Простите, не могу, упёрся я. В общем-то ничего мы не нашли, да и собранные Анастасией волоски и соскобы особой ценности не имели. Но когда это бывало, чтобы полицейский легко отдавал своё дело гэбэшникам! У меня нет таких предписаний.
Владислав спорить не стал. Порылся в кармане пиджака, достал сложенный вчетверо лист бумаги, протянул мне.
Жутким канцелярским языком, который был надёжнее любых печатей, в бумаге от министерства внутренних дел сообщалось, что дело об убийстве профессора Томилина передаётся в государственную службу безопасности и всем сотрудникам органов внутренних дел предписывается оказывать полное содействие ГСБ. Впрочем, печати на документе тоже были. А подписан он был меньше часа назад.
Выглядит настоящим, сказал я, чтобы оставить за собой последнее слово. Анастасия, нам придётся
Подождите, внезапно сказал Михаил. У меня тоже есть бумага.
Точно так же, как Владислав, он достал из пиджака сложенный лист. Владислав со скепсисом открыл его и начал читать. Выражение его лица изменилось.
Согласен, сказал Владислав. У вас постановление министерства внутренних дел, визированное госбезопасностью, по которому вы ведёте дело на своё усмотрение. Это конфликт интересов и юридический казус, поскольку моё предписание выдано позже.
Михаил кивнул.
Поэтому единственное, что я могу предложить, сказал Владислав, это всем нам вместе проследовать в управление. Там и будем разбираться, кто прав, чьи бумаги в данный момент действительны, а чьинет. Не уверен, что разбирательство будет быстрым. Но два-три дняи всё разъяснится.
Михаил протянул руку, забрал свою бумагу и сказал:
Хорошо, вы меня убедили. Считайте, что никаких постановлений у меня не было. Мы покидаем место преступления. Но я прошу вас занести в рапорт мой протест.
Официальный? спросил Владислав.
Как вам будет угодно, сказал Михаил, помолчав мгновение, и я понял, что кваzи сдался.
Не смею вас больше задерживать, с улыбкой сказал безопасник. Протянул руку, потрепал Найда по голове. А ты чего дёру дал, парень?
Вы такие страшные, я испугался, мрачно ответил Найд.
Владислав совершенно искренне рассмеялся.
Верно, мы такие. Доброй ночи, господа и дамы. Не забудьте передать нам всё, что вы для нас собрали. Макаров, собери у коллег плоды их неурочной работы!
Уже возле самой машины я не выдержал. От резких слов, учитывая присутствующего Найда, сдержался. Но все-таки сказал:
И ты так это спустишь, Михаил?
Если не заметилуже спустил, ответил кваzи.
Но ты мог все-таки попытаться
Михаил очень натурально вздохнул:
Чего ты хотел, Денис? Чтобы я тряс бумагами и корочками, поругался с человеческой госбезопасностью, но все-таки оставил при нас собранные улики? А потом мы помчались бы в какую-нибудь тайную лабораторию? И вот все отношения испорчены, коллеги Владислава висят у нас на хвосте, министра поднимают с кровати, он орёт в телефон на Даулетдинову, та берёт нас за шкирку Ради чего? Ради бесполезных улик? Мы ничего не нашли. Верно, Анастасия?
Верно, поддержала его эксперт. Я приключения люблю, но не дурацкие.
Зачем по пустякам-то ссориться? как-то очень взросло рассудил Найд.
Я поднял руки.
Хорошо, хорошо, хорошо. Мы сдались.
Мы не сдались, Денис, сказал Михаил. Мы узнали, что этим делом интересуются в самых высоких инстанциях. И убедились, что ничего не упустили при первом осмотре.
Мальчики, хватит ссориться, попросила Анастасия. Вы меня до дома не подбросите? Я недалеко живу, в Марфино.
Только Михаила с сыном вначале завезу, сказал я. И хоть в Марфино, хоть в Митино А вас на Переяславку, Михаил?
Кваzи удивлённо посмотрел на меня. Я ухмыльнулся и пояснил:
Там служебные квартиры, сам когда-то жил. Садитесь.
Михаил сел рядом, Найд с Анастасией на заднее сиденье. Я вёл машину и слушал их разговор.
Давай знакомиться, предложила девушка. Меня можешь звать просто Настя.
МеняНайд.
Это, наверное, значит «найдёныш»?
Всё-таки удивительное поколение. Я бы постеснялся так в лоб спрашивать, тем более ребёнка. А Найд к вопросу отнёсся как к должному.
Точно. Меня папа нашёл, когда был апокалипсис. Ну, тогда он мне папой не был, конечно.
Понятно, сказала Анастасия, словно человеческие дети, воспитанные разумными мертвецами, самое обычное дело. Так, значит, вы живёте в Питере?
Зимой в Питере, а летом в деревне, в Репино.
Я покосился на Михаила. Тот сидел спокойно, бесстрастно слушая разговор.
А там не страшно?
А я один не хожу, объяснил Найд. У меня друзья есть, кваzи.
Мальчишки? Голос Анастасии дрогнул.
Ну, мальчишки и девчонки. Им на самом деле уже много лет, но они ну
Понимаю, мягко сказала Анастасия.
Я чуть сильнее, чем надо, нажал на тормоз, машина резко затормозила перед светофором. Сказал:
Извините.
Мне тоже очень жаль детей-кваzи, сказал негромко Михаил. Беда не в том, что они не развиваются физически, хотя это тоже печально. Но они, как и взрослые кваzи, односторонни. Как правило, им интересны только детские занятия. Игры. И это та вечность, к которой они приговорены.
Никто не доказал, что вы будете существовать вечно, заметил я.
Конечно, Денис. Конечно. Но мёртвые не стареют.
В этом доме? спросил я, останавливаясь.
Пятнадцатый, кивнул Михаил. Да, здесь. Спасибо, напарник. Найд!
Сейчас! отозвался Найд. Он что-то показывал Анастасии на планшете. Вот наш клан. «Не-мёртвые», через дефис. Ты не думай, у нас там полно живых. Я, ещё один мальчишка из Калуги, дядька из Варшавы
Найд, я не очень люблю танковые сражения, рассмеялась Анастасия. Но спасибо
Да ты попробуй!
Найд! громче повторил Михаил. Открыл дверцу, выбрался из машины. Протянул мне руку.
Я молча пожал горячую ладонь.
Как бы там ни было, этот старый мёртвый полицейский спас человеческого ребёнка. И значит, он оставался моим коллегой. Даже в смерти.
Некоторое время мы ехали молча, потом Анастасия спросила:
Вы с ним поладили?
Нормально работает, ответил я.
Да я про другое, Денис. Все знают, что вы восставших не любите.
Онкваzи.
Конечно, это совсем другое дело, сказала Анастасия. То ли серьёзно, то ли с иронией. Не поймёшь их, молодых.
Жила Анастасия в старом, наверное, ещё при Советском Союзе построенном доме. Большой тихий двор, в беседке сидела компания молодёжи, слышался негромкий смех и разговоры.
Я остановил машину, заглушил мотор.
Спасибо, Денис, сказала Анастасия. А то мой кот заждался.
В смыслеживотное? уточнил я.
Знаете, а вы мне иногда напоминаете кваzи, сказала Анастасия, помолчав. Да, домашнее животное, породы кошачьих. Я одна живу, мама и брат они отдельно.
Хорошо, когда кто-то есть, пусть даже отдельно, сказал я. Извини, хотел пошутить, а вышло глупо.
Анастасия улыбнулась.
А хотите выпить чая?
Я подумал секунду и кивнул:
Да. На самом делеочень хочу. А вы тоже хотите?
Давай на «ты»? предложила Анастасия. Посмотрела мне в глаза. Да, хочу. Давно уже.
Я открыл бардачок и достал термос. Открутил крышку, налил чай.
Давай на «ты». Держи! Только стакан один куда-то затерялся, придётся по очереди.
Нет, сказала Анастасия дрогнувшим голосом. Ты все-таки не кваzи. Ты какая-то особая порода, Денис Симонов.
Она открыла дверь и вышла из машины. Я посидел, глотая тёплый чай и глядя на дом. Вот зажегся светна пятом этаже.
На работе я пью только чай, сказал я вслух, завинтил термос обратно и завёл машину.
Не стоит ждать от жизни слишком многого. Тогда меньше придётся разочаровываться.
Глава третьяАктёр и Приют
Михаил стоял у внутреннего барьера и внимательно смотрел на тёмные башни Химок. Большинство домов давным-давно стояли с выбитыми окнами, потемневшие и облупившиеся. Но кое-где в рамах поблёскивали стекла. Я знал, что ночами там даже горит свет.
Барьер на МКАДе двойной. С внутренней стороны дороги и с внешней. Поначалу по МКАДу даже не ездили. Тогда он был ещё не именем собственным, а аббревиатурой. МКАДМосковская кольцевая автодорога.
Потом, когда всё более-менее устаканилось, движение по двум полосам всё-таки открыли. В основном для грузового транспорта, ну и по спецпропускам. Режиму безопасности это не мешало, наоборот. Я слыхал, что пару раз какие-то особо ловкие восставшие проникали за внешний барьери их с удовольствием размазывали по асфальту водители грузовиков.
Но последнее время на московский периметр никто не нападал. Поселения кваzи за МКАДом задерживали восставших и отводили в резервации. Впрочем, пулемётные гнезда на вышках, сооружённых на фундаментах старых надземных переходов через МКАД, остались. И пограничники с собакамитоже.
Но сами барьеры, которые второпях сооружали из решёток и колючей проволоки, превращать в неприступные стены не стали. Не оказалось в этом нужды. Так что через двойные решетчатые заборы, между которыми лежали десять полос автодороги, прекрасно просматривалось Замкадьеобитель кваzи и восставших.
Ну и некоторых особо упёртых людей.
Там, в Химках, большая община, сказал я. К примеру, в тех двух высотках, видишь? Начиная с пятого этажавсе жилые. У них и электричество от Москвы подведено. И по отдельным зданиям тоже есть общины. Живут как-то. От восставших отбиваются помаленьку, помощи не просят. Ну и там старая трасса на Питер и к аэропорту, хорошо, что рядом люди живут
Я знаю, сказал Михаил. Мы приглядываем за этой общиной. Восставшие чуют людей и идут к Химкам со всех сторон. Мы их перехватываем. Всем пользавосставшие попадают в резервации, нам меньше хлопот с поисками, Москвеменьше нападений.
То есть вы ловите восставших на жителей Химок? Как на живца? поразился я.
Ну да. Мы за всеми человеческими общинами в провинции приглядываем и помогаем. По мере сил.
Я неохотно кивнул. Разумная политика, что спорить.
Мне кажется, что сейчас эти барьеры работают в большей мере в обратную сторону, предположил Михаил. Не позволяют людям выходить наружу.
Ну зачем же кому-то выходить из безопасного города? деланно удивился я.
Михаил искоса посмотрел на меня, сказал:
У людей разные интересы. Говорят, некоторые выходят из Москвы и устраивают сафари. Охотятся на восставших. Не слыхал?
Доходили какие-то слухи, кивнул я, глядя на Замкадье. Ты же сам сказал, у людей разные интересы. Если человек хочетон всегда найдёт способ удовлетворить своё хобби.
Михаил кивнул и продолжать не стал.
Я тоже сменил тему разговора:
Нормально вчера устроились?
Да, неплохо. Найд нашёл в квартире старый аквариум. Хочет завести рыбок Денис, почему ты думаешь, что они поедут здесь?
Он поедет через ленинградский пропускник, сказал я, проигнорировав «они». Вот увидишь.
Но почему? Поездка в Питер на машинехороший предлог, можно пристать к каравану, а потом съехать с дороги но у Москвы десять выездов.
Пойдём, сказал я. Вон машина, похожая на ориентировку
Михаил ещё раз посмотрел на Замкадье. Пробормотал:
Очень странно видеть всё это с другой стороны
Мы спустились с насыпи к площадке перед пропускником, где как раз заканчивали формировать полуденный караван на Питер. По спецразрешению можно было выехать и в одиночку, но дураков в Москве мало. Все предпочитали выезжать группамив восемь утра, в полдень, в шесть вечера. Четыре стареньких колесных БТР охраны, машина «скорой помощи» и две бронированные полицейские машины должны были сопровождать целую кавалькадуполсотни фур и три десятка легковушек.
То, что между Москвой и Питером существовало автомобильное сообщение, объяснялось отчасти традицией, отчасти сохранившимися вдоль трассы человеческими поселениями (через большую часть, конечно, проходила железная дорога), а отчастичеловеческим упрямством. Никаким восставшим нас не запугать.
Сейчас все, готовящиеся к выезду, стояли на бетонированной площадке, когда-то бывшей парковкой огромного молла. Скучающие дежурные ходили между машинами, бегло оглядывая шины, проверяя, залит ли полный бак бензина.
Вон тот белый седан «рено» на краю площадки, сказал я.
Да, номер сходится, подтвердил Михаил.
Я с такого расстояния номера разглядеть не мог. Обидно, что у мёртвого зрение лучше, чем у меня.
Мы прошагали мимо дальнобойщиков, суровых ребят с табельными мачете на поясах, и подошли к старой «реношке». Дальнобойщики поглядывали на Михаиланеприязненно, но молча. Водитель «рено» курил, ожидая осмотра машины. Выглядел он совершенно спокойным, даже умиротворённым. Полноватый дядька лет сорока, с залысиной и рыхлым лицом.
Альберт Ефремович! позвал я.
Мужчина обернулся, посмотрел на меня. Кивнул. Он меня знал, и я его тоже. Спокойствие и умиротворённость покинули лицо мужчины, сменившись усталостью и безнадёжностью.
Нет, честное слово. Настолько разительная смена эмоцийтолько актёр мог бы и изобразить. Потом мужчина посмотрел на Михаилаи к его выражению лица добавилась ещё и тоска. Актёр!
Впрочем, Альберт Ефремович и был актёром МХАТа. Ведущим актёром.
Далеко собрались? спросил я.
Альберт Ефремович бросил и затоптал сигарету. Сказал досадливо:
Эх, ну что вам не сидится, товарищ капитан? Неужто дел в городе мало?
Альберт Ефремович сказал я укоризненно.
В Питер, безнадёжно, но упрямо сказал мужчина.
Я заглянул в машину. Нахмурился.
А маму одну оставили? Она же хворала у вас последний год
Альберт Ефремович вздохнул.
Не надо, товарищ капитан.
Симонов моя фамилия, подсказал я. Откройте багажник.
Помню, что Симонов, сказал мужчина. Слушайте, а давайте как в старом телешоу? Я вам контрамарку на премьеруа вы не открываете багажник?
Альберт Ефремович сказал я. Вы великий актёр. И человек хороший. Но сейчас вы поступаете неправильно.
И тут из его глаз покатились слёзы. Непритворные. Он подошёл к багажнику, открыл его.
Я заглянул внутрь. Там лежали одеялаи под ними что-то слегка шевелилось.
Лучше я, внезапно сказал Михаил и потянулся к одеялам.
Но актёр его опередил. Наверное, ему было неприятно, что это сделает кто-то другой. Он резко наклонился и сдёрнул одеяло.
Старушку-мать Альберт Ефремович связал, очевидно, сразу после смерти. Связал очень крепко, по рукам и ногам.
Но восставшие, когда они чуют рядом человеческую плоть, проявляют удивительное упорство и находчивость.
У старушки и зубов-то почти не оставалось в её восемьдесят пять лет. Но она всё-таки перегрызла-пережевала крепкую верёвку. И стоило сыну сдёрнуть одеялоодним рывком приподнялась, вцепилась ему в руку, тряся жиденькими седыми прядками волос, принялась грызть.
Актёр завопил. Он стоял, оцепенев, и кричала старушка с урчанием жевала его запястье.
Первым опомнился Михаил.
Отпусти его, сказал он. Отпусти. Отпусти!
Я нащупал на поясе ножны, но доставать мачете не стал. Михаил склонился над старушкой и смотрел ей в глаза. Актёр кричал, не делая попыток вырваться. Со всех сторон к нам бежали людии дежурные с дубинками, и охрана, достающая пистолеты, и дальнобойщики с мачете
Выбирать приходилось быстро. Я выхватил одной рукой пистолет, другойкорочки, которые поднял вверх. Выстрелил в воздух и крикнул:
Всем стоять! Не приближаться! Полиция! Ситуация под контролем! Всем стоять!
Отпусти! громовым голосом сказал Михаил.
Старушка выпустила окровавленную руку Альберта Ефремовича и, издавая хнычущие звуки, улеглась обратно в багажник. Михаил достал из кармана пластиковые хомутики и быстро стянул ей руки. Потом всунул в рот пластиковый кляп и завязал шнурки-фиксаторы.
Восставшая ему не противилась. Они не всегда подчиняются кваzи, могут и взбунтоваться, но для этого их должно быть много.
Актёр рыдал, баюкая руку.
Будьте мужчиной, сказал я. Ну укусила. Ничего страшного. Вы же знаете, что зараза так не передаётся. Точнееона и без того во всех есть. Пока не помрётене восстанете.