Я скоро вернусь,важно сообщил он, и, взведя курок, бодрым шагом направился в гущу леса, который с обеих сторону обступал дорогу.
Извозчик же, ни слова не говоря, лишь негромко покряхтывая, слез с крыши автомобиля и принялся разводить костер у обочины дороги, и это ясно дало мне понять, что ждать придется долго. Когда костер был готов, а на капоте на заботливо подстеленном одеяльце были разложены съестные припасы, молчаливый извозчик жестом пригласил меня присоединиться к его трапезе, от которой я не смогла отказаться.
Спустя какое-то время мы, насытившись довольно неплохой домашней пищей, и все так же ни слова не говоря, смотрели на догорающий костер. Однако бесконечно так продолжаться не могло, поэтому мне пришлось нарушить тишину:
Когда же вернется Макар Иванович? поделилась я своими опасениями с извозчиком.
Тот пожал плечами и наконец произнес:
Да кто ж знает, где его бесы носят. Мое дело нехитрое: забралпривез.
Дав понять, что и без того недолгий разговор уже закончен, старик собрал в кулек недоеденные продукты, заботливо по-хозяйски спрятал их в салон автомобиля, и сам нырнул следом. Внутри он немного поворочался, устраиваясь поудобнее, после чего молодецки захрапел.
Проклиная все на свете, я несколько раз громко окликнула Макара, но мои крики натыкались на колючую стену из вековых елей, которые крепко спали в своих ночных колпаках из снега, отлетали к другой такой же стене, по ту сторону дороги, и так и умирали между ними, неуслышанные никем. Костер догорал, мороз проникал под пальто и под тонкое платье, и, подумав, что лезть в машину к старику я не хочу, а стоять здесь, переминаясь с ноги на ногу, мне, тем более, не по душе, я приняла волевое решение пойти на поиски Макара.
Естественно, забредать далеко в мои планы не входило, и я собиралась лишь пройтись немного по лесу, а когда почувствую, что начинаю сильно замерзать, повернуть обратно и по своим же следам найти дорогу назад. Освещая путь встроенной в телефон вспышкой, которую я иногда использовала как фонарь, я отправилась в путь, и тут же в ботинки мне начал набиваться снег, а голые щиколотки сковал холод.
Довольно скоро из чащи леса донесся неясный звук. На всякий случай я погасила фонарик и вгляделась в колючую мглу, в глубине которой, как оказалось, меня ожидал сюрприз. Впереди, маняще выглядывая из-за плотных еловых веток, теплились желто-оранжевые огоньки, которые выглядели настолько безобидными и притягательными, что мне показалось: пойдя к ним, я смогу получить ответы на все свои вопросы.
Не включая вспышку, я двинулась вперед и вскоре оказалась на обширной поляне, поросшей огромными, в несколько обхватов, дубами. В толстом стволе каждого дерева было проделано несколько небольших окошек, застекленных, с рамами и форточками, и именно из них лился то самое теплое сияние. Еще каждый ствол рассекали узкие полоски света, по которым можно было догадаться о наличие в деревьях и дверей, которые сейчас были закрыты. Более того, свет просачивался даже сквозь кору, а у корней слегка подсвечивался лежащий там снег. Кстати, таких глубоких сугробов, как во всем лесу, на этой поляне не наблюдалосьон был либо вытоптан, либо хорошенько расчищен.
Зачарованная увиденным, я стояла, практически одеревеневшая от холода и изумления, отчасти ставшая еще одним деревом в этом странном лесу, а мозг, тем временем, выуживал из памяти полузабытые строки моего детства: «У Лукоморья дуб зеленый»
Очарование было разрушено внезапным стуком распахнувшейся настежь двери. По глазам нещадно резанул только что так гревший мою душу яркий свет, и строгий голос произнес:
Эй, чего надо?
Нужно признать, что я страшно испугалась, и нервное напряжение этой ночи дало о себе знать, вылившись в отчаянное бегство.
Паника настолько сдавила мне виски, что я почти полностью перестала соображать и мчалась по сугробам, не разбирая направления, желая только одногоубраться подальше от этой поляны. Конечно, позже ко мне пришло осознание того, что необходимо выбраться к машине, но было уже поздноя заблудилась.
В такой ситуации было бы логично воспользоваться своими следами, чтобы вернуться туда, откуда я пришла, но они почему-то обрывались ровно в шаге позади меня. Кроме этой одной ямки дальше ничего не было, только девственно ровный слой снега. Как будто не я только что неслась, сломя голову сквозь чащу, а какой-то бесплотный призрак. А, может, меня и вправду уже не существует? Душу высосала Хозяйка, а мыши растащили мой прах по дому.
Желая сбросить с себя наваждение, я сделала несколько шагов. Следы стали появляться, но более ранних по-прежнему не было видно.
Мне уже стало настолько холодно, что я готова была вернуться обратно через напугавшую меня поляну, и даже попросить помощи у тамошних жителей, но и желто-оранжевые огни больше не светили.
Ужас снова начал потихоньку протягивать ко мне свои кривые пальцы. Из-за того, что вокруг были одни сугробы и тьма, со дна моей памяти всплыл один из самых больших страхов детства. Я росла в небольшом городке с довольно криминогенной обстановкой, поэтому в детстве мне пришлось много услышать о том, что творилось на его улицах. Однажды взрослые в моем присутствии обсуждали очередное убийство, которое было совершено ради грабежа где-то в местном лесочке.
а труп оставили лежать там же,вдохновенно рассказывала мамина знакомая,только снежочком припорошили. Но, все равно, место пустынное, только весной нашли беднягу.
После услышанного я еще долго продолжала видеть во сне бесконечные поля сугробов, под каждым из которых лежало по мертвецу.
Даже сейчас по моей спине начали пробегать мурашки, но страх не успел сильно сдавить мне горло, потому что в этот момент в промежутках между деревьями, синевато-серый и по-зимнему неуверенный, забрезжил рассвет. На душе начало становиться немного спокойнее, но только до того момента, пока солнце не показалось из-за горизонта более чем наполовину, и не стало очевидно, что оно откровенно синего цвета, в который тут же окрасился и лес.
Даже не знаю, сколько времени я брела по едва окрепшему, тонкому насту, подсвеченному сапфировым светом. Моя голова задевала свесившиеся еловые ветви и сбивала с них спелые комья, а в вышине поскрипывали стволы, и невероятно сильно пахло снегом. В какой-то момент в мысли даже пришла ассоциация: снегзефир, после чего сразу же возникло чувство сильнейшего дежавю.
Иногда я звала на помощь, но эхо возвращалось ко мне, не принося с собой вестей, а единственным признаком живого в этом лесу было слабое постукивание дятла и редкие вскрики сонных ворон.
Наконец лес начал редеть, мое сердце забилось быстрее, и я ускорила шаг. Только вот пока что не было заметно никаких признаков, что впереди меня ждет спасение из плена этого леса.
Передо мной на просторном пустыре возвышалось пара строенийнизенькие типовые панельные дома советской постройки, такие, которые в то время использовались в качестве административных зданий при каких-нибудь промышленных предприятиях. Каково бы не было их предназначение, теперь эта парочка домов выглядела сильно обветшавшей и давно покинутой людьми. Один из них, хоть и был в плачевном состоянии, без стекол, с почти обвалившейся облицовкой, все же имел в наличие все четыре стены и крышу. У другого же была только одна целая стена и половина второй, примыкающей к ней, а остальные же его части не выдержали испытания временем.
Поняв, что делать здесь абсолютно нечего, я решила обойти этот пустырь стороной, и только когда начала огибать увиденные мной строения, заметила еще одно здание, которое до этого было скрыто от моего взгляда за деревьями. Домов такого типа мне еще не приходилось встречать. Он был построен из необлицованного серого бетона, в высоту мог сравниться, наверное, с пятиэтажкой и, что самое странное, имел форму кастрюли без ручек. Крыша, если она вообще имелась у этого здания, была плоской, а окон не было вообще.
Удивление заставило меня на время забыть о холоде и о цели моего странствия по лесу, и я позволила себе потратить время, чтобы обойти вокруг этого диковинного строения. Когда я и заметила в его стене металлическую, достаточно сильно проржавевшую дверь, то невольно протянула к ней руку, чтобы провести по рыжей поверхности и ощутить на ладони ее шершавость. Дверное полотно ответило мне недружелюбным холодом металла, а спустя секунду она гулко зазвенела, донося изнутри здания колючий голос:
Слышь! Снаружи есть кто?
От неожиданности я отпрянула и, на всякий случай, решила не отвечать, но все тот же голос заговорил снова:
Мы же знаем, что ты там. Поди сюда Пожалуйста.
«Волшебное слово» далось этому господину с трудом, видимо, в его привычки не входило произносить настолько человечные фразы.
Подошла,нерешительно ответила я, снова приблизившись к двери.
Помоги нам. Мы заперты,сказал голос с той стороны.
Выэто кто? решила поинтересоваться я для начала.
На этом в разговор включился другой голос, не сильно, впрочем, отличающийся от первого:
Не спрашивай, нет времени! Просто помоги!
С какой стати мне это делать? резонно заметила я. Между прочим, мне самой еще как нужна помощь.
Мы поможем тебе позже, обещаем,с жаром вновь заговорил первый. Нам известно одно место, здесь неподалеку, где всем помогают. Что угодно можно просить.
Не могу сказать, что я поверила двум неприятным голосам, сулящим неизвестно что и принадлежащим неизвестно кому, но все же поддалась на их уговоры:
Хорошо, что мне нужно сделать?
Просто чуток развороши снег у порога, а когда нащупаешь там ручку, вытащи ее.
Все еще не доверяя этим непонятным узникам, я не спеша наклонилась и стала шарить руками в снегу, и под ним, действительно, отыскалась дверная ручка.
Нашла? нетерпеливо спросил первый. Теперь вставь в дырку в двери и нажми.
Ручка не без труда вошла в отверстие, а для того, чтобы нажать на нее, лично мне пришлось приложить немало усилий. Только после того, как я навалилась всем своим весом, дверной замок, наконец, щелкнул, а дальше невидимые узники помогли мне, с силой толкнув тяжелую створку изнутри.
Петли жалобно скрипнули, и на свет божий вывалились два коричневых, ужасно пахнущих комка грязи, и тут же, чертыхаясь, поторопились захлопнуть за собой дверь. Ручку они поспешно сняли и сунули туда же, где я ее нашла, предусмотрительно забросав снежком.
Других не будем выпускать? уточнил один у второго.
Тот замотал головой:
Даже и не думай, это смерти подобно. Пропажу нас двоих могут заметить не сразу, это даст нам время, а вот ежели сбежит все стадо
Понял,ответил тот, кто спрашивал, и тут же скомандовал,тогда бегом!
Не успела я опомниться, как эти двое рванул наутек через лес, вспахивая ногами сугробы и разгребая локтями попадавшиеся на пути пышные еловые лапы.
Наверное, не стоило их догонять, но меня толкнуло вслед любопытство, ведь за освобождение этой парочки мне было обещано вознаграждение. Даже если обещание окажется уловкой, гонка хотя бы поможет мне согреться.
Когда мои новые знакомые все же остановились, и, тяжело дыша, повалились в сугробы, мне удалось-таки получше их разглядеть. Было понятно, что оба они мужского пола, но определить возраст этих мужчин не представлялось возможным, им могло быть, как двадцать пять, так и сорок лет. В последний раз они видели горячую воду явно не в этом десятилетии, а их одежда в любую секунду могла рассыпаться в труху. Один из них имел рыжую, но слегка выцветшую от времени и неухоженности бороду, а на голове его красовалась такая же отвратительная на вид кроличья ушанка. Второй, обладатель черных волос и бороды, шапки не имел, однако был обут во вполне сносные валенки, в то время, как его товарищ носил на ногах всего лишь темные трухлявые обмотки.
Теперь, в более спокойной обстановке, я смогла спросить у них:
Так кто вы такие?
Я Максимответил рыжий. Неряха все еще тяжело дышал, и, судя по звукам из груди, со здоровьем у него были большие проблемы,а тотСерафим,представил он друга. С того года, как старик-император преставился, мы с Фимой бродяжничаем, на ярмарках побираемся. Добрые люди нам помогали иногда, кто рублем, кто сухарем. Вот так и жили, пока не словил нас князь Ползуцкий.
После того, как прозвучала эта фамилия, мужчины многозначительно посмотрели на меня, ожидая реакции.
Какой-какой князь? переспросила я, чтобы не молчать.
Да ладно прикидываться,вступил в разговор Серафим,его в округе все знают, он, прежде чем стать князем, соленым огурцом был. Чудом под водку не ушел!
Кем? снова спросила я, но мой вопрос бродяги не услышали, потому что громко и с хрюканьем смеялись.
Так вот,продолжал Максим,поймали нас, значит, и усадили в этот дом-бочку. Видела ведь наше жилище? усмехнулся он. Его построили давным-давно, да никто уже не помнит, для чего оно было нужно. А князю оно отчего-то приглянулось
Наверное, просто на бочонок похож, в котором его солили,перебил Фима, и друзья снова прыснули.
Поведение этой парочки начало меня раздражать.
Отсмеявшись, Максим рассказывал дальше:
В этой хибаре он содержит таких же, как мы, бродяжек, на улицах словленных. Потолка там нет, а дверь одна, и отпирается только снаружи, так что, не выбраться простому смертному. Если только по стенкам карабкаться, да не выходит никак, соскальзываешь.
Так зачем он вас там держит?
А затем, чтобы мы, божие странники, не по дорогам пылили и силы свои драгоценные тратили попусту, а занимались ремеслами. Этот князек самодельный представляет, что мыего крепостные. Конечно, куда же без них помещику? Не солидно.
У нас кто нарды выстругивает,вступил Серафим,кто четки делает, кто мочалки плетет, кто ножички красивые делает, а кто вообщеиз хлеба статуйки. Люди-то обученные в свое время, сама понимаешь, где.
А потом куда все эти ваши изделия идут?
Кто ж знает, продают, наверное, наивным туристам,ответил Максим. Не нашего уже это ума дело. Приезжает по вечерам князь и отбирает все, что мы понаделали за день. А взамен нам еды выдает и папирос. Живине хочу.
Я непонимающе покачала головой.
Почему же вы тогда решили убежать?
Да привели нам недавно новенького,стал рассказывать рыжий,Гришкою назвался. А у этого Гришки уж больно язык трепливый, не умолкает, гад, ни днем, ни ночью. Вот и рассказал он нам как-то раз, якобы в здешних лесах есть одна вещь, которую о чем ни попросивсе выполнит.
Звучит как в сказке,с улыбкой заметила я,«по щучьему веленью»
Мы тоже сначала только посмеялись. Но он так убедительно рассказывал, будто и впрямь знал. И даже точное место назвал, куда идти надо. В общем, заразил нас Гришка дурной мыслью в леса за этой вещью смотаться, да только не получалось никак из «кастрюли» вылезти. А потом нам с Фимкой повезло, мы аккурат возле двери оказались, когда ты пришла.
Максим закончил повествование, и все замолчали. Каждый думал о своем.
Во время этого разговора мы с моими спутниками продолжали двигаться по лесу, правда, теперь не в таком бешеном темпе, как раньше. Хвойный лес то густел, то расступался, то перемежался со стыдливо обнаженными лиственными деревьями. Над кронами беспокойно галдели сиплые галки.
Слышь, Фимка,после продолжительного молчания окликнул Максим товарища. Когда на место придем, ты что загадаешь?
Попрошу вернуть меня домой к мамке. Который год не перестаю жалеть, что из дома ушел тогда. Хорошо ведь там было, и сытно, и привольно. А ты?
И я, наверное, того же пожелаю. Только добавлю еще знаешь что?
Чего?
Чтобы безбедно жилось потом до конца дней!
Точно! восхитился Серафим. Вот ты бошковитый, что ни день, придумаешь что-нибудь такое разэдакое.
Сам знаю,удовлетворенно хмыкнул Максим.
Слушая их разговор, я думала, что по злой иронии судьбы желание, которое я хочу загадать, с точностью совпадает с их желаниями. Вернуться домой к мамевот что мне сейчас необходимо, хотя я до сих пор не могу утверждать о наличии у меня и первой, и второго.
Не то чтобы я поверила в сказку об исполнении желаний, которую мне рассказали два оборванца, но других вариантов решения своей проблемы я пока что не видела. Тем более, я начала подозревать, что здесь не работают известные мне законы природы, а значит, может происходить все, что угодно. Кто знает, возможно, мое возвращение домойэто простейшая задача, для решения которой надо всего лишь три раза стукнуть каблучками?
Настал момент, когда я и мои провожатые оказались на опушке леса. Перед нами простиралось белесое поле. Синее солнце почти скрылось за тучами, и теперь над нами нависало выцветшее небо цвета застиранных джинсов. Раскачиваемые ветром, местами торчали редкие сухие травинки. Поле было пустынным, лишь вдалеке виднелось что-то темное, не то камни, не то сухие деревья. Максим и Серафим уверенным шагом двинулись вперед, и, идя за ними следом, я заметила, что, в отличие от леса, на этом поле совсем мало снега, как будто, падая, он обходил эту землю стороной. Да и хруст, раздававшийся теперь из-под ног, сильно отличался от звука притаптываемого снега или наста.