Шешу меня за хвост да об стенку! неистово ругающийся Вереселень Рориг кинулся следом. Со скал уже взмывали Великий Воздушный и Мать-Табити, со всех крыльев спеша на помощь.
Бело-красная драконица медленными, тяжелыми кругами поднималась все выше и выше, пока не легла крыльями на ветер и зависла, наблюдая как далеко внизу трое драконов ныряют в воду, выныривают, ныряют опять Все реже. Все безнадежней. И наконец медленно летят над рекой, пристально всматриваясь в воду, точно надеясь рассмотреть унесенное течением громадное тело.
Даже немножко жаль. хмыкнула бело-красная драконица. ПодумалаСовсем-совсем немного! Как же он мне надоел, этот мерзкий ящеренок! Вот папой клянусь!
Иппокризия, прóклятая дочь Гиппократа, драконица днем и человек ночью, устало летела к Змееевым Пещерам. Обожжённые и изодранные когтями бока нестерпимо болели, кончик хвоста отчаянно пекло, от враз навалившейся усталости ломило крылья, но на душе было спокойное довольство, как от отлично сделанной работы.
Сейчас
Правда, поговорите с ней, Великий! Пес Симаргл у нее на поводке, пусть вытащит его обратно в Ирий
Мы и так многим обязаны хортицкой ведьме-хозяйке. сухо обронил Айтварас Жалтис. Если даже остатки Мертвого Леса принесли столько бед
Драконы снова посмотрели вниз. Чем ближе к Змееевым Пещерам, тем меньше выжженных проплешин оставалось на земле, но и те, что были, смотрелись жутко в багровых отсветах закатного солнца. Словно гнойные раны. Очередная вереница людей печально тянулась внизу, и даже обычного скарба у них не былотолько младенцы на руках у матерей, да дети постарше на закорках у отцов.
Тогда пусть хоть новое оборудование поможет закупить! проносясь над этим горестным шествием, рыкнула Иппокризия. Теперь есть такие штуки для анализа крови, там и лейкоциты, и
Стоп, стоп! взмахом крыла Айтварас остановил ее. У меня сейчас от ваших терминов крылья заплетаться начнут! И я не уверен, что Мать-Табити одобрит такие траты.
Но сейчас же ее тут нет? вкрадчиво рыкнула Иппокризия. Великий Земляной затворился в Пещерах, Воздушному и Огненному дела нет. Вы тут главный.
На что вы меня толкаете, кирия Криза! хмыкнул Айтварас. Только выбирать свое оборудование отправитесь сами.
Я? Иппокризия от изумления аж провалилась в воздухе. Думаете, поставщики согласятся встретиться со мной ночью?
Придумаем что-нибудь например, что вы больны какой-нибудь непереносимостью солнечного света.
Аурр, я от него чешуей обрастаю. И крыльями. И хвостом. согласилась Иппокризия. Предварительные переговоры все равно вам вести. Свяжитесь с вашей ведьмой
Она не моя. Она своя собственная. еще суще отрезал Айтварас. Оглянулся на приотставшую Иппокризию и вдруг сам качнулся в воздухе. Уж не сводничаете ли вы, кирия лекарь?
Я? Как можно! Криза взревела с таким искренним возмущением, что ясно быловрет. Вы такая красивая пара. пробормотала она. Жалко будет, если
Вы увлеклись, кирия! сквозь зубы процедил Айтварас и вдруг его пасть растянулась в коварной усмешке. Так увлеклись моей личной жизнью, что ничего не замечаете! и он ткнул кончиком крыла в горизонт.
Багрово-красное закатное солнце словно качнулась на краешке мира и ухнуло за скалы, погружая долину в сумрак.
А-а-а! пронзительно завопила Криза и громадная бело-красная драконица камнем рухнула вниз, на лету теряя крылья, гребень, хвост, таяла, точно растворяясь, чешуя Вниз летела отчаянно вопящая женщина в облаке раздувшегося белого платья и неистово полощущих на ветру волос. А-а-а! Ляп
Почти у самой земли она звучно ляпнулась на серебристо-стальную чешуйчатую спину.
Благодарю, Айтварас Жалтис! отстукивая зубами нервную дробь, она принялась устраиваться между зубцами гребня.
Великий Водный начал снова набирать высоту:
Когда-нибудь вот так увлечетесь разбиться, может, и не разобьетесь, но пешком ковылять до Пещер точно придется.
Серебристо-стальной змей со всадницей на спине пронесся над Молочной и скользнул к жерлу Пещер.
Я подумаю насчет оборудования. обронил он, когда Иппокризия скатилась по чешуйчатому боку на землю. Кивнул увенчанной царственным гребнем головой и втянулся внутрь пещеры.
Кто б сомневался. почтительно кланяясь вслед, совсем непочтительно пробурчала она. И быстрым шагом направилась в другую сторону.
Госпитальные пещеры встретили ее острым запахом антисептика. Накинув белую хламиду, похожую и на пеплос, что она носила пока отец был жив, и одновременно на монашескую рясу, быстрым шагом пошла меж выставленных в пещере коек. На койках лежали люди: мужчины, женщины, дети Кто-то бредил, судорожно мечась в жару и бормоча невнятно, кто-то трясся в ознобе под горой одеял, кто-то тихо жалобно стонал. Вскрики, бред, запах болезни и зеленокожая ящерица сэв, стремительно шагающая навстречу. На обычно неподвижной ящериной морде полыхала клыками довольная улыбка:
Мы справились, кирия Криза! размахивая стопкой бумаг, вскричала она. Шешу мне свидетель, справились! Тяжелых еще много, но даже у них температура падает и вотсэв сунула свои бумаги Иппокризии под нос. Чесотка, раздражение, язвы все сходит на нет! У некоторых больных увеличилось потооделение и мы справились!
Кризу подергали за край хламиды. Она только раздраженно мотнула головой, шелестя бумагами, но подергали еще раз, настойчивей.
Она обернулась. Лежащая на койке средних лет тетка умоляюще заглянула в глаза.
Пани змеица, а колы можно до хаты вернуться?
Никогда. продолжая шуршать бумагами, рассеяно обронила Иппокризия. Сожгли твою хату.
А як жерастерянно пробормотала тетка и тут же налилась дурной кровью и заорала, надсаживая горло. Так я же ж так можно? А жить де, да с дитями? Шо ж вы, змеюки, за тварюки такиекрик захлебнулся, она судорожно закашлялась.
Привычно, не глядя, Иппокризия сунула ей кружку с отваром.
Все пострадавшие от эпидемии получат место для постройки и деньги на обзаведение. устало обронила она и двинулась дальше, не переставая листать бумаги.
Тетка мгновение ошарашенно молчала, а потом завопила вслед:
А золото? Золото теж вернут? У меня в хате под стрехою пять десять золотых червонцев спрятано было, ще с людского мира!
А золотонет. бросила Иппокризия.
Чому?
А потому, что тогда у твоей соседки в подполе алмазы из сокровищницы Грэйл Глаурунга окажутся. ласково сообщила Криза.
Приподнявшаяся было на койке соседка шумно выдохнула и недовольно улеглась обратно.
Люди. хмыкнула Иппокризия. Человечки
Среди них и вполне приличные есть. неожиданно возразила сэв. Выздоравливающие нам уже помогать начинаюти вдруг резко и властно скомандовала. Так что идите спать, кирия!
Спать? Но я же только превратилась и могу
Спать! непреклонно скомандовала сэв. Сейчас вы можете только спать! Мы уже прекрасно обойдемся без вас.
Криза гневно мотнула головой ее резко повело в сторону и она покорно кивнула и побрела прочь, на ходу стаскивая с себя хламиду. Обычно она отсыпалась в драконьем обликечто может быть приятнее, чем свернуться на верхушке скалы, подставляя чешую солнышку. Но расплодившихся на остатках Мертвого Леса зеленых мух сперва не заметили, а потом не придали значенияведь ни драконам, ни ящерам-сэв те навредить не могли. Да и после битвы с Великим Псом нашлось немало других, более срочных проблем и бед. А потому накрывшая человеческое население Ирия эпидемия оказалась нежданным сюрпризом. Наполненные непрерывной работой бессонные ночи превратились в бессонные дни, и так уже сколько? Иппокризия попыталась подсчитать и сбилась. И вправду, спать!
Дверь ее личной пещеры распахнулась, и она побрела через непривычно для здешних обитателей отделанные деревом покои, на ходу стаскивая с себя одежду. Платье упало на пол, чулки зацепились на спинку стула, белье она обронила на письменный стол, и пошатываясь, ввалилась в купальню. С шумным облегченным вздохом почти свалилась в теплый бассейн. Враз замельтешившие змеи-прислужницы разложили у бортика полотенца, стопку домашней одежды и мгновенно исчезли. Все знали, что вымотанной лекарке нужна тишина и полное одиночество.
Иппокризия опустила голову на бортик, бездумно глядя как мокрые пряди колышутся в воде, а над водой клубится легкий парок. Не такой уж легкий. И не только над водой. Казалось, плотная струйка белого, но почему-то с цветными искрами, тумана выползла из спальной пещеры. Или и правдапоказалось?
В соседней комнате скрипнул стул. Будто на него уселся кто-то массивный тяжелый
Кто там? настороженно окликнула Криза. Не любила она такие шорохи, еще с человечьих времен не любила. Обычно они означали, что где-то рядом затаился очередной гхм, да, рыцарь жаждущий снять с нее проклятья, а заодно ужи все накопления, включая имущество движимое и недвижимое. Могли б, и чешую ее алхимикам продали р-р-рыцари!
Ей не ответили. В спальной пещере стояла полнейшая тишина. Она еще прислушалась и покачала головой: она больше не в человеческом мире, она в Ирии, и может при желании целоваться с местными драконами хоть до распухших губ, не боясь ни потерять второй облик ни умереть ровно через год, как сулит ее проклятье. Другое дело, что желание у нее сейчас только однозарыться в меха и спать-спать-спать
Она выбралась из воды, натянула домашнюю туникук штанам, которые с такой охотой носили змеицы, она до сих пор испытывала смутное недоверие. Промакивая волосы полотенцем, вернулась в спальню.
Ну здравствуй, Криза. Давно не виделись. раздавшийся из-за спины негромкий голос заставил ее резко обернуться.
Ты! выдохнула она, роняя полотенце
Взметнулся туманный плащ Короткий резкий удар опрокинул ее во тьму.
Год назад
Темнота отступала медленно. Нехотя. Отползала, шипя, как набежавшая на берег волна. Ненавижу волны. Ненавижу воду. Он согнулся пополам, задыхаясь от боли в груди и забился в кашле, выплескивая из легких воду с мерцающими в ней искрами. Чьи-то грубые, беспардонные руки тут же схватили егоон попытался ударить, но только бессмысленно взмахнул крыльями нет, руками. Его попыток даже не заметили: перевернули, хлопнули по спине, острая, как шило, коленка надавила на живот, и он опять зашелся приступом кашля, извергая воду, кажется, разом с легкими. А потом тьма снова накрыла его с головой, и он рухнул в черную воронку, погружаясь все глубже и глубже.
Когда очнулся снова, то ощутил мягкое покачивание, как в лодке. Лежал, чувствуя себя под черным куполом неба мухой, которую накрыли чашкой. Разозлился, попытался поднять голову. Серебристо-фиолетовый свет луны заливал высокую фигуру на черном фоне небесбудто силуэт, прорезанный в черной ткани. Фигура орудовала шестомприподнять, оттолкнуться, снова приподнять Покачивание, плеск Он хотел окликнуть гребца, но из пересохшего горла вырвался только невнятный хрип, усилие оказалось непомернымболь вспыхнула сразу в шее, в спине, в груди и он уронил голову, гулко стукнувшись затылком. Вокруг клубился тумансквозь белую пелену то и дело сверкали цветные искры. Казалось, туман клубился и у него в голове, погружая в тошнотворное забытье. Когда он очнулся в третий раз, вокруг царила тьма.
Пахло прогорклым жиром, затхлой водой и немытым телом. Немытым теломсильнее всего. Он брезгливо сморщилсявонючие человечки! и попытался пошевелиться: сейчас встанет и выкинет вонючку вон. Убьет уже потом, на свежем воздухехуже самих человечков пахнут только их трупы. Пошевелиться получилось, встатьнет. Запах почему-то только усилился. С трудом он сумел повернуть голову: под его взглядом недавно еще густая тьма словно протаивала, сменяясь прозрачным серым сумраком, и он увидел А что, собственно, он увидел? Он полежал, хлопая глазами. Рядомпротяни руку и коснешься, если бы он только мог протянуть рукубыла стена? Он засомневался: стенаэто камень, украшающие ее самоцветы, на худой конецдерево или глина, как в убогих человечьих поселениях Эта стенка казалась плетеной, как туесок.
Он бы еще долго лежал, медленно моргая и также медленно ворочая в голове тяжелые, как камни, и тягучие, как патока, мысли, но на переплетённой лозе замерцали оранжевые пятна, раздался шорохтак шуршит чешуя. Но склонившееся над ним лицо было человечьим. Женским. Белая-белая кожа, будто обладательница ее никогда не была под солнцем. Такие же белые волосымокрые, он чувствовал капли, падающие со свисающих ему на грудь тонких, похожих на веревочки, косиц. Со смутным разочарованием понял, что женщина немолода: рука, поставившая рядом с ним плошку с плавающим в жиру фитильком, была морщинистой, с крупными, вздувшимися венами. Женщина завозиласьон почувствовал бережные, аккуратные прикосновения. Кажется, что-то сняли с его грудион ощутил холодок, и к резкому запаху немытого тела добавился еще и запах крови. Женщина одобрительно прицокнула языком, и исчезламимо заструился толстый чешуйчатый змеиный хвост. Стало светлее, потом светлое пятно заслонил человечий силуэт и негромкий старческий голос позвал:
Митрошка! Иди сюда, пострел!
Змеиный хвост извернулся, и женщина снова оказалась рядом.
«Никса». понял он, морщась от отвращенияникс он не выносил: ни змеи, ни человеки. Особенно сильно не выносил после того, как эта наглая человечка, Криза, осмелилась сказать, что никсы мало чем отличаются от драконов, только у тех змейский и человечий облик проявляются по очереди, а у никсодновременно.
Криза! Он вдруг вспомнил все и сразу: рассветное небо и мощные челюсти, смыкающиеся у него на гребне. И боль, беспомощность, еще более страшную от того, что ничего подобного он не ожидал! Он судорожно дернулся.
Тихо-тихозашелестел негромкий голос. Потерпи чуток! Митрошка, ну, где ты там!
В ногах снова возникло светлое пятнона сей раз он сумел понять, что от входа откинули плетеную из травы занавеску, впуская тусклый дневной свет. Внутрь на четвереньках заполз тощий человечий мальчишка:
Здесь я, чего орешь, старая? Если до сих пор не сдох, значит, и сейчас не сдохнет!
Поговори у меня! Помоги перевернуть.
Его ухватили еще одни руки, на сей раз совсем неласковые, послышалось короткое хеканье и точно мешок, перекатили на бок, так что он с размаху ткнулся носом в плетеную стенку. Маленькие, но крепкие ладошки уперлись в плечи, а смутно знакомая острая коленкапод поясницу и он взвыл от боли, когда на спине вдруг что-то рванули, отдирая с хрустомему показалось, что клок его собственной шкуры!
Тихо-тихоснова забормотала никса. Воды чистой мало, повязку не размочишь, так отдирать пришлось Сейчас перевяжу, промою, будешь ты у нас молодцомпозади захлюпало, а потом по спине прошлось мокрое, холодное Больно! Невольный стон вырвался из груди и снова женщина ласково зашелестела. Еще чуть-чуть
Да какие тихо, какие чуть-чуть! Он ведь помнил! Как гонял эту недодраконицу Кризу по всему небу Пока эта тварь, не владеющая огнем, ни даже водой или воздухом, каким-то невероятным способом сумела его нет, не победить, разве можно назвать подлость победой? Переиграть! Как она там орала«я лекарь!» И полосовала когтями его крылья. Да как она посмела она лечить должна, а не использовать свои знания вот так гнусно Ну, ничего! Он жив и он ее золой пустит! Вот сейчас перекинется он снова взвылеще одну повязку отлепили от ноги, сквозь звон в ушах тихим рокотом долетали успокаивающее бормотание никсы и короткие злые реплики мальчишки.
Он и мгновения больше не собирался это терпеть! Сейчас он превратится и уберется как можно дальше из вонючей никсовой норы, а уж потом подумает, что ему делать. Он привычно напрягся, с мимолетным злорадством представив, как разлетаются в клочья плетеные стены и низко нависающий потолок, как что-то недобро бурчащий человечек отлетает прочь от разворачивающегося крыла и пусть будет благодарен, если его походя не придавят лапой Он напрягся и
Ничего. Он по-прежнему лежал, уткнувшись носом в стенку, а никса и мальчишка возились с его ногами ногами, не лапами! В груди словно ледяная змейка зашевелилась. Он напрягся еще, точно надеялся выдавить привычный и родной драконий облик на поверхность
Ничего.
Заживает как на оборотне! никса засмеялась. Только вот тут и тутее холодные влажные пальцы коснулись его спины и затылка. Сперва затягиваться начали, а теперьона не закончила.