Ну что, найдётся у тебя сегодня какое-нибудь дельце для меня, дружище Тарго? поинтересовался подошедший.
Увы, нет! развёл руками Тарго. Эти маленькие красотки, которых Ты мог бы исследовать, если тебе вдруг станет интересно, случайный заработок, соответственно я едва держусь на плаву, чтобы в случае чего воспользоваться твоими неоценимыми услугами, которые, и этомоя постоянная практика, я, при каждом возможном случае, рекомендую всем своим знакомым со всем возможным энтузиазмом. Фактически, я надеюсь избавиться от этих прелестных существ к вечеру. Заметь также и то, что я не забываю о предосторожностях. Их тонкие шейки тяжело нагружены, и такие ошейники, конечно, немедленно заметят где угодно. Кроме того, они раздеты, что тоже не поощряет к побегу. Впрочем, вряд ли они могут даже думать о том, чтобы хотя бы отойти от полки, поскольку они у меня прикованы, в соответствии с хорошей торговой практикой. Ну и, конечно, все они достаточно умны и знают, возможно, за исключением той хорошенькой маленькой штучки, что лежит на спине перед тобой, которая единственная из всех может быть невежественной в данном вопросе, что они действительно в ошейниках, если можно так выразиться, и что для таких товаров как они, нет никаких шансов на спасение. Они знают, что мир, если не что иное, проследит за этим. Соответственно, в настоящее время, я не думаю, что мне, бедному мужчине, фактически стоящему на грани нищеты, было бы экономически допустимо пользоваться твоими услугами.
Возможно, если у тебя когда-нибудь появится девка подороже, предложил мужчина в грубой тунике.
У меня все девушки дорогие, заявил Тарго. Просто я бедный торговец, щедрый человек и неисправимый гуманист, позволяю им ускользнуть из моих рук по сниженным ценам.
Тогда мужчина в грубой тунике, Торкват, насколько стало понятно из разговора с Тарго, на прощание поднял руку и покинул окрестности полки.
Несомненно, Варк, его зверь, запрыгнувший на поверхность полки, сопровождал своего хозяина, хотя Эллен, прикованной в лежачем положении, убедиться в этом было нелегко.
Что это было? спросила Эллен. Пожалуйста. Я не понимаю.
Ты что, слина никогда не видела? поинтересовалась Джилл, к которой, похоже, уже возвращалось её самообладание.
Пожалуйста, Госпожа, попросила Эллен. Я ничего не поняла из произошедшего. Что это за животное, кто этот мужчина, о чём они говорили!
Однако Джилл просто отвернулась от неё.
Этослин, вместо неё объяснила Лидия. Берегись их. Они чрезвычайно опасны. Мужчина, несомненно, охотник или владелец слина, сдающий его в аренду, для того, чтобы кого-нибудь выследить. Есть много вариантов дрессировки таких животных. В самом распространённом случае их приучают связывать имя с запахом, а затем, если потребуется, реагировать на это имя и одну или несколько команд. Конкретно в нашем случае, если бы кто-то захотел, то он бы дал слину понюхать твой запах и назвал твоё имя, или некое кодовое слово, чтобы оно было связано с твоим запахом. Потом это имя или кодовое слово, может быть использовано в сочетании с другой командой, чтобы поставить животное на твой след. Ониудивительные следопыты и могут следовать за запахом в течение нескольких дней, даже по городу. Обычные команды, к которым их приучают: «Убить» и «Пасти». По команде «Убить» слин будет преследовать, выследит, убьёт и съест жертву. Если скомандуют «Пасти», животные отконвоируют добычу в определенное место.
А что, если тот, кого им надо отвести, будет сопротивляться? полюбопытствовала Эллен.
Тогда слин вернётся к команде «Убей», ответила Лидия. Если добыча окажется упорной, то она будет убита и съедена, при первом же признаке сопротивления.
Полученная информация заставила Эллен задрожать.
Иногда рабыню ведут целые мили, продолжила Лидия, пока она вконец изнурённая, с окровавленными ногами, не окажется перед клеткой, в которую она должна поспешить вползти и закрыть за собой ворота, замок которых запрётся автоматически.
Эллен растянулась на спине и закрыла глаза. Её переполняло страдание. Теперь она поняла новое измерение своего рабства.
Правда, добавила Лидия, иногда слина используют на поводке в сопровождении егерей. Таким образом, когда они настигают жертву, слин остаётся под их контролем. В этот момент может быть произнесена команда прекратить охоту, но какое именно для этого может быть использовано слово, известно только животному и егерю. В этом случае слин должен остановиться, если сможет.
Если сможет? переспросила Эллен.
Слинживотное очень импульсивное, пояснила Лидия. С ними никогда нельзя быть уверенными на все сто процентов. Например, они могут, после долгой изнурительной охоты, захотеть восторга кровавого пира, чтобы насладиться своей победой, или к тому моменту могут сильно оголодать. Тут ещё многое зависит от животного и его отношения к людям. Один слин может быть невероятно верен своему хозяину и готов умереть за него. Другой скорее расценивает человека немногим больше, чем партнёра по охоте, примерно как если бы он мог бы быть другим слином, просто необычным, с которым можно было бы поспорить за добычу.
А что делать егерю, если слин отказывается прекратить охоту? поинтересовалась Эллен.
Самое безопасное, что можно сделать, это спустить его с поводка, ответила Лидия. Ещё можно попытаться убить. Мечом или топором перерубить позвоночник, только бить надо очень точно в место сразу под затылком. Это не так сложно сделать, учитывая, что охотник держит его на поводке. Главное убить с одного удара.
А что будет, если его не удастся убить с одного удара? уточнила Эллен.
Будет очень плохо, усмехнулась Лидия. Раненный слин это не тот зверь, рядом с которым стоит находиться. Есть история о слине, голова которого была наполовину отрублена от тела, когда тот, закончив охоту, лежал на теле убитой им добычи и, умирая, рычал на своего хозяина. Иногда бывает, что слин первым убивает охотника, который, с его точки зрения, являет собой внезапное и досадное препятствие для его охоты. После этого, такой слин обычно возвращается к дикой жизни. Кстати, такие особи становятся чрезвычайно опасными, возможно, потому, что они знакомы с повадками людей и распробовали вкус человеческой плоти.
И тогда на них нужно охотиться с другим слином? спросила Эллен.
Ни один слин не будет охотиться на другого слина, ответила Лидия.
Она глупа, буркнула Джилл.
Это точно, поддержала её Чичек.
Но тогда, заметила Эллен, разве не будет разумно, если, конечно, есть такая возможность, завернуться в шкуру слина и, таким образом, ускользнуть от них?
Видите, заметила Лидия, она не так глупа, просто она не знакома с нашими реалиями.
Она всё равно глупая, бросила Джилл. Любой знает, что такая смесь запахов может только взбесить слина и заставить его поторопиться с преследованием.
У неё же не было никакой возможности узнать об этом, напомнила Лидия.
Как же тогда охотятся на такого слина? полюбопытствовала Эллен, несколько приободрённая. Ведь его необходимо уничтожить.
Иногда устраивают большую облаву, сказала Лидия, однако поскольку слин в дикой природе, в целом, ведёт ночной образ жизни, а днём прячется, то такой метод редко приводит к положительному результату. Так что, обычно на ночь к столбу привязывают верра или рабскую девку, а затем, когда слин приходит к приманке, охотники из засады пытаются его пристрелить, обычно из арбалетов, но иногда дротиками или стрелами из большого лука, который ещё называют крестьянским. Если охотники убили зверя, они считает, что им очень повезло.
Охотникам повезло! воскликнула Эллен.
Ну, верру или рабыне, конечно, тоже, кивнула Лидия.
Можешь не беспокоиться, усмехнулась Эмрис. У тебя есть все признаки той, кто будет хорошо подмахивать, так что, тебе вряд ли грозит послужить приманкой у столба, если только Ты не вызовешь недовольства у своего хозяина.
Пусть это будет тебе дополнительным стимулом к тому, чтобы хорошо подмахивать на мехах, варварка, бросила Чичек.
Пожалуйста, не надо применять ко мне такие слова, попросила Эллен.
Ты про варварку? уточнила Чичек.
Нет, я про те вульгарные слова, тут Эллен запнулась, а потом, справившись со смущением, выдавила из себя:Хорошо подмахивать.
Чичек прыснула смехом.
А Ты не думаешь, что хозяин, в кратчайшее время сможет заставить тебя и пинаться, и визжать, и задыхаться, и подпрыгивать, и стонать, и выпрашивать?
Конечно, нет! возмутилась Эллен.
Это почему же? полюбопытствовала у неё Чичек.
Я не такая женщина, объяснила она.
Твои формы предполагают, что Ты именно такая, усмехнулась девица.
Я не унижусь до столь оскорбительного состояния! заявила землянка.
Вспомни об этих словах, когда будешь в его цепях, усмехнулась Чичек.
Я не такая как Вы! всхлипнула Эллен.
Конечно, не такая, заверила её рабыня, Ты будешь ещё горячее и беспомощнее в своём ошейнике.
Даже большей рабыней, чем любая из нас! поддержала Эмрис.
Нет! Нет! крикнула Эллен.
Мы уже видели тебя на полке, подтвердила Чичек.
Ты что и вправду не сознавала того, что твоё тело дёргалось? осведомилась Лидия.
Я могу контролировать себя. Я холодная и инертная!
Плеть быстро выбьет из тебя эту дурь, заверила её Чичек.
Нет, нет, нет! замотала головой Эллен.
Тогда от тебя избавятся, заметила Эмрис.
Избавятся? не поняла Эллен.
Конечно, сказала Чичек, какой толк от холодной рабыни?
Ты глянь, как она напугалась, засмеялась Чичек.
Нет! крикнула Эллен.
Смотрите, маленькая шлюха боится! присоединилась Эмрис. Конечно, у тебя имеется некоторое понимание того, что мужчины могут с тобой сделать, и чем Ты после этого станешь.
Я тоже вижу, что у неё есть такое понимание, сказала Чичек.
Нет! выкрикнула Эллен.
Ты, наверное, принесла бы приличные деньги на рабских торгах.
Нет, нет, нет! заплакала Эллен.
Не пройдёт и месяца, предположила Эмрис, как Ты уже будешь дёргаться и подмахивать под мужиками, словно родившаяся рабыней.
Нет! всхлипнула Эллен, но тут же сама задалась вопросом, не могло ли быть так, что она и вправду, в некотором смысле, родилась рабыней.
В действительности, часто, в своих тайных мыслях, она сама чувствовала себя так, словно родилась рабыней. Иногда эта способность проникновения в суть пугала её, в других случаях она чувствовала себя униженной, и одновременно довольной и радостной. Как ещё можно было объяснить её желание иметь господина?
Мыженщины, вздохнула Лидия. Мы все родились рабынями.
После её замечания девушки надолго замолчали.
Дело шло к вечеру. Солнце ещё пригревало, и через несколько енов, разморённая его тёплыми лучами, Эллен заснула. Последней её мыслью, перед тем как отключиться, было сожаление, что Тарго не дал ей одеяла или циновки. Цементную полку никак нельзя было назвать удобной постелью.
Один раз она проснулась, а может ей только показалось, что она проснулась, с мыслью о её неволе, о том, что теперь, в этом мире, она вновь молодая и красивая, была рабыней. Ей вернули её юность и красоту. Конечно, это должно быть поводом для радости. Но почему, спросила она себя, это было сделано? Какой мотив двигал рабовладельцами и их союзниками, врачами, с их сыворотками? Было ли это актом бескорыстной благосклонности? Едва ли. Эллен вспомнила, что вместе с ней молодость и красота были возвращены многим другим женщинам. Она подозревала, что таких в доме было множество. Конечно, это было благом. Но для какой цели им это предоставили? Конечно же, это всё не бессмысленно и не бесплатно. Конечно же, это было сделано не без интереса, цены или компенсации в памяти. Очевидно, подумала Эллен, потому что это делает нас более привлекательными как рабынь. Это повысит нашу цену на рынках. Они сделали это в своих целях, а не в наших. Это было сделано с нами, потому что мужчины хотят нас такими. Так что же было бы лучше, спрашивала она себя, медленно стареть, тускнеть, увядать и в конце концов устать и умереть на Земле свободной, в некотором смысле, или всё же остаться молодой, красивой, здоровой, страстной и энергичной, даже при том, что на тебя надели ошейник и выжгли клеймо на твоём бедре? Давайте каждый сам найдёт для себя свой собственный ответ на этот вопрос. Хотя у Эллен в то время оставалось глубоко двойственное отношение к её нынешнему статусу рабыни, она не жалела ни о возвращении юности и красоты, ни о своём нахождении на Горе. Кроме того, поскольку она всегда на неком глубинном уровне считала, а теперь уже и прямо это признавала, для себя правильным и естественным быть рабыней мужчин, она не собиралась сопротивляться тому факту, что эта столь долго ожидаемая ею судьба была наложена на неё, пусть даже это было решение других, не озаботившихся её согласием. Лучше свобода рабства на Горе, думала Эллен, чем рабство свободы на Земле.
Безусловно, эти мысли блуждавшие в её мозгу, были подобны туману, она была утомлена и наполовину спала.
То, что она была закована в цепи по рукам и ногам, а также то, что она уже получила некоторое представление о характере слинов и их возможной роли в гореанском обществе, помогло ей глубже оценить и понять природу своего рабство. Теперь её знание этого вопроса стали значительно глубже.
Теперь она лучше, чем прежде понимала, насколько беспомощной, насколько уязвимой она была. Теперь она лучше понимала то, что она и её вид действительно принадлежали мужчинам, что она и её вид были их собственностью, собственностью владельцев. Теперь она лучше, чем когда-либо прежде, понимала саму себя, что она была полностью подконтрольна мужчинам, целиком и полностью в их власти. Это не она была той, кто мог доминировать. Это было их прерогативой. Они доминировали над ней, полностью и безоговорочно.
Понимание этого внезапно глубоко взволновало, и даже возбудило Эллен. Она тихонько простонала, пытаясь понять неожиданные, тёплые, тревожащие её чувства зародившиеся глубоко внутри неё. Незнакомые ей прежде психологические импульсы начали заполнять её. Конечно, она знала, что должна вставать перед мужчинами на колени, выполнять почтение, и прочие ритуалы, но теперь, более чем когда-либо прежде, это казалось ей не только подходящими для неё, но и правильными. Но помимо этого теперь она ощущала в себе сильное желание, в буквальном смысле сильное желание, выполнить рабские ритуалы перед мужчинами. Теперь она сама хотела встать на колени перед ними и быть для них их рабыней. Никаким другим образом она не могла быть более женственной, более женщиной, более самой собой. Она была настоящей женщиной, полностью, уязвимо и глубоко. Она хотела подчиниться, она хотела служить, она хотела доставлять удовольствие.
Теперь уже она испугалась по-настоящему, и проснулась почти полностью. Впрочем, волнения этого дня и солнечное тепло быстро сморили её снова, и, несмотря на цепи и твёрдость полки, Эллен заснула снова.
Проснулась она внезапно. Чья-то рука, плотно и твёрдо прижалась к её рту, в зародыше гася рвущийся наружу испуганный крик.
Несомненно, мужчина, который положил руку на её рот, сделал это, потому что не хотел, чтобы спавшая девушка, проснувшись, вскрикнула от страха. В этом смысле он, несомненно, пытался быть добрым к ней.
Гореанские воины, тарнсмэны и другие, частенько занимаются похищением женщин из вражеских городов. В том, чтобы иметь женщин врага, служащих тебе как рабыни, нет ничего необычного, как на Горе, так и на Земле в прошлом. Можно не сомневаться, что в этом есть что-то вроде спортивного интереса, конечно, наряду с тем, что воину, служит прекрасная рабыня, за которую ему нет нужды платить. На ум приходит сравнение с соперничеством среди индейцев из разных племён, которые, кажется, наслаждались, убегая с похищенными друг у друга лошадями, когда это было, казалось бы, невозможно.
При похищении женщины похититель держит наготове кляп, который, когда она проснётся и естественно, рефлекторно, откроет рот, чтобы набрать побольше воздуха и закричать, кляп втискивают ей в ротовую полость, душе её крик. Потом рот быстро завязывают, чтобы удержать затычку между зубами, причём узел обычно располагается спереди. После этого её можно перевернуть на живот и, заломив ей руки за спину, связать их, потом так же связать её скрещенные лодыжки, и трофей готов к транспортировке.