Тебя что, скорпион укусил? дружелюбно спросила Машка.
Я знаю, чем убили курицу! Это было тяжелый металлический острый предмет.
Молодец, похвалила напарница. Ты раскрыл преступление.
Да, победа, достойная Ше Холмса и Не Пинкертона в одном флаконе, кивнул наставник. Я тобой горжусь, падаван.
Вы не понимаете! я горячился. Факт, что я видел, как именно убили несчастную птичку, говорит о том, что Эти символыя махнул рукой в сторону ва-ве. Они не работают. Курицу просто зарубили, а ве-ве намалевали для вида.
Значит, липа, поджал губы наставник. Я должен был догадаться.
Липа? переспросила Машка.
Мистификация. Обман. Круг и жертвадля отвода глаз. Я должен был почувствовать линии силы, призывающие духов лоа, но их здесь нет. А я не обратил на это внимания.
А может, он вовсе не был магом? предположила напарница. Ну понимаете Пришел, намалевал эти художества, чтобы вы себе головы ломали, а самона сделала неопределенное движение пальцами. Просто взял, что ему было нужно, и ушел.
Я поджал губы. Единственное, что вело из этой камеры наружуусловно велоэто тридцатиметровый вертикальный колодец. Спуститься или подняться по нему без магии мог только бесплотный призрак или профессиональный альпинист.
Задрав головы, мы столпились под колодцем. Из него тянуло пылью и сухим затхлым воздухом. Если представить, на что похожи стенки Шершавые и одновременно скользкиепрямо как рыбья чешуя. Да нет. Обычному человеку совершить сей подвиг нереально.
Значит, здесь больше делать нечего? Машке надоело конспектировать описания кровавых ритуалов, и хотелось на свежий воздух. Впрочем, как и мне.
Курицу подбери, сжалился наставник. Изучу на досуге. Что-то загадочное в ней всё же есть.
Не предпринимая более никаких мер предосторожности, я пересек магический круг и поднял тушку за лапки.
Грохот раздался такой, словно раскололся небесный свод. По каменному полу, переходя на стены, пошла волнообразная рябь. Громадные блоки зашевелились, заколебались, подобно морским волнам и начали выпадать из своих гнезд, будто невидимый исполин энергично выталкивал их с другой стороны. В образовавшиеся провалы хлынул песок.
Землетрясение! завизжала Машка.
Спокойно, юный падаван. В Египте землетрясений не бывает, отозвался наставник. Это ловушка.
Ловушка? воскликнули мы хором.
Ну, это же очевидно, легкомысленно пожал плечами Лумумба. Её оставил вор Мертвого Сердца.
Стены и потолок начали угрожающе крениться внутрь и сдвигаться. Песка было уже по колено.
Как-то неуютно тут, пожаловалась напарница и, как обезьянка, вскарабкалась мне на плечи.
Бвана, давайте я выведу нас через Тот свет, предложил я.
Не температурь, стажер. В незнакомую Навь соваться не стоит. Сейчас я открою порталучитель составил из пальцев левой руки хитрую фигуру и, направив её на стену, произнес:
Йа'хид. И'итнэн. Т'алята.
Ничего не произошло. Ну, кроме того, что реки песка уже превратились в водопады.
ЙА'ХИД! И-И'ТНЭН! Т'А-АЛЯТА!
Не работает ваш портал, заверещала Машка. Даже сидя у меня на шее, она по щиколотки зарылась в песок. Я так вообще молчал: боялся, что в рот попадет.
Песчинки были совершенно круглые, гладкие, как стеклянные шарики. Они затягивали, подобно трясине, не давая шевелиться и даже дышать. Из таких вот и создают отборные зыбучие пески К тому же, стены и потолок продолжали сходиться.
Оскалившись, как упрямый осел, и напрягшись так, что вздулись вены на шее, Лумумба выбросил обе руки в направлении чистого кусочка стены.
ЙА'ХИД!!! И'ТНЭН!!! Т'АЛЯТА!!! опять ничего. Ничегошеньки. Бвана посмотрел на меня безумным взглядом
И тут на наши головы обрушился потолок.
Глава 2
Иван
Как мы оказались в Навине помню. Я распахнул Завесу не осознавая, в последний момент поймал бвану за шиворот, и
Мы оказались на круглой каменной площадке в центре небольшого, открытого всем ветрам храма. Вокруг копошились скорпионыпод тоннами песка бедных тварей погибли тысячи, и теперь, сливаясь в бледные потоки, твари деловито утекали прочь.
Храм был возведен из мегалитов и напоминал Стоунхендж. Крыши не было и свет призрачной луны проникал во все его уголки. Можно было разглядеть фигуры богов, и по количеству щупалец, рогов и клыков можно было предположить, что боги эти куда древнее, и гораздо свирепее тех, что мы видели в пирамиде на Той стороне.
Я никак не мог обрести равновесия и решил, что головокружениеэто остаточный эффект перехода; Но дрожь, к моему удивлению, всё не стихала, а делалась только сильнее.
На полу, прямо по мозаичным изображениям древних богов, зазмеились трещины. Одна прошла совсем рядом, я пошатнулся и невольно заглянул в пропасть.
Там, в глубине, будто борщ в кастрюле, зловеще булькало и медленно переливалось всеми оттенками багрянца. Пахнуло нестерпимым жаром.
Чувствуя, как сворачиваются волоски в носу, я отвернулся и побежал вслед за цепочкой бестелесных скорпионов.
На плечах у меня подскакивала Машка, подмышкой, наподобие полотенца, полоскался учитель, а в руке я сжимал злополучную курицу.
Бвана пребывал в неглубоком обмороке.
Как только я выскочил на волю, храм, простоявший не одну тысячу лет, сложился внутрь, как карточный домик. Из центра воронки показалось гигантское, покрытое пятнами плесени щупальце, и начало слепо шарить вокруг развалин. Послышался утробный рев.
Существо, мирно спавшее под холмом проснулось, и теперь вымещало своё раздражение на ни в чем не повинных душах
Бухая сапогами по слежавшейся гальке, я припустил с холма.
Ва-а-аня, отпусти-и-иголос у наставника дребезжал, будто его крутило в лотерейном барабане.
Я притормозил. Аккуратно поставил учителя на ноги и только потянулся за Машкой, как меня обдало ветром: Лумумба, еще секунду назад бледный, как прихворнувший ангел, бодро пролетел мимо. Только полы плаща хлопали на ветру.
Ходу, падаван! Ходу! проревел бвана, не останавливаясь.
Рассудив, что учитель плохого не посоветует, я рванул следом.
Что случилось? догнать наставника было не так-то и легко.
Мушхуш! невнятно выкрикнул тот.
Кто-кто?
Дракон, ктулху его заешь!
Я оглянулся.
Больше всего Мушхуш походил на плод преступного союза Цербера с Лернейской гидрой. Бескрылый, зато с тремя парами мощных лап, бежал дракон весьма резво. Во всяком случае, нас он без труда догонял.
В тот момент, когда из всех шести глоток вырвался огонь, я споткнулся, налетел с размаху на бвану и мы кубарем скатились в канаву.
Открывай Завесу и вытаскивай нас обратно в Правь, приказал учитель.
Никогда еще его приказы не исполнялись с такой охотой и рвением.
Кто-то приложил довольно много усилий, чтобы нас убить, сказал Лумумба, меланхолично созерцая пейзаж.
Над пустыней занимался рассвет. Пирамиды отбрасывали длинные иссиня-черные тени. В первых лучах солнца они казались кубиками чуть подтаявшего сахара в лужице желтовато-коричневого чая.
Идиллическую картину портила черная яма на месте пирамиды Хеопса.
А почему вы решили, что убить хотели непременно нас? спросила Машка. Может, ловушка была расставлена вообще. На страх агрессору.
Напарница пыталась причесаться пальцами, но ничего у неё не получалось. Непокорные рыжие кудряшки, жесткие от набившейся в них пыли, торчали во все стороны, как медная проволока. По-моему, они даже поскрипывали.
Тот, кто украл Мертвое Сердце, знал, что вести расследование поручат нам. Поэтому и оставил ловушку не только в Прави, но и на Той стороне, пояснил Лумумба. Впредь будет нам наука
Я его понимал: нас провели, как сопливых новичков. Не заметить банального демона, привязанного к трупу! Этим она, курица, учителю и не нравилась. И если б мы тогда притормозили и чуток подумали
С драконом тоже непонятки, продолжил Лумумба. Мушхушвыходец из Шумера, ему совершенно нечего делать в Египте.
Откуда вы знаете этого Киш-Миша? спросила Машка. Оставив попытки причесаться, она стянула волосы резинкой.
Бывал на ближнем Востоке, ответил Лумумба. Что характерно: именно с Мушхушем у меня давние счеты.
Какие?
Мардук, в некотором смысле, считает мою душу своей законной собственностью. А Мушхушего дрессированная собачка.
Но вы же
Не забудьте про ве-ве, перебил я Машку. Вспоминать, что было в стародавние временацелых три года назадсейчас не время и не место. Кто-то очень хотел представить всё так, будто в пирамиде орудовал африканский бокор.
Липовые ве-ве, Штуш-Кутуш, дохлая курицаперечисляла Машка. Сдается, кому-то мы очень сильно не нравимся.
Мы рядком сидели на дюне. Крайней в списке, но далеко не последней по значению, лежала курица. Наставник, проведя экспертизу заключил, что тушка, на удивление свежая, сама по себе уликой не является. Посему определяется в графу фуражая собирался, как только немного приду в себя, приготовить из неё фрикасе на палочках.
Кому-то мы не нравимсязадумчиво повторил Лумумба.
У вас много врагов? спросила Машка. Оставив в покое волосы, она, орудуя прутиком, чертила что-то на песке.
У кого их нет? пожал плечами наставник.
У меня, например, затоптав нарисованное, напарница выбросила прутик. Я его хозяйственно подобрал: будет, чем разжечь костер.
А как же господа Ростопчий и Дуринян?
Ну, это другое, отмахнулась она. К тому же, они там, а мыздесь.
Вот и я об том женеожиданно вскочив, наставник потёр руки и оглядел дюны, как Римская империя город Помпеи. Нечего здесь рассиживаться. Вперед! Нас ждут великие дела.
А обед? ревниво спросил я, подбрасывая на ладони куриную тушку. После всего, что было, мы просто обязаны её сожрать. А?
Лумумба посмотрел на птицу. Судя по взгляду, она вызывала у наставника стойкую антипатию.
Ладно, давай, нехотя согласился он. Только быстро.
Не думая, я тут же полез в Навь: чтобы приготовить пожрать, одной курицы недостаточно. Нужны соль, специи, котелок
Прямо в лицо прыгнула оскаленная морда. С зубов капала кислотная слюна, глаза мерцали адским пламенем, из пасти дуло ветром преисподней.
Рядом с первой мордой возникли вторая и третья, и тут же принялись грызться между собойтолько это помешало им вцепиться мне в горло.
Упав на пятую точку, я запустил в них тем, что оказалось в рукенесчастной дохлой курицей. Одна из голов, клацнув зубами, поймала добычу, другие бросились её отнимать, а я задернул Завесу.
Думай, прежде чем что-либо делать, отвесил бвана воспитательный подзатыльник. Пяти минут не прошло, как мы избавились от дракона, а ты шаловливые ручонки снова в Навь тянешь.
Дык я
Я уже привык чуть что, обращаться к Нави. Быть там как дома, пользоваться её немногими благами и привилегиями. Навь стала для меня если не вторым домом, то уж точно вместительным шкафом со всеми удобствами.
Теперь он и тебя посчитал, беззлобно ругнулся учитель. Раз почуяв добычу, Мушхуш никогда не останавливается. Кстати, Мардукта ещё сволочь
А может, его просто убить? невинно поинтересовалась Машка. Нет драконанет проблемы.
Учитель посмотрел на неё с осуждением.
Чем бы дитя не тешилось Дай волю, так ты всех укокошишь, кто на тебя косо смотрит. А Мушхушсущество нежное и в чем-то уникальное. Сохранившееся, между прочим, с древних времен. Его изучать надо.
Ага. В зеленую книгу драконов занести
Когда Машке скучно, она начинает спорить. Не важно, с кем и о чем, просто из любви к искусству. А бвана спорить наоборот, терпеть не может. Он считает, что всегда прав, а спорыесть пустая трата времени и сотрясение воздуха. Он от них скучает. А когда учителю скучно, он превращает окружающих в мокриц, ящериц и других мелких и безобидных животных. Вот такой вот конфликт интересов.
А вот мне интересно, носить напарницу в коробочке не хотелось. Как может быть древнее существо, если Нави всего полтора десятка лет?
Тайна сие великая есть, охотно переключился учитель. Природа Навипредмет многих философских размышлений. Что было в начале? Распылениеи, как результат коллективной галлюцинации магов, мир за Завесой. Или же, он существовал всегда Что, в свою очередь, подтверждают сказания и мифы разных народов.
В сказки веритьсебя не уважать, веско высказалась Машка.
Тут всё сложнее, не обиделся учитель. Магических созданий поддерживает сама земля. Поколениями люди верили в сверхъестественных существ и богов. А мы, как ты помнишь, находимся в Египтесредоточии древних мифов. Вера настолько глубоко пропитала пески и камни здешних мест, что для воплощения фантазий достаточно искрыв буквальном смысле. Так что поосторожнее с желаниями, мадемуазель, совсем другим тоном заключил Лумумба. Не ровен час, сбудутся.
Повернулся и пошел по гребню дюны. Есть всё равно было нечего и мы покорно поплелись следом.
А вы точно знаете, что это хорошее направление? осторожно спросил я через час. Кругом были одни пески. Дюна плавно перетекала в дюну, и мы барахтались в них, как кильки в раскаленном томатном соусе.
Что характерно: мы с Машкой увязали по колено. Ноги скользили, подворачивались, вызывая оползни и пескопады, а вот наставник шествовал по песку, аки по проспекту Космомольцев. Лаковые штиблеты его были чисты, будто только что из магазина, стрелками на брюках можно было молекулы расщеплять, а полы плаща трепыхались на ветру, как крылья бабочки "Мёртвая голова".
Видите тонкую полоску зелени? указал Лумумба на горизонт, не сбавляя хода. Там Нил. Большая вода. А значит, лодки, верблюды, носильщики в белых штанахсловом, любые блага цивилизации, каких только душа пожелает.
А вы не можете наколдовать ковер-самолет, например? спросила, пыхтя, Машка. Или тапки-скороходы, на худой конец?
Бвана сердито на неё покосился.
То есть моя лекция на вас, мадемуазель, не произвела никакого образовательного эффекта.
Ну почему же? сняв курточку, она повязала её вокруг талии за рукава. Очень интересно было
Интересно? Всего лишь? начал заводиться Лумумба.
Учитель хочет сказать, что нельзя переть в чужой монастырь со своим самоваром, опередил я лавину упреков, сравнимую с падением Пизанской башни. Здесь свои законы, и не зная их, мы можем наломать дров и разозлить всех местных. А мертвецы не любят, когда их злят.
Никаких благ цивилизации в виде белых штанов и осликов на пристани Нила не обнаружилось. Да и от самой пристани остались лишь гнилые мостки. Вокруг, в липкой и вонючей грязи, нежились крокодилы. Сначала я принял их за бревна, но когда попробовал наступить на одного и он открыл пасть В общем, башмак удалось спасти только чудом.
Сик транзит глориа мунди, печально заметил Лумумба. Пристань Гизы всегда была довольно оживленным местечком. Отсюда начиналась куча маршрутов по Долине Мертвых. Она всегда кишела охотниками за сокровищами, гробокопателями и прочим сбродом, как амбаркрысами. Каждый день из Каира прибывали сотни лодок. Но нет больше верблюдов, разбойников в малиновых фесках, с черными, свисающими на грудь усами и кривыми ятаганами; нет европейцев в пробковых шлемах, с револьверами и фотоаппаратами, нет торговцев поддельными редкостями, ловких мальчишек, готовых своровать даже седло из-под погонщика ослов Никого нет. Остался только песок.
И мумии, добавила Машка.
Дались тебе эти мумии, потерял терпение наставник. Ни одной ведь еще не видели
Увидим, мрачно пообещала напарница. И тогда живые позавидуют мертвым.
Я привык ходить пешком. В Москве, например, использовать магию в бытовых целях запрещено, а иметь автомобиль, или хотя бы собственный велосипед, могли единицы. Даже товарищ Седой ходил пешком. Когда не ездил на правительственной "Чайке", конечно.
Но: несколько километров по каменным мостовым, под сереньким, сеющим дождик Московским небом, и столько же по раскаленной белой пустыне, под раскаленным белым небом, с которого безжалостно палит раскаленное белое солнце, а в морду, как бы ты не повернулся, дует раскаленный ветер Это, как говаривал отец Дуршлаг, две большие разницы, дети мои.