Ну что, почувствовала себя собственностью? прорычал её мучитель.
Да, Господин! Да, Господин! выдавила она из себя сквозь рыданья.
Теперь она была выпоротой рабыней, и у неё больше не осталось никаких сомнений, что онасобственность. Она только что была избита своим господином и с ужасом ожидала следующих ударов.
Но их не последовало. Мужчина отбросил плеть в сторону и сердито буркнул:
Эта порка была ничем. Это не была пятиременная гореанская рабская плеть. Ты даже не была привязана к кольцу.
Эллен, скрючившись лежавшая на боку, в ужасе подняла на него глаза. На её теле горели ярко-красные полосы.
А разве тебе кто-то дал разрешение изменить позу? язвительно полюбопытствовал её бывший студент.
Женщина немедленно вытянулась и перекатилась на живот, принимая прежнее положение.
Интересно, как скоро Ты начнёшь умолять о том, чтобы тебе позволили доставить удовольствие мужчине? проворчал он.
Женщина прижалась мокрой от слёз щекой к мрамору. Она никак не могла унять рыданий.
Я сделал тебе возраст, с которым Ты будешь не больше чем пустышкой на невольничьем рынке, ухмыльнулся её бывший студент, презрительно разглядывая её с высоты своего роста. Правда, следует признать, довольно смазливой пустышкой. Охрана!
На его зов тут же открылась дверь, и в комнате появился охранник, дежуривший в коридоре.
Одетый в коричневую тунику молодой человек, владелец девушки, только что избитой плетью, ткнул пальцем в рабыню, валявшуюся у его ног.
ЭтоЭллен, сообщил он. Анклет можно снять. Но, разумеется, прежде проследи за тем, чтобы ей выжгли клеймо и надели ошейник.
Охранник приблизился, склонился над ней и рывком вздёрнул юную рабыню на ноги. Женщина словно оцепенела, какая-то её часть всё ещё не могла поверить в случившееся. Мужчина разрешил ей нагнуться и подобрать свою маленькую тунику, но не надеть не позволил. Затем охранник указал, что она должна идти впереди. Покинув комнату Эллен, на плохо слушавшихся её ногах, то и дело, спотыкаясь, вздрагивая от рыданий, проследовала к своей клетке.
Глава 11Ужин в необычной комнате
Какая она маленькая смазливая штучка! рассмеялась женщина. Она что, будет нас обслуживать?
Да, кивнул Мир.
Какие вы всё-таки мужчинымонстры! хихикнула женщина.
Эллен низко склонившись, расставляла на столе тарелки с закусками и маленькие фужеры для вина. Она накрывала стол для её хозяина Мира и его гостей, мужчины и женщины. Тутина тоже была здесь. Она сидела в кресле, обитом пурпурной тканью, стоявшим поблизости от места действия.
Эллен вкратце объяснили, как она должна прислуживать, как говорить, если к ней обратятся, и вообще, как вести себя в течение вечера. В соседней комнате находились два охранника, воздававшие должное своему собственному ужину. Через ту комнату, пройдя по короткому коридору можно было попасть на кухню, откуда сюда доставляли еду, используя маленький столик на колесах.
В первый момент, войдя в эту комнату, Эллен была поражена. Признаться, она не ожидала увидеть здесь помещение оформленное таким образом. Такую обстановку скорее можно было бы встретить на Земле в доме или особняке некого богача, склонного к праздному и комфортному времяпрепровождению. Конечно, выглядело всё изысканно, комната была ненавязчиво декорирована и хорошо обставлена, ковёр, мебель и прочие элементы были подобраны с очевидным вкусом. Странно только было увидеть всё это на Горе. Ей это напомнило картинку с разворота какого-нибудь глянцевого журнала, из тех, что навязчиво и вычурно пропагандировали искусство комфортного проживания, с очевидной целью проинструктировать неискушённых читателей относительно того, как им наиболее грамотно, с точки зрения рекламодателя, потратить свои сбережения. Такие журналы сообщают своим читателям, каков должен быть характер и расположение их мест жительства, как они должны быть благоустроены и обставлены, какие автомобили они должны купить, на какой тип музыки и искусства ориентироваться, какие книги читать, сколько и чего иметь в своих кладовых, какие теннисные корты и бассейны посещать, и многое другое. Вот только цель у этого однаденьги. Разумеется, она предположила, что должна быть какая-то причина того, что эта комната была обставлена именно таким образом. Ей даже стало интересно, не было ли это некой тонкой шуткой, иронией. Но, если это и было так, то очевидно, что присутствовавшая в этой комнате, незнакомая Эллен, женщина этого не оценила. Возможно, эта женщина привыкла к такой среде обитания и считала её чем-то само собой разумеющимся, просто не замечая её. Вообще люди имеют склонность не видеть знакомого окружения. Человек просто считает это само собой разумеющимся. Возможно, в целом всё именно так и есть. Порой её казалось, что даже мужья и жены, на её прежней планете, фактически не видели друг друга, просто считали своих супругов чем-то само собой разумеющимся, почти как стены или мебель. На её взгляд, такое отношение изменилось бы в корне, если б их жизнь строилась по другим принципам, например, если бы муж сделал свою жену, по крайней мере, в стенах своего дома, втайне от остального мира, очевидной и явной рабыней. И разве не соответствовало бы это утверждениям множества горластых пропагандистов её бывшей идеологии, относительно того, что жены, так или иначе, являлись рабынями своих мужей? Какой нелепой, смешной, инфантильной казалась ей теперь эта семантическая уловка! Можно ли придумать способ для того, чтобы государство, с его юридически закреплённой монополией на насилие и принуждение, могло безнаказанно продвигать свои собственные корыстные цели, лучший чем разрушить институт семьи и отдать детей в лапы централизованно разработанных и соответственно направленных государственных программ обработки сознания, использовав их впоследствии в качестве проводников своих идей? Проще говоря, они решили, что создали аргумент против брака, опровергавший своей ложью идею супружества. Но, часто спрашивала она себя, поверили ли в эту ложь мужчины? Что-то не было похоже, что они всерьёз восприняли это. По крайней мере, она не заметила, что они немедленно отказались от своих генетически обусловленных собственнических наклонностей, выработанных за миллионы лет эволюции приматов, как не заметила она и того, что они захотели отбросить привычные для них долгосрочные, интимные отношения с желанными женщинами и отказались от института семьи. Скорее они предпочли, если можно так выразиться, не принимать во внимание точку зрения феминисток, и в угоду им перестраивать общественные институты.
Мир, её господин, указал, что она свободна. Конечно, это означало вовсе не свободу в полном понимании этого слова, а лишь то, что ей следовало отойти в сторону и встать у стены в ожидании. По неким причинам на этот раз она не должна была вставать на колени.
Женщина, сидевшая в комнате, беззлобно подтрунивала над двумя мужчинами, своим компаньоном и Миром. Тутина всё так же сидела в стороне, загадочно улыбаясь. Эллен старательно избегала встречаться с блондинкой глазами. Она отошла и замерла у стены, опустив голову. Если она понадобится, её позовут.
А теперь предположим, что муж действительно сделал жену, в пределах их семьи, своей рабыней. Полагаю, в этом случае их отношения изменились бы кардинально. Они просто не смогли бы, не замечать друг друга. У них больше не получилось бы, так сказать, не видеть друг друга. Они были бы больше не в силах считать друг друга чем-то само собой разумеющимся. Рабыня не может считать своего господина само собой разумеющимся, потому что она ему принадлежит, она должна быть прилежной в служении ему и отчаянно стараться доставить ему удовольствие. Также и господин не будет считать свою рабыню чем-то само собой разумеющимся, поскольку теперь она принадлежит ему, теперь она стала для него источником радости и удовольствия. А если она, хотя бы на мгновение вызовет его недовольство, она может наказана как рабыня, которой она собственно теперь и является. Пусть она разденется и, встав на колени, попросит разрешения взойти на его кровать и послужить для его удовольствия. А если ей покажется, что он снова начал считать её само собой разумеющейся, то ей следует всего лишь жалобно увеличить свои усилия и ещё более рьяно стараться доставить ему удовольствие.
Женщина предположила, что такая договоренность не просто освежила бы лишённые новизны семейные отношения, не просто оживила бы увядшие чувства, но изменила бы их в корне, преобразовала бы это до неузнаваемости, вбросила бы их в прежде неведомые, удивительные измерения, заменив утомившие дружественные отношения и прохладную безмятежность череды привычных событий и рутины на новую, динамичную, волнующую, драматичную, потрясающую реальность, заменив их полностью новой жизнью, неоспоримо значимой, поскольку супруги внезапно обнаружили бы себя обитателями более нового, глубокого, обширного мира природы, мира бурлящих эмоции и невероятных чувств, мира совершенно ясной идентичности и понятных отношений, мира полного повиновения и строгих команд, мира абсолютной покорности и бескомпромиссного доминирования.
Ей даже захотелось посмотреть на реакцию её бывших коллег-феминисток, на ситуацию, в которой общество всерьёз приняло бы их экспансивные, утомительные, навязчивые, пропагандистские утверждения относительно супружества как рабства, а положение женщин в обществе тождественным неволе, и решило бы довести их до логичного конца. Каково бы им было внезапно узнать о необходимости лицензирования для мужчин, а то и просто о праве собственности на них, как на женщин?
Мир, её владелец, предложил своим гостям перейти к столу, застеленному накрахмаленной скатертью, уставленному отполированным серебром, свечами и цветами.
Потом он кивнул Эллен, предупреждая о том, чтобы она была готова наполнить фужеры вином.
Мирчрезвычайно распространённое на Горе мужское имя. Можно не сомневаться, что найдутся тысячи людей, носящих его. Возможно, именно это соображение было главным, когда он подбирал имя для себя. Это, если можно будет так выразиться, было гореанское имя её хозяина. Его земное имя не должно появляться в этом повествовании, точно так же, как и то имя, которое Эллен когда-то носила на Земле. Вообще, мужские имена на Горе как правило заканчиваются на согласный звук, а для женских наиболее характерно окончание на гласный, и чаще всего на «А». Хотя, конечно, хватает и исключений.
Эллен разлила вино по фужерам, начиная с женщины, затем Тутине, а в конце мужчинам, сначала тому, которого она не знала, и последнему, её владельцу. Об этом порядке она была предупреждена заранее. Женщина, конечно, не знала статуса Тутины, а если и обратила внимание на повязку на её левой лодыжке, то, скорее всего, решила что это результат раны или растяжения. Блондинка улыбалась и не спешила разуверять гостью в её заблуждениях.
Эта новая, незнакомая Эллен, женщина, то и дело с явным любопытством поглядывала на неё в течение всего вечера, но невольница, избегая встречаться с гостьей взглядами, прислуживала тихо и почтительно.
Через некоторое время Мир указал, что Эллен могла подать суп. Женщина подкатила столик на колесах и начала разливать суп из большой глубокой супницы по тарелкам и расставлять их в строго предписанном порядке.
Однажды, ещё в её прежнем мире, в похожей на кабинет комнате, Эллен получала удовольствие от того факта, что её саму обслуживала ненавистная Тутина, подавая ей кофе и печенье. Помнится она тогда, в свойственной ей манере, тонко, но недвусмысленно использовала ситуацию так, чтобы дать совершенно ясно понять Тутине рабский характер исполняемой ей работы, и своё собственное неявное превосходство над ней.
И вот теперь Эллен сама вынуждена была пострадать перед Тутиной, которой она должна была изо всех сил постараться понравиться.
И надо признать, что Тутина была не из тех, кого можно было легко удовлетворить. Это заставляло Эллен страдать, но у неё не было никакой иной альтернативы, кроме как служить со всем совершенством, на которое она была способна. В конце концов, она находилась в присутствии своего хозяина. Кроме того, она прекрасно знала, что позже ей, скорее всего, придётся столкнуться со стрекалом старшей девки. Так что, она боялась уронить на скатерть даже каплю. Эта тонкая напряжённость между Эллен и Тутиной, несомненно, избежала внимания гостей, но только не их владельца, если судить по выражению его лица.
Рабовладельцев зачастую развлекают такие отношения в среде их имущества, наполненные мелочной конкуренцией, препирательствами, трениями и напряжённостью.
Всё время ужина Эллен продолжала прислуживать за столом различными способами, то принося те или иные блюда к столу, то подливая вино в бокалы.
Один раз её господин указал на столик, и сказал:
Ты можешь убрать со стола, Эллен.
Да, Сэр, отозвалась она и, подойдя к столу, принялась быстро собирать со стола, фужеры, тарелки и прочую посуду, освобождённую от пищи.
Эллен, как ей было сказано, использовала обращение «Сэр». Она рискнула предположить, что эта комната, скорее всего, была обставлена в таком стиле именно для этой новой женщины, чтобы порадовать её, позволить ей почувствовать себя как дома. Конечно, это даже близко не напоминало гореанский стиль обстановки и отделки. Гореанский стиль, разумеется, не является чем-то единым и закостенелым, и изменяется от местности к местности, от города к городу, и даже от дома к дому, но в целом, его отличает склонность к простоте и открытости, что, по-видимому, является наследием неких далёких традиций.
Откатив к стене столик с использованной посудой, Эллен, бесшумно и почтительно, вернулась к столу, застеленному накрахмаленной скатертью и богато сервированному, и снова приступила к исполнению своих обязанностей, продолжив ненавязчивое обслуживание гостей. Это был прекрасный ужин, и по аристократизму, роскоши и утончённости, возможно, сравнился бы с теми банкетами, что устраивают в богатых, шикарных домах её прежнего мира.
Когда к ней обращались, она спокойно и с уважением отвечала, используя, как ей было велено, обращения «Сэр» и «Мадам». Кстати, она называла мадам даже Тутину.
Пришло время четвертой смены блюд.
Возможно, следовало бы упомянуть, что одежда гостей полностью соответствовала окружающей из обстановке. На обоих мужчинах были смокинги, а женщины оделись к ужину в вечерние платья. Это всё очень походило на некое празднование, возможно, по случаю заключения какой-либо удачной сделки, совместного бизнес-проекта, принесшего хорошую прибыль, или некой работы, ныне законченной, результатом которой они были полностью удовлетворены.
Однако, в этой комнате, при всей её обстановке, одежде гостей, при всём, что казалось столь элегантным, столь хорошо устроенным, столь подходящим одно к другому, имелась одна странность или аномалия.
Вы, мужчинымонстры, смеясь, заявила женщина, неизвестная Эллен.
К чему это Ты? поинтересовался, чуть заметно улыбнувшись, её компаньон.
Ну же! засмеялась она. Я молчала уже достаточно долго!
Владелец Эллен жестом указал, что она должна продолжить прислуживать за столом.
Нет, нет, остановила её женщина и спросила:Тебя ведь зовут Эллен?
Да, Мадам, ответила Эллен.
Отложи-ка свои дела, сказала ей незнакомка, подойди сюда и встань рядом со мной.
Прежде чем выполнить просьбу женщины, Эллен бросила вопросительный взгляд на своего господина, и лишь получив его молчаливое разрешение, оставила в покое сервировку стола и встала около стола, на котором восседала неизвестная ей женщина.
Той одной странностью или аномалией, полностью выбивавшейся из общего фона, о которой уже было упомянуто, была сама Эллен. Дело в том, что она прислуживала голой. Единственное, что было надето на ней, это узкая полоса стали на шеё, рабский ошейник.
Ты очень привлекательна, Эллен, заметила незнакомка.
Спасибо, Мадам, поблагодарила невольница.
Но почему Ты не одета? полюбопытствовала она.
Я должна служить в таком виде, Мадам, ответила Эллен, кротко опустив голову вниз, и изо всех сил пытаясь сдержать слезы.
Признаться, она и сама спрашивала себя, почему её хозяин приказал ей прислуживать за столом нагой, да ещё и перед незнакомцами, перед его гостями, одной из которых была женщина? Конечно, это не могло быть обычной практикой. Правда, у неё всё больше закрадывались подозрения, что это как раз таки могло быть обычной практикой, или, вероятно, было бы правильнее сказать, что это было обычным делом для такой как она. А может, спрашивала себя женщина, он всё-таки ненавидит её? Может ему нравится, видеть её в таком унижении и позоре, столь полно порабощённой, полностью и абсолютно оскорблённой тем, что она вынуждена прислуживать голой? А затем ей пришла в голову мысль, что, конечно, это понравилась ему, причём очень понравилось. О да, он должен был получить от этого большое удовольствие. Перед мысленным взглядом промелькнули картинки из их прошлого. Да, можно было не сомневаться, он действительно наслаждался тем, что выставил свою рабыню перед гостями голой! Кроме того, это позволило ей ещё глубже прочувствовать его власть над собой и его удовольствие от этой власти.