получится, но мы восполним это в другой раз.
А мои обязанности? На всякий случай поинтересовалась я. Только быть телом для битья или что-то ещё?
Какие-нибудь пустяки, вроде регулярной уборки помещения и выполнения моих текущих просьб.
Ты хотел сказать «приказов»?
Лауль виновато усмехнулся:
Не стоит прятать от императора такую мелочь.
Согласна.
На этом разговор был окончен.
Инквизитор потянулся к столу, а я поспешила спрятаться в ванной, не имея никакого желания смотреть, чем он собирался прикрывать свои тёмные делишки Ещё успеется.
Пока же меня ждал душ с горячей водой, более-менее мягкая постель и сладкий полноценный сон
Как же долго я об этом мечтала!
От прошлого не сбежать. Признание
К своему новому положению я привыкла довольно быстро, и вскоре оно уже не казалось мне чем-то особенным. Сутки всё так же длились тридцать часов, на смену долгим дням приходили короткие ночи, чтобы снова поменяться местами Ничего необычного.
Своё слово Лауль держал и действительно меня не трогал. Он вообще почти всё время где-то пропадал, обычно возвращаясь уже после захода солнца. И, откровенно говоря, меня это не радовало.
Нет, Инквизитора я так и не простила, просто ввиду практически полного отсутствия работы, большую часть времени я откровенно скучала в одиночестве. Иногда, правда, он давал мне возможность развеяться и брал сопровождать его на какие-то незначительные мероприятия, однако там мне всё так же приходилось изображать покорность, и потому удовольствия от такой смены обстановки я не получала.
Но, даже если бы его график был иным, сильно это ни на что бы не повлияло. Как оказалось, обсуждать нам было особо нечего, а разговаривать просто не о чём. По негласному уговору мы старались не касаться нашего общего прошлого и призрачного будущего, предпочитая жить настоящим, поэтому даже без внешнего наблюдения Инквизитор чаще всего молча занимался своими делами, а я продолжала своё бесконечное и бессмысленное существование Спасали лишь редко возникающие вопросы с моей стороны, подчас выливающиеся в тонны невероятных откровений.
Так, однажды, после очередного выхода в свет, я как всегда уютно устроилась на ковре поближе к Лаулю, плечом прислонившись к его креслу, и спросила:
Скажи, а чем на Патриоре занимаются мужчины-рабы?..
По-разному, в зависимости от класса. Рассеянно отозвался Инквизитор, сосредоточенно вчитываясь в какой-то документ. Высших рабов ты видела. Они настолько близки к свободе, что уже ходят прямо и отличаются от своих хозяев лишь отсутствием кнута на поясе. Остальные же прозябают в полях, на заводах или в лабораториях, принося пользу Империи своими техническими или научными навыками, а при отсутствии оныхприменяются для экспериментов, прямой обкатки нового оборудования, тестирования изобретений и подобного. Всё, как у женщин, только выбор меньше. А выбиться в люди можно точно так же.
Я задумчиво прикусила губу. Если бы я обнаружила свой талант, могла бы сейчас работать в какой-нибудь лаборатории И никогда бы не встретила Лауля.
Слушай, а дети-рабы встречаются? Вдруг вспомнила я.
Да, и частенько.
Но откуда? Неужели они тоже бывают предателями?
Нет. По умолчанию до совершеннолетия дети считаются безвинными.
Значит, невольникам разрешают вступать в брак?
Никогда. Любые половые контакты между рабами категорически запрещены.
Тогда как?.. В полнейшем непонимании протянула я.
Инквизитор тяжело вздохнул и, отключив комм, повернулся ко мне:
Очень просто: если свободный мужчина заинтересуется рабыней настолько, что она забеременеет, в том числе по неосторожности, то рождённый ребёнок считается невольником.
В голове проскочила мысль, до чего же не повезло этим несчастным созданиям, однако высказывать её вслух я не стала.
Почему же тогда я их ни разу не видела? Вместо этого спросила я.
Потому что они обычно воспитываются в домах отца.
И девочки?
Да. Из них тоже можно извлечь немалую выгоду.
А в классовом положении они имеют какое-то преимущество?
Нет. Для получения свободы они точно так же должны доказать свою уникальную полезность Империи, а лучше сразу совершить нечто выдающееся, прямо указывающее на преданность собственной родине и законам её жизни. Единственное преимущество, которое у них может бытьизначально лучшие условия существования, более мягкое отношение. Но так случается далеко не всегда.
В один миг Патриор превратился для меня из обычной планеты с несколько жестокими порядками в рассадник вселенского зла. Никогда бы не поверила, что где-то во вселенной ещё способны мучить детей
А как же жёны относятся к отпрыскам мужа со стороны? Справившись с возмущением, продолжила разбираться я. Не ревнуют?
При местных порядках? Ты смеёшься! Они и слово без позволения вставить не всегда могут, какая ревность?
Значит, молчат?
Конечно. На отношение к ним эти дети не влияют. Только от свободной женщины можно гарантированно получить наследника, остальное же идёт в качестве дополнения, без особой надежды на удачный исход. Правда, мой отец, например, вообще никогда не состоял в браке. И единственную официальную наследницу ему родила одна из тех свободных женщин, с которыми он время от времени сношался.
Я оторопела.
Твой отец?! Неосознанно повторила я. То есть ты тоже раб?
Был. Но заслужил себе свободу, а когда отец официально представил меня своим ненаследным сыномблагополучно сбежал.
Мои представления об Инквизиторе неожиданно оказались прямо-таки вывернуты наизнанку. И многое вдруг стало яснееего страсть к наказаниям, умения, информированность
Знаешь С трудом переварив услышанное, наконец подала голос я. Всё вроде логично, но одного в упор не понимаю.
Чего именно?
У тебя же всё было И, несмотря на это, ты вернулся, отлично зная, что ничего хорошего тебя здесь не ждёт?
Как видишь.
Зачем?
За тобой.
Я скривилась:
А если серьёзно?
Инквизитор молча улыбнулся.
Не смешно! Ты увиливаешь от ответа!
Я не увиливаю, Гармина. Ты просто не хочешь меня слышать.
Это твоя постоянная отговорка! По той же причине ты до сих пор не объяснил мне, в каком качестве прилетел на Патриор.
Ты не спрашивала.
Потому что не хочу портить сложившееся о тебе хорошее впечатление!
Ну вот, опять.
Я обиженно отвернулась.
Он был правя принципиально не поднимала эту тему, но его шутливые ответы были хуже молчания. Они заставляли меня усомниться в его честности. Он как будто что-то скрывал
От прошлого не сбежать. Обида
Очередной вечер подкрался незаметно. Тихо растаяла дверь, пропуская внутрь припозднившегося Инквизитора, который сразу же приступил к обходу помещений, не обратив на склонённую меня никакого внимания.
Всё было привычно и спокойно Если не считать одной маленькой детали.
Что это у тебя? Удивилась я, едва Лауль занял своё любимое кресло.
Где? Устало уточнил он.
Я приблизилась, осторожно присела на подлокотник и нерешительно прикоснулась к его щеке:
Здесь. Синяк.
А, это Пустяки. Поссорился с мужем единокровной сестры.
Убирать мою руку или отворачиваться он не стал, поэтому я продолжила поглаживать его пострадавшую скулу. После недавно открывшейся информации я испытывала сочувствие к своему бывшему жениху, которое выливалось вот в такие редкие приступы ласки.
Можно узнать, почему?
Он был категорически несогласен с моим предложением.
И из-за этого распустил руки?!
Думаю, настоящая причина была совсем другой, а этопросто повод выместить на мне свою злость.
Ты ему чем-то насолил?
Прямонет. Все его подозрения не имеют никаких доказательств, что не мешает им исподтишка отравлять ему жизнь.
Но ты-то тут при чём?
По его мнению я являюсь исходным виновником. И в теории это действительно так, поэтому я его понимаю.
Я обиженно поджала губы:
Ты не мог бы перестать говорить загадками, а?
Лауль вздохнул:
Это семейные распри. Гинен боится, что я отниму у него законное место наследника, которое должно достаться ему через жену.
Но ты же ненаследный сын!
Опять-таки по его мнению, я легко могу сменить статус. И он прав. Поэтому наше общение давно превратилось в сплошное противостояние.
Вспомнив мстительный характер своего собеседника, принципы жизни на Патриоре и давнишний злосчастный выпад вилкой на приёме у Элуаля Паруша, я задумчиво покосилась на Лауля.
А ты чем-нибудь ответил на его выступление? Помедлив, спросила я.
Ответил.
Я сглотнула:
И сильно он пострадал?
Инквизитор усмехнулся:
Вообще не пострадал.
Я удивлённо округлила глаза:
Правда?!
Да. Кивнул Лауль. Я ответил не действиями, а словами. Так что сейчас он в полном порядке.
Ему оставалось только добавить сакраментальное «пока»и все встало бы на свои места.
Увы, как бы благородно Инквизитор себя ни вёл, я ничуть не обманывалась на его счёт. Слишком хорошо понимала, что при наличии должных знаний словами можно навредить гораздо сильнее, чем кулаком. Особенно в Империи. Достаточно, например, просто выставить обидчика предателем
Но мне очень не хотелось портить сложившееся положительное впечатление своими уточнениями. Поэтому я промолчала.
Болит? После небольшой паузы поинтересовалась я, разглядев несколько пустячных ссадин, совершенно теряющихся на фоне покрасневшей кожи.
Если не нажиматьнет.
Я тут же испуганно отдёрнула руку.
Не волнуйся, твои прикосновения не доставляют дискомфорта. Слегка повернув голову в мою сторону, ласково улыбнулся Лауль. Даже наоборотони приятны и успокаивают.
Я неуверенно улыбнулась в ответ, однако возобновлять это мнимое лечение не стала. Здесь была необходима помощь совершенно иного типа.
Давай я лучше помажу тем заживляющим кремом. Где он у тебя?..
В верхнем ящике тумбочки.
С готовностью вскочив на ноги, я в несколько шагов достигла кровати, взяла тюбик и воротилась назад. На всё про всё у меня ушло меньше половины минуты. Склонившись над креслом, я выдавила на пальцы немного прозрачного геля без запаха и осторожно нанесла его на лицо собеседника, размазав по поверхности кожи тонким слоем.
Скосив глаза, Инквизитор молча и недвижимо наблюдал за моими действиями, слегка поморщившись лишь под конец процедуры.
Прости! Виновато пробормотала я.
Ничего страшного. Ответил Лауль, вставая и нажимая что-то на своём комме. Это я на вибрацию так отреагировал.
Я уже знала, что это значит.
Наше время иссякло.
Что, пошли разыгрывать очередной спектакль? Выпрямляясь следом, предложила я.
Нет, ещё рано. Я сейчас продлю наше уединение и вернусь. Сиди.
Я послушно возвратилась на ковёр и стала ждать, пока Инквизитор сделает повторный круг по комнатам. Вскоре он уже как ни в чём не бывало сидел рядом.
А почему ты не отрубишь камеры полностью? Спросила я. Так было бы гораздо удобнее. Да и я могла бы пригодиться
Нет. Жёстко отрезал Лауль. Тебе в это лезть точно не стоит.
Несмотря на заботливый тон, смягчивший последнюю фразу, ответ прозвучал немного грубовато.
Почему? Резонно возмутилась я. С моими знаниями наши шансы на успех возрастают в разы!
Это опасно. Одно деловременный сбой, пусть и вызванный искусственно, а другоестабильный выход из строя всех датчиков в конкретных покоях. Это уже не попытка побыть в одиночестве, а нечто более серьёзное, что однозначно заинтересует императора. Слишком подозрительно. Мне это ни к чему, я и так достаточно рискую. Понимаешь?
Я недовольно скривиласьуж очень неубедительно звучали его объяснения.
К тому же ни у тебя, ни у меня нет нужного оборудования, а достать его здесь будет проблематично.
А вот тут мне возразить было уже нечего.
Молча согласившись с озвученными доводами, я закрыла более ненужный тюбик, в последний раз провела по практически исчезнувшему синяку и уже собралась отнести гель на место, когда Лауль вдруг схватил меня за руку и заставил опуститься на подлокотник.
Я вопросительно подняла на него взгляд.
Не уходи. Еле слышно попросил он. Посиди со мной.
Но крем Неуверенно протянула я.
Успеется. Отмахнулся Инквизитор, затем медленно поднёс мою верхнюю конечность к своему лицу и нежно прикоснулся губами к запястью.
На мгновение я потеряла возможность дышать
Не встретив с моей стороны ни малейшего сопротивления, он продолжил покрывать мою кисть поцелуями, а я всё никак не могла прийти в себя.
Лауль? Наконец тихо позвала я.
Да? Так же откликнулся он, блаженно сомкнув веки и прижавшись щекой к моей ладони.
Чего ты хочешь?
Тебя.
От такого прямого ответа пересохло во рту.
И я, как многие рабыни до меня, не имею права отказать, верно?..
Лауль дёрнулся, как от пощёчины, и посмотрел мне прямо в глаза:
Ты невольница здесь только в силу официального статуса, который мы обойти не способны!
Я покачала головой:
Это неважно. Вопрос всё равно остаётся.
Какой именно? Язвительно уточнил Инквизитор.
Ты спишь со всеми своими рабынями?
Во взоре собеседника на мгновение сверкнул гнев, но он сумел сдержаться, молча отпустил мою руку и решительно встал.
Всё, что я тут делаю, я делаю ради нас, ради нашего блага и твоего спасения! Каким бы странным тебе ни казалось моё поведение, я всегда преследую лишь эти цели. Порой это совсем непросто, потому что требуется постоянно выискивать пути обхода, дабы не выдать тайну наших истинных взаимоотношений, но положительная тенденция прослеживается. И всё это я делаю совершенно бескорыстно, не ожидая от тебя благодарности и не требуя поклонения. Заставлять тебя со мной спать я тем более не собираюсь! Ты прекрасно знаешь, что я к тебе чувствовал. Так знайдо сих пор я ощущаю то же самое! И никогда не опущусь до какого-либо насилия в отношении тебя. Сегодня, в надежде на взаимность, я впервые позволил себе выразить свои чувства. Почему-то мне показалось, ты не испытываешь ко мне той давней ненависти и была бы не против возобновления наших прежних отношений Видимо, я ошибся. Извини. Обещаю, что не оставлю попыток тебе помочь, однако подобного больше не повторится.