Есть другое предложение. Сначала ты превратишься в змею и убедишься, что я действительно тебя не боюсь, а уж потом мы пойдём.
Я и так знаю, что ты очень смелая. Тебе не нужно ничего мне
Пожалуйста.
Терпения во взгляде явно прибавилось.
Хорошо.
Честно говоря, было всё же немного боязно. Не потому, что я опасалась именно Эсайдеса, а просто потому, что змея из него получалась уж слишком крупная, подавляющая своим присутствием и силой. Прикинув размеры, на всякий случай, отошла чуть подальше: застрять совсем не хотелось. Ещё неизвестно, что ему придёт в голову сделать.
Сопроводив моё отступление полным сомнения взглядом, Эс предпринял ещё одну попытку:
Может, лучше сделаем это дома?
Нет! отрезала упрямо, желая в первую очередь доказать всё самой себе. Хватит тянуть! Превращайся!
Он послушался.
Признаться, на несколько секунд я замерла, не двигаясь и не дыша, даже не моргая. Всё-таки полное превращение человека в змеюто ещё зрелище. Мне с трудом удавалось помнить, что этоЭс.
Он тоже не шевелился, заняв почти весь пол круглой беседки и внимательно глядя на меня снизу вверх. Нарочно постарался свернуться покомпактнее, не поднимая треугольную, приплюснутую голову выше уровня моего живота, и без того, конечно, подмечая все признаки зарождающейся паники.
Но людям полная неподвижность не свойственна, а потому очень скоро волей-неволей мне пришлось начать дышать. Глубоко и, по возможности, размерено.
Какой ты всё-таки огромный!
Будучи человеком, Эс не отличался ни массивностью, ни чересчур высоким ростом, однако как змей явно выделялся на фоне своих сородичей. Все, кого мы здесь встречали, были на голову, а то и две, его ниже и уж точно в половину короче. К тому же, ни у кого больше я не видела столь белоснежной чешуи.
Идём на солнце, предложила, надеясь, что посреди жизнерадостно-зелёной полянки мне будет проще освоиться. Там больше места и гораздо теплее.
Эсайдес покидал тенистую прохладу почти нехотя. Посторонившись, я наблюдала, как мимо с обманчивой, специально для меня разыгранной медлительностью, плавно вьётся его бесконечный хвост.
Добравшись до места, он растянулся по траве причудливым, переливающимся зигзагом и снова стал воплощением покоя.
Поколебавшись, опустилась на корточки и неуверенно дотронулась до его широкого лба, готовая в любой момент отдёрнуть руку.
Эсайдес сдвинулся чуть ближе, выражая своё полное одобрение и напрашиваясь на продолжение.
Осмелев, я уселась на траву, начав гладить его, как могла бы гладить кошку или любую другую безобидную пушистую зверюшку.
Удивительно, насколько деревенские слухи далеки от реальности! Обвинять змей в том, что они холодные и склизкие, мог только тот, кто никогда их не трогал. Касаться лоснящейся чешуи (если, разумеется, знать, что это не опасно) было очень приятно.
Понемногу тяжёлая голова змея оказалась у меня на коленях, а гибкое, похожее на пружину, тело свернулось вокруг, отгораживая от всего остального. Он проделал это так ловко, что я даже не заметила, с чего всё началось! Страшно уже не было, и вместо того, чтобы возмутиться, я только рассмеялась самоуправству, решив позагорать, используя змеиные петли в качестве своеобразного кресла. Ничуть не задетый подобным обращением, Эс с готовностью перетёк в более удобное положение, позволив полулежать, опираясь на него спиной, и даже закинуть повыше ноги.
Некоторое время спустя я обнаружила, что всего лишь на расстоянии вытянутой руки от меня дразняще покачивается кончик хвоста. Вправо-влево, вправо-влево, вправо Выбрав момент, попыталась быстро накрыть хвост ладонью, но тот в последний момент юрко выскользнул.
И выжидающе замер чуть дальше.
Готова спорить на что угодно: в хитром взгляде Эсайдеса была самая настоящая подначка! Проигнорировать подобное я просто не могла и немедленно покинула такие удобные, подстраивающиеся под каждое движение кольца. Впрочем, серьёзная охота быстро превратилась в шуточную борьбу, сопровождавшуюся хохотом, катанием по траве и бессильным барахтаньем посреди настоящего змеиного клубка. Стараясь самостоятельно из него выбраться, я только окончательно запуталась.
Ну всё, сдаюсь! выдавила, с трудом дыша от щекотки. Сдаюсь! Хватит!
Убедившись в своей победе, он надёжно обвил меня поперёк живота и без видимых затруднений поднял вверх, сразу же распутавшись, хотя мне искренне казалось, что после всех этих кульбитов пара узелков на нём всё-таки останется. На память.
Поставь! потребовала нетерпеливо, потому что болтаться в воздухе было неудобно, а змей почему-то не спешил. Эс, ну высоко же!
Короткое недовольное шипение, головокружительный поворот, мелькающая перед глазами голубизна неба, зелень травыи вот я уже очутилась на земле. Прямо напротив беседки, где маленький, симпатичный бельчонок с аппетитом поглощал забытые нами орехи.
Говорил же, превратившись, Эс сцепил руки у меня на животе, прижал к груди. Стой, не шевелись, а то испугаешь.
Почему-то, пока он был в змеином облике, мы могли спокойно находиться как угодно близко, а вот когда снова стал человеком, вернулась неловкость. Вид зверька, держащего в лапках очередной орешек, уже не умилял. Я едва ли вообще что-то видела, сосредоточившись на том, чтобы ничем не выдать тут же напрягшейся спины и участившегося дыхания.
Замечательный вышел день, коснулся губами шеи, словно не замечая, как я от этого вздрогнула, и продолжил, обжигая кожу шепотом:Я очень рад, что мы снова можем вместе весело проводить время Знаешь, Клирия, когда ты была маленькой, игра в путаницу был одним из твоих любимых развлечений.
Независимо от темы, вести беседы столь соблазнительным тономпротив правил. Мне всегда нравилось слушать Эсайдеса, отмечая чистоту и спокойную мягкость речи, а после того, как его голос обрёл обольстительный оттенок, сердце и вовсе начало трепетать. Сил хоть что-то ответить не нашлось. Их с трудом хватало, чтобы просто стоять. Желание обернуться росло с каждой секундой, и я точно знала, что если сделаю это, наградой станет поцелуй.
Боясь, поддаться и тем самым совершить непоправимую глупость, собрала остатки воли и шагнула вперёд, подальше от обнимающих рук.
Давай вернёмся домой, попросила, избегая его слишком внимательного взгляда. Сегодня было столько всего, что я уже устала.
Пару секунд Эс молчал, а потом сказал, как мне показалось, совсем не то, что собирался:
Извини. Ты, наверное, проголодалась. Когда планировал прогулку, на ум только орехи пришли, а нужно было взять с собой что-нибудь вкусное. Устроили бы пикник. Может, в следующий раз? Завтра тоже должна быть солнечная погода.
Хорошо, кивнула, силясь улыбнуться поправдоподобнее. Завтра снова сюда придём.
В отличие от Эсайдеса, я точно знала, что никакого «завтра» у нас не будет. Всё закончится сегодня. Как бы грустно и больно это ни было, пришла пора прощаться. Наша дружба превратилась во что-то непонятное и затягивающее. Чем дальшетем сильнее. Я совсем запуталась и безумно соскучилась по Двейну и маме, так что просто не могла больше оставаться в лесу.
Обедали с изрядным опозданием: время было уже ужинать. Впрочем, это никого не смущало. Закончив с домашними делами, снова устроились с книгами и чаем. Я надеялась, что чтение поможет отвлечься от внезапно нахлынувших глупых сомнений и заодно займёт Эса, но ничего не получалось. Нет, парень действительно сосредоточился на книге, серьёзно нахмурив светлые брови, но, чем ниже опускалось солнце, тем тяжелее мне было. Сражаясь с собственной совестью, я почти не запомнила, как прошел ужин, а после сказала, что плохо себя чувствую, и спряталась в комнате.
Глава 5. Побег
О сне не шло и речи. Я разрывалась между желанием увидеть маму, обнять, наконец, Двейна и болезненным осознанием собственного предательства. Ужасный выбор! Как уйти и обречь Эса на одиночество? Он слишком хороший для этого. Слишком любящий и доверчивый. В добавок, Эс не такой, как Двейн или любой из деревенских парней, которые всегда могут попытать счастья с другой девушкой. Если я сбегу, он останется совсем один. Это хуже, чем раньше, ведь даже ждать уже будет нечего.
Но и остаться невозможно! Я не прощу себе малодушия, если сейчас упущу шанс вернуться. Всё, что мне дорого, там, за лесом! Семья, дом, любимый, подружки и знакомыевсё это тянет обратно!
Я никогда прежде не расставалась с мамой на такой долгий срок, и теперь, за время вынужденной разлуки, особенно ясно поняла, как сильно люблю её, как скучаю по сухим, ласковым рукам и доброй улыбке. Первое же, что сделаю, вернувшись в деревню, обниму её. Крепко-крепко. Она, конечно, будет ругаться, что я бегала в лес, и, наверное, снова не поверит, когда честно скажу, что больше никогда туда не пойду, но всё равно обнимет. А потом, утром, можно будет навестить Двейна. Прижаться к его груди, поцеловать и почувствовать себя любимой и защищённой, устроиться где-нибудь вдвоём и рассказать, наконец, что я видела в Шуршащем лесу.
Всё это представилось мне столь ярко, что лежать стало невыносимо.
Одежда уже давно ждала под подушкой, так что сборы были недолгими. От волнения холодели пальцы. Замирая на каждом шагу и молясь, чтобы откуда-нибудь неожиданно не выпрыгнул Нис, пробралась в коридор.
Вокруг стояла тишина.
В прихожей на пару секунд остановилась: пока я не покинула дом, не поздно передумать. Можно отложить побег на завтра или послезавтра и провести с Эсайдесом ещё один день. Можно вообще никуда не бежать, попросив его сходить со мной в деревню, чтобы поговорить с мамой и успокоить её. Отчего-то казалось, Эс легко на такое согласится. Мне не хотелось расстраивать его, не хотелось бросать одного, но другого выхода не было: по ту сторону двериДвейн. Мой милый, с детства знакомый и любимый Двейн. И если нельзя сделать счастливыми всех, правильным будет выбрать именно его.
Дверь открылась с почти неразличимым скрипом, однако я долго не могла пересечь границу невысокого порога. Ноги вдруг словно стали каменными и не желали подниматься, а ладонь накрепко приросла к круглой дверной ручке. Силы и решимость стремительно покидали. На краткий миг я подумала, что и вовсе не смогу ничего сделать. Не то чтобы перспектива навсегда поселиться с Эсайдесом была ужасна, совсем нет. Он добрый, заботливый и любит так сильно, что, останься я здесь, когда-нибудь непременно сумела бы полюбить его в ответ, и, может, даже была бы очень счастлива. Но таммама, и она точно места себе не находит от неизвестности.
Первый шаг был самым сложным. Остальные оказались куда проще.
Змеиная деревня выглядела погружённой в сон, но двигаться я всё равно старалась быстро и незаметно, выбирая самые густые тени и внимательно оглядываясь по сторонам.
Вот и последний дом! Ещё чуть-чутьи свобода! Эс вряд ли проснётся раньше рассвета, а к тому времени искать меня будет уже поздно.
Стоило только мысленно произнести его имя, всё радостное, волнующее кровь предвкушение сразу исчезло, сменившись тоской и мучительными угрызениями совести. Представив, как больно ему будет обнаружить поутру пустую комнату, я замешкалась, остановилась, а потом и вовсе отступила назад.
Так нельзя.
Это предательство не забудется ни через день, ни через месяц, ни через год. Я просто не смогу как ни в чём не бывало улыбаться, зная, что поступила с Эсом столь жестоко. В конце концов, не его вина, что я забрела в лес посмотреть на змеиный танец.
Должно быть какое-то другое решение! Должен найтись способ сделать так, чтобы никому не было плохо!
Вдруг кто-то бесцеремонно схватил меня, зажал рот и, подняв, потащил прочь!
Руки высвободить никак не получалось, но, перепугавшись, я изо всех сил пиналась и пыталась укусить жёсткие пальцы.
Надежда на то, что это Эс, исчезла после того, как похититель заговорил.
Ну наконец-то! в голосе явно слышалось нетерпение. Я уж думал, не дождусь дня, когда тебе надоест держаться за его хвост!
Стало так страшно, что казалось, сердце вот-вот не выдержит: одно дело столкнуться с заслуженным гневом Эсайдеса, и совсем другоеугодить в лапы совершенно чужого змея! Но, на миг парализовав, страх придал сил бороться, и я всё-таки умудрилась как следует ударить незнакомца локтем, угодив куда-то в живот.
Хватка немного ослабла.
Хотела было развить успех, но тут из ночной темноты вылетела серебристая тень, и меня буквально выдернули прочь, крепко обвив хвостом.
Я, к счастью, не увидела никаких подробностей недолгой схватки: повернуться в тесных змеиных кольцах не вышло, и единственное, что было доступно для обозрения, толстое шершавое дерево, да угол дома.
Впрочем, чтобы от лица отхлынула вся кровь, хватило и слов, которые, прежде чем удалиться восвояси, со злостью бросил проигравший:
Она тебя не любит, слышишь?! Люди никогда не сумеют полюбить таких, как мы! Можешь сколько угодно делать вид, что не веришь, но я-то знаю, что прав! И ты это знаешь. Наслаждайся своим придуманным счастьем: ты ведь годами этого ждал! Наслаждайся, но помни, что совсем скоро твоя жена от тебя сбежит!
Мы остались вдвоём. Удерживавший меня хвост исчез, но я не смела поднять на Эса глаза, краснея и не находя слов в своё оправдание. Он тоже молчал.
Я бы не ушла, выдавила, с трудом пересилив сжавший горло комок.
Знаю: я с самого начала шел за тобой и всё видел, отозвался Эс глухо. Когда в следующий раз захочешь погулять, стоит воспользоваться кухонной дверью: она дальше от моей спальни.
Пока возвращались домой, не обменялись больше ни словом, ни даже взглядом.
Проведя остаток ночи в бессмысленных сомнениях и попытках хоть в чём-то разобраться, я всё же спустилась на кухню, чтобы помочь с завтраком. Аппетита не было, но мысль заняться себя чем-то привычным показалась не такой уж бесполезной.
Устремив взгляд за окно, Эсайдес стоял в полушаге от стола и держал навесу пустую чашку, о которой, задумавшись, похоже, совсем забыл. На нём по-прежнему была вчерашняя, немного помятая одежданебрежность, всегда казавшаяся невозможной. Судя по бледному лицу и серым теням под уставшими глазами, он даже не ложился.
Привет, прошептала, останавливаясь напротив.
Клирия? Эс словно только заметил, что уже не один в комнате, и очень этому удивился. Доброе утро.
Он, наконец, поставил чашку на место и, нерешительно помедлив, обошел стол. Приблизился на расстояние всего пары сантиметров.
Что сейчас будет? Скажет ли он что-то по поводу вчерашнего, промолчит или и вовсе выставит за дверь? За ночь я перебрала множество вариантов, придумала десятки диалогов и теперь ожидала только самого худшего.
Бережные, тесные объятия чудесным образом сразу разогнали поглотившую меня тревогу.
Долго-долго выдохнув, обняла его в ответ, расслабляясь и отмечая, что утро уже не кажется унылым и холодным.
Несмотря на всё, что случилось с нами в последние дни, Эс остался таким же, как всегда: невозможно добрым и безгранично терпеливым. Раньше я без колебаний делилась с ним даже самым сокровеннымтем, что не могла доверить маме и стеснялась рассказать Двейну, чтобы не показаться смешной. Так почему же теперь, после его признания, я стала хранить секреты? Почему, не попытавшись объясниться, решила, что он не поймёт или осудит?
Тебе со мной плохо? спокойно, почти отстранённо, спросил он некоторое время спустя, продолжая, впрочем, неторопливо гладить по спине. Скажи как есть, Рия.
Не плохо! отозвалась искренне. От волнения объяснения получались невнятными и, наверное, неразборчивыми:Наоборот, Эс, мне с тобой хорошо! Правда!.. Но я совсем запуталась! С тобой всё не так, как я привыкла, и мне страшно! Не понимаю, чего на самом деле хочу и что чувствую. А ещё очень скучаю по маме! Это хуже всего, поэтому не мог бы ты завтра
Раз так, завтра я провожу тебя до границы леса.
Опасаясь, что мне послышалось, и не веря собственным ушам, воззрилась на него.
Но, пробормотала ошарашено, я всего лишь хотела попросить отнести ей письмо
Я же обещал, помнишь?
Я всё ждала несуществующего подвоха, но Эсайдес молчал. Он ни словом не обмолвился о том, на сколько часов отпустит меня домой и будет ли приглядывать, притворившись человеком. Не грозил последствиями в случае повторной попытки побега и даже не просил пообещать непременно вернуться.
Ну что ты? улыбнулся, увидев, что я снова краснею. Не рада?
Ты очень добрый, произнесла, уткнувшись лбом в его грудь. Гораздо добрее, чем я заслуживаю.