По дороге, занесенной снегом, несколько дней никто не ездил и не ходил. Над пушистыми крышами домов не струился дым. Наш корабль свернул к огромным грузовым ангарам, остановился.
На вершине горы красовался храм с двумя шпилями-фонарями. Солнце сверкало на голубом шпиле Темного Бога и слепило, отражаясь от молочного символа Светлого.
Вдоль дороги тянулась ограда из фонарей. Должно быть, ночью, когда их зажигали, путь к храму мог свести с ума от восхищения. Я поднял бинокль к глазам, скользя взглядом по пустынным заснеженным улицам, по веревочным подъемам между налипших на скалу домов. Второй виток дороги прятался за ледяной стеной, и над ней к черным столбам кто-то прикрепил странные белые свертки. Не флаги, не гербы. Просто кто-то что-то намотал поверх.
Что это?я показал пальцем на дорогу к храму.Столбы эти. Для факелов как-то уж слишком большие.
Лав ан Шмерц поднял голову, протянул руку за биноклем. Вглядывался минуту, а затем его глаза округлились. Он прикрыл рот сухой ладонью, отдернул ее, справившись с чувствами.
Энекен, а пойдем-ка к механикам, посмотрим на то, как сердце корабля стучит, а?сказал он, потянул толстяка от стекла.
Эдди спросил про столбы. Ответь ему!капризно воспротивился Энекен.
Лав помрачнел еще больше. Он держал упрямящегося приятеля за руку, тянул на себя и старался не смотреть в сторону храма. Но я видел, как сверкает его взгляд. Как манят его столбы серпантина. Он отдал мне бинокль, красноречиво взглянул.
И тут я понял. Лицо вспыхнуло жаром так горячо, что я коснулся ладонью лба.
Это для красоты. Я все понял,процарапали мое горло неловкие слова.Для красоты.
Лав потащил толстяка за собой, тот тихонько хлопал в ладоши и радостно качал головой.
Красиво-красиво, да-да.
Я приложил к лицу ледяные окуляры бинокля. Да, так и есть. На фонарях вдоль серпантина висели люди.
Прежде чем отправиться на разведку, капитан выслал наемников в Пустыню в топ направлении, откуда мог напасть Жнец, и молчаливые «глаза», экипированные в белые маскировочные халаты, растворились среди снегов. Один из ледовых воинов остался с нами.
Он стоял у фальшборта, совсем не страшась стрельбы, и смотрел в сторону, куда ушли его товарищи. Мы же, выползшие на открытый воздух, но все одно жмущиеся к стенам корабля, ждали его сигнала.
Пустыня ослепляла. Я осторожно нацепил на лицо очки с сеткой, так чтобы случайно не зацепить кожу металлом, но мозг все равно сверлила яркая белизна сверкающих льдов. Огромный шар солнца разливал по снегу едкий свет. Слишком ярко.
Наемник с задумчивыми глазами (только так я могу его описать, потому что он не снимал шарф с лица даже в тепле, а где он кушалтолько Темный мог знать) держался обеими руками за фальшборт и пустым взглядом нагревал в Пустыне какую-то точку, видимую, пожалуй, только ему.
Ветер перебирал шерсть его капюшона. За плечами висел на ремнях дальнобой, ствол которого заканчивался острым топорищем. Не представляю, как он из него стрелял, но что можно сделать с такой дурой в ближнем бою понимал прекрасно.
Странный был тип. Странный даже среди своих удивительных товарищей. Я уже кое-что знал о людях «Ока». Знал, что одна из наемниц, одноглазая, именовала себя Вией, и это имя отчего-то больно ранило Монокля. Их командир, придурковатый Юрре ан Лойт с бешеным взглядом глаз навыкате выглядел так, словно в любой момент мог прикончить первого встречного просто за вопрос. Просто за то, что бедолага попался ему на пути. Внутри же он, наоборот, страшился того, что кто-нибудь раскусит, что на самом-то деле Юрре прибегнет к силе только когда остальные способы исчерпаны. И каждую секунду он сомневается, неуверенностьредкое качество для лидера.
Да и все остальные наемники были вполне понятные, простые. А вот этот... Мне казалосьзалезь я к нему в голову, в душу, я сойду с ума от разверзнувшейся там бездны. Это было что-то иное. Не пустота Черного Капитана, не голод Ледовой Гончей, не фантасмагория чувств сокрытого эмпата. Нечто иное, пугающее.
Не он ли был тогда в коридоре?
Прошел почти час, прежде чем связной Ока дал нам знак, что его товарищи заняли позиции. Мы, уже замерзшие, надышавшиеся морозом, давно забились обратно в пристройку на платформе и оттуда сквозь стекло наблюдали за наемником, когда тот поднял голову, повернулся к нам и кивнул. Как он узнал? Как почувствовал?
Наша экспедиция двинулась в путь. Фарри, я, оба Неприкасаемых, пять солдат и Клинки Восходящего Солнца. Так же с нами отправились Лагерт, Скани и симпатичная, но холодноглазая девушка (которую, как я понял из разговоров, звали Шая, «она была бы славной девкой, если бы в ее голове не жил какой-то мужик»).
Мы шли между пустых домов, уже наглотавшихся снега разинутыми дверьми. Солдаты в белых парках двигались впереди. Клинки рыжими пятнами рассеялись по флангам. В первые жилища мы еще заглядывали, хоть и знали, что ждет нас в центре городка. Везде замерзший беспорядок: перевернутая мебель, брошенные вещи. Тот, кто опустошил Ластен-Онг, не занимался грабежом.
Похоже, мне придется и дальше идти с вами,сказал Скани. Двумя руками он держал дальнобой наготове. Озирался. Из-под шарфов торчали лишь черные сетчатые очки.Кто это сделал? Братство?
Не мародерыэто точно,ответил ему один из Клинков, по прозвищу Праведник. Левая рука Таса Бура. Сам шаман отправился на заготовку топлива, воспользовавшись паузой.
Может, кто-то с Берега прорвался?
Фарри молчал. Он даже голову старался не поднимать, особенно когда пустые улочки города стали забирать вверх. Здесь было уютно. Полукруглые дома вдоль веревочных дорожек. Снег еще не забрал их.
Дня три. Четыре,сказал Праведник.
От подъема по морозу я вспотел. Дыхание сбилось. Оружие казалось непомерно тяжелым. Я покосился на Неприкасаемых. У каждого по два дальнобоя, один в руках, другой на поясе. Палаши, поясные сумки с каким-то смертельно опасным барахлом. У каждого под паркой броня. И они даже не раскраснелись.
Торос поймал мой взгляд, подмигнул.
С ним мы как-то так просто сошлись, будто и не было ничего. Будто и не бросал я их всех.
Мы нашли дорогу, ведущую в гору. Слева вниз уходил Ластен-Онг, а справа тянулись занесенные снегом дома с распахнутыми дверьми. Входы преграждали наметенные сугробы. Я старательно следил за дыханием, хотя внутри все рвалось от желания просто остановиться и задохнуться в попытке насытиться воздухом. Я считал эти собачьи входы, чтобы как-то отвлечься.
Здесь жили люди.
Потом сюда пришла смерть. Теперь все жители болтались там, наверху. На столбах.
«Смена парадигмы»
На втором витке вокруг горы я увидел внизу наш корабль. Отсюда он казался маленьким. Ветер усилился, продувал насквозь, и жар внутри соревновался со стужей, кто доставит мне больше неприятностей.
Когда наша процессия добралась до ледяной стены, опоясывающей гору, то Праведник вдруг остановился. Издал какой-то звериный звук, отчего застыли все Клинки разом.
Стоять,негромко произнес он.
Солдаты Рубенса уже проторяли тропу у занесенных снегом ворот. В башенке часового над проходом застыл свесившийся замерзший труп.
Стоять,повторил Праведник.
Что происходит?подала голос Шая. Она посмотрела на меня, слабого, задыхающегося с нескрываемым презрением. Я сопел как закипающий котелок, и совсем не расстроился такому отношению. Присел на снег, переводя дыхание, подтянул тяжеленный дальнобой к груди. В висках стучало. Как я так ослаб? Ведь когда-то было проще. Если сейчас придется бежатьс места не сдвинусь.
Праведник пробрался к краю дороги, взялся за вбитый в ледяную стену крюк, то ли для оборванной цепной лестницы, то ли какой-то технический. Проверив его на прочность, Клинок высунулся за стену, глядя куда-то вниз. Оттуда открывался вид на долину по другую сторону холма. Мы уже проходили с той стороны, но дома скрывали от нас то, что пряталось на склоне чуть ниже.
Корабль Братства,сказал Праведник.Да пусть Спящий хранит нас. Остановите этих олухов. Там может быть пост. Хотя нас, скорее всего, уже заметили. Мы тут, наверное, даже с корабля видны.
Солдаты Рубенса все еще протаптывали путь. Один из Клинков поспешил к ним.
БАХ!
Шедший первым боец молча упал. Остальные, по пояс в снегу рванулись вправо, под прикрытие домов. Медленно, неуклюже. Но второго выстрела не последовало.
Укрыться!крикнул Праведник.
Буран смел Фарри к ближайшему дому, Торос сделал то же самое со мною. Неприкасаемые переглянулись:
Ты,сказал Торос.
Ну, наконец-то, люблю тебя,обрадовался Буран, проверил дальнобой и скрылся за домом.
Сидите,наш бородатый телохранитель даже не дал нам шанса вставить слово.
Сверху вновь раздался выстрел. Ему ответила пальба с нашей стороны. Солдаты залегли в снегу, используя любую преграду как защиту от спрятавшегося наверху врага. Клинки растворились среди домов. Где-то там пропал и Буран.
Кто-то должен предупредить Рубенса,Фарри явно не нравилось отсиживаться за спиной телохранителя.
Он уже знает,рассудительно заметил Торос.
Вновь залп. Крик боли, острый, режущий по ушам.
Вперед!приказал вдали кто-то из Клинков.Поднимаемся.
Вижу на вышке, на вышке слева!
БАХ!
Торос выглянул, оценил обстановку:
За мной.
Мы поспешили наверх. Пробежали мимо убитого солдата Рубенса. Рыхлый снег норовил стащить с меня обувь, а когда пришлось нырять вправо, то бег стал борьбой со стихией. Могучий Торос вспахал дорожку к засыпанному дому, единственному примыкающему к ледяной стене. Дорога огибала его и вновь тянулась наверх. Рядом с домом на фонаре висел замерзший труп. Прежде чем вздернуть старика, а я был уверен, что это старик, его раздели. Связали руки за спиной так, чтобы они обнимали столб, и подняли наверх, оставив ветрам. Стужа превратила человека в колючую от наледи скульптуру.
Я застыл. Вблизи это было совсем не так, как я ожидал.
В дом!сказал Торос.
Перекрыть подъемы у стены!прокричал Праведник.Дорогу взять, дорогу! Чтоб ни одна дырка свободной не осталась.
Ледяные колодцы-шахты у стен использовались для быстрого подъема грузов. И они же могли оказаться ходами для солдат Цитадели.
У ворот один из Клинков с дальнобоем высматривая в прицел что-то наверху, в башне, постоянно на полусогнутых ногах двигаясь то влево, то вправо.
Оказавшись внутри, я пробился к окну. Здесь снега намело не так много. И стена дома была стеной города. Сторожка? В замерзшем стекле видны были только узоры наледи, я выбил его прикладом. В лицо ударили стылый ветер и колющаяся снежная крошка.
Корабль Братства был виден отсюда как на ладони. На верхней палубе вращалась огромная антенна. С трапов спускались люди. Несколько точек уже бежало по дороге к горе. Судно Цитадели стояло в отдалении от города. Для того чтобы добраться до ближайших домов, им нужно было преодолеть шагов двести.
Они идут!закричал я.Они идут с корабля.
Сверху опять застучали выстрелы. Один из бегущих споткнулся. Затем еще один. Еще. Воины Цитадели не оборачивались на павших. Они молча неслись к городу. И падали.
Я вдруг понял, что слышу только приказы Праведника. Никто из наших не стрелял. Но фанатики как будто натыкались на что-то во время бега и сыпались на лед сломанными металлическими фигурками. Один за другим.
Закрепиться! Встречаем! Эй, алый, ты где?крикнул Праведник.
Он занят, не шуми,оборвал его Торос.Эд?
Отсюда хорошо видно! Я постреляю.
Нет. Эй, тут позиция есть!
На крик Тороса отреагировал стрелок из Клинков, тот, что караулил вышку. Он протиснулся мимо нас, устроился в окне, приложился к прицелу:
Вот это будет славно,возбужденно пробормотал Клинок.
БАХрезануло по ушам. Хрустнул перезаряжаемый дальнобой. БАХ!
Выходим,потянул меня за собой Торос.Где Фарри?
Я обернулся. Мой друг исчез.
Геройствует,вздохнул Неприкасаемый.Прошу, останься тут. Не вылезай.
Хорошо.
Торос выскочил из дома. Запахло сгоревшим черным порошком. Стрелок в азарте выглядывал кого-то внизу, целился и выпускал один смертоносный заряд за другим.
Вот. Отдохни. Вот. Полежи. Вот. Ледостав, куда пошел, механеныш, куда пошел? Стоять!Бах!Двать, я же сказал стоять,бубнил себе под нос Клинок.Чего ты сразу ложишься-то?
Я сидел в углу, обнимая дальнобой, и трясясь от возбуждения. И от зависти к наплевавшему на все Фарри. У него смелости пойти против Неприкасаемых хватило. А я
Но мне так не хотелось подводить Тороса еще раз.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем в дом заскочил Буран.
Одна деточка здесь. А где мой любимый Торосик?спросил он.
С Фарри.
Это прекрасненько. Я там наверху немножко пошумел и теперь там тихо. Это очень меня успокаивает, но сейчас надо сделать так, чтобы и внизу было потише,Буран исчез. А я поднялся на ноги и подошел к проему. Глянул по сторонам. Задрал голову в поисках вышки, с которой вел огонь наблюдатель Братства. Там уже стоял солдат в белой парке. Наши.
Выскользнув наружу, я отполз так, чтобы дом оказался между мною и воротами, вскинул оружие и взял в прицел проем в ледовой стене. Покосился налево и увидел лежащую в снегу Шаю. Наружу торчал только ствол дальнобоя да капюшон. Чуть ниже посреди дороги раскинулся переломанным телом Скани, лед вокруг него покраснел. Когда он умер?
И где Фарри? Куда он делся?!
Сердце долбило по ушам, в груди прыгал комок, то подкатывая к горлу, то прыгая в желудок. На Ластен-Онг навалилась тишина, рвущаяся размеренными выстрелами Клинка из дома у стены. Но вскоре утихли и они. У ворот с нашей стороны появились Неприкасаемые. Алая парка Буранаслева, белая парка Торосасправа. Бородатый телохранитель увидел меня сразу и погрозил пальцем. Я попятился, меняя позицию. Если меня так сразу видно, то значит и подстрелят сразу же.
Но где Фарри?!
Стрельба началась неожиданно, я едва не дернул спусковой крючок. Братство могло попасть сюда только так, как шли мыпо дороге через город. Или же по шахтам-лестницам. Если Клинки перекрыли все подъемыоставались только ворота. А пока фанатики поднимались по ним, сверху палили наши. Но скоро, даже если каждый выстрел отправляет к Темному одного технобожца, остальные доберутся до конца Появятся в воротах. Во рту пересохло, я отогнул шарф, сунул в рот пригоршню ледяного снега. От холода онемели десны.
Так, спокойно. Дальнобой заряжен? Заряжен. Я еще чуть-чуть отполз, нагреб снега, чтобы скрыть себя от чужих глаз. Сделал небольшое окошечко и сунул туда ствол.
Буран с двумя палашами на плечах чуть подался вперед. Торос поднял ручные дальнобои.
В проеме появился фанатик цитадели. Бахнуло слева от меня, и воин упал, но на его месте появился следующий. Я дернул крючок, приклад врезал по ключице. Адепт Цитадели грохнулся на колени и плюхнулся шлемом в снег. Несколько солдат Братства облепили проем, стараясь не высовываться. От выстрела ледяной осколок порезал мне щеку, и я перекатился вправо, под защиту дома. Подтянул кошель с пулями и стал перезаряжать оружие. Кровь стекала по лицу, замерзая, царапая кожу. Рана жглась.
Еще один неровный залп. Взвизгнула Шая, бросилась под защиту стены. Прижалась к ней спиной, бросила яростный взгляд на меня, затем еще более злой взгляд на валяющийся на простреливаемом участке дальнобой. Правой рукой она держалась за плечо. Ранена.
Я тем временем перезарядился. Встал у стены. Мне почему-то показалось, что фанатики сидят и ждут меня. Что несколько стволов направлены в мою сторону, и стоит только высунутсявсе пули будут мои. Все закончится.
«Ну так чего ты медлишь? Шаг и все твои страдания пройдут!»
Сделать этого я не смог. Стоял, прижимая к груди оружие, косил глаза, словно желая пронзить стену дома и убедиться в своих опасениях.
А затем просто сунул в простреливаемую зону дальнобой. Выстрел выбил оружие из рук. Еще несколько пуль ушли в дом передо мною, лязгнув обо что-то. Я упал на колени, схватившись за онемевшую кисть.
Снизу послышались два выстрела Тороса, а затем крики с железным эхом, хрипы. Вновь выстрел.
Фарри!крикнул оттуда Торос.Фарри, стой! Стой здесь. Жди!
Я выскочил из-за угла, добежал до тела Скани и подхватил его оружие. Онемевшая от удара рука едва удержала тяжелый дальнобой.