Не надо машины, взмолился Галкин. Все же в порядке. Сам приду.
Голос мамуси смягчился.
Познакомь меня со своим другом. Я правильно поняла: ты провел у него два дня?
Здрассте, сказал Макс дребезжащим голосом. Я Макс Иванов.
Приятно познакомиться, сказала рыжеволосая женщина с зелеными, как у сына, глазами. Голос ее звучал довольно дружелюбно. А я мама этого балбеса, который всех насмерть перепугал. Ну, давайте, рассказывайте, как жили с четверга до субботы.
Еще до звонка тризэ Тимофей и Макс обговорили детали своей вымышленной жизни на квартире Ивановых.
Мамуся может спросить о чем угодно, инструктировал Галкин. О кашах, которые ели на завтрак, о том, куда мы ходили и где я спал ночью. Даже о том, какого цвета плед, который ты дал мне, чтобы я не замерз.
Тимофей знал, что говорит.
Маму Галкина интересовало все, особенно подробности. Вопросы она задавала быстро и часто совершенно неожиданные. Мальчики рассказали ей, чем занимались, что ели и смотрели по телевизору, как выглядит гигантская африканская улитка и где сейчас Ивановы-старшие. Потом повторили рассказ, но уже в другом порядке.
Макс так боялся ошибиться в деталях, что быстро взмок. Еще ему было ужасно стыдно обманывать незнакомую женщину. Но в самые критические минуты он напоминал себе, каким образом на его столе появился Тимофей и что случится, если это сейчас откроется. Голос совести умолкал.
Самым страшным в допросе оказалось то, что, задавая вопросы и пристально вглядываясь в лицо сына и его новоиспеченного друга, мамуся дружелюбно улыбалась. «Какая-то изощренная китайская пытка, думал Макс, изо всех сил стараясь улыбаться в ответ. Держится так, будто наши ответы ей совсем неинтересны. Просто захотелось с нами немного поболтать».
Когда допрос пошел на третий круг, Макс вспотел и попросился попить воды.
Вернувшись, он обнаружил, что все закончилось.
Тимоша, я знаю, что ты и твой друг мне сейчас напропалую врете, заявила мамуся, улыбаясь даже шире, чем раньше. Надеюсь, у тебя есть на это очень серьезные причины. Вечером посвятишь меня в свои тайны?
Как получится, Тимофей пожал плечами. У меня до вечера еще много дел.
То есть тайн станет больше. Ну, хорошо. Помощь нужна?
Пока нет. Только скажи всем, что я нашелся. Чтобы больше не беспокоились.
Это я сделаю. А ты не вздумай снова пропадать. Звони, если что. И обязательно хорошо поешь. Я сейчас пришлю к вам Елизавету, она поможет. Ну, Макс, приятно было познакомиться. Заходи к нам в гости, поболтаем.
Мамуся насмешливо ухмыльнулась, почти как Тимофей, помахала рукой и отключилась.
Во все время допроса сестра Тимофея громко рыдала на заднем плане, демонстрируя полное раскаяние в своей забывчивости. Но когда, через минуту, она позвонила Максу, в ее голосе от слез не осталось и следа. Продиктовав Лизе адрес, мальчишки полезли в холодильник. Тут Макс узнал, что Рыжий, несмотря на все его заверения, жуткая привереда.
Он последовательно отверг борщ («мамуся знает, что я его не ем»), фаршированные кабачки (по той же причине) и жареную камбалу («противно пахнет»). Отказался от яичницы с сосисками, помидоров с сосисками, чая с сосисками и просто от сосисок с хлебом. Макс уже почти не сомневался: прием пищи накрылся медным тазом. Но тут взгляд Галкина привлекла тарелка с синей крышкой. Увидев блинчики, он радостно схватил один, свернул треугольником и сразу откусил угол.
В дверь позвонили, когда Тимофей корчил Максу рожи через выкушенное отверстие. «Лизка приехала», пробормотал Галкин с набитым ртом. Мальчишки бросились в прихожую. На лестничной площадке раздавались голоса, и в дверь снова позвонили, более настойчиво. Макс открыл замок и увидел перед собой Одуванчика.
Пришел узнать, как у тебя дела, сказал Кочепаскин. О, смотрю, у тебя гость? Кто это? Твой друг? Одуванчик медленно оглядел Галкина с головы до пят. Почему-то, молодой человек, вы кажетесь мне знакомым. Мы раньше с вами встречались?
Ни разу, пробормотал Тимофей.
А это, случайно, не ваша сестренка? Очень, очень на вас похожа.
Одуванчик повернулся, и Макс увидел, что за его спиной стоит худенькая девчонка в красных клетчатых шортах, полосатой футболке и таких же, как у Тимофея, слипонах. Рыжие, как у брата, волосы были завязаны в конский хвост. На курносом, усеянном веснушками носу громоздились большие солнечные очки в белой оправе. Вид у девчонки был совершенно безвредный. Однако Макс держался настороже. Если рыжая заноза по телефону так издевается, что ждать от нее живьем?
Ну да, это моя сестра Лизка, засмеялся Галкин. Пойдем, Лизка, сейчас будем есть и фотографироваться.
Не буду мешать, сказал Одуванчик, но с места не сдвинулся. А что Катенька, нашлась? обратился он к Максу.
Конечно, нашлась, Макс старательно излучал беззаботность. В парке. Мы покатались на карусели, накупили воздушных шаров, а потом я отвел ее к подружке из соседнего двора. У них там большой день варенья. Позже мы за ней сходим.
Ах, молодежь, молодежь! Как у вас все легко и просто, вздохнул Одуванчик и снова ощупал Галкина взглядом. Ну, если вдруг возникнут проблемы, зовите меня. Старики тоже иногда на что-нибудь годятся.
Спасибо, вежливо поблагодарил Тимофей и потянул сестру за руку. Мы как-нибудь сами.
В таком случаежелаю удачи, Кочепаскин церемонно поклонился и вдруг схватил Макса за плечо.
Ты ничего не хочешь мне рассказать? спросил он.
Сердце Макса запрыгало, как детский мячик по асфальту. Кочепаскин смотрел так, будто подозревал, что Катя все-таки не нашлась.
Извините, дяденька, вмешался Галкин. Он уже втолкнул сестру в квартиру и теперь взялся за освобождение Макса, втискиваясь между ним и Кочепаскиным. Нам сейчас очень некогда. Приходите завтра.
Закрыв дверь, Макс посмотрел в глазок. Одуванчик все еще стоял на лестничной площадке, и вид у него был задумчивый. Но мальчик тут же забыл о нем, потому что на кухне брат и сестра уже готовились к фотосессии.
Нацепив фартук, Елизавета Галкина быстро расставила по столу тарелки, разложила вилки и ножи, достала из холодильника сметану и варенье. В центр рыжая заноза поставила вазочку с большим букетом. Макс не сразу понял, что это любимая мамина герань, которая недавно зацвела на балконе.
Пока брат с сестрой спорили, на чей телефон снимать, Макс принес палку для селфи. Фотографий сделали одиннадцать.
Пятьс Тимофеем.
На первой он ел блинчики со сметаной. На второйс вареньем. На третьеймыл посуду. На четвертойнюхал герань. На пятойглядел из окна на парк.
Еще шесть фоток были смешанными: Тимофей и Макс, Тимофей и Лиза, Лиза и Макс, вся троица у холодильника, все на диване, все в кабинете Иванова-старшего на фоне дипломов и кубков.
Между седьмой и восьмой фотографией по телеку сообщили, что Тимофей Галкин благополучно нашелся у друга. Потом ведущая предоставила слово маме Галкиных. Опустив головы, брат и сестра выслушали, как мамуся благодарит всех, кто принял близко к сердцу судьбу ее сына и извиняется за доставленное беспокойство.
Когда фотографии были скинуты мамусе и получили ее одобрение, Лиза сняла фартук, поправила на носу очки и уставилась на брата. Чувствовалось, что за темными стеклами ее глаза горят нетерпением.
Да ладно тебе, Лизка. Обещал рассказать, значит, расскажу, огрызнулся тот. Вы только сядьте на что-нибудь покрепче.
Глава седьмая. Двадцать тысяч зубов ахатины
Местом для потрясающего сообщения выбрали гостиную.
Лиза и Макс устроились на диване. Лизас удобствами, вытянув ноги и обложившись со всех сторон подушками. Максвжавшись в угол и выгнув колени так, чтобы не коснуться ненароком гостьи. Пока они ерзали, Тимофей стоял перед ними, мрачно вглядываясь в безмятежную физиономию сестры.
Макс не понимал, в чем проблема. Он почти привык к тому, что Галкин то и дело задумывается, а потом выдает какую-нибудь безумную идею. В этом случае нужно было просто потерпеть минуту, пока Галкин дозревал. Но сейчас Тимофею, похоже, было не до новых идей. Его явно беспокоила Лиза.
Огромный старинный хронометр в деревянном корпусе, стоявший у стены со стороны Лизы, начал вызванивать середину часа. К удовольствию Макса, рыжая заноза при первом же громком «бим-бим-бом» взвилась со своего места, повалив подушки на пол. «Не дергайся, насмешливо произнес он, это всего-навсего большой будильник». Он взглянул на резные бронзовые стрелки. Десять тридцать. До возвращения родителей осталось одиннадцать с половиной часов. Вообще-то куча времени. Но он все равно заспешил.
Ну, давай, поторопил он Тимофея. Время уходит.
Подожди, сказал Тимофей, по-прежнему сверля сестру взглядом. Пусть Лизка сначала поклянется, что никому не проболтается.
Клянусь, быстро произнесла Лиза.
Нет, так не пойдет, возразил Тимофей. Я тебя знаю. Сегодня же растрезвонишь все в Интернете. Не хватает еще спугнуть твоим трепом старуху. Клянись по-настоящему. Руки покажи, чтобы я видел, что ты не скрещиваешь пальцы.
Какие мы недоверчивые, захихикала Лиза, но сделала, как просил брат. Вытянув руки и растопырив пальцы, она скороговоркой произнесла клятву. Часть слов Макс не разобрал, но от тех, что разобрал, у него по спине побежали мурашки. Если Лиза проболтается, ей придется после смерти вечно скитаться по кладбищу в образе гнилого зомби, наводя ужас на бомжей и бродячих собак.
Тимофей покивал головой в знак согласия, открыл рот, закрыл и снова задумался. Не выдержав, Макс вскочил с дивана.
Если ты сейчас же не начнешь говорить, я тебя стукну, зашипел он. И твоя сестра тебе не поможет.
Да не буду я за него заступаться, сердито сказала Лиза. Мне тоже надоело ждать, когда он начнет свои сказки. Старуху какую-то приплел.
Видишь! Видишь! завопил Тимофей, отступая на всякий случай за кресло. Если я расскажу, что со мной случилось, ты мне поверишь, так как знаешь, кем я был. А Лизка не поверит. Скажет, я все придумал.
Ну ты же у нас известный любитель фантастических историй, хмыкнула Лиза. Не зря тебе мамуся в детстве фэнтези читала.
«Оригинальная у них мамуся», подумал Макс.
Понимаешь, сдвинув очки на макушку, Лиза уставилась на Макса зелеными глазищами, Тимоша в младенчестве очень любил волшебные сказки. Стихи терпеть не мог, даже книжки рвал. Волки с козлятами его не цепляли. Вот мамуся и приспособилась. Брала «Гарри Поттера» и пересказывала своими словами. Одну главу растягивала на несколько вечеров. Прикольно получалось.
Ты не можешь этого помнить, ты всего на два года меня старше, проворчал Тимофей. Мамуся говорит, ты тоже любила слушать, только засыпала быстро.
Зато сейчас Тимоша сам сочиняет покруче любого писателя. Его любимый жанрдетектив. Друзья прозвали его «наш Шерлок». Неужели он еще не потряс тебя какой-нибудь загадкой?
«Еще как потряс, вспомнил Макс. Когда превратился из куклы в пацана».
Лизка, снова взвопил Тимофей. Ты хочешь узнать, что со мной случилось, или будешь трепаться до вечера?
Молчу, молчу, Лиза прихлопнула рот ладонями.
Из-под ладоней донеслось сдавленное «бу-бу-бу» и «гры-гры-гры». Тимофей не стал выяснять, что это означает, сел на диван и посмотрел на Макса.
Раз Лизка мне не верит, давай, сначала ты расскажешь ей, как мы познакомились.
Ладно, немедленно согласилась Галкина нормальным голосом. Максначинай!
Она поджала под себя ноги, сунула за спину еще одну подушку и поправила на макушке стрекозиные очки.
Макс растерялся. Он мигом вспомнил Рыжего на кухонном столе, ослепительную вспышку, следы от подошв на клеенке и решил, что в этот бред Тимофеева сестра уж точно не поверит.
Ты меня боишься? спросила Лиза. Зеленые глаза смеялись. Не бойся, я тебя не съем.
Это было слишком. Чтобы Макс боялся какой-то незнакомой девчонки? Чтобы эта длинноногая коза над ним надсмехалась? «Ну, держись, рассвирепел он, сейчас я тебе покажу, кто тут настоящий зомби!»
Он сунул руки в карманы и покачался с пятки на носок, глядя на Лизу сверху вниз. В груди поднимался особый жар.
Учитель истории как-то сказал, что в Максе временами прорезается Цицерон. И задумчиво добавил: «А если потренируешься, то и до Демосфена дотянешь». Цицероном звали древнеримского дядьку, развлекающего местное народонаселение красивыми длинными речами. Но он, по мнению Макса, в подметки не годился Демосфену, дядьке древнегреческому. Тому очень хотелось стать знаменитым оратором, а фиг им станешь, если с детства глотаешь слова и шепелявишь. Однако Демосфен был упертым товарищем. Он уходил в пещеры, набивал рот камешками и толкал речи тамошним летучим мышам. И добился таки своего.
Камешки Макс насобирал на пляже. Но уже на второй тренировке его застукала мама и устроила бузу, призвав папу в третейские судьи. Если бы великий грек с великим римлянином услышали, как мама громила опасные древнегреческие эксперименты, они пали бы ниц перед ее ораторским искусством. Роль папы свелась к вопросу: «Ты булыжники хоть вымыл?». О славе Демосфена пришлось забыть.
Как и надеялся Макс, жар в груди, добравшись до высшей точки, прорвался потоком невиданного красноречия.
В этой квартире мы живем вчетвером: мои родители, я и моя младшая сестра Катя, начал он издалека. Кате шесть лет. Она ходит в детский сад. Два дня назад на прогулке в паркев том, что через дорогу, она нашла на детской площадке куклу с оранжевыми волосами
Два дня назад? переспросила Лиза. То есть в четверг? В день, когда Тимоша пропал?
Да, подтвердил Макс, это был четверг. Катя принесла куклу домой, мы отчистили ее от грязи, назвали Рыжим и поставили на полку в Катиной комнате. Между прочим, на самое лучшее местоКатя сама выбирала. Рядом с сиреневым бегемотом Пузиком и куклой Варварой.
Сделав последнее уточнение, Макс покосился на Тимофея, оценил цвет его оттопыренных ушей и решил в дальнейшем на такие подробности не налегать.
Кукла была так замечательно сделана, что воспринималась как очень дорогая и коллекционная. Моя мама решила обязательно вернуть ее хозяину и собиралась дать объявление на телевидение.
При чем тут какая-то кукла? удивилась Лиза. Ты ведь обещал рассказать, как вы с Тимошей познакомились
Сейчас узнаешь, злорадно произнес Макс. Не перебивай. Сегодня утром мои родители уехали по делам, и мы с Катей остались одни на целый день. Потом мне позвонил друг, и я пошел к нему, чтобы забрать Тинтина. А когда вернулся, Кати дома не было.
Тинтина? простонала Лиза. У меня сейчас от тебя мозги взорвутся. Сначала кукла, теперь парень из комиксов. Следующим будет, наверно, крокодил на летающей тарелке. Тинтинэто что?
Не что, а кто, Макс кипел уже, как исландский гейзер. Рыжая заноза его достала. Видимо, способность допекать людей передается у Галкиных по наследству. Кто, поняла? Это гигантская африканская улитка ахатина. Самый большой и самый умный моллюск в мире. Видела когда-нибудь улитку в полкилограмма? Она узнает хозяина и любит сидеть у него на руках. А еще у ахатины двадцать тысяч зубов.
Макс остановился и перевел дыхание.
Тинтинэто ее имя?
Он кивнул головой.
И она у тебя сейчас здесь?
Он кивнул снова.
Покажи.
Ну, замялся Макс, Тинтин пока маленький молюск, ему расти и расти.
После того как все по очереди подержали Тинтина на руках, покормили салатными листьями и смыли с себя слизь, чтобы не пойти пятнами, как друг Макса Серый, Галкины опять уселись на диван. Макс стоял перед ними, собирая мысли в кучку.
Ничего не понимаю, ворвалась в мыслительный процесс Лиза. В твоем рассказе одни дыры. Ты до сих пор ни слова не сказал о Тимоше, зато перескочил с четверга сразу на субботу. А где был эти два дня мой брат?
Тимофей все это время стоял на полке, отрезал Макс и замолчал. Дальше следовала самая невероятная часть истории. Ему почему-то показалось обидным, что Галкина в нее сейчас не поверит.
На какой полке? фыркнула девочка. Насколько я помню, на полку вы поставили Рыжего. А я спрашиваю по Тимошу.
Давай, не стесняйся, буркнул Тимофей.
Макс вздохнул. Сейчас эта «тризэ» решит, что я такой же фантазер, как ее брат, если не хуже, подумал он. Мальчик быстро перебрал в уме события последних дней, размышляя, как убедить Лизу, что не врет. И повеселел.
Все очень просто, заявил он бодрым тоном. И повторил Галкиной то, что час назад рассказал ее брату. Про то, как искал и не нашел Катю. Про фото Тимофея в телевизоре. Про выпавшую из кармана кнопку. Про вспышку света. Когда он описывал, как Тимофей топтался по столу и рассматривал в окно парк, а потом оттирал грязь кухонным полотенцем, Лиза закатывала глаза и скептически трясла головой. Но Макс не собирался ее щадить. Он поведал, как ожившая кукла первым делом помянула какую-то старуху, как сам он пытался выставить брата Лизы за дверь и как Тимофей пообещал помочь ему найти Катю. Макс остановился лишь тогда, когда дошел до звонка Лизе.