Майор Истомин, встретил нас радушно, а уж когда увидел у меня в руках гитару...
- Ну, вот теперь и у меня появилось время тебя послушать! Пой, давай!
Пока выходили на улицу, переговорили о происходящих вне госпиталя событиях. Истомин все время кивал головой.
- Скорее бы выбраться отсюда, да на фронт! - Заключил он.
Мы устроились на лавочке во дворе госпиталя, перекурили, и я запел. Было плевать почему то, на репертуар. Собрался весь госпиталь. Еще бы, я опять нашел гармониста, вдвоем мы ударили так, что сбежались все, до последней санитарки. Хотя про гармониста я загнул, он сам нашелся. Спел я до этого песни четыре, как слышу, что-то красивое полилось. А это гармонист Катюшу затянул, в перерыве между моими песнями. Я подхватил, дальше ему, конечно, пришлось импровизировать. Но иногда и я подхватывал, когда запевал он.
Когда я пел "Алешку", Трофимского, после слов:
Говорят, на земле был Бог,
Говорят, он учил добру!
А у нас целый взвод полег,
Где служил старшиной мой друг,
Он теперь не живой лежит,
А вчера мне успел сказать,
Ах, как хочется братцы жить,
Ах, как страшно здесь умирать!
Затихли все, слезы появились на глазах даже у Истомина! Люди были в шоке. После этой песни, я взял паузу, чтобы люди сумели придти в себя. Это не двадцать первый век, с его наплевательством и себялюбством. Здесь настоящие люди, они прошли через многое, и понимают все совсем не так как мы, избалованные дети демократии!
- Серег, а еще, про войну, твои песни есть? - Спросил Истомин.
- Да есть, конечно, хотите новую, только недавно написал.
- Конечно! Давай! - закричали со всех сторон.
- Тихо всем! - рявкнул майор, - а то сейчас все по палатам пойдут!
Народ сразу стих, а меня прорвало!
Серыми тучами небо затянуто,
Нервы гитарной струною натянуты
Дождь барабанит с утра и до вечера
Небо застывшее кажется вечностью.
Враги наступают по всем направлениям
Танки, пехота, огонь артиллерии
Нас убивают, но мы выживаем
В атаку себя мы на встречу бросаем!
Да, пришлось переделывать прямо на ходу. Не забыть бы только, чего пел! А главное не спеть бы, где-нибудь последний куплет, про сорок пятый!
Выступление кончилось глубокой ночью, но не из-за усталости.
Просто дежурный врач, сказал, что бойцам отдых нужен, а то у многих от возбуждения нервишки сдадут!
Мы с парнями поехали домой, пожелав майору и остальным, скорейшего выздоровления. Истомин еще заинтриговал, сказав, то, что мы с ним делали, еще не закончено. Работы очень много, как на фронте, так и в тылу.
Я сказал, что всегда рад. Да, Истомин сообщил радостную новость, для меня. После того, как погибла его группа, ему нужны хорошие бойцы. Поэтому, он обратился к Берии, с просьбой, вызвать с фронта мою бывшую разведгруппу. Сразу после излечения, парни прибудут в Москву. И дальше опять будем вместе служить. Я очень обрадовался. А Толя Круглов, улучил момент, и попросил взять его к нам. На что я ответил, что если мне разрешат, то я возьму их обоих с Андреем. Т.к. хороший боец и отличный водила, нам не помешают. И рассказал это Истомину, тот меня поддержал.
Спали мы всего ничего. Разбудил нас телефонный звонок. К телефону подошел Андрей. Выслушав говорившего, он коротко ответил - Есть! Встал я охрипшим, и с такими глазами, что не знал как буду смотреть в лицо Лаврентию Павловичу. А именно к нему меня и вызывали, Андрюха посмеиваясь, смотрел, как я пытаюсь холодной водой привести себя в порядок. Я только показал ему кулак, и продолжил свое мокрое дело.
Вторая подряд бессонная ночь, нет, я не жалуюсь, хотя, чего там, жалуюсь, конечно. Тяжело мне, не привыкшему. Ну ладно, как-нибудь привыкну, наверное. Другим не легче.
Берия, сидел за столом, и потирал красные глаза. Пенсне лежало рядом, на носовом платке. Всегда любил наблюдать за людьми, носящими очки. Без них, и лицо то другое делается.
- Ну, что лейтенант, все поешь?
- Немного, Лаврентий Павлович. Что-то накосячил?
- Чего сделал? - Палыч уставился на меня широко распахнутыми глазами.
- Ну, напортачил где-нибудь?
- Скажешь тоже, как хочешь, так и понимай твои слова. Да нет, пой, только думай, чтобы лишнего не ляпнуть. Товарищ Сталин, просил узнать, не мог бы ты песню подготовить к параду на седьмое ноября?
- Это как подготовить? - не понял я.
- Да вот так! Исполнить ее с оркестром. А потом выступить.
- Товарищ Берия, я не хочу светиться. Давайте лучше сделаем так. Песню, я подберу подходящую, а исполнит ее пусть тот же Утесов. Первоклассный певец, меня и рядом не поставишь.
- Я думаю, товарищ Сталин одобрит, такой ход. Готовь песню!
- Отлично.
- Я вот зачем тебя вызвал! Ты писал в одном из первых донесений, про Власова. Он правда до такой степени опустится? - В словах Берии, проскользнул акцент.
- Опять же, Лаврентий Павлович. Двоякое мнение. С одной стороны, он гнида. Так писали многие источники. С другой, его бросили на произвол судьбы, его армию. Не было ни какого снабжения. А когда попал в плен, объявили предателем. Ну, он и сделал финт ушами! Там много чего было, генералы из его штаба, стрелялись, а он решил сдаться. И в тоже время, ну сдался, чего уж клеймить-то. Или впрок, чтобы другие не смели даже думать?
- Возможно. Ясно другое, в критической ситуации, он может подвести.
- Ну, в моем времени, он хоть и тяжело, но все-таки принес пользу в контрнаступлении под Москвой. Его двадцатая армия, хорошо дралась. Так писали в книгах.
- Хорошо, мы примем это к сведению. Что там у тебя на сегодня?
- Сам у вас хотел спросить.
- Тогда дуй к оружейникам. У них есть, что показать.
- Понял, лечу. Я вышел от Берии и направился к выходу. На улице столкнулся с человеком, который поспешил обратиться ко мне.
- Извините, вы товарищ Новиков?
- Да, я. С кем имею честь разговаривать?
- Мы с вами виделись на стрельбище. Вам понравился мой пистолет-пулемет.
- Товарищ Судаев? Извините, не признал сразу.
- Ничего страшного. Вы не уделите мне пару минут?
- С удовольствием! Пойдемте, прогуляемся.
Мы шли по улице, за нами тихо следовала моя машина. Судаев шел к Берии, надеясь к нему попасть. Дело было важным, и встретив меня, он решил попробовать попасть через меня.
- Понимаете, Сергей Сергеевич, конструкция ППС такова, что его можно производить в любой мастерской, или даже специально оборудовать несколько сборочных цехов. Ведь все нужное есть.
- И в чем проблема?
- Эти, товарищи, тормозят все дело.
- Какие, эти?
- Да есть у нас там, не до тебя сейчас говорят!
- Как это не до тебя? У вас же приказ. А с чем наши бойцы должны родину защищать? Пойдемте, пусть Лаврентий Павлович примет меры.
Мы вернулись в приемную, я попросил секретаря доложить. Тот снял трубку, сказал, что я вернулся, не один.
- Проходите, - коротко произнес мне секретарь.
Мы вошли в кабинет, Берия был не один. Рядом с ним стоял какой-то человечек, совершенно еврейской наружности. Да, подумал я, эта нация всегда будет при власти, и на войну не полезет. Нет, конечно, есть и рядовые, воюют, еще и другим пример показывают. Но в основной массе, только руководят.
- Что случилось, Сергей? - спросил Палыч, и посмотрел на Судаева. А тот смотрел на собеседника Берии.
- Лаврентий Павлович, вот Алексей Иванович, прибыл, у него есть, что сказать.
Вдруг, тот второй человек, стал что-то шептать на ухо Берии.
- Вы извините, пожалуйста, - обратился я к нему, - но не прилично шептаться в окружении других людей.
- А вам то какое дело, - нагло произнес тот.
- Прекратить! - потребовал Палыч, - с вами мы обсудим позже! - сказал он своему собеседнику, - подождите в приемной.
Когда дверь закрылась, Берия обернулся к нам.
- Знаете, по какому поводу, пришел этот человек?
- Догадываюсь, - произнес Судаев.
- А мне может, скажут, кто это такой, и зачем он приперся!
Берия метнул на меня сердитый взгляд. А я поднял руки.
- Извиняюсь, извиняюсь! Сорвалось.
- Следите за языком, товарищ Новиков. А вы товарищ Судаев, объясните, почему, вместо того, чтобы работать на благо родины, да в это тяжелое время, вы, обеспокоены отсутствием награды за ваше изобретение?
Судаев, аж поперхнулся.
- Товарищ Берия, да у меня и в мыслях не было ничего такого. Это вам товарищ Шелкович сказал?
- Какая разница, кто сказал? Важно то, правда это или нет!
- Вот, Сергей Сергеевич, зачем я торопился к Лаврентию Павловичу! Меня просто опередили, теперь я же и останусь виноватым!
- Просто так, никого не сделают виновным! - Произнес Берия. - Если то, что сказал товарищ Шелкович не правда, пострадает именно он! А не вы. Рассказывайте!
Судаев подробно изложил то, что происходит сейчас с приемкой новых видов оружия. Про то, как находя нелепые отговорки, пугая рабочих и инженеров тюрьмой, люди из комисии, не дают развернуть производство.
- У вас приказ, подписанный товарищем Сталиным!
- Нам сказали, что рабочие будут отправлены на оборону города.
- Что за бред? - Берия снял трубку с телефона, и попросил пригласить товарища Шелковича.
Вошедший, был бледен.
- Вы что там, совсем заелись? Что это за провокация?
- Товарищ Берия, но вы же говорили, что не хватает людей...
- Ты дурак что ли, они то тут причем? Вы саботировали выпуск необходимой продукции. Вот вас всех и пошлем, в первых рядах на немцев, и без оружия!
- Товарищ Берия...
- Я все сказал, товарищ Сергеев, проводите этого человека до приемной, там его встретят другие люди.
- Пошли, что ли, - сказал я этому еврейчику.
Тот что-то бормотал, но Берия не стал его слушать. Снял трубку телефона.
- Вызовите товарища Мельникова, пусть заберет у Новикова, товарища Шелковича. Пусть побеседует.
Положив трубку, Берия взглянул на нас.
Я выпроводил Шелковича в приемную, там уже ждали. Видимо дежурный вышибала всегда на связи. Еврейчика увели. Я вернулся в кабинет.
- Все в порядке, товарищ Судаев. Идите, работайте. Помните, товарищ Сталин, поручил вам наладить выпуск вашего автомата, в кротчайший срок, поэтому и привлекли вас лично! До свидания. Сергей, задержись.
Алексей Иванович радостно пожал мне руку, попрощался с Берией и выбежал из кабинета.
- Сергей, вот такого, чтобы не происходило! Ты должен следить за работой оружейников. Не забыл, именно это сейчас от тебя требуется. Я же дал тебе полномочия, решай сам такие вопросы.
- Я все понял, Лаврентий Павлович. Сейчас же объеду все предприятия, проверю работу.
- Именно сейчас, мы обязаны обеспечить войска качественным оружием. Войска помаленьку прибывают. Оружия нужно все больше и больше. Съезди к бронебойщикам, нужно повысить выпуск противотанковых ружей. Не знаю, поговори с людьми, реши как сделать.
- Надо поднять норму отпуска продуктов по карточкам.
- Хорошая идея! Я попробую сделать это, но ты понимаешь, что всему городу мы этого сделать не сможем.
- Я все прекрасно понимаю. Вы доходчиво объяснили мне в прошлый раз. Но рабочим то мы можем себе позволить прибавку?
- Это решаемо. Занимайся. Остальное, не твое дело.
Я поехал к бронебойщикам. Андрюха с Толяном, только спросили куда едем. Ничем их не удивишь. Наше, говорят, дело маленькое.
В цеху, творилось, что-то с чем-то. Первый раз видел, как мальчишки, по-другому и не скажешь, лет по 12-13, не больше, ворочали трубы ПТРов. Нашел начальника цеха, и рассказал ему, что придумал Лаврентий Павлович. Тот всецело поддержал идею, и похоже что не лукавил. Он предложил мне участвовать в собрании. Я согласился, только заметил, что затягивать не нужно. Раз уж поставили меня контролером, будем работать как следует.
Собрание прошло довольно быстро, начцеха, рассказал людям, что фронт нуждается в еще большем количестве их изделий, время тяжелое, враг у ворот. Рабочие кивали головами, что-то бухтели. Мне дали слово.
- Товарищи, я не оратор, реально смотрю на вещи. Скажите честно, сможете поднять производительность, без ущерба качеству? Вот вы например. - Я показал на одного из бухтящих.
- Ну, сложно! Мы и так вкалываем с утра до ночи!
- Товарищи, мы все понимаем. Но подумайте и вы, если на фронте не чем будет бороться с танками врага, сколько нам, находящимся в городе, жить останется?
Тишина! Все молчат и смотрят в пол.
- Вам повысят норму по продовольствию. Будете получать больше. Это распоряжение товарища Сталина.
Народ загалдел, идея была хорошая. Семьи кормить всем надо!
Начальник подхватил мои слова, криками.
- Товарищи, да неужели мы с вами не сможем перевыполнить план? Родина просит, кому мы нужны как не своему народу? Сделаем ведь, так?
Народ зашумел, раздавались выкрики, - Да, завалим войска нашими веслами!
Хорошо, народ понял все как надо. Будем надеяться, что у них все получится.
Возвращаясь, мы заехали в институт, где проектировали гранатомет. Дело начало сдвигаться с мертвой точки. Глядишь, весной, в крайний срок, летом, армия получит РПГ. Нормально, в той Истории, вообще без них обошлись, но ведь с ними то легче будет.
Владимиров объявился, с ним мы встретились на Лубянке, он пришел к Берии, просить какой-то цех, нужный ему для производства. Еще просил какие-то колеса. Оказалось, придумал отличный станок для своей косилки. Получалась небольшая подвижная зенитка. Да еще и два ствола одновременно поставил.
- Вы товарищ Новиков, сами не изобретаете, уж больно вы предложения заманчивые делаете. Какое у вас образование.
- Мое образование, компенсируется не здоровым любопытством. Люблю придумывать, иногда это, получается, воплотить в жизнь. - Ответил, я попрощался.
Берия сказал, что на сегодня срочного ничего пока нет, могу съездить к Истомину. Узнать как у него со здоровьем. Конечно, поехал. Правда, в этот раз без гитары. Тревожно уже. Бомбят все чаще. Помнится, читал, что Гитлер собрал под Москвой больше тысячи самолетов. Их сшибали, но меньше не становилось. Суки, и бомбили то, сплошь одни жилые кварталы. Проезжали по какой-то улице, так увидел место, где раньше стоял большой дом. Осталась только коробка, каким-то чудом еще державшаяся. Внутри, не было ничего.
В госпитале царил аврал. Собирали для эвакуации, тяжело раненых. Да легких-то и не было. Те, кто хоть чуть-чуть поправился, отправлялись на фронт, сбегая полностью не долечившись. Истомин тоже был весь на нервах. Ходил он, скрючившись, рана давала о себе знать. Ему вообще-то запретили ходить, да разве его удержишь. Он и в госпитале-то оставался, только благодаря приказу Берии.
- Серег, чего там на фронте?
- Вам сводку вспомнить, или сказать, что будет? - спросил я, когда мы остались одни.
- Конечно второе, точно хватит сил?
- Точно! Берия сообщил, что каждые два-три часа, прибывают все новые части. Танков только маловато. И с самолетами не густо.
- Видишь ли, тут попадаются люди, причем с высокими званиями, говорят, что под Москвой совсем беда.
- Да, тяжело! Но устоим. Ничего нового немцы не придумали. А вот у меня появилась одна идейка... - я хитро прищурил глаза. - Надо Берии рассказать.
- Слушай, после всех твоих идеек, я уже бояться начинаю, когда вижу твою хитрую рожу!
- Не берите в голову, товарищ полковник. Все вполне мирно. Вы сами то как? Лаврентий Павлович, интересуется вашим здоровьем, кадров говорит, не хватает.
- Да лучше уже, поправляюсь. Чего-то отрезали там, все нормально будет. Ты я слышал, с приемщиками сцепился?
- Да с одним. А до вас то, как докатилось? А, не берите в голову.
- Учти, там все так прогнило, что гадят и не обращают внимания. Их еще перетряхнут всех, скоро. Дай только выйти отсюда, поплотнее займемся.
- Да хрен с ними со всеми! Лишь бы дело не губили.
- Ладно, через недельку, я думаю, встану. Дел по горло.
- Лучше выздоравливайте! Это важнее.
- Ты куда сейчас? - полковник заинтересованно посмотрел на меня.
- Так опять на завод. Сами знаете, глаз да глаз нужен, а то Лаврентий Павлович меня не поймет.
- Да уж, он на тебя надеется. Не подводи.
- Постараюсь, до встречи!
- Пока!
Я уходил, глядя, как грузят раненых, люди стонут, но просят оставить их здесь. Кричат, причитают. Врачи не обращают внимания на их потуги. Делая свою работу. Что поделать, эти люди должны уцелеть. Ведь им потом предстоит гнать немчуру назад. Опытные бойцы, знающие цену жизни и смерти. Именно они составят костяк армии победительницы.