Лиза огорошила его своим вопросом. Наверное, он хотел шокировать ее в ответ. Но вместо этого она явно заинтересовалась.
И что дальше?
Неделю я терзался, пытаясь решить, признаться ему или нет. С одной стороны, мы его предали, и ему следовало знать об этом. С другой стороны, он был счастлив со своей девушкой, они собирались пожениться. В итоге я все-таки сознался. Тогда он похлопал меня по плечу, сказал, что давно знает обо всем от девушки и что он не расстроился из-за ее измены, потому что я и он близкие друзья. Он выглядел даже довольным и, казалось, не против продолжения. Больше я не общался ни с одним из них. Вскоре они пригласили меня на свадьбу. Я не пошел.
Лиза рассмеялась.
Я рада, что они не стали заморачиваться.
Илия никому не рассказывал об этой истории, хотя вспоминал ее чаще, чем хотелось бы. Ему казалось, все трое выглядели в ней неприятно и странно, и это его мучило. Но видя, как Лиза сверкает зубами, он вдруг понял, что ему не стоило воспринимать произошедшее столь серьезно, и неожиданно для себя рассмеялся. И поведение той парочки, и то, что он едет в машине с секретаршей своего начальника, демонстрирующей голубые трусики с серым котенком спереди, уже не казалось чем-то из ряда вон. Ему захотелось протянуть руку и погладить котенка.
Когда это было?
Почти три года назад.
Три года? И ты больше ни с кем? Лиза посмотрела на него расширенными от удивления глазами. Почему? Ты такой симпатичный парень.
Я знаю, машинально согласился Илия, стараясь не глазеть на котенка слишком в открытую. Моя мама каждый день говорит мне об этом.
Лиза рассмеялась.
Тогда почему?
Потому чтоон замялся, не зная, как описать голодное, полное надежды выражение, которое он замечал в глазах девушек. Как только я сближался с кем-то, от меня сразу начинали хотеть чего-то серьезного: будущего, семьи. Поэтому я останавливался раньше, чем у меня доходило с ними до постели. Иначе это бы выглядело, будто я отношусь к ним серьезнее, чем на самом деле. Я просто не хотел жениться на первой же девушке, с которой начал встречаться.
Не могу решить, то ли ты милый, то ли глупый, нежно сказала Лиза. Она потянулась к нему, но на полпути передумала. Не все отношения приводят к браку, знаешь ли. Люди встречаются и расходятся. Обычное дело.
Мои родители ни с кем не встречались друг до друга.
Мои тоже, Лиза пожала плечами. Как ему показалось, довольно неодобрительно.
Может быть, я параноик, согласился Илия. Мне двадцать два. Я всего год как съехал от родителей. Я чувствую себя свободным и не хочу что-то менять. А что у тебя? спросил он, раз уж она начала первая. Сколько у тебя было парней?
Незадолго до моего восемнадцатилетия, празднуя завершение первого курса, я уехала с подругами к морю на неделю. Это была первая моя поездка далеко без родителей. Отец сделал все, чтобы не пустить меня. Может, он был и прав. Потому что в первую же ночь на свободе я потеряла девственность с двумя парнями. Они не говорили по-ровеннски, а яна их языке, но не то чтобы мы были заинтересованы в разговорах. Было страшно весело, Лиза спокойно поставила ноги на приборную панель, открывая своего котенка практически полностью. Илия ушам своим не верил, но Лиза оставалась буднично-спокойной. Потом я встречалась с одним, другим, было несколько экспериментов. Всего семь-восемь мужчин, я точно не помню. Проблема в том, что, кроме физического сближения, больше мне ничего от них не хотелось. Секс казался чем-то экстраординарным и интересным. Но когда эффект новизны иссяк, я обнаружила, что мне скучно до смерти. Поэтому я устроила длительный перерыв. На этот раз я согласна только на что-то особенное. Случайные связи меня больше не интересуют. Мне нужен человек, с которым у меня будет химия. Чтобы даже простое прикосновение ощущалось, как удар молнии. Представляешь? Одно прикосновение, как бы поясняя свои слова, она провела ладонью снизу-вверх по бедру Илии, ближе к внутренней стороне, и он явственно ощутил, как от ее маленькой ручки пробежал разряд. Волосы у него не встали дыбом, как в комиксах у людей, схватившихся за кабель. Зато член поднялся мгновенно. Лиза все еще не убирала руку. Ее пальцы были совсем близко от его промежности. Если она случайно заденет или посмотрит Илия почувствовал, как лицо заливает жаром.
Но Лиза не посмотрела. Просто убрала руку к себе на колени, рассматривая елки за окном с таким пристальным вниманием, будто среди них мелькнул транспарант с ее именем.
Можешь считать меня шлюхой, мне все равно, сказала она, все еще не глядя на него.
Я никого не считаю шлюхой, возразил Илия.
Мои родители уверены, что я девственница.
Илия не стал ей говорить, что тоже был в этом уверен. На самом деле, он сейчас понимал, что ее оказавшаяся фальшивой невинность была как раз той причиной, по которой он до сих пор не пытался с ней сблизиться. Он знал, что он хороший смирный мальчик, и был уверен, что она такая же хорошая девочка. Он мог предположить, что у них получатся ровные, правильные отношения. Благополучные, как у фальшивых семей в рекламе соков и майонезов по телевизору. И весь его энтузиазм иссякал. Сейчас он понимал, как ошибся в оценке ее личности. В сущности, все его догадки оказались ложны.
Все еще терзаемый неуместным стояком, Илия в попытке успокоиться начал вспоминать наиболее отвратительные фотографии из своего кабинета. Через несколько минут он осознал, что думает о распотрошенных трупах и у него полная эрекция. Какая неловкая ситуация.
Что ты так тяжело вздыхаешь? Лиза наконец отвлеклась от елок.
Ничего.
Ты не считаешь, что это невероятно тоскливо, действительно быть такими, как считают наши родители?
Сомневаюсь, что мои родители так уж идеализуют меня. Хотя и вряд ли предполагают, что я способен по пьяни трахнуть девушку друга, даже если она сама на меня вешалась.
Я знаю, что в конечном итоге я стану подобием моей матери, задумчиво теребя сережку, продолжила Лиза. Буду преданной женой, научусь хорошо готовить, у меня будут хорошо воспитанные дети, которые меня обожают. Это неизбежно. Это то, как меня воспитали и для чего. Но я не хочу быть такой, какой была моя мама в моем возрасте. Я хочу, чтобы между невинной девушкой и идеальной женой было что-то еще. Что позволит мне помнить, что я сложнее и непредсказуемее, чем просто хорошенькая женщина, которая всем нравится. Ты меня понимаешь? Ты же точно такой же. Симпатичный мальчик, всегда аккуратный, всегда вежливый и дружелюбный. Из приличной семьи. Мило. Стерильно.
Кажется, я уловил, что ты пытаешься сказать, медленно произнес Илия, пытаясь вспомнить, когда, кроме распущенного эпизода в загородном доме, он вел себя плохо. Вспомнился только случай в переполненном автобусе, когда пожилая женщина отдавила ему ногу, ударила его сумкой, заявила, что он очень наглый молодой человек, который занимает слишком много места, и тогда он сказал ей: «Заткнитесь». Иногда у меня возникает ощущение, как будто в моей жизни все слишком хорошо, не по-настоящему как-то. Не так, как должно бы быть.
Ты поэтому хочешь стать управомоченным и отправиться непосредственно на места преступлений? Столкнуться с грязью? Принять вызов?
Для начала, я хочу разобраться, чем «Серебряная Лисица» вообще занимается. В любом случае, веки вечные сидеть в подвале над бумажками я не согласен. Я хочу делать что-то практическое, то, что имеет значение.
Что ты имеешь в виду под значением?
Что-то важное. Влияющее на жизнь людей.
Почему это так необходимо для тебяделать что-то значительное? Большинство людей просто ходят себе на обычную работуи все.
Не знаю. Может, я хочу придать вес собственному существованию. Иногда мне кажется, что я такой легкий и пустой, что улечу с одного щелчка, как воздушный шар.
Лиза серьезно посмотрела на него.
Это неправда. Ты себя недооцениваешь.
Чтобы ценить себя больше, я должен сначала приложить массу усилий. Мне не нравится ситуация, в которой я нахожусь. Я должен подняться из подвала в прямом и переносном смысле слова.
Знаешь, тебе вовсе не обязательно стараться изо всех сил, чтобы найти свое место в этом мире. У тебя есть право просто быть тем, кто ты есть.
Илия сам не понял, что в ее словах вызвало ощущение вонзающейся занозы. Его ладони дрогнули на руле, а голос вдруг взвился, становясь резким и злым:
Ни у кого нет права быть теми, кто они есть. Люди слабы и полны дерьма. Все должны стараться. Никто не полюбит тебя, пока ты не заставишь себя стать лучше себя самого. Даже те, кто должен был.
Он осекся, прежде чем выплюнул еще более грубые и странные слова, и в следующий момент болезненное, раздраженное чувство в груди угасло, как вспыхнувшая среди темноты и быстро обуглившаяся спичка.
Я не хотела тебя обидеть, удивленно сказала Лиза и положила ладонь на его предплечье.
Он хотел было извиниться, но понял, что она этого от него не ждет. Под ее мягким прикосновением блаженствовали все его сенсорные рецепторы. И весь гнев вдруг лопнул, как мыльный пузырь, не оставив даже брызг.
Об одном мы не подумали, перевел он тему разговора, все еще чувствуя стыд и смущение после вспышки. Вот найдем мы эту убийцу и попытаемся с ней поговорить. С чего бы ей соглашаться на расспросы какой-то наглой парочки?
Он много о чем не подумал. Например, о том, что соблазн уложить Лизу в ближайшем подсолнуховом поле будет тяготить его гораздо больше, чем тайны СЛ.
Мы что-нибудь придумаем, отмахнулась Лиза. А может, просто припереть ее к стенке? Бросить факты в лицо?
Да? Ты намерена надавить на нее? Какое у тебя право делать это? Не забывай, с точки зрения закона она чиста, и все-таки не исключена вероятность, что и фактически. Кроме того, даже если бы у нас были стопроцентные доказательства ее вины, сделать что-либо с ней невозможно, потому что она не подлежит наказанию за давностью дела, и, уверен, прекрасно это знает. А если она еще и в полицию пожалуется на угрозы? Мы закопаем сами себя. Нет, лучше действовать гибче, мягче. Расспросить ее о смерти девочки, не переключая в осадное настроение. Но кем мы должны быть, чтобы нам было позволено задавать подобные вопросы? Журналистами?
«Здравствуйте, мы пишем статью об убийцах, избежавших наказания. Не дадите интервью?» фыркнула Лиза.
Родственниками жертвы?
«Не вы ли убили нашу горячо любимую девочку?».
Тогда я не знаю. Закосить под полицию без формы у нас не получится.
Расслабься, мы решим эту проблему. Ответы мы как-нибудь вытянем. Другой вопрос, как мы поймем, говорит ли она правду.
Если она солжет, думаю, я это почувствую, медленно сказал Илия.
Считаешь, легко распознать вранье? Ничего подобного. Поверь мне, я опытная лгунья. Иногда мне удается провести даже собственную мать.
Мне кажется, я смогу уловить, неуверенно возразил Илия. Считай это моим персональным даром. Или хорошо развитой интуицией. Но обычно я замечаю неискренность.
Мы можем провести тест. Попробуй поймай на лжи меня.
Для этого мне нужно видеть твое лицо, а я за рулем.
Но у нас же будет остановка?
Хорошо. В одиннадцать.
Ровно в 11.00 Илия остановил машину на обочине. Они расстелили на траве синее клетчатое одеяло и начали распаковывать провиант.
Я сделал нам запеченные бутерброды и холодный фруктовый чай. Он в термосе.
С тобой прям жить можно. А я просто купила печенье в магазине.
Место, хоть и выбранное случайно, оказалось идеальным, чтобы расслабиться на полчаса. Дальше лес уплотнялся и темнел, но здесь, на поляне, отгороженной от дороги полосой кустов и березами, было солнечно, густо росли цветы и трава.
Утолив голод, Илия вытянулся на траве, давая отдых уставшему от сидения за рулем телу. Лиза прилегла рядом. Только руку протяни. Может быть, он бы так и сделал, если бы был уверен, что своим развязным поведением и разговорами о сексе она дала ему намек. Но Лиза смотрела невинно, как младенец. Как будто ей и в голову не приходило, что ее голые бедра полдня не дают покоя его бедному пенису.
Тест? напомнила Лиза.
Сядем напротив друг друга.
Она села, подогнув ноги и положив ладони на колени. Вид у нее был лукавый.
Итак, я сообщаю факт о своей жизни. Ты угадываешь, правда это или нет.
Хорошо.
Она была такая хорошенькая. Когда он смотрел в ее глаза, он начинал краснеть.
Я обожаю розовый цвет.
Неправда.
Я ненавижу пауков, змей и крыс.
Неправда.
Я люблю покупать нижнее белье.
Правда.
Мне нравятся фильмы ужасов.
Неправда.
Когда мне было двенадцать, я осталась ночевать у подруги и попыталась склонить ее к лесбийскому сексу.
Правда. Почему я уже не удивлен.
В университете я съела пчелу на спор.
Илия дернулся.
Я надеюсь, неправда. Ты знаешь, что это смертельно опасно? Если бы она укусила тебя в гортань, ты бы умерла от удушья.
Да, впоследствии я осознала, что это было очень неумное действие Но чего сожалеть об уже совершенном? В пятнадцать я тайком взяла папину машину и случайно разбила ее, а потом сказала, что не знаю, кто это сделал.
Неправда? Или правда? Я не могу понять.
Ладно, сознаюсь. Машину взяла я, но разбил мой приятель. И я действительно потом сказала отцу, что не знаю. А ты на самом деле неплох. Это что же, мне тебя не одурачить?
Ты всегда можешь одурачить меня по телефону.
Хорошо. Я учту, Лиза потерла плечо и поморщилась.
У тебя что-то болит?
Ничего особенного. Просто мышцы затекли от долгого сидения в машине.
Я могу чем-то помочь?
Пятнадцать минут массажа вернут меня к жизни.
Хорошо, согласился Илия, усаживаясь позади нее.
Лиза приподняла волосы. Несколько неуверенно он положил руки ей на плечи и надавил подушечками больших пальцев на молочно-белую кожу, разминая мышцы круговыми движениями.
Так хорошо?
Прекрасно, промурлыкала Лиза. Расстегни молнию на платье. Она мешает.
Он потянул застежку внизсантиметров на десять, не больше.
Расстегни нормально. И лифчик тоже.
Илия сделал, как она сказала, спустив застежку платья почти до талии. Платье свободно повисло на плечах Лизы, открыв ее гладкую спину с холмиками позвонков и розовой, чуть заметной поперечной полоской от лифчика. Лиза чуть наклонилась вперед, при этом ее ягодицы прижались к его промежности.
Помассируй мне плечи. Нет, спереди, вот здесь, ухватив Илию за руки, Лиза подтянула его пальцы к своим ключицам.
Илия понадеялся, что она не заметила, что ее попа упирается в выпуклость на его джинсах. Лиза поерзала. Конечно, она заметила.
Ниже, попросила Лиза. Он и так уже почти касался ее груди. Еще ниже.
Илия был приличным мальчиком. Но он не был клиническим идиотом и быстро понимал, чего от него хотят. Его пальцы скользнули по соскам, уперлись в полоску влажной кожи под грудями, сжали мягкие полушария. Ощущения были сильными. Даже чересчур, как он понял по мокрому ощущению в джинсах. Три года воздержания явно играли против него в этой поездке.
Ругнувшись, он сгреб салфетку и отскочил в ближайшие кусты. Когда он вернулся, Лиза оставила произошедшее без комментариев, только в ее глазах плескались смешинки.
Через полтора часа они были в Риндарине и сразу поехали глянуть на место происшествия тридцатисемилетней давности, тем более что городишко был крошечный и больше смотреть там было в общем не на что.
Место массовой пропажи людей, машин и динозавров. Озеро Ржавое, торжественно объявил Илия.
Дожди не омрачали последнюю неделю, и от так называемого озера почти ничего не осталось. Только окруженное редким кустарником каменистое ложе с мелкой лужицей по центру, в которой копошились головастики. Из-за примеси глины и окиси железа в почве вода в луже действительно казалась ржавой.
Бедные, посочувствовала Лиза головастикам. Может, спасем их?
Сменим нашу цель с сомнительного расследования на благородное спасение головастиков, усмехнулся Илия. Пару дней они протянут. А там посмотрим. Моя прабабушка жила тут неподалеку. Поехали глянем, раз уж мы здесь.
Им пришлось покружить по городу некоторое время, прежде чем они нашли дом. Илии казалось, он помнит дорогу, но ничего из увиденного не выглядело знакомым.
Ты же сказал, ты бывал там раньше, удивилась Лиза.
В детстве. Видимо, уже все забылось.
В итоге дом пришлось искать по адресу. По прибытию Илия с сомнением посмотрел на табличку с полустертым от времени номером, криво прибитую к почерневшей от дождей стене. Адрес совпадает. Кроме этого факта, больше ничто не убеждало его, что он на том самом месте. Но уж дом-то он должен узнать? Но в реальности тот выглядел совсем по-другому, чем в воспоминаниях. Какой-то маленький. Хотя все помещения в детстве кажутся больше, чем они есть.