И что же шепчет тебе в этот миг Полуденник? улыбнулась Радислава.
В самом деле, уже не пар из котла с грибной похлёбкой носился в тесных стенах Гостомыслова жилища, а дневной ветерок перелётывал из окна в окно, забавляясь игрой с висящими всюду травами. Он то тихо шевелил их у порога, то неожиданно врывался с другой стороны и напористо толкал, раскачивал какой-нибудь хорошо высохший пучок.
Светислав прислушался.
В этом году он посвежел, подрос. Новое, губительное, дыхание Севера начинает влиять на детей Стрибога и здесь, на Равнине Я же чувствую, что до завтрашнего вечера будет вёдро.
Радя засмеялась.
Ты тратишь много времени, наблюдая за природой. Но, верно, часто путаешься. А я лучше спрошу у самого Полуденника.
Она ступила наружу и замерла. Подошёл и сел рядом Холень, вопросительно заглядывая ей в лицо. Ветерок нежно шевелил длинные волосы Лебедицы, а она прикрыла глаза и что-то неслышно шептала. Светислав заметил, как на другом берегу вдруг зашевелились ветви двух-трёх ив, когда остальные вокруг стояли неподвижно.
Наконец, Радислава заговорила, но очень тихо.
С Северо-запада наползает большая туча, но здесь она не прольётся.
Ветер тебе так сказал? недоверчиво спросил Светь.
Да. И ещё ему приятно, что ты назвал его повзрослевшим.
Она взмахнула руками и громко рассмеялась, вновь смутив своего гостя сомнением: не шутка ли это?
Ты хочешь, Сокол, понять природу и тем самым покорить её. Но лучше быть её частью, и тогда не только Перун будет хранить тебя в Лесу, но и сам Лес.
Да, лучше дружить с духами, наполняющими Мироколицу. Они ведь взбалмошны и переменчивы. Представляешь одно по приметам, а они вдруг передумают теперь засмеялся Светислав, и в этом смехе было недоверие.
Но вдруг через озерцо промчался, взволновав воду, вихрь, и воздух вокруг Радиславы наполнился ивовыми зелёно-золотистыми щелкунами. Они закружились над её головой, а когда девушка протянула навстречу руку, то заскользили по пальцам, летая то вверх, то вниз, вслед за движениями кисти. После она резко повернулась, и вся летучая зелень метнулась юноше в лицо и, враз омертвев, осыпалась на Землю.
Значит, такое возможно?! восхищённо воскликнул Светь и бережно поднял несколько щелкунов. Полуденник, Стрибожий сын, будь и мне другом!
А ты проверь, внял ли он твоим словам, предложила девушка. Глянь, как тяжело летит наш старый Каркунь, как бы не зацепил воду.
Со стороны Юго-западного берега, с трудом махая крыльями, приближался Гостомыслов ворон. Юноша-Сокол шёпотом обратился к духу ветра, и в тот же миг у птицы распустился хвост, и, подхваченная порывом, она взметнулась на три сажени выше прежнего и вскоре сидела на руке Радиславы.
Устал, красавец? она ласково погладила его голову и клюв. Он уже редко летает. Лишь вот так, чтобы вернуть Гостомысла к острову, если я или кто другой заедет. И только от озера. Из лесочка пустизаплутает. Видать, слепнет.
Иду! Иду! вдруг прокричал ворон.
Дивно!.. похвалила Радя. А он много слов говорит. Значит, хозяин возвращается? Заждались. И застольничать пора.
А кто ещё заезжает к Гостомыслу? спросил Светислав.
Да вот хотя бы твой дядя. Тогда Каркунь летит к дедуне, который всегда прогуливается, и кличет: «Ярь! Ярь!»
Ворон встрепенулся и снова прокричал своё «Иду! Иду!»
Ты, буяр, поспеши к тому берегу, перевези.
Светь спустился к лодке и поплыл за вещуном, очень желая ещё раз проверить, слышит ли его новый знакомецветер. Он всё хотел обратиться к резвому дневному скитальцу, которого любил и там, в приграничье за то, что всегда приносил со стороны Леса запахи, так нужные берёже, опасающейся нападения. Но мысль о Ярославе мешала сосредоточиться. Почему же дядя никогда не говорил о Гостомысле? Он и Радислава в одно время съезжались здесь? И его тоже Лебедица учила говорить с духами? Тогда почему он не передал это им, ратникам в городьбах? Яр так многому их учил, повторяя, что иная мелочь спасёт жизнь и надо уметь всё.
Такие размышления смущали юношу. Дядя во многом заменил ему погибшего отца, особенно когда для обоих Лес стал общей заботой. Он был для Светя и старшим, как для всей бережи и буяров племени, и другом, потому как племянник стал первым помощником Яра. Четыре Луны Светислав проводил на границе, у Леса, четыреза обучением буяров. Для семьи они с дядей давно уже не работники. И добро, что род всегда готов помочь тем, у кого мужчины охраняют земли племени. А сколько раз они в паре с Яром прятались в Лесу, разведывая, не готовят ли асилки худого. Чужими жизнями дядя не любил распоряжаться.
Светь был уже у берега, когда по едва уловимым звукам от шагов и тревожной трескотне белошеек он догадался: приближается человек.
Здравствуй. Белые боги и быстрый Сокол с тобой, громко промолвил вещун, ещё не появившись из-за деревьев.
Здравствуй. Белые боги с тобой. Я Светислав из рода Любомира
Ратник из берёжи Соколов, договорил Гостомысл за юношу, наконец, выйдя к обрыву и смущённо озираясь: люди и разговор спугнули тричетыре семейки стрижей, и они заметались у берега.
Старик поторопился впрыгнуть в лодку и сам, схватив за ветку ближайшую иву, оттолкнулся.
Значит, из рода Любомира? Что он, в добром здоровье? Ладно ли в семье? Ты его внуком будешь или Будиславов, или Летиславов?
Юноша, отвечая, удивлялся осведомлённости Лебедя. Тот был схож с вещунами его племени: такая же длинная светлая рубаха, старческая меховина без рукавов, цветная вышивка по краю одежды, которая сообщала не менее как о десяти поколениях, начиная ещё с островных, с Горой и вечным вязом Ирия. Наузов с заговорами на белом, как у всех Лебедей, поясевсего три, что удивляло: значит, не в количестве их заключена сила. А вот на шее, на одной бечёвке, не только одинаковый для всех племён медный оберёг-солоник. Другойдогадывался СветьМатери Сырой Земли, ещё одинЛебедя, вместо перьев на одежде или на лобной перевязи. А маленький полотняный узелокне иначе как с Землёй Алатыря. Такой Светь видел лишь один разу старого Сокола Лодомысла, умершего десяток лет назад.
Пока неторопливо плыли, Гостомысл расспросил о родственниках гостя и сказал, что знает его двоюродную бабушку и её мужа, хотя та и вышла замуж в другое селение Лебедей, не Творимирово, откуда сам вещун и Радислава. Старик держал себя приветливо и не скупился на слова, а заметив рубцы на руках Светислава, вздохнул сочувственно:
Не ведали и мудрейшие, когда уходили с Золотого острова Хорса, что их детям выпадет оборонять оружием потомков славных аркаидов.
Что же, дедуня?! Верно, я говорила?! послышалось от жилища. Чьи слова: «Сокол прибудет завтра?!»
Гостомысл ласково, щурясь от Солнца, посмотрел на внучку:
Видно, чувствовала сердцем, Радя?
Ветер подсказал! смутилась девушка. Умойтесь изастольничать. Каркунь тебя не дождался.
Ему всегда твоя стряпняпир.
Ели в молчании. Только старик восславил Живу, потому как был её день, но тут же посетовал, что неласкова она в этот год: не сыскал он и травинки аравня. Видно, запаздывает весна, сдвинулась к лету.
Каркунь сидел четвёртым за столом и по причине гостя раззадорился: хозяйски стукал клювом то по калачу или пирогу, то по чьей-нибудь чашке с похлёбкой. Только Холень немного беспокоил ворона, и он даже прикрикнул на пса, выбрав из знакомых слов первые наугад: «Стожары блещут!»
Радислава прыснула:
Дедуня, ты его всем небесным сложениям научил?
После застольничанья, испив медового кваса, Гостомысл вышел наружу и присел на бугорок. Светислав хотел помочь девушке ополоснуть чаши, но та кивком направила его к старику.
Поговорили о приграничье, о предстоящем Вещенье всех племён и возможном переселении на Юг. Гостомысл не сомневался: Холод будет наступать. Но надо посоветоваться с Белыми богами. Не могут они молчать в такое лютое время и не направить свой народ. Наконец, старик заговорил о главном.
Ты, Светь, племянник Яря, которого знаю уже несколько лет, а родителя его и твоего дедапять десятков лет. Годослав, его сын, твой отец, погиб ради двух народов, для которых асилкивраги: ради Соколов и гмуров. С ними он дружил. Потому верю, что его добрые дела вернутся ещё к тебе. Ибо всё в Подсолнечной возвращается: ясочки на Небе проходят круг; Белые боги и верные им народы уходят от Студы и заново заселяют Земли предков, когда свет одолевает тьму Чернозмиеву. Так и добро или зло выйдут из человека, потом отразятся от другого иобратно да ещё с большей силою.
Тебе десяток и девять лет, а в берёже ты уже один из лучших. В одиночку поражаешь засаду из восьми асилков иПерун тебя хранитостаёшься невредимым.
При этих словах старика Радислава, присевшая рядом с мужчинами и ласкавшая Холеня, вздрогнула и удивлённо поглядела на Сокола.
Вот такому человеку даю я своё поручение, и помнить теперь ты должен каждое моё слово, следовать женеукоснительно.
Так и будет. Говори.
Что же, внимай, и вещун начал неторопливо объяснять всё, что юноше требовалось сделать в тот день.
Когда прощались, Радислава вспомнила своё обещание, и Гостомысл, пораздумав, велел Светиславу сесть на северную сторону островка, снять рубашку и устремить взгляд перед собой, чтобы представлялось Море и прибрежные Земли.
Некоторое время вещун сжигал какие-то травы. Они пахли резко и приятно. Затем жертвовал богам через огонь квас и после того обратился к юноше, прислонив к срубу свою опорусухую дубовую ветвь. Поначалу он шептал едва слышно, но последние слова заговора Светь расслышал и запомнил: «Мати Сыра Земля на зелёном лугу родит зелья всемогучие, сила в них некрушимая над богами обосветными, над духами Земли, Мироколицы, вод, нор, лесов. Я сорву три муравушки. В первойсила Рода Твастыря, во второйВяза-дерева, в третьейпращуров в Навии. Хранят они Соколаратника Светислава в свет и в мреть.»
Всё. Поднимайся. Будет опасностьпочувствуешь вокруг себя незримую защиту Если душа чуткая.
Подуставшие ноги напомнили Гостомыслу его почти девять десятков лет. Он прилёг и попросил внучку проводить гостя, покивав ему напоследок.
Теперь грести в лодке взялась Радислава и, потешаясь, брызгала и на буяра, и на его пса. Подплывая к берегу, кликнули лошадей: Радя свистом, Светьособосовиным уханьем. Те резво прибежали бок о бок и подталкивая друг друга шеями. Здоровко превосходил новую подругу ростом и крепостью груди и ног, но Дича была упряма и словно чувствовала, что, холёная, с широко развивающейся чёсаной гривой и длинным, до Земли, хвостом, она в этих местах первая красавица.
Проедусь немного, а то увяжется за вами и останусь пешей, сказала девушка, ловко запрыгивая.
А что, мне сменная лошадь будет кстати, Светислав перекинул через шею коня два куля с вещуновыми травами, проверил своё оружие и тоже воссел верхом.
В добрый путь! весело крикнула Радя и, уцепившись за гриву, толкнула Дичу в бока Юноша помчался следом.
Приозёрный лес кончился через полверсты, и сновамноготравные луга с редкими берёзами и кустиками рдянки, крушины, с камышниками в низких местахараинах. По знакомому хребту Пояса Рода Светь определил местоположение: Каменное взгорье, куда он теперь направлялся, находилось в десятке и двух верстах.
Моё селение там, показала рукой на Северовосток Радислава и остановила лошадь. Вскачь тудаодна пора. Если утром выезжаю, то к полудню я уже на дедунином острову.
Кони ерепенились, норовили пуститься вперегонки, но их сдерживали.
Ты хотя и ратник, но не думай, буяр, что поручение дедуни простое. Недаром тебя выбрали девушка смутилась. Будь осторожней.
Я и без того всегда настороже Так Гостомысл зовёт тебя Радей? А мне можно этим именем?
Так меня звали детём Ему я всегда буду маленькая Что же
И ещё скажи, остановил ратник прощальные слова, почему в твоём напеве Перун и Велес- друзья? Ведь они братья.
А, и братья, и друзья могут стать врагами, если полюбят одну Вот и всё. Боги с нами, свидемся. Помни: твоё поручение и мне нужно.
Она резко толкнула Дичу, и даже растерянное ржание Здоровка едва ли поспело следом за стремительной парой, издали похожей на одно существо с двумя головами и о четырёх ногах.
Мчится, как Сокол, а статьюЛебедица подумалось Светиславу. Белые боги с тобой, красавица
Юноша поехал по невысокой траве, спугивая луговых птиц, и рассеянно размышлял о великом труде пращуров, ушедших с Островов, которые выжигали здесь вековые деревья, сеяли поля, бросали их, истощив, под пажити животине и снова, попросив прощения у Матери Земли, распахивали её, чтобы растить жито, ячмень, пшеницу, гречу А Гостомысл ещё помнит блаженную жизнь там, среди Моря, где до прихода Студы их народ жил, как боги в Ирии, питаясь от щедрот Земли и не зная мяса, где трава для коров, овец никогда не убывала, даже в ту пору, когда Солнце покидало небо на шестьсемь Лун. Гостомысл мудр и многое помнит, но кому нужны кули сухих трав, хотя и чудодейственных, среди диких мест, почти брошенных родом Вышемира? Что за странное поручение? Видимо, тут нечто особенное. Ведь через деньдругой растреплет их зверьё или замочит дождём. Знать, не в кулях дело, а в том, что Светиславу предстоит въехать на пять холмов. Словно подать знак неведомо кому. И Ярослав, и Гостомысл весьма надеются на него, однако ж не делятся тайной. Странно
Но более всего необычна Гостомыслова внучка. И среди Соколов есть немало статных и рассудительных девушек. Десяток таких, пройдя испытания буяров, находятся в берёже, ходили в Лесной поход. Но если самые весёлые и речистые из них приводили Светя в смущение, то у озера он, хотя и оружный и конный, а будто в плен попал. Только не в тот плен, который случался с неосторожным человеком на границе Леса: схватят асилки такого, раздерут, как и медведь не раздирает Нет, не в такой. Здесь будто по сердцу деранули когтями, и закровоточило оно, мешает легко дышать.
Что же приметного в этой Радиславе? Весёлый нрав, смех, словно жаворонок упивается ясным днём? Или ученье стариково, ведовское? А видел ли он явственно дух ветраПолуденника, не очаровала ли его внучка вещуна на мигдругой? «Лучше быть частью природы, и тогда в Лесу тебя будет хранить сам Лес» Скажи такое среди своих, ратниковтолько удивишь. Лесзлобник, убийца, от него лишь напасти, а асилкичасть его. Они и есть Лес, его хозяева. Там выживают лишь угодные богам, сноровистые и опытные
Светь ехал в глубоком размышлении, и две поры времени, проведённые на озереполудень и заполденьрождали в его сердце такие истому и беспокойство, что, была бы своя волятуда вернуться или в родное селение ехатьможет, и прождала бы его мать и все родные ещё одну Луну.
А как она, Радислава, Радя поведёт себя не на одиноком лесном острове, а в Любомировом селении, куда наедут гости изо всех племён и даже, говорят, от Западных племён, из-за Пояса Рода? Там будет и Яр, который один может сказать всем, способен ли их народ, отбиваясь от асилков, пройти на Юг. Ярстатный, отважный. Все родичи, коим по семьвосемь десятков лет, разговаривают с ним уважительно. Берёжа из Соколов и Кречетов по одному его слову двинется на битву хоть с самими Чёрными богами, захватившими Север. Радислава много раз упоминала Яра, а тот часто бывал у старого Гостомысла. Когда встаёт Солнце, Луна бледнеет. А перед дядей Светислава поблекнет едва ли не любой мужчина во всех шести соколиных селениях. Но, может, он захваливает родственника? Ярославратится, пахарикормят народ, кузнецы выделывают медь. Всякий следует своему пути, всякий достоин уважения
Пока Светислав плутал так в своих мыслях и томился воспоминаниями, горы заметно приблизились. Острая вершина, выдающаяся из гряды, сдвинулась к Северозападу. Значит, они со Здоровком едут правильно. До Каменного взгорья не больше четырёх вёрст, и если шагомк подвечеру доберутся, а в первую пору ночи прибудут в своё селение.
От оконечности Пояса появилась вдруг землистого цвета туча, но Западный Свежун нёс её мимо, в Земли Журавлей. Однако ж Солнце она прикрыла, а Светь ещё раз вспомнил и то, что предсказывала его новая знакомая, и то, как озёрный ветерок помог долететь старой птице. «Значит, может человек переговариваться с духами? Тогда пусть угонятся за мной». И он пустил коня вскачь.
По необозримым для глаз, неохватным для мысли просторам Севера мчался юный ратник навстречу новому. Ещё с большой торопливостью неслась в другую сторону мутно-синяя туча, вобравшая в себя влагу, равную целому горному озеру, по которому в этот миг неслышно скользила её тень. И оничеловек и тучане мешали друг другу, они едва видели друг друга, ибо тысячи туч, тысячи тысяч людей вместит в себя Север, и ещё останутся пространства, где хозяинневедомое и незнаемое