Каверзы долгого пути прочно сроднили души двух путников, но как добрели они до родины Эйнана и как стали ужинать в доме его, показалось Забаре, что Эйнан скуп и нехлебосолен, и случилась меж товарищами размолвка.
Известно миру, что сердцевина мужской дружбы тверда, как кремень. Если же нутро вещи незыблемо, то наружную трещину легко заделать, или затянется сама. Быстро преодолен раздор, и в порыве примирительной откровенности Эйнан покаялся в обмане, признавшись, что он и не человек вовсе, а дьявол в человечьем обличии. И хоть ужасное признание потрясло Забару, но узы дружбы выдержали испытание на крепость, и не случилось разрыва.
Эйнан познакомил гостя со своим родным городом, и Забара увидал бессчетно мерзостей всех мастей и родов. Очеловеченный дьявол поведал праведному другу о своем намерении жениться, и тот нашел ему невесту.
И произошел меж Забарой и Эйнаном важный разговор, предваривший расставание друзей.
Доволен ли женой, которую я выбрал тебе? спросил Забара.
Души услада, упоение, блаженство! ответил Эйнан в непривычных для дьявола выражениях.
А я томлюсь, загостился, домой пора.
Не нравится тебе у нас?
Не покривлю душоймерзко все и гнусно. Справа мошенник и слева пройдоха. Юнец дерзит старцу, убогий восстает на почтенного. Живут шиворот-навыворот. Не умом и геройством гордятся, а дурью и распутством. Поносят и срамят богом данную тору, сердце народа нашего. Клевета и сплетни на устах, сказал Забара.
А ведь сказано в книгах, что злословие убивает троих: того, чей язык, того, чьи уши, того, кто на языке! поддакнул Эйнан.
Дерзость в глазах, и кротких мало.
Говорят: с дерзких лицомв ад, с кроткимв рай, подтвердил Эйнан.
Есть в городе твоем усердно молящиеся утром, днем и вечером, но двулики святоши эти. Не верны богу и в грехе погрязли. Души больныскудоумие да юродство, тела хворыдурная болезнь да падучая, продолжил Забара.
Хоть праведник мнимый
Кумир у людей,
Но грешник гонимый
Много честней! привел Эйнан слова поэта, желая угодить Иосифу.
Друг мой! воскликнул Забара, я долго гостил у тебя. Тяжела жизнь на чужбине неприветной. Сердце рвется в Барселону, к своим. Там солнце теплее, небеса голубее и души роднее!
У чужих маета, у своих лепота! добавил Эйнан и смахнул слезу.
Отчизну покинешь, а от себя не убежишь. Вернусь на родину к занятиям своим и к умеренной славе своей, и заживу жизнью благочестивой, и умру смертью праведника, и господь удостоит меня пребывать с ангелами в высших мирах.
Аминь!