Они уже вступили в лодку, туда же прыгнул Холень, и юноша оттолкнулся от берега.
Примеривалась? переспросила Радислава и улыбнулась, но уже подругому: дружелюбно и доверчиво. Да. К тому же ты мне любопытен: знаешь многое, что недоступно мне.
Ты больше А я Разве о Лесе и его обитателяхасилках.
Значит, ещё есть, о чём поговорить. Если не торопишься А Гостомысла я о тебе извещу. Мы ведь тоже сегодня покидаем озеро.
Светь не спросил, куда они собираются. Он опасливо грёб, чтобы не облить спутницу водой с переносимого через лодку весла. Она же словно не замечала тесноты и, склонившись, поймала рукой цветок, но срывать не стала, а махнула мокрой ладонью в морду Холеня и, когда тот зажмурился и встряхнул головой, потрепала его по ушам.
Давай, Каркунь! Ищи хозяина, зови обратно! Радислава резко подбросила ворона, и тот послушно замахал крыльями и над самой водой потянул в сторону дальнего берега, густо поросшего ивняком с мохнатыми нежнозелёными щелкунами.
Ивняк и белый прошлогодний камыш плотно обступали берега озера. Казалось, здесь стояло селение с бледноголубой поверхностью вместо Земли и со стеной вокруг для защиты от недоброго вторжения. А посреди селенияпригорок и строение из тонких брёвен с окнами на каждую сторону, под двускатной соломенной крышей. Светислав уже вышел на берег и ещё раз поразился красоте места, выбранного старым Лебедем для уединения. Небо сияло сверху иотражениемснизу, из воды, а остров как будто зависал в воздухе, меж Небесами, и парил. «Не плавает ли он по озеру? спросил себя юноша. В Лесу, в топях, мы наезжали на такие островочки, которые проседали под ногами и могли двигаться. Лошадей это пугало».
Почему Гостомысл поселился здесь в одиночестве? спросил он Радиславу, следившую с улыбкой, как обегал и обнюхивал незнакомое место пёс. Ведь он был старшим вещуном вашего племени? Никто лучше не умел узнать изволения богов.
Он с десятка и семи лет приносил жертвования Белым богам, избрав путь вещуна, как тыратника.
Мыс десятка и пяти лет.
Да? У нас мало известно о буярах И вот пришёл день, когда Гостомысл надумал уйти, чтобы в тиши безлюдья постичь самое важное для нашего народа. Есть одна тайна, о которой он вопрошает богов с тех пор, как заселил этот островок. Если наши прежние Земли в Море захватил Вий, сын проклятого Чёрного Змея, если священная Алатырьгора покрыта белой водой, о чём говорят и старики, и старухи, ещё видавшие Блаженные острова, то куда же переселились Белые боги? Ведь мир не померк, СолнцеХорс катится по Небу, значит, они живы. Когда бы Вий и его брат убили или заковали Белых богов, как было уже семь месяцев Сварога назад, нас бы они тоже убили. За то, что не отступились от Праведи.
В моём селении тоже много говорят о том, где теперь наши боги, почему они не указали прямо с Островов путь, чтобы племена могли следовать за ними. Иные твердят, что нам нужно было сразу идти на Юг, что там тоже есть высокая и чудесная Гора и уцелевшие боги поселились на ней и посадили новое Дерево для восхождения в Ирий.
Гостомысл сомневается: или так, как ты говоришь, и тогда надо поступать по примеру Волимиры, которая увела племена Ветра, Дождя и Грома на Югозапад, едва к Островам подступил Холодень. Или нам выпало остаться на Севере и бороться, терпя лишения.
Потому он и живёт на озере, похожем на Море, на островке, похожем на Великий остров Сварога?
И в жилище, похожем острой крышей на Алатырь Живёт третий год, но боги молчат.
Боги молчат, Студа наползает с Севера, асилки устремляются с Юга. Наш народкак брусок для выковывания меча: с одной стороны холодная наковальня, с другойтяжёлый молот.
Теперь дедуня надеется на праздник Дажьбога. Подходит новый месяц Сварога, и миром два тысячелетия будет править Лада.
Значит, Гостомысл приедет на Большое вещенье племён?
Да Он никогда и не сторонился людей. Всякий из наших родов с хворью, с заботой мог легко добраться сюда. Гостосмысл не сходил с пути вещуна.
Так он ушёл теперь искать какую-то целебную траву?
Аравень. Пойдём в жилище. Там и воздух изгонит любую хворь.
Светислав вытянул нос лодки на берег, и они поднялись по крутому скату островка.
Я люблю проведывать его, продолжала Радислава. Здесь больше чудного и занимательного, чем у нас на Равнине. Лес, озёра, лужайкиони живые. Входи.
Нет двери? Непривычно.
Всё открыто. Ветры, которые добираются до этого места, не встречают жилища Гостомысла препятствием. Они многое знают, во многих местах летают и носят вести по всей Мироколице. Если чутко внимать им, то немало узнаешь, нигде не бывая.
Юноша подивился не только ничем не закрытым окнам на три стороны, но и бесчисленным пучкам трав, висевшим всюду, чистеня, крапивы, чёмуря, борвицы, девясила и других, каких даже не знал, и ещё веткам деревьев с засохшими листьями, свежесрезанным голым прутикам ивы прямо над входом (из них, он слышал, делают всякие мази), двумтрём десяткам липовых и яблоневых кошниц с крышечками повсюду, где только можно было их приткнуть. Подивился и тому, что здесь, как и в приозёрном лесочке, почти не было признаков обитания человека: малозаметное огнище, немного посуды на столе, тричетыре мешочка среди трав, видно, с крупой и грубая постель в углу, всё в свежих травах.
Девушка приметила изумление Светислава.
Он всегда спит на беложине, дырце или водолети. А когда приезжаю я и ночую на его месте, то стелет травы в лодку, отталкивается от берега и спит так, покачиваясь на волнах. Чудно. Мне это напоминает древний обычай хоронить людей.
Когда умершего клали в долблёнку и отправляли по Морю на Север? Пока Острова не покрылись белой водой и душам стало невозможно забраться на Гору.
Да. А дедуня посмеивается: из озера куда уплывёшь? Вы, верно, проголодались. Буду стряпать.
Я ещё не голоден, а вот Холеньточно. Спозаранку, когда мы выезжали, он так обрадовался дороге и не стал ничего есть.
Радислава вынула из-под дедова лежака большую котомку, и на столе мигом явились калач, пироги, две кринки и прочая снедьвсё на свежей, расшитой цветным скатерти.
Холень! Красавец!
Пёс опасливо ступил за порог, косясь на шелестевшие у окон травы, и получил полпирогаморковника. Светиславу девица протянула вторую половину и туесок с квасом.
Я приехала к ночи, а утром Гостосмысл не позволил стряпать. «Перевези, говорит, меня да дремли, внимай природе. В селениях, в заботах, вы многое уже не ощущаете, даром, что родовые птицы нас хранят». Вот я и дремала Едва тебя не продремала. Да слышу, Дича чего-то забеспокоилась, заржала. Верно, какой зверь пробегал. Здесь даже медведи бродят Через треть поры состряпаю похлёбку. Каркунь уже, верно, нашёл своего хозяина, известил о тебе.
Она суетилась, а Светь ещё раз осмотрелся.
Даа, а на Островах люди не хворали, и трав никто не различал.
Различали, да не для того. Ведь нити и холсты всегда красили. Вон у тебя на голове перевязьзнак буяра. Ваш старший Ярослав просил найти такую траву, чтоб давала самый стойкий и нежный купавный, алый цвет. Как ранняя заря. И я нашла. Простой дырец. Только варить надо особо.
Ты знаешь Яра, моего дядю?
Дядю? А я сразу почувствовала что-то схожее меж вами. Да, Ярослав не раз заезжал к Гостомыслу. Брал целебные мази для ратников, расспрашивал дедуню о дороге на Юг
Светислав был удивлён: ни слова не слышал он от Яра о его знакомстве с Лебедемвещуном.
Что же ты не ешь? Радислава раздула огонь, прошептав привычное приветствие Семарглу, и, уложив принесённые юношей дрова, которые у старика лежали с обратной стороны сруба, подвесила медный котёл.
Светь снял всё оружие, достал из своей котомки полотенце и спустился по крутосклону. Умыться удобнее было у лодки. Он ещё раз с удовольствием оглядел озеро, улыбнулся от красоты и покоя и наклонился к воде.
У берега играли мальки, и тень человека испугала их. Светислав погладил воду. «Эх, неужели нам придётся ещё дальше уйти от Моря? Есть ли на Юге такие чистые озёра и реки? Да и есть, так всё равно долго ещё будут эти Земли в наших сердцах. Вон старикивсё об Островах вспоминают, хотя семь десятков лет прошло, как покинули их».
Когда он воротился, у Радиславы уже бурлила вода в котле, в жилище старика был наведён женский порядок, а пучки трав перевешаны так, что не мешали ходить.
Теперь съешь пирог и расскажи мне о берёже, о ваших городьбах и лютых асилках.
Это долго. Утомишься слушать.
Слушатьне велик труд. Гостомысл тоже так говорит: «Я могу поведать тебе многое, да ты, внучка, задремлешь». Когда я была детём, он рассказывал нам о Блаженных островах, чудесной Горе, на которую, будто бы, некоторые люди, угодные богами, поднимались даже при жизни, об Ирийском саде с небывалой красоты птицами красной, жёлтой и жаркой расцветки, с жилищами из золота и сверкающих каменьев вроде тех, что у нас лежат в святилищах. И мы, дети, засыпали, прислонившись к нему
От моего рассказа, скорее испортится сон Однако ж, старики говорят, что в Подсолнечной всё повторяется. Тогда наши потомки вернутся на острова в конце второго месяца в седьмой год Сварога. Если Вещенье решит: переселяться, я уверен, что можно пройти через Земли Велеса. Уходят ведь западные племена сквозь бесконечные Леса Бармы на Юг и ЮгоЗапад.
Асилков можно одолеть? Или заставить бояться? Какие они вообще? Среди Лебедей говорят, что ониприслужники самого Велеса, высокие в полторы сажени, сильные, как десяток медведей Они сильны, как пара медведей, на несколько вершков выше меня, но ниже нашего всадника, подчиняют себе всех зверей лесных, но те ненавидят асилков, ибо подчиняются страхом. Потому Лес можно обратить на свою сторону, против косматых. Когда я в Лесу, то по звукам, поведенью зверья и разным приметам знаю всё: есть ли опасность вблизи, откуда ожидать нападения. Многое подсказывает Холень. Асилков он чует за полверсты. Оружия нашего злыдни боятся, более всегострел. Когда мы ходили в Лесной поход, на наше становище нападали только ночью, но от огня и стрел бежали в большом смятении. А когда меня испытывали и посвящали в берёжи, я три дня и три ночи должен был провести в Лесу.
И ты в одиночку бился с ними? девушка поглядела так, что Светислав устыдился своего хвастовства.
Нет, биться не пришлось. Требовалось не выходить из Лесу, уметь притаиться, видеть врага и оставаться невидимым. Так, поверишь ли, побывал у асилков на празднике.
Они веселятся? Как мы?
Асилки не звери. Хотя и не люди. Пять тысяч лет назад, когда боги вели войну за чародейную Мельню и Земля покрылась водой, те из племени великанов, которые жили у Пояса Рода, скрылись от наводнения в горные пещеры. Но гмуры, обитатели гор, воспротивились такому соседству, и начались стычки. Вода ушла, и великаны, которые теперь были много ниже прежних, заселили лес, и так появились рода асилков.
Я проходил посвящение во вторую Луну месяца лютеня, когда у них праздник прославления Велеса. Пробрался к их селению и затаился в старой листве большого дуба. Перун меня хранил. Недаром я принёс ему богатые жертвы перед испытанием. Вся берёжа особо почитает Перуна.
Асилки всеи старые, с седоватой шерстью, и детипрыгали по кругу, хороводили совсем как мы, бросались в реку, обвешивались травами, обмазывались глиной, играли и шлёпали один другого. Этот род поселился у реки в вежах, дернушках, под навесьями. Потому меня не тревожили. Но в Лесу многие из них строят жилища на деревьях, в развилках. Они любят сидеть и качаться на ветках.
Ты так и прятался на дубе три дня? засмеялась Радислава. Или не вытерпел и присоединился к их игрищам?
Смех девушки не уязвил Светя: был он не таким обидным, как там, на лугу, а сочувственным, даже с долей страха. Видно было, что ничего подобного она ещё не слышала.
Нет, на игрищах я не бывал.
Знаю. По вышивке на твоей рубашке. Тебе ещё десяток и девять лет.
Уже два десятка. Вот приеду в селение и вышью новый знак. Нет, не вышью. Венцеслава, жена Яра, всегда мне на день рождения преподносит новую рубаху.
Значит, ты уже не воротишься в городьбу. Может, женишься летом? она сама смутилась своей шутке и поскорее спросила дальше. И как вы там живёте маленькой ватагой? Скучаете, небось?
На тоску нет времени. То дозор на лошади. Ведь от одной городьбы до другоймногие версты, и асилки могут выйти из Леса гдеугодно. То таишься ночь в засаде. На отдыхе тоже забот хватает: оружие, одежду, обувь починить, частокол укрепить. Опять же стряпанье
Радислава как раз пробовала свою похлёбку, зачерпнув из котла большой, видно, дедовой, ложкой с длинной, в виде лебединой шеи ручкой.
Стряпня требует особой заботы и старания. В нашей семье у печи и огнища предводителями мой старший брат с женою А как вы из буяров попадаете в ратники, в берёжу?
Как попадаемя уже тебе рассказал: через разные испытания и посвящения. А придумал такую охрану границы Леса мой дядя Ярослав. И началось это десяток и два года назад. Тебе известно, что, приплывя с Островов к Поясу Рода, наш народ сразу предложил установить границы заселения с гмурами и асилками? Старшие гмуров тогда сказали: «Равнина нам ненужная, а в горы не пустим». И всё. Однако ж они своим словам верны все годы. А вот асилки как раз наоборот: «Леснаш, за Равнину откупайтесь животиной». Но ненасытность их с годами росла. Позднее начались захваты и даже убийства наших соплеменников. Лебеди, Журавли, Вороны присылали к нам своих ратников, но асилки быстро скрывались в Лесу и в схватки не вступали. Тогда Яр, которому было в две тысячи сто и четыре десятка восьмом году Купалы только два десятка и шесть лет, вышел на Большое вещенье племён и предложил родичам, как охранять селения от набегов. Теперь у нас четыре городьбы на границе. Да три у соседей Кречетов.
Каждая семья в свой черёд отпускает подростка в буяры. Их тоже придумал дядя. Два года буяры в учении: оружию, скачке, языку птиц и зверья, житью в городьбе, дозору и многому другому по необходимости. А в десяток и семь летиспытание, трое суток в Лесу.
А послеалая перевязь на лбу, перья Сокола не справа, как у всех, а на затылке, особыйкожаныйпояс, чтобы носить меч или булаву, Радислава оглядывала пожитки юноши на стене. Да ещё наузы против асилка, медведя, волка, росомахи, лесовика, рыси, моховика Сколь их у тебя?
Полтора десятка.
Попрошу Гостомысла сотворить тебе один заговорне оберёг от разных напастей, а на силу всесветную.
Разве ж такие бывают?
Если не было бы, родные не позволили бы мне ездить сюда за три десятка вёрст по безлюдью да одной.
А Лебеди бывают в Прибрежье, у Моря? Не ради охоты на морского зверя, а по обычаю, по которому каждому надо хотя бы раз увидеть те берега?
В прежние годы не только к берегу ходили, но и в Море на больших лодках, лишь бы немного приблизиться к недоступным теперь Островам. Но в природе многое изменилось. Студа. Другие ветра, каких раньше не бывало. Пронзительный, сбивающий с ног Паздерник мечется по Прибрежью, подобно голодному лесному зверю Нет, буяр, Лебеди теперь не ходят к Морю. А Совы, которые поселились севернее нас, те уже третий год как распахивают Земли рядом с нашими, где прежде осенью и зимой паслась животина. На их пажитях в месяцы темень и сечень травы почти что нет. Гоняют корововец к реке Котугдани: племя Уток не препятствует А ты, встряхнулась Радислава от грусти, бывал там?
Три раза.
В два десятка лет и уже три раза?
Да, впервой с отцом в десяток лет.
А вправду люди рассказывают, что Огни Сварога там намного ярче, что Море дышит, уходя и возвращаясь, а в озерах водятся такие большущие звери, как в Море?
Вправду. И озёрный зверь куда опаснее здешних. Одинвеличиной как два жилища Гостомысла, с шеей в две саженивыпрыгнул на берег и гнался за нами полверсты. Ни стрелы, ни копия его не брали. Только лошадьми и спаслись. Стыдно Соколам показывать врагу спину, да
Он не враг. Видать, Студа и сам поганый Вий, повелитель Подземья и Нави, мира мёртвых, родили таких чудищ.
Все так и подумали: выродок Вия и Мары Если Холод будет наступать, то и в этих озёрах заведутся дети чёрных богов.
Радислава вздрогнула и впервые в жизни с опаской поглядела на любимое озеро.
Не допустите, боги. Что же нам тогда будет делать, как жить?
А не страшиться. Вот наше племя боится Леса и ночного мрака. Но если примечать и постигать тайны природы, можно стать сильнее всех врагов и даже духов и чёрных богов. Я всегда знаю, что ожидает меня впереди. По ветру, по птицам