А ночью она услышала, что кто-то проник в её комнату со стороны галереи.
* * *
Эля уже была в постели, переодевшись в длинную свободную ночную сорочку, ещё не затушила свечу, и пыталась микроскопическим почерком для экономии бумаги и стержня записать все пришедшие за день музыкальные идеи. Блокнот и ручку стоило экономить, такого качества бумаги здесь не было. Этой роскоши в этой эпохе не предвиделось.
Когда послышался звук открывшейся двери со стороны галереи, Эля насторожилась. В наличие какого-то кровожадного злоумышленника, пришедшего в замок по её душу, не верилось, но расслабляться не стоило.
Может, Лютер? мелькнула мысль и пропала, потому что из темноты раздался голос Коршеня:
Не бойся, это я. Хочу поговорить.
Почему у меня и сейчас? растерянно спросила Эля и от неловкости натянула одеяло повыше, закрывая себя по шею.
Наедине остаться никак не удаётся. А ко мне ты вряд ли пойдёшь.
Коршень вошёл и остановился на краю круга света, создаваемого единственной свечой. Подходить ближе он, кажется, не собирался, значит, действительно хотел только поговорить.
Не бойся, если хочешь, я уйду.
Коршень сейчас был потрясающе привлекательным. Светлая рубашка выделялась в темноте, его рука привычно лежала кинжале, висящем на ремне. Он глядел на неё из полумрака блестящими глазами и, казалось, вышел из её снов, которые с завидной регулярностью снились ей последние ночи.
В животе заныло. Эля сглотнула.
Нет, я не против, пролепетала она. Потом поджала ноги и указала на освобождённое ею место на кровати. Да ты садись. А о чём ты хотел поговорить?
Коршень сел и оказался от неё очень близко, буквально на расстоянии вытянутой руки.
Он помолчал, а потом сказал всего лишь одну фразу:
Я хочу, чтобы ты была со мной.
Этих слов практически с порога Эля услышать никак не ожидала, от неожиданности слегка оторопела и совершенно не знала, что отвечать.
Волна совершенно противоречивых чувств, мыслей, желаний захлестнула её. Поток раздирающих её эмоций начал скручиваться в её груди в тугой узел. Напряжение росло, и оно уже грозилось вырваться в какой-нибудь глупой истеричной тираде.
Эля была абсолютна не готова к этому судьбоносному разговору и теперь пыталась взять себя в руки и не наломать дров: не сказать чего-то такого, о чем будет потом жалеть всю свою жизнь.
Она долго молчала, обняв колени под одеялом.
Коршень не торопил, а внимательно смотрел на неё, однако потом усмехнулся и эта добрая и грустная улыбка помогла и немного снизила Элину нервозность. Он первым же нарушил молчание.
Я сказал что-то не то и не так? Но ты сама говорила Павлу, что у вас женщин с помощью этих слов можно взять под покровительство.
А ты хочешь просто взять меня под покровительство? Эля прекрасно помнила тот разговор, но бессознательно тянула время, чтобы понять, как выходить из этой весьма щекотливой ситуации. Она не знала, как себя вести и что говорить.
Нет. Не просто. Я вообще хочу тебя видеть своей женой, и прожить с тобой всю свою жизнь, не отрывая от неё блестящих глаз, глухо произнёс он. Хочу, чтобы у нас с тобой были общие дети. Только не знаю, как ты к этому отнесёшься, в какой храм тебя вести. Да, если признаться, вообще не знаю, как при наших прыжках по эпохам заключить наш брак. Записи в храме сделанные в одном тысячелетии будут недействительны в другом. Не знаю, что мне сделать или сказать, чтобы ты по-настоящему назвала меня своим мужем.
А почему так вдруг?
Да не вдруг. Согласись, за последние месяцы многое произошло.
Он поднял руку, слегка приподнял её подбородок пальцами и заставил смотреть себе в глаза. Эля застыла и кроме этого лица на расстоянии вытянутой руки уже ничего не видела.
После той нашей ночи в пещере, я долго думал, но тогда ничего не мог тебе предложить. Кто я? Старый наёмник без денег, без племени и, что самое главное, почти без будущего. Я тебе тогда был не пара. Но теперь всё изменилось. Я могу идти с тобой по жизни и защищать отда от всего, чего смогу и помогать тебе жить.
Этот взгляд глаза в глаза и эти застенчивые нотки, проскакивающие в интонации, превратили эти простые слова в объяснение в любви.
Он, не отрываясь, смотрел на неё, а потом пальцами медленно скользнул по её шее до подключичной ямки. От этой осторожной ласки у Эли по всему телу побежали мурашки, она не опустила головы и всё также молча заворожённо смотрела мужчине в глаза.
Мы в замке уже больше двух недель. Я многое переосмыслил и понял, что мы вполне можем выстроить общее будущее. Ты поступишь в Магическую Академию, а я тоже, без сомнения, найду свой путь. Я многое могу, а молодость и сила будут только в помощь. Воины и защитники нужны везде и всегда. А опыта мне не занимать. Мне хотелось бы, чтобы наши судьбы и после следующего портала были связаны.
Но почему сейчас?
Коршень виновато отвёл глаза, отпустил руку и отвернулся. Признаваться, что решился на этот разговор только из-за ревности было стыдно, поэтому он сказал:
Даже сейчас ты настолько красива, что у меня ум за разум заходит. А будешь ещё красивее. И вокруг тебя будут увиваться способные и лёгкие на язык юнцы, маги, которые смогут задурить тебе голову, а по сути никто не защитит неопытную молодую магиню лучше меня. Да и вряд ли тебя кто-то поймёт как я, кроме Павла и Глена. Ты совсем другая.
Эля усмехнулась, вытащила из-под одеяла руку, чуть придвинулась к мужчине, уже сама повернула к себе его лицо и заставила снова взглянуть ей в глаза.
Наверное, я в состоянии разобраться со своими поклонниками сама?
Тебе будет всего двадцать лет, и ты можешь ошибиться и повестись на внешнюю мишуру.
С моей головой мне никогда уже не будет двадцати лет и на внешнюю мишуру я при всём своём желании повестись уже не смогу, фыркнула женщина. Вот только не говори мне, что меня не сможет выбрать себе в жёны достойный человек!
И сразу поняла, что сказала она это зря. В воздухе как бы повисло логическое продолжение фразы « достойный человек, не то что ты».
Всё очарование момента схлынуло. Коршень дёрнулся как от оплеухи и резко встал, сбросив её руку со своей щеки. Волшебная нить, начавшая связывать их судьбы, разорвалась.
Спасибо, я понял. Прости, что помешал отдыхать, и сделал шаг к двери на галерею, почти растворившись в темноте.
Элю охватило отчаяние. Одна неточно высказанная и неправильно понятая фраза, а за ней как снежный ком покатится ворох недоразумений, недомолвок, неискренних слов и жгучей ревности с обеих сторон, даже если завтра она придёт с извинениями и сама залезет ему в постель.
Всё получилось так глупо и ужасающе нелепо! Эта проклятая фраза в момент искреннего объяснения в любви, когда мужчина был полностью открыт и беззащитен, останется в его сердце занозой, которая даже через много лет, причиняя боль изнутри, сможет испортить ему жизнь.
И да, билась в её мозгу мысль, лучше честно себе признаться, что, если он сейчас уйдёт, мне самой останется только жгучая ревность и сожаления об упущенном шансе на настоящие чувства.
Мгновения утекали, время на раздумья не осталось. Пора было перестать планировать на десятилетия, а начать жить здесь и сейчас. Этот урок женщина уже прошла. Будущего пока нет, его ещё нужно создать, есть только прошлое. Стоило без увёрток сознаться самой себе, что она уже давно не мыслила своей дальнейшей жизни без Коршеня. Этот надёжный и заботливый мужчина теперь постоянно зримо и незримо присутствовал в её мечтах и планах и совсем было, о какое чудесное совпадение! собирался присутствовать и наяву, а теперь он уходил.
Навсегда.
Стой! она прыжком вылетела из кровати. Мужчина повернулся. Он уже стоял у приоткрытой двери на галерею, из которой тянуло холодом.
Она босиком шагнула к нему, не обращая внимания на то, что стоит перед ним только в свободной тонкой ночной рубашке без рукавов. Пламя свечи теперь освещало её со спины, и Коршень не видел её напряжённого лица, а лишь силуэт и тёмные пушистые волосы облаком, отливающим расплавленным золотом.
Ничего ты не понял! зло произнесла она. Я я хочу быть с тобой. Просто мне страшно от от того, что мы можем сделать ошибку, плохо зная друг друга.
Ты правда плохо меня знаешь? иронично спросил он из темноты.
Эля на мгновение задумалась. Да, действительно, уже несколько месяцев они каждый день были рядом. Она провела с ним больше времени, чем с кем бы то ни было и всегда чувствовала его молчаливую поддержку, и он ни разу, ни в чём не разочаровал её даже когда совсем не понимал. Коршень был одним из самых надёжных мужчин кого она знала за всю свою жизнь и прыгнул за ней в ледяную воду озера тогда в пещере.
Она перестала взвешивать и размышлять, а, поддаваясь толкающему её изнутри чувству, шагнула вперёд, обняла его за пояс, изо всех сил прижалась к его груди и услышала как сильно и быстро бьётся у него сердце, выдавая волнение.
Неожиданно её напряжение спало и нахлынуло ощущение счастья, потому что внезапно она поняла, что это самый восхитительный звук на свете: стук сердца любимого мужчины. Его можно слушать и слушать, чувствуя себя счастливой.
Коршень осторожно обнял её в ответ и стал успокаивающе поглаживать по спине, но мало-помалу его руки становились всё более и более смелыми, сминая ткань ночной сорочки и забираясь в проёмы отсутствующих рукавов в поисках нежной женской кожи, которую можно гладить и ласкать.
Мужчина прижимал её к себе всё сильнее и сильнее, и пока его блуждающие ладони не заблудились бы окончательно и не подтянули бы её сорочку выше пояса, а его мозги, затуманенные страстью, не отключились бы полностью, Эля подняла голову и, касаясь виском его немного колючего подбородка тихо сказала:
Прости. Наверное, я просто боюсь будущего, поэтому цепляюсь за прошлое и не могу решиться сделать первый шаг по новому пути. Но я тебе верю. И да я хочу быть с тобой.
Тогда этот первый шаг мы сделаем вместе, выдохнул он, подхватывая её на руки.
Эля ощутила, что её аккуратно укладывают на кровать, укрывают одеялом, а потом Коршень снял сапоги, брякнул кинжалом, который судя по звуку вместе с ремнём упал на пол и лёг сверху на её тело, укрытое одеялом, оперевшись на локти. Их лица теперь были близко-близко.
Он посмотрел на неё блестящими в полутьме глазами, а потом наклонился, отчего выбившая из его косы прядь пощекотала ей лицо, и тихо на ухо сказал:
Не бойся, ничего не будет, если ты не захочешь, у тебя ещё есть время подумать. Наверное. Но я не могу уйти сейчас просто так, я так мечтал о том, когда смогу тебя коснуться ещё с той ночи в пещере. Элина, он не выдержал и провёл горячими губами по её щеке, а потом опять поднял голову и, медленно и внятно выговаривая слова, продолжил, Элина, я сейчас не предлагаю тебе стать моей женой, хотя поверь, я очень хочу объявить тебя своей женой. Я знаю, что ты не готова к такому решению. Пока просто будь со мной. Будь моей женщиной, моей парой. Я обещаю беречь и защищать тебя. И надеюсь, что однажды ты решишься назвать меня своим мужем и стать матерью моих детей.
Он замолчал, ожидая ответа, неотрывно глядя ей в глаза.
Обещай, что будешь доверять мне. А если что-то не понял, то спрашивать, упрямо произнесла Эля.
Хорошо. Обещаю, уголками губ улыбнулся он.
Эля зажмурилась и, обмирая от собственной решительности, выдавила из себя:
Я согласна.
Коршень улыбнулся уже широкой счастливой улыбкой, которая сразу осветила его лицо, какой она ни разу не видела за время их стремительного, полного опасностей путешествия.
А потом он повернул голову в сторону и задул свечу.
Наступила темнота. Ошеломлённая скоростью развития их отношений Эля внезапно поняла, что вот прямо сейчас наступила её настоящая первая брачная ночь, потому что только что перед лицом вечности она фактически согласилась выйти замуж за этого мужчину. Хотя формально их отношения пока и не называются браком, а определены простым словосочетанием «ты со мной», однако её собственное «согласна» только что связало их судьбы куда сильнее, чем штамп в паспорте в мире полном разводов. И можно было себе не лгать: назад уже хода нет. Теперь только вперёд.
Новоиспечённый муж прижал её к себе. Она почувствовала его возбуждение и через одеяло. Он со стоном удовольствия провел носом по её шее, вдыхая запах и вдруг замер.
Что? шёпотом спросила Эля.
Прости, не знаю, что ваши женщины ждут от мужчин в постели. Я боюсь испугать тебя.
Они ждут ласки и понимания, как и ваши. Не бойся, я остановлю тебя, если что-то будет не так.
Обещаешь?
Обещаю, Коршень почувствовал в её голосе нежность и расслабился.
Она выпростала руку из-под одеяла, провела рукой по его груди, развязала стягивающую ворот завязку на его рубашке, провела пальцами по его обнажённой груди и ощутила, как мужчина задрожал и судорожно сглотнул, а потом почувствовала движение и услышала шорох одежды: он торопясь скинул одежду.
Сильное мускулистое обнажённое тело скользнуло к ней под одеяло. Вырвавшаяся на свободу долго сдерживаемая страсть смела все их культурные различия, закружив в своём вихре. Как-то так получилось, что они, изголодавшиеся по любви, угадывали желания друг друга без слов, только по прикосновениям и дыханию, ласкали друг друга, и сами получали от этого острое удовольствие.
Это была счастливая ночь. Упали все преграды, их затопил океан нежности. Они в чём-то клялись друг другу жарким шепотом, что-то обещали, делились чувствами и испытывали ни с чем несравнимое наслаждение оттого, что можно все эти сдерживаемые людскими условностями эмоции, наконец, выплеснуть из себя без опаски быть осмеянными или неправильно понятыми. Эти взаимные клятвы и уверения, произнесённые в момент абсолютной открытости и полного доверия, связали их сильнее, чем сотня священников в храме.
Эля заснула прямо на груди у Коршеня, слушая самый лучший в мире звукстук сердца любимого мужчины.
Глава 11
Эля проснулась утром в постели одна от скрипа двери: служанка принесла завтрак. Людские условности никуда не делись, поэтому Коршень тихо ушёл на рассвете. То, что они почувствовали себя парой, в этом строгом обществе не давало им прав открыто просыпаться в одной постели.
События предыдущей ночи разуму казались сном, а телу что ни на есть реальной реальностью. Оно ныло, пылало, звенело и всячески напоминало, что провело свою ночь в постели с мужчиной и настойчиво желало продолжения. А память наполняла душу восторгом.
Однако всё произошло так быстро, что привыкнуть к своему новому статусу Эля не успела.
Как отнесётся к нему Павел? Как Глен? Что скажут хозяева замка, которые в силу своего положения в долине обязаны пресекать все внебрачные связи?
Эля вздохнула. Как всё изменилось!
Теперь она была не одна.
Может, поэтому сегодня она чувствовала себя намного более сильной. Более уверенной, более активной. Лучшим вариантом себя.
Она оделась и пошла в лабораторию. Как всегда в лабораторном зале стоял неповторимый аромат лета и сушёных трав. Эля с удовольствием вдохнула их запах.
В лаборатории больше никого кроме самой хозяйки замка не было. Она стояла у самого освещённого стола, стоящего прямо у окна и внимательно перебирала мешочки и связки. Эля подошла к ней и остановилась в молчании, подыскивая слова.
Сента подняла голову и сразу уловила, что подруга сегодня чем-то очень взбудоражена.
Что случилось? осторожно спросила она. Эля вздохнула и решительно шагнула в новую жизнь:
Я вышла замуж, фактически, выпалила она, однако к концу фразы голос у неё пропал и слово «замуж» прозвучало почти неслышно. Эля смущённо посмотрела на хозяйку замка, ожидая расспросов.
Ну, наконец-то! Слава Богу, разобрались между собой! обрадовалась Сента. Я уж и не чаяла.
Даже не спросишь за кого?
Да я и так знаю. За Коршеня.
А что, было так заметно со стороны, что у нас отношения? покраснела Эля.
Не знаю как кому, но мне было заметно, Сента отложила мешочек с травой, который держала в руках. Мне по статусу положено всё замечать. Если чего упустишь, обязательно что-нибудь нехорошее там и случается. Ну, и что вы теперь собираетесь делать?
Да ничего. Мы просто стали считать друг друга парой.
Как это ничего? всплеснула руками хозяйка замка. Что такое вообще такое неопределённоепара? Объединились? Значит, семья.