Что пересидеть?
Что пересидеть? покривился Сукрутурре. Да я сам точно не знаю. Знаю только, что на Маладис они соберутся на Хор-Ханке и начнут к!.. кхр-р!.. кх-хкх!..
Мэтр?.. моргнул Танзен.
Сукрутурре схватился за горло и выпучил глаза. У него словно перехватило дыхание. Танзен, Оркатти и Дженнаро вскочили с мест, практикант поставил жирную кляксу.
Да у него кодировка стоит! крикнул Оркатти.
Танзен уже и сам это понял. Он отчетливо видел, как в узоре ауры разгорается темное пятногрязное, чужеродное. Хозяева Сукрутурре подсадили ему отложенное проклятиеоно просто тихо сидело, ничем себя не выдавая. Но когда тот попытался разгласить что-то запрещенноевылупилось и теперь убивает уже убило!
Сукрутурре упал с кровати. Его лицо почернело, глаза вылезли из орбит. Волшебники столпились вокруг и мрачно смотрели, как поднимается над трупом дух.
Вот скотство, произнес Сукрутурре. Ну ладно, я пошел.
Подождите, мэтр! попросил Танзен. Закончите уж, что говорили!
Не могу, покачал головой Сукрутурре. Не помню. Все стерлось.
Было ясно, что он не лжет. Естественно, что наложивший проклятие понималесли кто и разговорит Сукрутурре, то другие волшебники. А значит, следует позаботиться, чтобы нельзя было допросить и призрак. Иначе же все усилия насмарку.
Собственно, ничего удивительного, Танзену с таким уже приходилось сталкиваться.
Жаль, сказал он. Ну простите уж, мэтр, что мы стали причиной вашей смерти.
Э, чего уж, равнодушно махнул рукой Сукрутурре. Мне теперь все равно. Пойду я.
И он ушел. Растворился в глубинных слоях астрального плана. Туда волшебники за ним последовать не могли, да и смысла в этом явно не было.
Ну и что мы теперь будем делать? спросил Оркатти.
Для начала я отзеркалюсь наверх. Ледяной Глыбе будет интересно.
Конечно, на самом деле мэтр Сарразен даже не моргнул. Префекта Кустодиана не просто так прозвали Ледяной Глыбой. Он только выслушал Танзена, вперил в него взгляд холодных голубых глаз и сказал, что их выезд еще не закончен.
Когда отражение в дальнозеркале исчезло, Оркатти и Дженнаро недовольно уставились на Танзена. Тому и самому не улыбалось вместо возвращения домой делать крюк на еще один остров, но дело бросать нельзя. И отложить не получится. И вызвать другую команду нет временипока-то они доберутся, пока-то войдут в курс дела
Маладис ведь уже послезавтра.
Дженнаро превратил тело Сукрутурре в керамическую статуэтку, волшебники расплатились по счету и покинули таверну «У королевы эльфов». Предстоял путь на другой остров Синдиката Великой Верфи.
Судя по карте, до Хор-Ханка почти день пути. Но если вот этот остров (Танзен запамятовал его название) глухая провинция Синдиката, то Хор-Ханкзабытое богами захолустье. Самый северный, самый отдаленный остров в огромном архипелаге, с одним-единственным поселением, не тянущим даже на городок. Так, портовая деревня.
И корабли туда ходят редко. Очень. При других обстоятельствах волшебникам пришлось бы ждать дней пять, а то и десять, чтобы просто сесть на попутное судно.
Но на то они и волшебники, чтобы не волноваться из-за пустяков.
Танзен, Оркатти и практикант встали поодаль, пока Дженнаро работал над судном. Он замер у воды, сфокусировал взгляд на одной точке и забормотал на языке Каш:
Создать лодку с парусом и двумя мачтами, длиной восемнадцать локтей, шириной восемь локтей и высотой четыре локтя. Доски сосновые, толщиной в два ногтя. Высота передней мачты одиннадцать локтей, а второйшестнадцать локтей. Паруса в форме равнобедренных треугольников, длина нижней стороны переднего
Танзен и остальные терпеливо ждали. Ничего не попишешь, адепты Вербалеона быстрее колдовать не могут.
Вообще, среди всех институтов Клеверного Ансамбля Вербалеонсамый, пожалуй, всесильный. Его адепты могут вообще все, без исключений по крайней мере, так они утверждают.
И однако Вербалеон далеко не так популярен, как могло бы показаться. У него есть очень серьезный недостатокмедлительность. Каждое заклинание приходится конструировать долго, очень долго. Нужно описывать желаемый результат предельно подробно, перечислять каждый признак, каждый параметр. Забудешь хоть что-нибудь, упустишь какой-нибудь пустяки результат тебя сильно разочарует.
Да, в конечном итоге адепт Вербалеона наколдует все, что угодноно Танзен бы с ним местами не поменялся. Сам он умеет только превращаться, но зато делает это мгновенно, простым усилием воли.
Настоящие мастера Вербалеона способны ускорять процесс, «ужимать» целые пласты смыслов до всего одной фразы или даже слова. Сохранять их «впрок» и потом использовать одним лишь щелчком пальцев.
Но это мастера. Искуснейшие среди искусных.
Создание маленького парусника заняло больше двадцати минут. Двадцать с лишним минут Дженнаро плел словесную вязь, звучащую полной абракадаброй для не знающих языка Каш. Двадцать с лишним минут остальные молча смотрели, как клубятся в воздухе мановые нити, как они складываются в сложный узор, заключающий в себе требуемые перемены в реальности.
И наконец заклинание подошло к финалу. Дженнаро описал форму сидений, рассказал про якорь и отчетливо произнес:
Да будет так!
Это активировало мановый клуб. Выйдя из ожидания, полностью готовый, он принялся исполнять сложную команду, форму которой приобрел. Резкая вспышка, хлопоки вот у воды стоит превосходная парусная лодка на четырех человек.
И однако единственного взгляда хватало, чтобы понять, почему кроме Вербалеона существует множество других институтов. Дженнаро все-таки пропустил один из множества параметровцвет. А поскольку он его не назвал, лодка получилась с нулевой цветовой насыщенностьюто есть серая. Серый корпус, серые мачты, серые паруса, серый якорь.
Так всегда получается, если не назвать цвет или не упомянуть хотя бы, что цвета должны быть естественными, присущими данным древесине, металлу, ткани. Одно малюсенькое упущениеи лодка похожа на мутное монохромное пятно.
Впрочем, это не слишком серьезный недостаток. Ко дну она от того не пойдет и медленней плыть не станет.
А большего от лодки и не требуется.
Прошу на борт, мэтры, слегка сконфуженно пригласил Дженнаро. Сейчас я начитаю попутный ветер.
Глава 10
Пути заканчивались у озера. Подходили почти к самой воде, к небольшой станцииразом железнодорожной и лодочной.
Там поезд и встал.
Еще пять лет назад на этом месте были только пристань и рыбацкий поселок. Однако потом сюда приползли железные рельсы. Гремлины, которых наняла империя Грандпайр, обязались связать этой скоростной дорогой все провинциис севера на юг, с востока на запад и с западом они пока не закончили. Эти провинции не так плотно населены, финансируют их хуже, строительство идет медленнее. Станция Озеро Гвиг является конечной уже четыре годаи стоящий подле нее поселок за это время разросся до городка.
Впрочем, совсем крошечного.
Конечная, конечная, выходим из вагонов, выходим! кричали проводники.
Брат Массено и его спутники поспешили выйти на перрон. Дело близилось уже к вечеру, из-за поломки в пути они сильно припозднились. Даже сквозь колпак с прорезями было видно, насколько удручен этим инквизитор.
А ведь этот городокеще не их пункт назначения. Теперь садиться на паром, плыть к острову на озере. Это еще часа два.
Но скверным оказалось то, что паром ходил только через день. Большего не требовалосьна той стороне нет ни города, ни хотя бы сельца. Это небольшой, кажется даже безымянный остров, всех построек на которомусадьба одного богача. Он уже пару лет живет там почти безвылазно, с женой, сыном и тремя слугами. Паромом им доставляют снедь, почту и изредкагостей.
Собственно, смысла в этом пароме почти нет. Для одной-единственной семьи с лихвой хватило бы лодки. Просто когда этих мест достигла железная дорога, и городок стал быстро разрастаться, местный городничий решил почему-то, что теперь земля на озере будет нарасхват. Он распорядился пустить паром, нанял паромщика но пророком оказался никудышным. Кроме уже упомянутого богача на острове так никто и не поселился.
Об этом рассказал сам паромщик, которого нашли в хибаре на пирсе. Он крайне неохотно отворил дверь и наотрез отказался впускать незнакомцев, а уж тем болеесамому выходить за порог. Сегодня же Маладис, Злой День. Без крайней нужды родные стены лучше не покидатьа сейчас никакой нужды нет.
Паром на этот самый остров ходил вчера. Отвез какие-то коробки и нескольких человек. Кажется, у хозяина день рождения, вот и приехали гости. Завтра пойдет снова, вернет их на Большую землю.
А сегодняни за что. Вечер уже, солнце скоро сядет.
Да и вообще плыть куда-то в Маладисбезумие. Это же худший день в году.
Не напугал паромщика даже колпак инквизитора. Тот попытался воззвать к его совести и тут же пригрозил гневом небес, но выходить из-под крыши в Злой День паромщик боялся сильнее.
Паром-то типовой, канатный, шепнул отходивший к воде ножевой. Ребенок управится.
Не хотелось бы прибегать к таким мерам, но придется, ханжески сказал инквизитор. Вот что, добрый человек! Либо свези нас на остров по доброй воле, и боги тебя за то вознаградят, либо я именем церкви позаимствую твой паром и сам нас свезу!
Ага, сам он свезет, чуть в сторону хмыкнул ножевой.
Паромщик громко запротестовал, разве что не заскулил. Мол, куда ж вы собрались-то на ночь глядя, святые отцы?! Дождь собирается, Маладис на дворе! Дождитесь завтрапрямо с утра и свезу в лучшем виде!
Но инквизитор слишком сильно опаздывал. Очень может быть, что уже опоздал. Не слушая стенаний паромщика, он рявкнул, что выбор у того простой, и сошел с крыльца.
К сожалению, паромщик выбрал доверить паром в чужие руки. Из дома он так и не вышел.
Люди бывают потрясающе суеверны, высказался антимаг, помогая крутить кабестан. И с этим нам предстоит бороться еще долго.
Массено поднял точку зрения повыше, оглядывая озеро с высоты птичьего полета. Теперь он увидел искомый островоктот весь зарос лесом, и только на холме в середке возвышалась большая усадьба. К берегу от нее тянулась тропинка.
Паром шел медленно, натужно. Мокрый канат наматывался на барабан, тут же снова спускаясь в воду. На плоскую палубу нахлестывали волны.
Уставшего вскоре антимага сменил ножевой, а егоМассено. Инквизитор, будучи весьма преклонных лет, остался от этой повинности избавлен.
Когда паром пристал к острову, солнце уже коснулось горизонта. Инквизитор выпрыгнул на пирс и засеменил по тропе. Он заметно прихрамывал и помогал себе тростью.
На берегу никого не было, прибытия их четверых никто не заметил.
И все-таки, подал голос ножевой. К чему нам быть готовыми?
Ко всему, тихо сказал инквизитор. Будьте готовы ко всему.
Так он и не сказал больше ни слова, пока не подступили к усадьбе. Темна и тиха, та стояла посреди леса и казалась давно брошенной. Не верилось, что каждые два дня сюда доставляют провизию, а только вчераеще и каких-то гостей.
Эй, хозяева дома? негромко позвал ножевой. Он все еще прятал одну руку за пазухой, но наполовину ее вытянул.
Никто не ответил. Впрочем, ножевой почти и не повысил голоса, так что вряд ли кто мог его услышать.
Даже инквизитор чуть замешкался перед этим склепом. Такой уж зловещий дух тут витал.
Массено привычным жестом открыл в случайном месте Ктаву. Сегодня та сказала:
«Да войдут они к Нам, и да встречены Нами будут. Угостятся они плодами из садов Наших, изопьют вин бархатных и покой обретут».
Послание более чем ясное. Хотя, конечно, гадание по Ктаве церковью не поощряется.
Войдем? предложил Массено, отворяя дверь.
Он бы постучал, да некуда оказалось. Дверь была скорее пустой рамой, чем дверью. В самой середке зияла такая дыра, словно кто-то с разбегу пробил ее головой.
Внутри тоже царило запустение. Войдя в темный холл, Массено снизил точку зрения и увидел себя стоящим посреди просторной, но очень грязной залы. Стены и потолок почернели от копоти, брусья много где погнулись, а в камине лежала холодная зола.
Когда-то это была по-настоящему роскошная усадьба. Еще виднелись изодранные остатки дорогих шпалер, еще можно было разглядеть богатую лепнину и следы позолоты. У ведущей наверх лестницы валялись обломки расколотой скульптурыкрасивая женщина в воздушном парео.
И вот эточье-то семейное гнездо? хмыкнул ножевой.
Здесь никто не живет уже минимум луну, сказал инквизитор, взяв щепоть золы из камина. Слой пыли на полу толст и нигде не тронут.
Но как минимум вчера сюда приплыли люди, напомнил антимаг. Тот жалкий тип на пристани преисполнен трусости и глупости, но я не считаю, что он лгал.
Он говорил правду по крайней мере, он считал, что говорит правду, медленно произнес инквизитор. А вот что здесь было на самом делепредстоит выяснить нам.
Неизвестно, как вчерашние гости вошли в дом, но они в него явно вошли. Возможно, через черный ход, поскольку в следующей за холлом зале признаки жизни были.
И какие!
Кровь. Весь пол, стены и даже частично потолок были залиты кровью. Не совсем свежей, но еще совсем не старойдаже запах все еще витал.
Ее пролили несколько часов назад, чуть потянув носом, сказал инквизитор. И жертв было несколько.
Точно? усомнился антимаг.
В одном человеке нет столько крови. Здесь погибли по меньшей мере пятеро.
Или один огр, дополнил ножевой.
На первом этаже усадьбы ничего и никого не нашлось. Значит, нужно проверить второй и третий, а также подвал. Инквизитор на секунду замешкался, выбирая, с чего начать.
Мы можем разделиться, предложил антимаг. Двое наверх, двое вниз.
Разделитьсяэто самое глупое, что можно сделать в подобном месте, отрезал инквизитор. Проверим верхние этажи.
Но наверху ничего интересного тоже не нашлось. Такие же пыль и запустение. По всей видимости, раньше здесь действительно жили людив шифоньерах висела одежда, на полках стояли книги и посуда. В одной комнате была даже тарелка с недоеденным рагуточнее, его заплесневевшими остатками.
Выходит, около луны назад в усадьбе что-то произошло. Хозяева и слуги исчезли. Их то ли убили, то ли выдвигать предположения пока рано, улик недостаточно.
Но при этом паром продолжал ходить. Припасы продолжали доставлятьи кто-то их получал.
После обыска второго и третьего этажей остался только подвал. Вход туда преграждала тяжелая, запертая на засов дверь. Выглядела она так, словно не открывалась целыми лунами.
Никого там нет, буркнул ножевой.
Он оказался прав. Когда Массено и антимаг не без труда подняли заржавленный засов, дверь с жутким грохотом рухнула с петель. Кто-то словно ударил в сотню барабановто зазвенели разбитые бутылки. В подвале их стояли целые штабеля.
Зажегши фонарь, ножевой спустился вниз, немного походил среди этих залежей, дважды едва не споткнулся и крикнул:
Пусто! Хотя вина запасено на годы!
А что за вино? окликнул антимаг.
Гарийское, тхарийское, с южных берегов обоссы меня Космодан, вот это выдержка!..
Мы сюда пришли не за вином, удрученно сказал инквизитор. Брат Массено, не сыщется ли что-нибудь снаружи?
Массено поднял точку зрения на полсотни локтей и обозрел усадьбу сверху. Наступила уже ночь, на небо высыпали звезды. У горизонта виднелся тоненький серпик луны.
Ночь Маладиса. Самое жуткое время в году. Все храмы и монастыри сейчас затворены, публичных служб не ведется, а жрецы и монахи стоят всенощную, непрерывно молясь. Если верить басням, из могил в это время выходят беспокойные мертвецы, из Шиасса поднимаются нечистые духи, в местах темной силы собираются на шабаш ведьмы, а злая богиня Юмпла облетает Парифат, рассыпая кошмары и злосчастья.
Конечно, по большей части это пустые россказни. На поверку Маладисв общем-то, такой же день, что и все остальные. Но Массено, имея немалый опыт истребления нечисти, хорошо знал, что «по большей части» это не «полностью». Активность темных сил в Злой День действительно повышается, хотя и не так значительно, как считают обыватели.
Заметил что-нибудь, брат Массено? раздался голос ножевоя. Самого его солнцегляд не видел, поскольку между ними и точкой зрения оказалась крыша.
Ничего пока, сударь Гос рассеянно ответил солнцегляд.