Прости, у меня больше нет будущего, Семён поцеловал плаксу в лоб, я не выполнил приказ.
Это всё из-за неё! Светлана зарыдала в голос. Почему ты с ней не разделался? Ты ведь собирался её прикончить.
Я не смог, просто ответил впервые проваливший задание бессмертный. Ему всё-таки пришлось сделать выбор, от которого Кира тщетно пыталась его уберечь, выбор между своей жизнью и жизнью любимой женщины.
Через час, кое-как успокоив Светлану, Семён уже бодро шагал через лес к шоссе, чтобы поймать попутку. Его машина осталась около маленького, упрятанного в самой чаще домика, где сейчас рыдала в подушку немолодая беременная женщина, которая так хотела простого бабского счастья. Отчего судьба отказала ей в такой малости? Кто знает? Может быть, она просто забыла одно житейское правило, которое гласит, что на чужой беде своего счастья не построить.
А Кира вернулась в Убежище, и её жизнь плавно вкатилась в привычную колею. Занятия, практики, расшифровка записей с Кейтилем и снова занятия. Только теперь в эту налаженную жизнь возвратилось маленькое, вечно улыбающееся чудо. Это чудо по утрам по-прежнему заползало к маме под одеяло, чтобы согреться и получить свою порцию ласки, оно с азартом лепило снежки и строило с мамой снеговиков. Специально для Тиночки Антон сотворил в Убежище ледяную горку, а Алиса напридумывала для малышки кучу стильной одежды, которую её любимый волшебник тут же воплотил в реальность. Пришлось Творцу слегка перестроить помещение, которое занимала Кира, чтобы там появилась маленькая уютная спаленка и детская комната.
Вечно занятая мамочка поначалу опасалась, что без няни ей будет трудно совмещать занятия с заботой о дочери, но оказалось, что её опасения были напрасны. Обитатели Убежища выстраивались в очередь, чтобы посидеть с малышкой, пока Кира была занята. Правда, очень скоро выяснилось, что в этой игре присутствовала нечестная конкуренция. Алиса прочно застолбила за собой роль няни, мотивируя свои притязания тем, что, в отличие от остальных обитателей Убежища, не была занята постоянными практиками. Теперь Тиночка часами пропадала в мире, который Антон создал для себя и своих близких. Назывался этот мир Дача, и там стояло вечное лето, что было совсем неплохо для контраста с зимним Убежищем.
В этом мире, кроме Антона с Алисой, жил ещё настоящий гном и волк-телепат. По вечерам хозяева и гости собирались на открытой веранде и устраивали весёлые чаепития. А ещё там частенько гостил друг Антона со своей семьёй, в которой тоже была маленькая девочка, чуть старше Тиночки. Очень быстро две малышки крепко сдружились, и теперь у Киры появилась новая проблема, как бы увести заигравшегося ребёнка домой. В результате она тоже частенько оставалась ночевать в мире Дачи, у неё даже появилась там своя комната.
В целом, жизнь Киры наконец стала спокойной и, главное, безопасной, а ещё она под завязку была наполнена интересными и полезными делами. Ученица Школы делала серьёзные успехи в овладении техниками управления реальностью, они с Кейтилем закончили расшифровывать теоретическую часть документации по холодному синтезу и приступили к чертежам. Правда, тут дело серьёзно замедлилось, выяснилось, что Кира действительно практически не разбирается в технике, и изобретателю-самоучке пришлось доходить до всего самому. Но всё равно работа двигалась, и уже был виден туманный образ вожделенного результата их кропотливого труда.
И кто бы объяснил, отчего с каждым днём на душе у Киры становилось всё тоскливей. Столь непринуждённо и, казалось бы, хладнокровно пережитый конфликт с Семёном наконец догнал отставную жену и возлюбленную орденского боевика. Нет, это вовсе не был запоздалый испуг, Кира так и не смогла убедить себя, что ей на самом деле грозила смерть. Однако сам факт того, что любимый мужчина мог согласиться её убить, приводил Киру в полнейшее замешательство и погружал в тяжкие размышления об обманчивости возвышенных чувств. Это было настоящее крушение её так любовно выстроенного здания веры в любовь и человечность. На поверку оказалось, что здание это было возведено на очень зыбком основании, и первое же ненастье размыло фундамент Кириных убеждений.
Слишком долго Семён был для неё идеалом мужчины, мужа и отца её ребёнка, чтобы она решилась вот так, в одночасье перечеркнуть прошлое. Ну не могла же она столь фатально ошибаться в этом человеке. Может быть, это она сама изменилась настолько, что любящий мужчина захотел от неё избавиться, как избавляются от неприятного воспоминания? Да, с обретением способностей к трансгрессии Кира действительно начала ощущать себя иначе, стала более раскованной и, наверное, более уверенной в себе. Должно быть, именно поэтому она довольно спокойно пережила уход мужа, одиночество не стало для неё концом света. Сама Кира расценивала эти перемены как однозначно позитивные, но неужели для Семёна её новый образ оказался неприемлем?
О чём задумалась? Кейтиль нетерпеливо крутил в пальцах карандаш. Кира, у тебя всё в порядке?
Голос изобретателя вывел Киру из задумчивости. Оказывается, она уже несколько минут молча пялилась на чертёж, а мысли её витали где-то далеко. Сомнения в себе, в своей жизни, в окружающих её людях уже стали для медленно погружающейся в депрессию женщины привычным состоянием. Она даже перестала замечать свои тоскливые мысли, они как бы растушевались и превратились в незаметный фон. Временами она выныривала из этого вязкого болота, и тогда ей делалось противно от собственной беспомощности, хотелось сбросить с себя прилипшие ошмётки грязи и тины, вымыть душу ледяной родниковой водой и снова поверить, что в жизни есть любовь, преданность и место для счастья. Но болото, увы, оказалось сильнее и надёжно держало свою жертву в цепких объятьях разочарования.
Каждый раз, приходя в лабораторию Кейтиля, Кира невольно сжималась от перспективы встретиться с Рисом. Она и сама бы не смогла объяснить, чего так боится, то ли нового выяснения отношений, то ли того, что этого выяснения больше никогда не случится. Охотник, словно почуял её страх и куда-то исчез. За последнюю неделю он ни разу не заявился к своему приятелю, хотя отлично знал, в какое время Кира обычно торчала в лаборатории. Поначалу отсутствие отставленного любовника действовало на неё успокаивающе, но сегодня Кире, как никогда, захотелось его увидеть. Она так устала в одиночку вариться в своих фрустрациях, но пока не была готова делиться своими переживаниями с окружающими. А Рису не требовались объяснения, он почувствует, что творится в её душе лучше неё самой, да ещё и разложит всё по полочкам.
Вот так всегда, посетовала про себя Кира, когда он нужен, его рядом нет.
Она вздохнула и попыталась снова сосредоточиться на работе над очередным чертежом. Толку от неё было немного, но хотя бы расшифровать обозначения она могла. Всё-таки это был язык математики её мира. Буквально через несколько секунд Кира почувствовала себя очень неуютно, словно что-то мешало ей погрузиться в изучение рисунка. Она поёрзала на стуле, пытаясь устроиться поудобнее, но лучше не стало. Похоже, помеха была не в мебели, а в чём-то другом.
Привет, Рис, меланхолично пропел Кейтиль, не отрываясь от чертежей.
Кира подняла глаза и наткнулась на внимательный взгляд охотника, стоявшего в дверях.
Так вот почему мне было не по себе, догадалась она. Ну ещё бы, когда тебя разглядывают как слона в зоопарке. Любой будет чувствовать себя не в своей тарелке.
Рис прошёл к столу и молча уселся напротив Киры. С минуту он вслушивался в свои ощущения, а потом расслабленно откинулся на стуле.
Думаю, на этот раз мы обойдёмся без самогона, весело заметил он, тем более, что наш учёныйзлостный трезвенник. Давай, рассказывай, что стряслось.
Несмотря на хамоватый тон и самоуверенный вид незваного доктора, Кире вдруг сделалось легко и спокойно, словно она действительно хлебнула сивухи. Слова сами полились из её горла, выплёскивая глубоко запрятанную боль. У Кейтиля от её откровений едва не случился сердечный приступ, он ведь даже не предполагал, что его добровольная помощница только чудом осталась жива. А вот дипломированный психолог слушал Киру как бы вполуха и при этом улыбался эдак задумчиво, словно каким-то своим приятным мыслям. Когда рассказ подошёл к концу, доктор всё-таки соизволил обратить свой учёный взор на пациентку.
Он очень тебя любил, твой бывший муж, прокомментировал он и замолк.
Кира, ожидавшая подробного и беспристрастного анализа своего повествования или как минимум утешений, застыла с открытым ртом. Только через минуту до неё дошло, что Рис использовал глагол в прошедшем времени.
Почему «любил»? пробормотала она, уже понимая, каков будет ответ.
Скорее всего, его уже нет в живых, Рис с жалостью посмотрел на ошарашенную женщину. Он ведь нарушил приказ, а за это бессмертного ждёт смерть.
За то, что он не стал убивать мать своей дочери? Кира недоверчиво покачала головой. Что за бред?
Орден тебя приговорил и послал бессмертного тебя убить, спокойно пояснил Рис. А твой Семён, вместо этого, тебя отпустил, да ещё и отдал тебе ребёнка. Так что теперь у ордена даже не осталось заложника. Они убивают и за меньшее.
Семёна не так-то просто убить, Кира гордо вскинула голову, он сумеет скрыться, уж поверь.
Верю, легко согласился Рис, только он не стал скрываться. Так уж их дрессируют, орденских боевиков. То, что кажется тебе и любому нормальному человеку естественным, для твоего Семёнапредательство. Бессмертные в орденеэто что-то вроде отдельной касты со своим уставом. Для них провалить задание, да ещё по собственной волепросто за гранью добра и зла, немыслимо. Даже не сомневаюсь, что твой бывший добровольно сдался своим хозяевам, причём в тот же день. Так что его уже казнили.
Откуда ты это взял?! взорвалась Кира. Что за дикие предположения?
Это не предположения, Рис сочувственно улыбнулся, мне пришлось столкнуться с похожей ситуацией. Мой лучший друг был из бессмертных.
***
Магистр неприязненно оглядел грубую каменную кладку пыточного подвала и брезгливо поморщился. Он очень не любил спускаться в эти подземелья, построенные много сотен лет назад. И хотя здесь было сухо и довольно чисто, но находиться в этих стенах было некомфортно. Казалось, древние камни впитали в себя ауру страдания и боли тех несчастных, что имели неосторожность стать врагами ордена. Их было много, обречённых на мучительную смерть собственной глупостью и упрямством. Однако бессмертные оказывались в этих застенках нечасто, собственно, на памяти Ксантипы, этот был вторым.
Парень стоял между двумя вооружёнными охранниками, его руки и ноги были закованы в кандалы, но несмотря на это, Магистр ни за что бы не решился приблизиться к бессмертному, если бы не был совершенно уверен в его покорности. Два часа назад Семён сам явился к своему командиру и сознался, что нарушил приказ. Он не сделал ни единой попытки оправдаться, равнодушно позволил заковать себя и препроводить в подвал. Ксантипа не сомневался, что при желании этот парень запросто освободится от оков, раскидает охрану и сбежит. Вот только такого желания у него не наблюдалось.
Магистр всмотрелся в лицо отступника, пытаясь разглядеть хоть какие-то признаки страха или хотя бы волнения. Расслабленная поза, отрешённый взгляд и горькая усмешка на губах. Парень явно ни на что не надеялся, он будто бы уже перешагнул порог между жизнью и смертью. То, что его сердце ещё билось, было для приговорённого просто временным неудобством. Он отлично понимал, что его смерть не будет ни быстрой, ни лёгкой, но воспринимал предстоящие ему испытания как неизбежное зло. Примерно так мы относимся к буре за окном. Что толку сетовать на плохую погоду?
Почему ты это сделал, Сэм? Ксантипа остановился напротив отступника и небрежным жестом отослал охранников.
Я не смог её убить, голос боевика звучал глухо и равнодушно, словно он исполнял хорошо отрепетированную сценку. Возможно, так оно и было. Парень, наверняка, не раз проигрывал в уме свой последний разговор с дознавателем, просто не ожидал, что этим дознавателем будет сам Магистр.
Ты не ответил на мой вопрос, бессмертный, Ксантипа повысил голос и нарочито сдвинул брови к переносице. Почему ты даже не попробовал скрыться?
А что толку? на губах отступника появилась скептическая усмешка. Вы бы меня всё равно отловили. Неохота бегать от своих.
Ты врёшь, Магистр снисходительно кивнул. Боишься признаться, что считаешь себя виновным в предательстве. Ты сам себя приговорил.
Семён обиженно зыркнул на начальство исподлобья, но спорить с очевидным не стал.
Скажи мне, мой мальчик, голос Ксантипы сделался ласковым, почти заискивающим, эта женщина стоила того, чтобы из-за неё потерять всё? Она действительно так тебя очаровала, что ты даже решил отдать ей ребёнка?
И снова Семён промолчал, только теперь из его глаз исчезло напускное равнодушие, теперь в них пульсировала неприкрытая боль. Реакция боевика Магистра удивила. Он скорее ожидал злости или обиды. Но эта тоска была совсем неуместна. Ну прокололся, повёлся на женские чары. Бывает. Должен теперь испытывать раскаяние и досаду. Ан нет, не похоже, чтобы парень раскаивался. Догадка пришла внезапно и заставила Магистра самого заскрежетать зубами от злости.
Это был твой ребёнок, медленно, выделяя каждое слово, произнёс он. Выходит, ты не вчера сделался отступником, Сэм. Сколько лет вы прожили вместе?
Шесть, безучастно пробормотал отступник.
Эта женщина поставила под угрозу развитие сразу двух реальностей, грозно нахмурился Магистр, а ты позволил ей уйти. Думаю, к тому же ты был в курсе того, что онаМастер, но скрыл это от ордена. Ты предавал нас все шесть лет.
Я же не спорю, Семён устало вздохнул. Можете пропустить оглашение приговора и сразу переходить к казни.
Ты признаёшь свою вину, но не раскаиваешься, Ксантипа с любопытством разглядывал отступника. Неужели не обидно, что она будет продолжать радоваться жизни, возможно, с другим мужчиной, а тебя ждёт мучительная смерть?
Я жалею только о том, что больше никогда не увижу Киру, Семён с вызовом посмотрел в глаза Магистру.
Думаю, теперь ты понимаешь, почему бессмертным запрещено заводить семью, Ксантипа снисходительно усмехнулся.
Некоторое время Семён обдумывал замечание Магистра, его взгляд сделался печальным.
Да, теперь понимаю, согласился он.
Эта женщина превратила бессмертного в предателя, продолжал давить Ксантипа.
Семён хотел возразить, но наткнулся на сочувственный взгляд дознавателя и промолчал. Что ж, тут не поспоришь, всё, во что он верил, ради чего жил, мгновенно обесценилось, когда на другой чаше весов оказалась жизнь Киры. Ему было больно слышать обвинения в предательстве, но в душе он был согласен с формулировкой, а потому не ждал прощения. Предатель заслуживает смерти, он бы и сам прикончил любого бессмертного, нарушившего свою клятву. Вот только к чему все эти разговоры? Зачем Ксантипа тянет из него жилы?
Чего Вам от меня надо? наконец взмолился Семён. Я отдал себя в Ваши руки. Казните.
Если ты так уверен, что заслужил смерть, отчего просто не застрелился? ехидно поинтересовался Ксантипа. Ты ведь не мог не понимать, какая участь тебя ждёт в ордене.
Я не боюсь боли, Семён бросил презрительный взгляд на орудия пыток, демонстративно разложенные на длинном деревянном столе у противоположной стены. А самоубийствоэто не для бессмертного.
Если он ожидал, что его самонадеянное заявление вызовет гнев Магистра, то ошибся. На лице дознавателя снова появилось сочувственное выражение, и от этого Семёну стало не по себе.
Увы, мой мальчик, Ксантипа вполне искренне вздохнул, ты больше не бессмертный. Мне очень жаль, но после твоего предательства возвращать тебе память не имеет смысла. Для ордена ты стал бесполезен.
У Семёна перехватило дыхание, и он закашлялся. Вот такого он не ожидал. Помнить свои предыдущие воплощения уже стало для него естественным, всё равно, что дышать. И теперь у него было такое чувство, что его лишили воздуха. Плата за жизнь Киры оказалась значительно выше, чем он мог себе представить. Несколько долгих секунд отступник переваривал услышанное, а Магистр с интересом наблюдал за его рефлексией. От этого упрямца ему сейчас нужно было полное раскаяние. Без готовности парня к беспрекословному послушанию его план не сработает. А у Магистра был хорошо продуманный план по устранению одной зарвавшейся девчонки, возомнившей, что может перечить главе ордена.