Джипс усмехнулся.
Это же легендакаждый передает ее по-своему, тебе решать, кому верить.
Ники, кажется, свой выбор сделал.
Все гноллы ушли в Атанострон. А ты? Ты до сих пор здесь.
Я задержался для того, чтобы развлекать одного маленького депоса.
Ники засмеялся:
Врешь! Ты был здесь до меня.
Медленно, но неумолимо сумрак охватывал форт и стену леса. Ники было пора возвращаться. Джипс не посмел бы показаться на глаза депосам, что уж говорить о том, чтобы усыновить мальчика. Его место среди подобных, повторял он, точно клятву. Хотя знал: даже тем малым временем, проведенным вместе с Ники, и своими историями, особенно той, что поведал сегодня, давно ее нарушил.
Я провожу тебя, сказал Джипс. И они пошли вдвоем, отдаляясь от форта, по тропинке через лес, к пригороду Одары. Именно там располагался приют. Родители Ники отказались от него еще в младенчестве, в детском доме мальчик был предоставлен сам себе. Кто мог знать, что с парнишкой стало бы, не отыщи он волей случая заброшенный форт. С тех пор вороной депос возвращался, когда чувствовал себя одиноким, принося тепло в сердце Джипса. Поэтому так тяжело давалось каждое расставание. Когда настало время разделиться, Ники произнес, словно читая его мысли:
Ты мой лучший друг, Джи. Но все равно жаль, что ты остался один среди нас.
Я не единственный чужак в этом мире, есть еще. Некоторые научились прятаться, другим повезло меньше. Иди, а то тебя потеряют из-за меня.
Ники послушался его. Помахав рукой, мальчик стал вприпрыжку спускаться с холма. Джипс смотрел ему вслед. Гнолл не мог знать, каким будет путь вороного депоса, и суждено ли им быть вместе спустя годы. Но одно ему было известно навернякаэтого мальчика ждет удивительная судьба.
Я люблю тебя, Ники, как гнолл может любить собственного сына, и буду рядом, независимо от выбора, который тебе суждено сделать, прошептал Джипс вороному депосу вслед.
Глава 1
Пятнадцать лет спустя
Она все еще была рядом. Говорила, что делать.
Бей, и мы встретимся, донесся до него едва слышный шепот.
***
Когда произошла та безумная авария с участием Николаса, Рассел Лэйон, депос соловой масти, таился в стороне. Но все равно Рассела мучил обретенный за годы службы инстинкт, твердивший о долге находиться рядом, ведь Николасего напарник. В этот раз соловому депосу оставалось только наблюдать: вот с пересекшего дорогу перекрестка выскочил ржаво-медный пикап, боднул широким бампером бочину седанаточно посерединев стык пассажирской и водительской двери. На фоне пикапа Николаса автомобиль преступника показался крошечным, а потом исчез, сметенный медным вихрем на обочину, в кювет, где никому не скрыться от закона.
Патрульные успели ударить по тормозам, бело-синие шушлайки издали скрежет и замерли перемигивающимся стадом. От такой остановки Рассела едва не припечатало носом в бардачок, спас ремень, стянув плечо так, что казалосьоно вот-вот лопнет. Рассел мысленно выругался, его глаза вглядывались в дым, поднимающийся от дороги призрачным следом.
До того как пикап Николаса на манер черта из табакерки возник словно из воздуха, Рассел Лэйон и его сослуживцы вот уже час преследовали баклажанового цвета седан. Водитель седана был застукан за магазинной кражей. Что именно стало трофеем вора, диспетчером не сообщалось, Рассел проработал достаточно лет в полиции, чтобы знатьэтим могло оказаться что угодноначиная от электроники, которую легко реализовать в гетто, до комичного: пачки жвачки с кроссовкой без парыкража ради кражи. Вооруженный вор (от 18 до 35 лет, пегий, одет в футболку и джинсы), причинил телесный вред охраннику и покинул место преступления на своем автомобиле. Баклажановый седан только на вид казался разваливающимся корытом, под его ржавым капотом был такой мотор, что прибывшей полиции оставалось давить на газ до упора, всеми силами пытаясь не отстать.
На часах замер полдень. Свободная от пробок автострада превратилась в прекрасную трассу для демонстрации мощности. Редкие машины, издали вспугнутые сиренами полицейских, торопливо отступали на правую полосу, расчистив преступнику путь. Тот уже выжал из седана двести километровна такое патрульные автомобили были не способны, все в участке знали, что сотняих фантастический предел. Диспетчер велел продолжать преследование, и Рассел давил на педаль, приписывая силуэт, переливающийся в мареве, к своему личному провалу. Другие сказали бы, что давно пора смириться: даже если чудом им вдруг удастся припереть преступника к стенкевсе тщетно. Их мельтешениекапля в океане. В таком месте, как город Одара, привыкай оказываться в числе проигравших. Светлый, добрый герой, вставший на сторону справедливостинеумолимо ты будешь утоплен в криминальной пучине, захлебнешься, потому что онабольше и грандиознее тебя.
Рассел переехал в Одару, когда она уже полвека как объявила себя муниципальным банкротом, утвердившись в первой строчке самых неблагополучных городов Викории. Жители, побросав свои обесценившиеся дома, разъехались в поисках будущего и другой, безопасной жизни. Теперь вместо перезвона молотков и рева пил на одарских фабриках посвистывал ветер, ярче фонарей зажглись костры бездомных, пегое гетто разрасталось, вместе с ним крепла чужестранная власть Элирандаоснователя Белых Полейимперии наркобизнеса, опухолью пожирающей города изнутри. Самого Элиранда не было в живых, но в притонах и на мостовых все еще гулял его жестокий призрак. Вооруженный вор с сотней лошадей под капотом развалюхи являлся малой частью того беспредела, с которым Рассел сталкивался на службе изо дня в день.
Рассел Лэйон представлял собой депоса редкой маститело золотистого цвета, грива и хвост отливали белизной. На его шерсти выделялись крупные яблокиотметины, считавшиеся атрибутом аристократии. (У Рассела они находились в тех местах, которые в цивилизованном обществе было принято скрывать под одеждой. В последнее время восхищаться ими стало некому.) Расселу исполнилось тридцать семь лет, пятнадцать из которых он отдал одарской полиции. Не так много, чтобы просыпаться в кошмарах, но достаточный срок для продвижения по службе. Правда, с Расселом происходило в точности до наоборот: повышать его никто не собирался, а омерзительные сны посещали все чаще. В них не было найденных в реке раздутых тел, от вида которых он дольше обычного не мог прийти в себя, или мертвых детей. Сны относились к работе лишь тем, что там, как и в жизни, главную роль играл его напарник. Теперь, конечно, бывший напарник. Но даже с уходом Николаса из полиции ничего не поменялось.
Рассел был уверенэта ночь пойдет по привычному сценарию, только к дрянным сновидениям прибавится головная боль от рева сирен, доносящихся истеричными выкриками со всех четырех сторон света. Рассел благодарил судьбу в лице Дженны, начальницы четвертого участка, что у доставшейся ему служебной машины не работала сирена. Она уже месяц как была сломана, и, судя по ветхому состоянию прочего имущества, чинить ее никто не собирался.
Если не догоним, то хотя бы доведем до помешательства, вдруг ожил Мориспегий старик, который был назначен Расселу в напарники вместо Николаса. Морис вел себя тихо, и Рассел напрочь забыл о его присутствии, а теперь боковым зрением уловил, как тот опрокинул спинку кресла, заложив руки за голову. В салоне пахнуло спиртным, вряд ли причиной тому был въевшийся душок арестантов-пьяниц. Рассел чувствовал мыском туфли глубину пола, ему удалось сделать почти невозможноеразогнать рухлядь до ста двадцати, еще немногои может быть, он начнет дышать преступнику в хвост, что ему стоит подрезать Какой же это идиотизм: всем гудящим стадом гнать одну чертову колымагу!
Расслабься, а то надулся, как на унитазе, Морис хлопнул Рассела по плечу, отчего соловый депос вздрогнул и весь сжался. Тебе за ним не угнаться, хоть из кожи вылези. Машинка у злодея еще тарезвее за свою жизнь не видел. Вот до чего развилась техника. Смотри, взял пятый выход, к поселкам. Хочет выбраться за город, а там, в полях, на наших жестянках его ищи-свищи.
Нет, нам только на руку: в предместьях есть перекрестки. Можно взять его в кольцо, озвучил свои мысли Рассел.
Во, разошелся! Машин у нас для таких финтов нет.
Если мы разделимся, двух вполне хватит, перекроем движение. Подмога была бы кстати. Свяжись с диспетчером! Эй, ты меня слышишь?
Морис даже не думал шевелиться, только скрипуче загоготал. Рассел, надеясь, что сумеет удержать дребезжащий руль одной рукой, потянулся к рации, но потом замер, ладонь зависла в воздухе. Общеизвестный факт: что бы он ни предложилего не послушают. В участке он давно утвердился в роли главного ничтожества, которое, сколько бы ни прошло лет, будут затыкать, учить, а еще лучшесмеяться над ним. Пьяница Морис красноречивее любых слов напоминал об этом. Рассела бросило в дрожь и ярость одновременно. Но он задушил порыв в себе, снаружи оставаясь непоколебимым.
Сразу видно, чей ты напарник, сказал Морис. Погоди, Ник вернется, тогда и будете устраивать произвол, разбрасываясь казенными машинами посреди дороги. Я, братишка, пас геройствовать, мне до пенсии год остался.
Морис достал из-под полы фляжку, отхлебнул глоток:
Эй, раз уж тебя ко мне приклеили, пойдешь потом в кабак, опрокинем по стаканчику? Мы с ребятами тебе не ровня, но разок-другой можно было бы и с нами сходить. Не напьешься, так покушаешь, судя по размеру твоих штановэто ты точно любишь.
В заднем зеркале Рассел видел, как отстают машины сослуживцев. Он уже в красках представлял, как Морис растреплет о его сегодняшней выходке новобранцам за кружкой пива в баре, попутно пародируя его говор и переваливающуюся походку. Все для того, чтобы каждый полицейский в участке усвоилмнение толстяка и зануды Расса ничего не значит. Вот если бы перекрыть дорогу предложил его напарник (не стоит забыватьтеперь бывший напарник), Николасу бы вняли с открытыми ртами. Ведь онглавное светило одарской полиции, великий Герой-полицейский. Плевали они на редеющее количество исправных машин и приказы, когда выпадает шанс стать жалкой частью его славы. Сослуживцы завидовали Расселу, который находился с вороным депосом постоянно. Но они понятия не имели, что такое быть напарником Николаса Патнера.
Морис наклонился, глянув на спидометр, его хохот тут же смолк:
Ничего себе! Ты сбавь лучше, а то взлетим и взорвемся. Бесполезное делотам дальше пустые дороги, злодей погонит свою малышку во весь опор
А мы будем висеть у него на хвосте, пока тот не доберется до границы области, чтобы стать заботой других полицейских, мысленно закончил за него Рассел. Внезапно инструкции диспетчера сложились в четкую картинку. Но в этот раз соловый депос попробовал принять очередной провал со смирением, внушить себе, что ему все равнозадержат они преступника или нет. Зря трепал нервы, ему стоило наплевать на исход погони, когда он только сел в машину. Вот поэтому его судьба до скончания века сидеть на нагретом месте. Если бы он, как и Николас, искренне поверил, что ему удастся очистить мир от зла Все! Довольно! Что сегодня на него нашло? Какого черта он вспоминает своего бывшего напарника так часто? Сны снами, но в реальности Николаса не было рядом с тех пор, как погибла Лейнего возлюбленная. После ее смерти вороного депоса словно подменили. Он перестал появлялся на работе, взял бессрочный отпуск, не отвечал даже на телефонные звонки. Прошло два месяца с тех пор, как Николаса видели в последний раз. В полиции гуляли разные слухи. Одни говорили, что Герой-полицейский покинул Одару, уехал в место получше, где зарплата у такого гения будет достойнее. Другие, а этих дураков хваталопропал без вести, нашел свою смерть, попавшись в лапы отсидевших наркоторговцев, которых Николас с легкой руки сажал за решетку. Для Рассела напарник просто исчез. Словно он никогда не знал ни его, ни блохастой одноглазой псины, которую Николас всегда таскал с собой, как полицейский жетон. Не было и этих бесконечно-долгих лет на службе, плечом к плечу в одной машине, ни теперь мертвой малышки Лейн Все это, как страшный сон, осталось в прошлом. А сейчас у Рассела есть чистый лист, другой напарник и возможность начать жизнь заново. Вывести своей рукой первые строчки без чужих нареканий. Они звучали бы примерно так: Мы преследовали седан баклажанового цвета. Ни я, ни Морис не ослушались приказа. Потому что яне Николас, яне герой. Но я сделал все, что от меня зависело, пусть седан мы упустили.
Рассел Лэйон вздрогнул. Его размышления прервал скрежет. Он раздался в воздухе громче воя сирен и вопля Мориса, голоса диспетчера, скрипа тормозов. За секунду до этого все, что Рассел успел разглядеть, как с перекрестка на дорогу выскочил пикап медно-коричневого цвета. Его массивный бампер протаранил баклажановый бок, сметя автомобиль преступника с дороги.
Весь мир охватил дым, пыль и тишина. Что-то крякнула рация. Через секунду послышались хлопки дверейполицейские, покинув автомобили, бросились к обочине. Гонщик-преступник при всем желании не смог бы сбежать, он был зажат между подушкой безопасности и креслом, не слышал приказов и не замечал наведенного на него оружия, только круглыми от ужаса глазами впился в огромный медный пикап, замерший в нескольких метрах. Столкновение оставило вмятину на проржавевшем бампере, лобовое стекло обвили паутинки трещин. Полицейские медлили, с волнением ожидая, когда же появится виновник торжества. Они узнали водителя, как только пикап показался из-за перекрестка. А Расселеще раньше. У солового депоса возникло предчувствие. Четыре года совместной службы сделали своеон предвидел, что его напарник объявится именно сегодня, как птицы предвещают бурю.
Водитель пикапа был цел и невредим, чего и следовало ожидать. Вот только по его лбу из-под челки редких волос змеилась струйка крови. Она становилась заметной, оставив карминовый след на белоснежном вороте рубашки, а на фоне беспросветно-черной шерсти кровь исчезала, как глупый мираж, чтобы никому не пришло в головуэтот безумец смертный, а сейчас разбил о баранку свой чертов лоб, потому что никогда, даже на полном ходу тараня седан, не удосуживался пристегнуться. Но для Николаса это ерунда. Так же неощутимо, как прихлопнуть на лбу комара.
С театральным тщеславием Николас выпрыгнул из пикапа на землю. Свет полицейских мигалок очертил высокую фигуру. Николас жмурился, окруженный толпой.
Откуда ты, черт подери, взялся?Как ты узнал?Ну и безумец, Дженна тебя убьет!доносились голоса полицейских. Они обступили вороного депоса, в тот момент напоминая падальщиков-репортеров.
О воре-гонщике тут же забыли. Рутину проводить его до полицейской машины быстро перевалили на двух новичков. Новобранцы, заковывая задержанного в наручники, издали таращились на полицейского, о котором столько слышали из рассказов и городских легенд. Николас был словно ходячий луч прожектора. Все как мухи летели к нему, не замечая, что сами не отбрасывают тени. Но когда эти лучи коснулись Рассела Лэйона, он обжегся.
У тебя кровь. Ты в порядке? выдавил из себя соловый депос. Он стоял в стороне и заговорил только когда Николас приблизился к нему. Черт бы побрал эту сентиментальность, так не идущую к лицу прославленного полицейскогоНиколас готов был задушить Рассела в объятиях. Упоминание о собственном виде мигом вернуло вороного депоса в реальность. Он замер, бросив всю энергию на то, чтобы стереть кровь, но только размазал ее по лицу большими ладонями.
Ты помнишь, бывало и хуже, напарник, весело отмахнулся Николас.
Дженна знает, что ты здесь? Или ты опять сделал ей сюрприз?
Ответом Николаса стала улыбка мальчишки. С точно таким же выражением лица он представал перед Расселом во сне. Там они патрулировали улицы, с той лишь разницей, что соловый депос находился на заднем сиденье, где обычно вертелся Флайкпес Николаса. В этих снах напарник обращался к Расселу в точности как к своей собаке: Место, мальчик! Хороший мальчик! Место! Место, я тебе сказал! Сослуживцы поворачивали головы, когда эти двое заходили в офис, а под их взглядами Рассел действительно чувствовал себя псом Николаса, блохастой дворнягой, которой приказывают сидеть и лежать, в награду за заслуги угощают печеньем. Которая будет так же покорно вертеться в ногах вороного полицейского, когда того повысят до шефа участка и он займет место Дженны. Всегда в ногах, вечно брешущая на команду Голос!, виляющая хвостом, когда ее гладят по шерсти Глупая тварь! И Рассел был глупой тварью в этих снах. Да и не только в снах, думал он, просыпаясь и радуясь одномуНиколас исчез, скорбь придушила его как жалкого птенчика.