Но, как Вы знаете, усмехнулась молодая женщина в белом платье, я присоединилась к вам совсем не как наёмник. Я не отношусь к тому виду людей, что готовы работать за простую плату. На Земле я вполне обеспечена и независима. Ваши сокровища, конечно, изумительны, но не они стали той причиной, по которой я присоединилась к вашему предприятию.
Мы в курсе, что не из-за простой выгоды, не из-за этого презренного металла, Вы оказались на нашей службе, заверил женщину её компаньон.
Нет, в вашем предприятии, с улыбкой поправила его она. И для меня это было своего рода приключение. В какой-то момент моя жизнь стала необыкновенно скучной. У меня было всё, и это перестало иметь для меня всякое значение. Но у вас я нашла волнение, эмоции, интригу. Я жажду риска, возбуждения. Я цвету в опасности.
О-о? понимающе протянул её компаньон.
Да, тряхнула головой женщина. Моё присоединение к вам, должно было избавить меня от скуки. Именно по этой причине я с вами. Именно ради этого я стала вашим секретным агентом, находящимся вне подозрений.
Ваши контакты были весьма полезны, признал её компаньон. Они оказались весьма ценными для нас.
Я также оценила ваше внимание к некоторым незначительным деталям, добавила она.
Насколько я понимаю, сказал Мир, имеются в виду те женщины, дебютантки, особенно те из них, которые посмели высказать критику по поводу вашего стиля жизни и поведения, распространять сплетни о вас, осмелились составить вам конкуренцию, или просто те, к кому Вы отнеслись неодобрительно и кого Вы представили нашему вниманию.
Они самые, подтвердила гостья. Надеюсь, Вы не причинили им вреда.
Мы им вреда не причинили, усмехнулся её компаньон.
А не Вы? уточнила она.
По крайней мере, не тем образом, который мог бы повредить им в их новом долгосрочном интересе.
И что Вы с ними сделали? полюбопытствовала женщина.
Угадайте, предложил Мир.
И тут её взгляд упал на Эллен, скромно стоявшую в стороне в ожидании команды. Рабыня немедленно опустила глаза в пол. Что-то в её животе, чего она пока не до конца понимала, заставляло её бояться присутствовавшей здесь свободной женщины. Свободная женщина, при своём статусе, при её благородстве и власти, славе и могуществе, теперь была для неё совершенно иной формой существования, полностью отличающейся от неё самой.
О, нет! воскликнула женщина, восхищенно всплеснув руками.
О, да, улыбнулся её компаньон, мы сделали их рабынями. Правда, некоторых из них пришлось слегка изменить, воспользовавшись определенными медикаментами, ибо без этого, как Вы, наверное, понимаете они было не совсем приемлемы для невольничьих рынков. Так что никакого вреда, скорее мы позаботились об их хорошем состоянии и здоровье.
И что насчёт Аннетты? осведомилась она.
Она носит свой ошейник на острове Кос, улыбнулся Мир.
Аннетта в ошейнике! захлопала в ладоши женщина. Восхитительно!
Она привлекательна и желанна в нём, впрочем, как все рабыни.
А Марджори, что с ней?
Продана на юг в Шенди, пожал плечами Мир. Теперь служит чернокожему хозяину.
Аллисон?
Уже в Прериях, ответил Мир, продана за две шкуры.
Мишель?
Стала рабыней в Торвальдслэнде, за бочонок солёной рыбы парсит.
А Джиллиан?
Обозревательница из женского журнала? уточнил её компаньон.
Да, кивнула женщина.
Сыворотки хорошо поработали над ней, сообщил Мир. Она стала весьма миловидной особой.
Вы знаете, где она теперь? полюбопытствовала гостья.
Её продали в южное полушарие, в Турию, ответил её компаньон, но караван попал в засаду тачаков, жестоких кочевников. Я бы не волновался о ней. Можно не сомневаться, что в конечном итоге, она всплывёт на одном из южных рынков.
Возможно, на одном из рынков самой Турии, кстати, усмехнулся Мир.
Я бы не удивился этому, заметил компаньон женщины. Можете не беспокоиться, все остальные тоже были разбросаны по всему Гору.
А вы довели до их сведения мою роль в этом, что с ним произошло? Что это именно я была той, кто определял их судьбы? спросила его она.
Уверен, ухмыльнулся тот, Вы можете себе представить, их возмущение и тревогу, их дикие вопли и слезы, их беспомощный гнев и от, как они тянули свои цепи в бесплотных попытках подняться, или как они хватали прутья своих тесных клеток и трясли их в бесполезной ярости.
Замечательно! Превосходно! воскликнула женщина. Джеффри, Вы такой душка!
И она подарила ему мимолётный нежный поцелуй в левую щеку.
Обожаю вас! заявила его подруга.
Впервые за весь вечер Эллен услышала имя её компаньона.
Я прослежу, чтобы золото доставили в ваши апартаменты, сообщил Мир, где вам предстоит провести ночь.
Я должна поблагодарить вас за ваше гостеприимство, любезно сказала женщина, обращаясь к нему. Ужин был превосходен. Помещение прекрасно. Приятно было познакомиться.
Затем она повернулась к Тутине.
Дорогая, весь вечер Вы были ужасно молчаливы, заметила гостья. Признаться, я чувствую себя перед вами весьма неловко. Но нам с мужчинами необходимо было столь многое обсудить. Вы же меня понимаете. Но, тем не менее, вам не стоило позволять нам монополизировать беседу.
Учтивая улыбка промелькнула на лице Тутины.
Я надеюсь, что Ваша лодыжка быстро поправится, закончила необходимые любезности женщина.
Спасибо, слегка склонила голову Тутина.
Эллен, позвал Мир, Ты можешь приступать к уборке.
Да, Сэр, откликнулась невольница. Спасибо, Сэр.
И она, подкатив столик на колёсах, принялась переставлять на него с обеденного стола, различную посуду, бокалы, тарелки, приборы. Позже Эллен сделала то же самое и с кофейным столиком.
До свидания, Эллен, снисходительно бросила женщиной в вечернем платье.
До свидания, Мадам. Спасибо, Мадам, отозвалась Эллен.
К счастью, приятный освобождающий тон голоса женщины был абсолютно ясен. В противном случае, не исключено, что Эллен ужасно испугалась бы. Тон гостьи ясно не предполагал признания Эллен персоной, или указания на то, что она могла бы быть человеком, а не животным, которым она собственно теперь являлась. Это было бы неподходяще, и напугало бы Эллен, особенно учитывая тот момент, что она находилась в присутствии своего хозяина. Но, к её облегчению, фраза была произнесена так, что была не больше, чем почти автоматическим, небрежно щедрым подарком, брошенным тем, кто занимает высшее место на социальной лестнице, тому, кто находится в самом низу. И фактически, так оно и было. Эллен уже полностью осознала себя самой низшей и даже не стоящей на социальной лестнице, абсолютно низшей, по сравнению со свободной женщиной. Эллен бросила быстрый, испуганный взгляд на своего господина, и успокоилась. Пристальный взгляд Мира заверил женщину, что её ответ был сочтён уместным. Кроме того, она, испытывая при этом весьма противоречивые чувства, поняла, что мужчина расценивает её как умную и сообразительную рабыню. Она вдруг испугалась, что это могло заставить его держать её под более строгим контролем. Но он ведь должен был понимать, что ум женщины не исчезает в тот обжигающий момент, когда её плоти касается раскалённое железо, или когда её тонкая шея начинает чувствовать себя окружённой полосой стали.
Эллен, опустив голову, продолжила уборку, стараясь при этом производить как можно меньше шума.
Это всё было настолько волнующе, вновь заговорила женщина. Это так меня заводило! Признаться, я имею обыкновение быстро терять интерес, но в этот раз мне это ничуть не надоело!
Ну вот и превосходно, с улыбкой сказал её компаньон.
Я наслаждалась интригой! Мне понравилось быть тайным агентом! рассмеялась она.
И у вас всё отлично получилось, признал мужчина. Благодаря вам политика двух миров теперь претерпела тонкие, но существенные изменения. Кюры благодарны вам. Вы хорошо служили им в их войне с Царствующими Жрецами.
Служила? с улыбкой уточнила она.
Хорошо, кивнул Мир, давайте скажем иначе, Вы оказались полезным, ценным агентом.
Так лучше, сказала женщина.
Следует заметить, что их последний обмен фразами слегка озадачил Эллен. Она уже слышала о Царствующих Жрецах, но не верила в то, что они реально существуют. Предположительно, это были некие странные люди, жившие в отдалённом районе, называемом Сардарскими горами. Она считала их частью мифологии этого странного мира, такими же легендарными существами, как слины, тарны и другие. А вот про кюров до сего момента она вообще никогда не слышала. Возможно, это был другой тип странных людей, обитавших где-то в другом месте. Исходя из того, что их упомянули в связке с Царствующими Жрецами, Эллен решила, что и они тоже, скорее всего, к реальности никакого отношения не имели. Она предполагала, что это были кодовые названиями неких конкурирующих организаций или фракций. Эта версия ей понравилась, хотя она не проясняла, зачем свободным людям было использовать эвфемизмы перед ней, простой рабыней.
Увы, вздохнула она, боюсь, что теперь мне придётся вернуться к своей ежедневной рутине, скучной череде приёмов и прочей ерунде.
Уверен, мы всё ещё можем найти для вас дело, которое могло бы вас заинтересовать, заметил её компаньон.
Буду надеяться на это, тепло сказала его подруга.
Я даже уверен в этом, заявил мужчина.
Учтите, я реально жажду чего-то волнующего кровь, предупредила она. Я хочу возбуждения. Мне не нужна надоедливая рутина.
Подозреваю, улыбнулся её компаньон, что в этом случае вас ждёт много волнения, и, признаться, я сомневаюсь, что в будущем, вам будет недоставать возбуждения. И какие бы проблемы не ждали вас в том будущем, я уверен, что скука не займёт среди них сколь-нибудь высокого места.
Ты такой душка, Джеффри, расплылась в улыбке женщина.
Могу ли я надеяться, что буду вознаграждён ещё одним поцелуем? подпустив печали в голос, осведомился её компаньон.
Ах Ты непослушный мальчик! делано вздохнув, упрекнула его она.
Ну пожалуйста, протянул тот, словно подлизываясь.
Ну ладно, снизошла женщина, и ещё раз легонько дотронулась губами до его левой щеки, изобразив поцелуй. Вот тебе!
«Какие красивые и белые у неё плечи, подумала Эллен. Как, должно быть, она волновала мужчин». Ей было до боли жаль, что она не родилась столь же красивой. А ещё ей было интересно, сколько мужчины готовы были бы заплатить за неё. Немало, предположила Эллен.
Боюсь, что уже поздно, заметил её компаньон, мужчина по имени Джеффри.
Верно, согласилась она, и пожелала доброй ночи Миру и Тутине.
Золото будет доставлено в ваши апартаменты, которые для вас приготовили, заверил её Мир.
Спасибо, кивнула его гостья.
Затем последовал обмен дежурными шутками и пожеланиями, в ходе которых Эллен, к своему облегчению, была проигнорирована.
По пути к вашим апартаментам, с улыбкой проговорил Джеффри, есть одна комната, которую я очень хотел бы вам показать.
Замечательно, улыбнулась в ответ его компаньонка, выходя из комнаты.
Мгновение спустя, Тутина, покорная взгляду хозяина, последовала за ними.
Наконец, Эллен осталась наедине со своим господином.
Мужчина подошел к длинному столу и отодвинул далеко в сторону стул, стоявший во главе, тот самый, который он занимал во время трапезы. Затем Мир сел и о чём-то глубоко задумался.
Эллен рискнула предположить, что мужчина, прежде чем сесть, специально убрал стул подальше, чтобы ей легче было убирать со стола. Только позже ей стало ясно, что он захотел переставить стул в центр комнаты совершенно по иной причине, чем просто освобождение место на ковре перед столом.
Как только гости покинули комнату, сюда вошли два охранника и, слиток за слитком, собрали золото, и, медленно и аккуратно, унесли его в соседнее помещение. Там стояла широкая, плоская тачка, слишком большая, чтобы пройти через малую дверь, ту что вела из комнаты в коридор и кухню. Помимо неё из этой комнаты имелся ещё один выход, существенно шире и удобнее. Двойные двери были сделаны из какой-то тёмной древесины. Именно через эти двери, вошли сюда гости и Мир. Эллен прислуживая во время ужина, само собой, пользовалась малой дверью, ведущей в кухню. Что интересно, Джеффри уводя свою компаньонку, направил её именно к малой двери. Из того коридора, помимо кухни, можно было попасть во множество других коридоров, и в некоторые места задней части дома.
Эллен продолжала трудиться, собирая посуду со стола. Она не спешила поскорее закончить порученную ей работу.
Время от времени, по крайней мере, ей так казалось, глаза её господина останавливались на ней.
Несмотря на то, что рабыня может быть принуждена к унизительной поспешности, возможно, сначала даже в ужасе покрутившись под ударами плети, непристойная спешка индустриального безумства, если можно так выразиться, характерная для техногенных культур, в целом чужда гореанскому сознанию. Их культура не попала под власть часов. Жизнь на Горе не несётся вскачь, но имеет тенденцию неспешно шагать, ориентируясь больше на сезон года и на положение солнца. Она здесь не привязана к метафорам фабричного производства, к материальным терминам, к вложению капитала и выходу единиц продукта в единицу времени. Ритмы этого мира похожи не столько на периодическую турбулентность часа пик, мелькание разноцветных регулирующих огней, ни на тщательно рассчитанные стаккато секундной стрелки и ежечасный бой часов, остановку и запуск конвейера, сколько на поток воды в реке, дуновение ветра, плывущие по небу облака, появление и исчезновение звёзд, чередование восходов и заходов, света дня и ночной тьмы, чередований сытости и голода, циклов желания, биения сердца и циркуляции крови.
Вот и Эллен предпочитала не спешить со своей работой, а заботиться о том, чтобы сделать её хорошо. К тому же ей уже было известно, что неуклюжесть рабыне не прощают. Оброни она тарелку, разбей фужер, пролей вино на скатерть или даже сделай неловкое, непривлекательное движение, и можно было не сомневаться, что её ожидала встреча с рабским кольцом и плетью.
Дело в том, что, как бы это не показалось бы кому-то странно, рабыне не разрешают двигаться с резкостью, неуклюжестью, неловкостью, совершать грубые, размашистые, некрасивые, мужеподобные движения, характерные для свободных женщин. От неё, как от рабыни, ожидается, что она будет хорошо знакома со своим, совсем иным, необычайно прекрасным и совершенно особенным телом, таким возбуждающим и соблазнительным, соответственно, и нести его она будет так, чтобы это выглядело красиво. В конце концов, она не свободная женщина. Онаженщина! И должна двигаться как женщина. Рабыня, прежде всего, женщина, а значит, от неё требуется женственность. Её учат знать своё тело и красиво двигаться. Иногда мужчины даже не понимают, с чего они вдруг так возбудились, а всё дело в том, что в каждом движении рабыни, каждом нюансе выражения её лица, присутствует тонкий намёк на её глубокую, высвобожденную женственность.
Так что Эллен работая, прекрасно сознавала, что онарабыня и что она находилась в присутствии своего господина.
И она не могла не признать, что никогда не чувствовала себя настолько красивой и женственной, как почувствовала это на Горе. Только попав сюда, Эллен поняла, что прежде даже не начинала ощущать глубины своего пола. Ну конечно, об этом ведь ничего не было написано в тех текстах, которые она читала, и об этом даже не упоминалось в тех курсах, которые она вела.
Как странно, думала она, что на её планете большинство женщин, насколько она могла судить, просто забыли о таких вещах, о таких эмоциях и чувствах. Быть может, с грустью подумала женщина, им просто так и не встретился настоящий мужчина? Интересно, спрашивала она себя, понимали ли женщины её собственного мира, или, по крайней мере, кто-нибудь из них, какими они могут быть изящными и красивыми, женственными и желанными? Понимали ли они, что даже самые ничтожные работы, такие как уборка со стола, можно выполнять красиво и изящно? Задумывались ли они над тем, что в любое время, при выполнении их самых разных действия, даже, скажем, исполняя различные работы по дому или играя, или делая что-либо ещё, они могли бы быть красивыми, изящными и женственными? А может, они боялись презрения, насмешек, жестокости тех женщин, что ненавидели свой собственный пол?