Чем же? Кстати, я тоже не знакомлюсь в метро.
Она сказала даже не «метро», а что-то среднее между «метро» и «метро», легко, точнее, легонько грассируя букву р. Получалось у нее это достаточно мило, иногда р прорывалось, иногда грассировка получалась более выраженной, но очень скоро Паша привык к этому щебету настолько, что перестал эту легкую грассировку замечать.
Скажите, у вас есть немного времени? А то мне не хотелось бы именно сегодня пройти мимо своей судьбы.
Паша откровенно импровизировал. Наглость, обаяние, изящество, правильно поставленная речьвсе работало на него, он импровизировал так же легко и изящно, как импровизирует канатоходец самыми кончиками пальцев, когда идет выполнять самый-самый сложный трюк.
Интересный вы молодой человек. девушка задумалась.
Меня зовут Павел, тут же вставил Паша, сознательно разрывая цепь раздумий. И улыбнулся.
А меня Людмила. Да. Немного времени у меня есть.
Тогда есть предложение, пойдем куда-то перекусим, заодно и поговорим в более удобном месте, чем станция метрополитена.
Вот как?
Ну да, мы люди не местные, не московские, может, подскажите приезжему гостю более-менее сносное помещение для приема пищи?
Ладно, только нам придется проехать еще одну станцию, сделать пересадку, а там немного пешком. Хорошо?
Согласен
Ну и замечательно Продолжай в том же духе.
Глава третьяЕще несколько слов о себе
Москва. Метро. Где-то между станциями Беляево-Белорусская. 28 марта 2010 года.
Красивая девушка. Одна из самых красивых, которые у меня когда-то были. Не Эйнштейн в юбке. И это тоже замечательно, но до чего же приятно ощущать, что тебя кто-то поддерживает за руку. Но пока мы едем, у меня есть время что-то рассказать о себе, уже не столь отвлекаясь, как раньше.
А потом была школа, поступление в институт. Я получил весьма приличное образование. Сначала родители меня определили в педагогический на физико-математическое отделение. Но я так ненавидел это жуткое учительское занудство, мне всю жизнь казалось, что мужчина-учитель это законченный неудачник. После блестяще сданной сессии в конце третьего курса я совершил шаг, который перевернул всю мою жизнь: забрал документы из института. Я еще не знал, что будет со мною, какой дорогой пойду. Но одно я знал точноучителем в школе я не буду ни за какие коврижки.
Насколько благородно звучит: УЧИТЕЛЬ.
И сколько за этим словом стоит тупой писанины, гавна, склок, интриг, борьбы самомненийнет. Я слишком хорошо знаю эти крысиные норы, которые мы называем школами, чтобы идти туда по здравому размышлению!
Тогда я решил, что так будет лучше. Я поступил в химико-технологический. Это поступление, нет, этот поступок сразу же вызвал массу неожиданных проблем. Родители, когда узнали о таком решении, сразу же вспылили. Мы наговорили друг другу много неприятного, по-родственному не стесняясь в выражениях. Все, что я думал о том, как мои родители руководят моим будущим, было выложено из глубины души и легло на стол переговоров тяжелым камнем, настолько тяжелым, что мне стало казаться: разрыв неизбежен. Я понимал, что без помощи родителей институт не закончу. Это было мало реальным. Я понимал, что вообще не смогу остаться в институте: второй проблемой стала армия. Меня могли спокойно из института выпереть на передовую армейской жизни. Поменяв учебные заведения я, каким-то образом, лишился и льгот. Оставалось только одно: попытаться найти компромисс. Как ни странно, но родители первыми проложили дорожку примирения. Я даже не надеялся на это: у отца железный характер, он всегда казался мне самым упрямым и настойчивым человеком в мире. Вот, маму сумел добиться, настоял на своем, а тут не стал даже слова поперек говорить, предоставил маме самой говорить со мной. За весь вечер не проронил ни слова!
Я так хорошо почему-то запомнил: это было конец лета, цвели чернобрывцы, предвещая раннюю осень. Отец стоял у окна и смотрел вдаль, казалось, он хочет увидеть, где тонет его мечта об знаменитой учительской династии. Мама вытирала глаза платочком, она переплакала столько, что хватило бы на пару лет авансом. В конце концов мы договорились. Родители, скрепя сердцем, поддержали мое решение, а я пообещал, что продолжу обучение в педагогическом заочно. Это была моя идея, козырь, который я выложил на стол переговоров в самый последний, критический, момент, когда родители готовы были вновь уйти в бескомпромиссное противостояние. Я так и сделал. После окончания химико-технологического я потратил еще три года на то, чтобы получить диплом учителя, в котором, кстати, не было никакого упоминания о заочности образования.
Проблема с армией решилась сама собой. От треволнений, ссор, родительских истерик, первой большой любви, ослепительной и неразделенной, у меня открылась язва двенадцатиперстной кишки. И вместо свиданий с Сашенькой, которая проявляла ко мне холодный интерес, не забывая одаривать своим вниманием других парней, я очутился в армейском госпитале, где я еще раз пять глотал кишку фиброгастроскопа и дважды проходил рентген, под уверения рентгенологов, закрытых свинцовой броней, в безвредности их исследований. Как бы там ни было, диагноз подтвердили, а мне выписали освобождение от армии. До порыдо времени. Моя условная пригодность полностью меня же и устраивала. Служить я не рвалсяэто точно. А вот поддерживать тело в более-менее сносной физической форме считал необходимостью. И занятия спортом мне в жизни очень пригодились. Особенно бегом.
Извините, я отвлекся, а у меня совсем мало времени.
Из института меня направили в Винницу, на химзавод. Там как раз открывали новую линию по изготовлению бытовой химиистиральные порошки, которые всегда были в дефиците. Как химик-технолог, я был там как раз кстати. Там же я учился в педагогическом заочно, но в том же городе, что помогало учиться практически без отрыва от производства. На сессии я использовал свой отпуску нас вредное производство и поэтому отпуск больше. Но Винница мне не понравилась.
У каждого из нас есть свои страхи. Знаете какой был у меня? У меня было какое-то предубеждение против всей этой ерунды, которую вы называете этим городом Винница. Потому что мой лучший друг детства служил в ракетных войсках стратегического назначения, и я знал, сколько раз мы были готовы нажать на кнопки. А в Виннице располагался штаб ракетной армии, так что на этот город пару боеголовок было припасено. Паракак минимум, скорее всего, намного больше.
Да, это было такое время. И я боялся призрака атомной войны больше, чем прихода участкового или вызова в КГБ.
Поэтому при первой же возможности я перевелся в Сумы, на их химкомбинат. Проработал там недолго. Вы слышали что-то об аварии на сумском химкомбинате? Да, про этот факт не говорят до сих пор. Но мне повезло. Я выжил, получил инвалидность. И передо мной стала проблема выбора: что делать дальше? Тут пригодился второй диплом. Я перебрался в Чернигов, у меня там была тетка, стал преподавать химию в Черниговском политехническом. У меня за время работы было несколько рацпредложений (в Виннице), одно изобретение (уже в Сумах), а на кафедре мне предложили сделать научную работу. Так что мне светило из должности лаборанта перебраться в должность преподавателя, а после защиты стать кандидатом, получить, если получиться, доцентство. Жизнь, казалось, полна хороших перспектив.
За этими событиями я как-то даже пропустил, что СССР уже распалась, что мы живем в независимом ни от кого, кроме нашей нищеты, государстве. Я был так увлечен наукой, что совершенно не заметил, что мир изменился. Выборы? Да я на них не ходил. В советские времена за меня голосовали родственники или соседи. Выборы были просто обычным выходным днем, который можно было потратить на что-то очень важное.
А потом эта чехарда. Купоны, инфляция, меня просто все это настолько запутало, запугало, что я растерялся. Впервые я не знал, на что мне жить и чем мне заниматься. Тему мою прикрыли. Зарплата была настолько нищенская, да и платили с задержками. Тогда я начал заниматься репетиторством.
Я продержался почти восемь лет на репетиторстве, написал за это время за деньги три диссертации, которые мои более денежные коллеги благополучно защитили, плюс небольшая зарплата лаборанта, благо, эта работа давала достаточно много времени на халтуры. И однажды я почувствовал, что смертельно устал. Наверное, можно какое-то время работать в таком режиме, но чтобы заработать хоть что-то приходилось работать по десять-двенадцать часов в сутки, семь дней в неделю. И я почти сдох. Снова открылась язва. Врачи залечили бы меня, но я пошел к травнику на местный базар. Он дал мне крестовой травы. Моя язва затянулась, но через какое-то время дала о себе знать снова. И тогда произошла встреча, которая резко изменила всю мою судьбу.
Людмила чуть легонько тронула меня за локоть, что же, нам тут выходить. Продолжу рассказ как-то в другое время. Как только получиться. Интересно, что это за станция? Не узнаю. Ах, нет, вот онорешение проблемы, это скульптуры белорусских партизан, следовательно и станция, нет, не Партизанская, а Белорусская, классическая архитектура сталинского времени, когда на украшение станций метро не жалели средств и каждая из них была маленьким архитектурным шедевром. Белый свет мрамора с различным орнаментом самых различных геометрических форм и тонких оттенков светлых тонов делал эту станцию достаточно светлой, а свод потолка значительно увеличивал станцию в объеме. Павел понял, что его уверенно ведут к выходу на Тверскую Заставу.
Глава четвертаяИ ни о чем наш разговор
Москва. Улица Красина. Кафе. 28 марта 2010 года.
Они вышли из станции метро и сразу же пошли к Тверской-Ямской улице. Эта улица шла к Триумфальной площади, куда Люда и потащила Павла. Вскорости они пошли по Первой Тверской-Ямской, Люда говорила не очень много, давая мужчине выговориться. В основном про то, кто он, чем занимается, откуда в столицу приехал, почему тут оказался.
Знаешь, меня удивило, что ты не из Москвы. У тебя такой
Наглый вид, что меня легко принять за москвича?
Ну, если не коренного, то жителя столицы, несомненно.
Знаешь, наглый вид помогает избегать проверок документов.
Всегда?
Почти всегда.
А вообще-то люди твоей наружности в столице так откровенно себя не ведут.
В смысле?
Ну у тебя южный тип лица, что ли Такие себя в столице так не ведут
Да, у нас бьют по лицу а не по паспорту. Я в курсе. Только ты не права. По документам я стопроцентный хохол. Хохлистее не бывает.
Это по документам, а по сути?
А по сути, во мне столько кровей намешано
Сколько?
Много, есть и греческая, и армянская, еврейская, русская, но больше всего украинской.
Коктейль.
Да, смесь получилась покрепче коктейля Молотова.
Ой, осторожно, нам вот сюда.
Они повернули на улицу Юлиуса Фучика, Павел вспомнил про репортаж, который с петлей на шее, подумал, что это символично, потому как у них получается прогулка с петлей на шее, прошли мимо посольства Чехии, потом вышли на улицу Красина, которая и была конечной целью девушки. Тут Павел вспомнил, что раньше эту улицу называли Староживодерный переулок, настроения это как-то не прибавляло. Все надежды были на то, что живодерством в этом переулке заниматься перестали. Вечерело Унылые березки еще не собирались идти в весну, стояли все такие же худенькие, прозрачные, беззащитные, вызывая всем своим видом жалость. И вот они шли в кафе. Это было неплохо. Провести остаток дня в небольшом кафе за приятным знакомством, да еще и разговоромэто тоже какой-то выход. Где залечь на ночлегэто уже проблема, но Павел привык решать проблемы по мере их поступления. А пока что с поступлением проблем получился небольшой перебойчик. Так почему бы и нет?
Эта девушка, Люда, в ней что-то определенно есть. Нет, точно что-то есть, впрочем, почему бы и нет? Или это чувство опасности настолько обостряет чувства, что любая женщина кажется прелестной? Павел не мог разобраться в своих чувствах: слишком много произошло в такое короткое время. Он и жив-то остался только благодаря счастливой случайности. И что теперь? Бежать по городу с высунутым языком? Уже было. Дважды. Первый раз он бежал потому что убедился, что его все-таки ищут. Он долго старался не спешить, не сбиваться на бег, но сердце колотилось в груди, колотилось так сильно, что Павел не выдержал и побежал. Он бежал, пока не добежал до остановки маршрутного такси. И только там, усевшись в маршрутное такси, которое подошло и сразу же отъехало, Павел начал немного успокаиваться. Второй раз второй раз его заметили. Он уходил от погони, пользуясь неразберихой проходных дворов, каким-то чудом уцелевших от лужковских градостроительных планов, почти в самом центре Москвы. Странно, что это место еще никому не приглянулось. А то возводили бы тут новомодный комплекс со всеми самыми современными наворотами. Павел уходил от погони. Один мчался за ним на машине, двое преследовали бегом. Все были вооружены. Павел чувствовал это спинным мозгом, а потому бежал. Да, он просто быстро бегал. Но он точно знал, что эти дворы проходные. Он знал почти каждую подворотнюведь именно в этом месте он провел полтора года своей московской жизни. И у него было время бегать. И он часто бегал по утрам по окрестностям своего московского пристанища. Его везение было простым: в первый раз он вышел из квартиры ровно за пять минут до того, как за ним пришли, во второйего преследователи промахнулись и побежали не в ту сторону. Преследователи не собирались его оставлять в живых. Сдаваться не было смысла. И Павел бежал. Он действительно научился неплохо бегать. Тем более тогда, когда бежишь не на разряд, а на право жить.
А сейчас в нем возникло ощущение, что он сейчас просто мог отдохнуть от бега. Бега почти в сутки протяженностью. Бега длинной на всю его жизнь. Потому как прекратиться бег, прекратиться и жизнь. А что сейчас? Сейчас было время перекусить и поправить шнурки на кроссовках.
Он хотел кушать. Он хотел пить. У него были деньги. Он фактически забрал себе все, что у него оставалось от его работы, но сейчас деньги ему были намного больше нужны, чем его шефу. Он мгновение задумался и пропускал мимо ушей почти все, что говорит ему Люда. Нет, не все, что-то все-таки оставалось
Учительница Боже мой! Это моя карма, наверное. Ага, физкультурница Это уже не совсем учительница. Нет, это просто великолепно, что не работает по профессии, я бы не выдержал. Тоже не москвичка? Ладненько. Живет в районе, работает в столице. Кем? Продает мобильные телефоны. И это замечательно. Мне только не хватало на менеджера прямых продаж натолкнуться, тогда вместо разговора получил бы деловое предложение и полуторачасовую лекцию про преимущество сетевого маркетинга. Сетевиков не переносит на дух. А это не может не радовать.
Какой-то исходный набор данных мы уже накайлили.
Павел не трусил. Но шел по улице с опаской: все его сознание было настроено на тревогу. Внешне он это не показывал. Внешние проявления тревогиверный признак душевной паники. А паника в его ситуации была равносильна смерти.
А вот и кафе. Это оказалось довольно приличным заведением: с большим залом, несколькими биллиардными столами, с приятным интерьером и ненавязчивой музыкойв одном комплекте. Люда кому-то кивнула. Как Павел понял, официантка была ее знакомая. Тут же сказались преимущества обслуживания «по блату». Быстро принесли меню и еще быстрее подлетели, когда приняли заказ.
Люда недолго думала, как и что выбрать:
Я возьму салат «Цезарь», его тут умеют делать по-настоящему, как положено, а еще, еще, еще мясо по-неаполитански с картошкой. А пить Мартини. ОК?
Официантка понимающе улыбнулась.
А что ты будешь пить? этот вопрос был поставлен Павлу в упор. Отказываться не стоило.
Водка есть?
Официантка еще шире улыбнулась, мол, какие глупые вопросы.
Я имею в виду Немирофф. Черный. Сто грамм. Для начала разговора.
Бери сразу двести, чтобы не гонять девочек туда-сюда. Люда встряла аккуратненько в разговор.
Тогда двести. Салат из овощей, мясо-гриль. Все.
Слушай, а это что, ты так мало кушаешь? Мужчина должен хорошо питаться.
Я не хочу больше. Это во-первых, а во-вторых, самое правильное для здоровья сочетание продуктов.
Хорошо. Извини, а почему водка Немирофф, а не какая-то наша? Неужели ностальгия замучила?
Да нет, при чем тут ностальгия. Просто на экспорт в Немирове делают водку более-менее нормального качества. А черный проверен неоднократноникакого похмелья, головных болей и прочего, не смотря на количество выпитого.
Вот как?
А знаешь, что Немировэто занюханный районный центр в Винницкой области, махонький такой городок, ничем особо не примечательный, а вот завод у них отменный.
Да ну, брось, Немировесли не столица Украины, я географию в школе учила. Столица Украины Киев, это должен быть крупный областной центр. Как минимум.