Слова старухи зловеще повисли в воздухе, по коже Симонисы побежали мурашки. Она посмотрела на Хьёльда. Он напрягся, тревожно глядя то на Вольфзунда, то на Агнис, готовый по первому приказу своего хозяина поставить дерзкую старуху на место.
Агнис и раньше была сварливой и резкой, как дикая росомаха каждая чаровница чем-то похожа на животное, чей облик она научилась принимать. Когда Симониса была ученицей в этом доме, то, бывало, нарывалась на гнев наставницы. Агнис, уже в те времена старая, славилась сварливостью и вспыльчивостью, но за резким поведением чаровница скрывала накопленную мудрость и острый ум. Агнис так и не приняла то, что ученица стала искуснее её самой, совершеннее постигла волшбу врачевания, вникла в самую суть жизни, не ожесточившись и не озлобившись, как некоторые другие. Симониса испугалась, что Вольфзунд может разозлиться и навредить старой Агнис, но лицо Владыки по-прежнему не выражало никаких сильных эмоций.
Один я не останусь. Не беспокойтесь за меня, проговорил Вольфзунд как можно вежливее. Даже здесь и сейчас я нахожусь в обществе величайшей из чаровниц и сильнейшего из воинов. Уверен, что Эллекену не удастся вернуть на свою сторону всех остальных. Хотя потеря вас, уважаемая Агнис, мне крайне неприятна.
Увидишь ещё. Толки-то ходят уже, и если раньше тебе подчинялись за неимением лучшего, то теперь народ встанет перед выбором. И я готова спорить на свою коллекцию табака, что этот выбор будет отнюдь не в твою пользу.
Глава 5,в которой сирины просят плату
Авенум постепенно оживал. Люди больше не жались испуганно друг к другу в своих обгоревших домах, не втягивали головы в плечи, выходя на улицу, не боялись увидеть небо, объятое огнём, и чудовищ, сотканных из пламени. Жизнь возвращалась в привычное русло, улицы очистили от мусора, отмыли от копоти, перекрыли сгоревшие крыши, заменили испепелённые балки новыми, а то, что нельзя восстановить, принялись отстраивать заново.
Магистры осваивались во дворце, но Кайл слышал, что Волхвокс должен скоро отбыть обратно в Биунум, вернуться в Библиотеку и править там от имени короля Дивидуса. Из Биунума приходили письма: о том, что некоторые башни Библиотеки безнадёжно обгорели, белый камень и зелёные купола оплавились и почернели, вытягиваясь в небо угольными остовами, похожими на обожжённые молнией стволы деревьев. О том, что всё меньше сборщиков магии возвращались к воротам Библиотеки, о том, что всё меньше людей соглашались служить Магистрам даже за звонкое золото.
И Кайл с внутренним трепетом признавал, что отчасти эти люди правы. Ещё недавно Магистры виделись ему всемогущими колдунами, избранными среди смертных, которым подвластна магическая стихия. Но несколько дней назад эта иллюзия разбилась вдребезги, разлетелась дождём багряных искр, рассыпалась вместе с огненными птицами, которых демон уничтожил лишь мановением руки.
Перед глазами то и дело всплывала будоражащая картина: колдовские чудовища, уже спалившие половину города, взрываются красными брызгами, рассеивая по воздуху комья чёрного пепла и облака душного дыма, а в центре всего этого статная, невозмутимая фигура, сила которой звенит и подрагивает, превращая площадь в колдовскую обитель.
Стоило Кайлу вспомнить это, как кончики пальцев начинало покалывать, дыхание перехватывало, а кровь будто быстрее бежала по жилам: неукротимая, горячая, подгоняемая волшбой. Ему больше не хотелось ни служить Магистрам, ни возвращаться в пыльные башни Библиотеки, ни встречать сборщиков магии с их никчёмными склянками, наполненными мутной субстанцией, вряд ли имеющей что-то общее с силой демона. Кайл не мог представить, каким образом эта странная, туманно-белёсая жижа трансформируется в ту мощь, что заставила птиц сгинуть и дрожью прокатилась по площади. Он понял лишь одно: что хочет, страстно хочет хоть на шаг приблизиться по могуществу к альюдам, жаждет хоть на день стать их слугой, постичь таинства их колдовства, прикоснуться к этой сокрушительной магии, впитать хоть каплю силы.
Магистры люди, старые фокусники, а настоящее колдовство, пусть страшное и опасное, но влекущее и ставшее вдруг желанным там, по другую сторону. Кайл боялся своих мыслей, боялся своих новых желаний, но больше не мог делать вид, что его ничто не беспокоит. Иногда ему казалось, что в тот роковой вечер какой-то невидимый яд проник в его сущность, заражая странными помыслами и отравляя разум. В висках теперь постоянно стучало, руки подрагивали, и даже Волхвокс заметил, что с юношей творится что-то не то.
Волнуешься из-за всего этого, да? Магистр подошёл к Кайлу и легонько потрепал его по плечу. Немудрено. Старик причмокнул, ковырнув большим пальцем между зубами: во дворце недавно подавали обед. Не каждому выпадает такая честь: жить во дворце с коронованным правителем. Ничего. Привыкнешь. Если будешь хорошо служить, дворец станет твоим домом. Если нет что ж, не буду пугать тебя раньше времени.
Старик ехидно ухмыльнулся в бороду и обвёл взглядом коридор. Дворец явно переживал не лучшие времена. Некогда величественный, он стоял, погрязнув в унынии и запустении. Гобелены и портьеры покрылись таким слоем пыли и паутины, что их цвет с трудом угадывался. Со светильников смахнули пыль, чтобы светили ярче, но лепнина под расписными потолками, скульптуры животных и воинов, массивная мебель, витрины с изящными безделушками всё стало седым, словно скорбело вместе с обезумевшим королём, а теперь скорбело по нему самому.
Я не хочу попытался огрызнуться Кайл, имея в виду, что больше не жаждет оставаться у Магистров, но Волхвокс понял его по-своему.
Конечно, мальчик, ты не хочешь жить в трущобах. Никто не хочет. Поэтому, чтобы не слонялся тут без дела, сходи-ка
Волхвокс замялся, соображая, какое бы поручение придумать для Кайла. Юноша потряс головой. Что на него нашло? Нельзя сейчас перечить Магистрам. У него пока нет ничего ни денег, ни дома, значит, нужно сохранить их доверие. А уж потом Преисподняя знает, что может случиться потом, но Кайл уже догадывался, что вряд ли захочет связать своё будущее со служением слабым магам-людям.
Сходи поищи, где купить тминного масла. Люблю, когда им заправляют свекольный салат.
Волхвокс улыбнулся, но Кайла эта улыбка заставила разозлиться. За кого он его держит? За кухарку? Почему бы не послать за проклятым маслом кого-нибудь ещё? В замке полно прислуги, а Кайл прибыл сюда на коронацию, он сопровождал Магистров, у него было особое поручение!
Отварную свёклу порезать тонко, как соломку, добавить ломтики зрелого козьего сыра, орешки, немного трав и старик явно увлёкся, представляя излюбленное кушанье. Кайл стиснул зубы и сказал немного громче, чем рассчитывал:
Я схожу за вашим маслом. Если вы мне заплатите.
Волхвокс замолк на полуслове и недоумённо сдвинул брови.
Заплачу? Я? Тебе? Что ж Он накрутил кончик бороды на узловатый палец и вздохнул, глядя в потолок, на котором можно было различить выцветшую и местами осыпавшуюся фреску со сценой охоты на лося. В общем, ты прав. Я заплачу тебе, но только если ты отыщешь для меня лучшее тминное масло во всём Королевстве.
Как скажете. Кайл кашлянул в кулак. Мимо них с хихиканьем пронеслась стайка девушек простолюдинки, нанятые, чтобы выгрести всю грязь, вымыть полы да выбить перины во всём дворце.
Вот и славно, ободрился Волхвокс. Пора за дело. И тебе, и мне. Когда становишься вторым человеком после короля, как-то особо некогда задерживаться за разговорами с простыми мальчиками. Иди.
Он снова похлопал Кайла по плечу снисходительно, еле дотрагиваясь до его рубашки, словно брезгуя. Кайл фыркнул, развернулся на каблуках и поспешил прочь, сжимая кулаки так сильно, что ногти больно впивались в ладони.
«С простыми мальчиками» эти слова горчили, когда Кайл повторял их одними губами, а лицо горело от стыда и гнева. Сам того не подозревая, Волхвокс надавил на самую больную рану Кайла Карло.
Седьмой ребёнок в семье, к тому же слишком болезненный и тщедушный, он никогда не был предметом гордости отца. Мать умерла, рожая Кайла на свет, старшие братья сумели поступить в Авенумский университет, Аяна, единственная сестра, удачно вышла замуж, ещё трое братьев, рослые и сильные, занялись земледелием и жили в достатке. Отец взял Кайла к себе на обучение, потому что слабый и вспыльчивый младший сын не годился для тяжёлой работы, да и не жаждал посвятить себя науке, поэтому засел за гончарный круг.
Кайл не любил ни отца, ни братьев. Лишь Аяна вызывала у него какое-то подобие тёплых чувств, но она уехала в Коргорт, едва Кайлу исполнилось одиннадцать. Братья задирали хилого младшего, а отец, хоть и не признавался в этом, всё же винил Кайла в гибели жены.
День, когда буря унесла отца, подарив ему птичьи крылья, а Кайлу футляр со страницей, стал для младшего Карло счастливейшим в жизни: он обрёл свободу. Свободу от нелюбимого гончарного дела, свободу от собственной опостылевшей семьи, свободу от прошлого.
Кайл и помыслить не мог, что он, оказывается, потомок колдунов давно минувших дней. Он надеялся, что Магистры сделают Хранителей кем-то вроде собственных учеников: не зря ведь судьба привела их в Библиотеку! Не зря именно их семьи хранили страницы! Но старики думали лишь о собственной выгоде, о власти, о наживе, а к Хранителям относились почти как к слугам. Не гнали, не унижали, но смотрели сверху вниз, время от времени обременяя поручениями различной сложности.
Купить масла пусть даже на стол новоявленного короля разве это достойное поручение для бывшего Хранителя страницы Манускрипта, потомка древних колдовских семей? Когда Дивидус выбрал Кайла, чтобы растить огненных птиц, юноше казалось, что ещё немного, и Магистры сделают его своим приближённым, станут доверять более сложные поручения. Но после коронации на него совсем перестали обращать внимание. Да и о магии, казалось, старики думали всё меньше и меньше, упиваясь властью над простолюдинами.
Кайл вышел из дворца, свернул налево, не пересекая площадь, и двинулся мимо тополиной аллеи в сторону торговых рядов. Тополя ещё гордо зеленели, а кусты, остриженные в форме аккуратных кубов, уже начали менять окраску на охристую. С каждым днём темнело всё раньше, часы на ратуше едва пробили пять, а медный шар солнца уже катился к горизонту, раскрашивая свеженакрытые крыши в огненные цвета, словно потешаясь над городом, только-только отходящим от пожара.
Интересно, где сейчас демон? Вернулся в свой Чёрный Замок, засел в своей пещере? И чем он занят? Кайлу виделась тьма, которую демон пускал на Биунум, виделись огненные птицы, которых он развеял прахом, виделось, как он высасывает души из смертных, творя своё страшное и оттого манящее колдовство.
Людей на улицах было достаточно много кто-то спешил по делам, толкая перед собой телеги с черепицей, побелкой, новыми оконными рамами и прочим; кто-то просто прогуливался; кто-то так же, как Кайл, держал путь в лавки и на рынки, сжимая в руках корзины и холщовые мешки для покупок.
Чем дальше от дворца, тем более простыми становились вывески магазинов, таверн и игорных домов. Улочки сужались, каменные дома сменялись наполовину сложенными из брёвен, от кафе тянуло запахом не роскошных блюд, а бесхитростной снеди.
Кайл сунул руки в карманы, втянул голову в плечи и двинулся быстрее, широкими размашистыми шагами меряя мостовую и хмуро поглядывая на прохожих и экипажи. Монеты, полученные от Волхвокса на покупку масла, чуть оттягивали карман. Сначала Кайл думал присвоить их и не возвращаться к старикам, заняться чем-то более стоящим, но денег было слишком мало даже чтобы пообедать в трактире, поэтому мысль о том, чтобы немедленно начать новую жизнь, пришлось отложить.
Он свернул в узкий переулок, который коричневые деревянные дома обступали с обеих сторон так плотно, что жители могли запросто заглядывать в окна соседям. Птицы здесь не пролетали, поэтому торговля в лавках на первых этажах шла бойко, из таверн пахло жареным мясом и чесночными гренками, а из игорных домов доносились возбуждённые голоса. Фонарщики уже зажгли огонь в фонарях, освещая вывески и входы в лавки, солнце укатилось за крыши, и длинные фиолетовые тени накрыли переулок. Вечер стоял прохладный, но душный. В небе собирались лиловые тучи, готовые вот-вот пролиться осенним дождём.
Кайл повертел головой, хмуро разглядывая вывески. Эта торговая улица располагалась недалеко от центра города, но в то же время находилась довольно близко к жилым кварталам простолюдинов, поэтому владельцы лавок и таверн, казалось, не могли договориться между собой, каких посетителей они ждут: аристократов или бедняков. Острый запах пряностей коснулся ноздрей Кайла, и он решительно зашагал к лавке под вывеской с изображением стручка перца и перекрещённых ступы и пестика.
Людей на улочке было немного: большинство всё-таки уже сидели в тавернах или развлекались по-другому, а может, и покупали что-то в кондитерских и чайных к ужину.
Вдруг Кайл ощутил кожей какое-то покалывание воздух вокруг наэлектризовался, как перед сильной грозой. Юноша вскинул голову, насторожившись. Что-то было не так. Откуда-то доносился дух магии, почти неуловимый, но Кайл научился точно узнавать его среди привычных городских запахов.
Иола! властно крикнула какая-то девушка.
Кайл замер. По проулку быстро шагали две незнакомки, похожие друг на друга, как две капли воды: одна почти бежала, а вторая спешила за ней. Девушки были высокие, осанистые, необычайно красивые, с гладкими чёрными волосами, струящимися по спинам. Люди почтительно уступали им дорогу, и Кайл понял, что аура волшебства исходит именно от прекрасных девушек. Он спустился со ступенек лавки и пошёл за незнакомками, почти забыв о поручении Магистра. Колдуньи! А может, даже демоны-альюды? Кайла прошибла нетерпеливая дрожь. Что ещё можно считать провидением, если не эту случайную встречу на столичной улице?
Иола, если ты продолжишь влюбляться в каждого смертного, с которым проведёшь время, хозяин останется ни с чем, зашипела вторая девушка, поравнявшись с первой и схватив её за локоть.
Ни в кого я не влюбляюсь! возмутилась Иола и дёрнула рукой. Просто он такой милый. Можно использовать кого угодно, но Кимера оставить в покое
Если каждый из нас будет так подходить к делу, хозяин никогда не одержит верх!
Они пошли ещё быстрее, и Кайлу пришлось постараться, чтобы не потерять девушек из виду. Они свернули на ещё более узкую и тёмную улицу. Булыжники мостовой здесь были почти чёрными, кое-где покрытыми сизым мхом и чуть влажными: солнце заглядывало сюда только в полдень.
Сердце Кайла колотилось тревожно и радостно. Они говорили о каком-то хозяине, а кто может быть хозяином, как не чёрный демон, приглашённый на коронацию? Они связаны с ним, а значит, смогут и привести Кайла, если он изъявит готовность постигать их чёрную магию.
Гвендэ, ты невыносима, обронила Иола капризным тоном.
Гвендэ резко остановилась и дёрнула сестру за локоть. Обе девушки насторожились и замерли на тротуаре, загораживая немногочисленным прохожим путь.
Вон тот юнец. Видишь? произнесла Гвендэ, указывая белым пальцем прямо на Кайла. Что-то с ним не то.
Кайл приблизился к девушкам и криво улыбнулся. Он понятия не имел, как начать разговор, но чувствовал, что, если смалодушничает и пройдёт мимо, то упустит свой шанс. Иола и Гвендэ не были людьми. Их глаза сверкали, как поверхность озера в лунную ночь, а от стройных тел исходило незримое ощущение силы, которым не мог похвастаться ни один человек. Девушки переглянулись и едва заметно улыбнулись друг другу. В следующий миг Гвендэ шевельнула пальцами, и Кайл ощутил, как все уличные звуки исчезают один за другим, словно фонари, гасимые невидимым фонарщиком. На голову будто надели непроницаемый колпак. Мысли на миг растворились, как мёд в горячем чае, но скоро вернулись, став вялыми, медлительными, поверхностными. Не совсем понимая, что происходит, Кайл сделал несколько шагов вперёд и остановился прямо перед сёстрами. Девушки оказались почти на полголовы выше его.
Пойдёшь с нами, красавчик, небрежно произнесла Гвендэ. Они с Иолой зашли в кабак под почерневшей покосившейся вывеской, и Кайл поплёлся за ними, как привязанный.
В кабаке было тихо, Кайлу даже сначала показалось, что девушки-альюды снова что-то сделали с его слухом, но он убедился, что это не так, когда высокий широкоплечий управляющий с длинными волосами, убранными в хвост, распахнул объятия навстречу вошедшим.
Гвендэ! Иола! Какая встреча! Не ждал вас раньше полуночи. Мужчина чмокнул девушек в щёки и пожал обеим руки. Кто это с вами?