Было только два варианта.
Первыйвыкопать глубокую пещеру в большом сугробе и остаться там на ночь. В таком месте может быть очень даже тепло.
А вторым она намеревалась воспользоваться немедленно.
Поднявшись на ноги, Елена Николаевна оглянулась, а потом направилась к кучке смерзшихся друг с другом камней.
Пришлось попотеть, чтобы отколупать хотя бы один. Камни, явно сложенные при входе кем-то из людей в более теплый период, смерзлись и не хотели разделяться.
К моменту, когда один из них (самый верхний и маленький) сдался, пальцы Елены Николаевны почти посинели от холода.
Прежде чем продолжить, она снова села, укутавшись шкурой, и принялась растирать их, чтобы согреть. Отвлекаться на что-либо сейчас было опасно, но не хотелось лишиться рук. Она сомневалась, что с таким увечьем проживет долго.
Немного согревшись, Елена Николаевна подхватила край плаща и, используя его как перчатку, взяла камень и принялась стучать им по булыжнику, закрывающему вход.
Люди с той стороны должны были услышать звуки.
Конечно, шуметь в подобном мире было глупостью, но она очень надеялась, что не придется ждать долго.
С каждой минутой надежда таяла. Елена Николаевна не знала, почему соплеменники не открывают. Хотят ли они ее смерти? А может, уверены, что это вовсе не она, и опасаются открывать?
Мужчины видели зверя и, конечно, думают, что он давно ее съел. Раз так, то кто может стучать? Вряд ли в этом мире часто ходят в гости. Если вообще ходят.
Отчаяние накатывало волна за волной. Приходило понимание, что ей все-таки предстоит провести ночь в каком-нибудь сугробе, закопавшись в него так глубоко, как только возможно.
Придется всю ночь молиться в надежде, что хищники не почуют ее и не заглянут на огонек, удовлетворившись оставленной в лесу тушей убитого зверя.
Она не сомневалась, что тело животного утром будет выглядеть как груда обглоданных костей.
Можно было попробовать спасти хотя бы шкуру, но Елена Николаевна понимала, насколько глупо приближаться к трупу в одиночестве. Еще глупее будет разделывать его на таком сильном морозе.
Нет, какой бы великолепной шкурой ни обладал зверь, рисковать из-за нее лишний раз не стоит. Хотя, конечно, очень жалко. И не только шкуру, но и свежее мясо. Так надоело питаться протухшей едой. Елена Николаевна сомневалась, что такой рацион полезен для организма.
По истечении некоторого времени с той стороны все еще не было слышно ни звука. Люди сидели тихо, как мыши.
Разочарованно фыркнув, Елена Николаевна снова села и закуталась в шкуру, положив булыжник перед собой. Она не стала прислоняться к стене, понимая, что камень сейчас очень холодный, но повернулась лицом к занесенной снегом пустыне.
Раз ей не открывают, значит, придется воплощать в жизнь первый план.
Для начала нужно найти подходящий сугроб. Большой и находящийся где-нибудь недалеко. Не хотелось пропустить поутру выход людей. Если, конечно, все-таки удастся выжить этой ночью.
Затем следует найти какой-нибудь инструмент для копания. Использовать руки до смерти не хотелось, пальцы не простят такого обращения.
Хорошо, что сугробы покрывал слой наста. Можно было надеяться, что подкопанный сугроб не обрушится на голову.
Вход во временное убежище нужно будет потом закидать снегом, а лучше вырезать из наста что-то вроде двери. Это задержит запах и не даст сбежаться к ней всем хищникам поблизости. Наверное. Елена Николаевна не была уверена, что таких мер хватит.
Когда она уже собиралась подняться, услышала скрежет отодвигаемого в сторону булыжника. Вскинув голову, Елена Николаевна едва не заплакала от облегчения.
Слава богу, кажется, ночевать в сугробе не придется. Это обнадеживало.
Вскочив на ноги, она метнулась к просвету между камнем и стеной. Человек по ту сторону испугался внезапного появления Елены Николаевны и, вскрикнув, отшатнулся, а потом, споткнувшись о собственные ноги, упал.
В пещере в тот же момент стало шумно. Дверь неожиданно пришла в движение, возвращаясь на место. Сердце Елены Николаевны екнуло.
Эй!закричала она.Это я! Всего лишь! Не закрывайте!
Булыжник продолжал со скрежетом двигаться. Запаниковав еще сильнее, Елена Николаевна подхватила камень, которым стучала по двери, и сунула в щель, блокируя вход.
Поняв, что булыжник не двигается, она выдохнула. Теперь появилось время убедить людей внутри, что это всего лишь она, а не что-то смертельное опасное.
Откройте!начала она снова просить, раздражаясь из-за того, что женщины в пещере продолжали кричать.Заткнитесь!рыкнула она, но почти сразу прикрыла глаза, успокаивая натянутые до предела нервы.
Смысла и дальше звать кого-то не былоиз-за шума внутри ее просто не слышали. Елена Николаевна замерла, дожидаясь, когда паника в пещере пойдет на спад.
Когда крики стали звучать тише, она попробовала еще раз, стараясь, чтобы голос звучал не слишком раздраженно и угрожающе.
Впустите меня. Холодно.
В пещере в тот же момент стало совершенно тихо. Прошло с полминуты прежде, чем в щели появилось лицо Нтонатретьего брата. Был еще один, младший из четырех братьев, его звали Карх.
Старшим был Ктор, умерший муж Дахи. Вторым шел Брох, муж Бубы. Третьим братом был Нтон, и четвертымКарх. С непривычки можно запутаться или вовсе забыть такие простые, но однообразные имена.
Даха?грубый голос прозвучал удивленно. Карие глаза расширились, а рот приоткрылся. Елене Николаевне даже показалось, что мужчина хотел отшатнуться, будто увидел призрака.Зверь?встревожился он еще сильнее и поглядел в сторону.
Конечно, со своего места он ничего не мог видеть, но явно действовал рефлекторно.
Вопрос был глупым. Неужели он думает, что все это время зверь гонялся за ней, а потом она еще и привела его к пещере?
Мертв,ответила она, а потом вытащила нож и сунула его под нос Нтонуон обязан был ощутить кровь на нем. Да и снег не очистил лезвие полностью, так что можно было увидеть, чем оно покрыто.
Глаза мужчины скосились к ножу. Он шумно втянул ноздрями воздух. Как только мозг считал информацию (довольно быстро), Нтон вздрогнул, будто даже один запах крови зверя смертельно пугал его.
Ты?спросил он, возвращая взгляд к ней и слегка отстраняясь от протянутого ножа.
Закрой!закричала сзади Буба. Нтон дернулся, когда кто-то (хотя понятно кто) потянул его, словно пытаясь оттащить от входа.Закрой! Дует! Шиа болеет! Нельзя холод!
Нтон нахмурился, а потом сбросил руку, вцепившуюся в его рукав.
Брох,позвал он.
Елена Николаевна пыталась быть терпеливой, но она не понимала, почему ее до сих пор не пустили. Холод покалывал кожу и забирался под шкуры, отчего конечности немели.
Убила,продолжила она, возвращая внимание Нтона к себе. Она хотела добавить, что это была простая удача, но не стала.Ножом. В глаз.
Нтон некоторое время смотрел на нее, а потом, чему-то кивнув, начал толкать булыжник вбок.
Буба мгновенно взвилась. Елена Николаевна поморщилась. Вот что ей спокойно не живется?
Стоило щели увеличиться достаточно, чтобы в нее можно было пролезть, она немедленно это сделала. Оказавшись внутри, Елена Николаевна поморщилась.
Боже, она не замечала раньше, как же в пещере воняет! Запах был настолько удушливым и тяжелым, что на миг закружилась голова.
Тем не менее обратно наружу совсем не хотелось. Холод и так пронзил до самых костей.
Зверь?спросил снова Нтон, не обращая внимания на крики Бубы, возмущенной тем, что Елену Николаевну впустили внутрь.
Лежит там. Возле больших камней,она махнула рукой в сторону леса.Мертвый.
Мужчины переглянулись. Их явно заинтересовала эта информация.
Беду!завыла старейшина семьи.Несет. Придет. Плохо всем.
Елена Николаевна скосила на нее взгляд и поежилась. Нужно как можно скорее озаботиться доступом к разнообразным продуктам.
Сразу вспомнился фильм из далекого прошлого. Там была старая ведьма, сгорбившаяся, лохматая, с крючковатым носом и дряблой кожейодин в один матриарх этой семьи.
Мужчины уважительно покивали. Буба подхватила вой старухи, самые маленькие дети присоединились. Шум стоял невообразимый.
Елена Николаевна опасливо на все это поглядела, размышляя, выгонят ее или нет.
С нами,через некоторое время сказал Брох, накидывая на плечи шкуру-плащ. Он, как и остальные мужчины, даже не думал успокаивать женщин или как-то пресекать их поведение.
Буба от его слов и действий едва не начала кататься по полу в бессильной ярости. В какой-то момент она застыла, а потом, плюнув в сторону Елены Николаевны, умчалась к костру, всем своим видом давая понять, что умывает руки.
Выходить наружу на мороз совсем не хотелось. Неужели мужчины не могли найти тело зверя самостоятельно? Или они опасались, что она солгала?
Наверное, дело было именно в этом.
Вздохнув, она кивнула и стала ждать, пока соберутся остальные.
Спустя некоторое время группа выскользнула наружу. Теплее там за последние минуты не стало. Плотнее закутавшись в шкуру, Елена Николаевна уныло поплелась за остальными.
Туша была на месте. Мужчины, увидев ее, на пару мгновений застыли с удивлением и опасением на лицах. Позже Елена Николаевна ловила подобные взгляды на себе.
Сама она в этот момент тоже смотрела раскрытыми глазами на зверя и все равно не верила, что вышла из этой схватки живой.
Это была поистине та редкая удача, которая случается лишь раз, от силы пару раз в жизни.
Надолго задерживаться мужчины не стали. Двое подхватили тушу и поволокли в сторону пещеры. Остальные собрали брошенный с прошлого раза хворост. Ломать еще никто не хотел. События дня явно выбили всех из колеи. А Елена Николаевна просто замерзла.
Как только отряд вернулся в пещеру, женщины сразу засуетились, будто забыли, что именно ненавистная Даха убила зверя.
Видимо, вражда враждой, а едаэто другое.
Фыркнув, Елена Николаевна поежилась и направилась в сторону своего угла.
Она собиралась проверить вещи, а потом сесть поближе к костру, чтобы согреть промерзшее до костей тело.
Добравшись до места, она застыла, глядя на пустой угол, а потом гневно оскалилась и резко развернулась.
Глава 7
Взгляд Елены Николаевны устремился к месту, где, заботливо накрытые шкурой, лежали вещи Бубы.
О, она не сомневалась, что к пропаже причастна именно эта женщина. Не зря ведь Буба закатила такую истерику, поняв, что Елена Николаевна вернулась целой и невредимой.
Можно было представить, как эта змея радовалась, когда мужчины вернулись без единственной женщины своей небольшой группы. Так радовалась, что незамедлительно бросилась возвращать то, что ей не принадлежало.
Отбросив лишние мысли, Елена Николаевна подлетела к вещам Бубы и резким движением отбросила шкуру в сторону.
Ее действия, конечно же, не остались незамеченными. Буба взвизгнула так, словно ее за ягодицы укусило насекомое, и буквально взвилась вверх, бросаясь вперед.
Никакой ошибкивещи лежали там, где Елена Николаевна и рассчитывала их найти. Они все еще были заботливо укутаны в шкуру. Видно, у Бубы не было времени их рассортировать и уложить по-другому.
Нельзя!закричала женщина. Подлетев, она схватила Елену Николаевну за локоть левой руки и дернула.
Силы в теле Бубы было предостаточно. Вот только Елена Николаевна, взвинченная событиями дня и злая из-за очередной пропажи вещей, была безрассуднее, чем обычно.
Она не обратила на рывок никакого внимания. Вернее, тот стал хорошим поводом для того, чтобы ее собственный удар оказался сильнее, чем мог быть.
Когда ее развернули, она не стала медлить. Пощечина вышла звонкой и мощной. Сначала Елена Николаевна хотела использовать кулак, но потом подумала, что это не слишком хорошая идея.
Она знала, что неподготовленный человек может причинить себе вред. Ломать пальцы о череп Бубы ей точно не хотелось.
Кроме того, не факт, что все заживет как было изначально. Без должной медицинской помощи после такой травмы можно всю оставшуюся жизнь мучиться от болей в руке.
Буба не стоила такой жертвы.
Удар явно стал для женщины полной неожиданностью. Она удивленно моргнула и сделала шаг назад, вскидывая руку и прижимая ее к щеке.
Елена Николаевна не дала ей опомниться. Резко шагнув вперед, она схватила Бубу за волосы и дернула так, что женщина буквально завизжала от боли, наклоняясь вперед.
Еще раз тронешь мои вещии я тебя убью,прорычала Елена Николаевна, мотая рукой. В пылу гнева она вспомнила, что местные люди не понимают длинных предложений.Мои вещи. Нельзя. Не трогай. Никогда. Убью.
Закончив, она оттолкнула женщину, отчего та споткнулась о собственные ноги и упала.
Опустив руку, Елена Николаевна огляделась. Страх юркой змеей скользнул под ребра.
За такой концерт ее могли побить родственники Бубы, если решат, что действия женщины оправданы, а агрессия самой Елены Николаевнынет.
В конце концов, в этом месте не действуют никакие законы, кроме тех, которые люди сами себе придумали. Они в любой момент могут отринуть их, ведь над ними нет никого, кто наказал бы за отступление.
Схватив нож, Елена Николаевна стиснула пальцы вокруг рукояти. Движение было чисто демонстративным. Она очень надеялась, что полных глупцов (кроме Бубы, конечно) среди них нет.
Люди, если судить по их лицам, были ошарашены случившимся.
Они просто стояли там, где их застиг конфликт, и в замешательстве смотрели на Елену Николаевну.
Не став ждать, пока все опомнятся, Елена Николаевна подхватила вещи (сейчас нести их было легче, ведь большая часть находилась на ее теле) и степенно вернулась в свой угол.
Первой ожила Буба. Кто бы сомневался.
Взвизгнув, она поднялась на ноги, а потом, поискав глазами мужа, бросилась к нему, причитая, как несправедливо с ней обошлись.
Брох тоже отмер. Он окинул жену сложным взглядом, а потом схватил за руку и отвел в дальний конец пещеры, что-то при этом ей настойчиво втолковывая.
Его слова явно не нравились Бубе. Она то и дело возмущалась, отрицала, а потом даже поколотила мужа, пытаясь таким способом донести свою точку зрения.
Брох проигнорировал удары, лишь рыкнул, чем заставил Бубу, наконец, замолчать.
После этого в пещере воцарился мир и покой.
Все племя принялось снимать шкуру с убитого Еленой Николаевной зверя. Сама она настолько устала, что едва держала глаза открытыми. Потрясения дня давали о себе знать.
Наверное, следовало пойти и внести вклад в разделку туши, но сил не осталось даже встать. Кроме того, Елене Николаевне было донельзя неприятно.
Одно делоснимать шкуру с давно мертвой курицы, находясь у себя в уютной и безопасной квартире, и совсем другоесвежевать монстра, клыков которого ты избежала лишь чудом.
Даже мертвое тело все еще пугало. Подсознание четко усвоило, что конкретно этот зверь крайне опасен для здоровья и его следует избегать любой ценой.
После некоторого наблюдения Елена Николаевна поняла, что и остальные относятся к убитому зверю с легкой опаской и чем-то вроде благоговения.
Да, они продолжали снимать шкуру, но было видно, что люди испытывают при этом стресс.
Елена Николаевна фыркнула. Все они (включая ее саму) вели себя глупо. Умом она это понимала, однако эмоции не желали подчиняться.
Когда зверя вскрыли, Елена Николаевна зажала нос пальцами. Запах был невыносимо отвратительным. Чувствительный нос иногда бывает сущим проклятием. Она очень надеялась, что люди не оставят внутренности в пещере, а выбросят наружу.
Так те и поступили (слава богу), но оставили потроха, которые немедленно принялись жарить.
Заметив, что в ее сторону идет Брох, Елена Николаевна напряглась. Она видела, какими злыми глазами Буба провожает мужа. По спине побежали мурашки. Что-то подсказывало, что эта змея не успокоится.
Рука Броха была в крови. Он что-то держал.
Елена Николаевна сглотнула и все-таки поднялась на ноги, чтобы не общаться с мужчиной из невыгодного положения.
Добравшись до нее, Брох постоял несколько мгновений, а потом протянул руку с зажатым в ней органом.
Твое,произнес он, чуть нетерпеливо дергая рукой.
Первым желанием Елены Николаевны было отказаться, но она сдержала себя и забрала принесенную часть.
Брох окинул ее неверящим взглядом, качнул головой и отправился обратно.
Елена Николаевна опустила взгляд и посмотрела на то, что ей принесли, а потом судорожно сглотнула.
В ее руке лежало сердце.
Только не говорите, что она должна съесть его сырым!