Иногда оно того стоит, Гвен посмотрела на собственное обручальное кольцо.
Катлер вновь засмеялся.
Пусть пройдет время и наступят перемены. Потом придете и расскажете мне, как вы все еще счастливы. В этот раз в его глазах вспыхнул искренний огонек юмора, и на очень краткий миг за этой темнотой в его глазницах Гвен смогла увидеть, каким человеком он, возможно, был. Он нахмурился. А где Малдер?
Гвен улыбнулась.
Капитан Джек Харкнесс потратил утро, занимаясь тем, что получается у него хуже всего. Приковался к своему столу, отвечая на телефонные звонки, на которые не хотел отвечать.
Он тоже? Вероятно, у нас больше общего, чем я думал. И что именно он послал вас сказать мне? он приподнял бровь. Он что, хочется убедиться, что кукла не стала сама дергать за свои веревочки?
В последнем предложении мелькнула горькая подколка, и Гвен почувствовала, как на загривке волосы встают дыбом.
Не знаю, что произошло между вами и Торчвудом Один, и это не мое дело, но вы действительно не знаете Джека Харкнесса, если думаете, что он так относится и обращается с людьми. Она замолкла. Он хочет устроить ловушку на пришельца и хочет вовлечь вас в это. Первая капля дождя тяжело упала с нависающего тяжестью неба. Он думает, Торчвуд вам задолжал.
Они надолго уставились друг на друга, и Катлер пожал плечами.
Может быть, Малдер в этом прав.
Дверь пожарного выхода открылась, и показался молоденький констебль, охраняющий вход в участок от журналистов.
Извините, что отвлекаю, сэр, он осторожно взглянул на Гвен и продолжил:Там парень в приемной. Говорит, что хочет вас видеть.
Катлер фыркнул.
Скажи, пусть встанет в очередь.
Я сказал, что вы на встрече, но он отказывается уходить. Думаю, он слегка в истерике. Говорит, что он дружок того педика. Вроде общался с вами утром.
Того педика звали Бен Причард, рыкнул Катлер, заставляя молодого констебля заметно вздрогнуть и податься для безопасности назад к двери. И пока мы не можем сказать его другу, кто его разрезал на куски в парке, я думаю, ты мог бы высказать чуть больше уважения.
Лицо констебля залилось краской.
Простите. Сэр. Я не имел в виду ничего такого.
А это, Катлер выплюнул недокуренную сигарету, позволяя ей самостоятельно погаснуть на бетонном полу, только после поднял глаза на юношу, проходя мимо него, хуже всего.
Дрю Пауэлл уныло сидел на твердой скамье, прильнув понурой спиной к стене приемной, его лицо опухло от слез, пальцы теребили хлопковый платок. Гвен посмотрела на тучного мужчину. Его короткие волосы были встрепанными и непричесанными, хотя в обычное время они наверняка аккуратно уложены гелем или воском, в глазахпустота.
Собирайтесь и идите домой, мистер Пауэлл, голос Катлера был утомленным, но мягким, будто он сам чувствовал печаль этого мужчины. Мы вам скажем, когда сможем выдать тело. Возвращайтесь к друзьям и семье. В этом месте вам лучше не станет.
Дрю Пауэлл поднялся и вспыхнул.
Я не могу пойти домой. Не сейчас. Он замолчал, переводя взгляд с Катлера на Гвен и обратно. Я видел новости. Ничего не мог поделать. Мария Бруно тоже мертва. Вы не сказали мне. Он поднес платок к носу, прижал его к лицу, больше понюхал, чем использовал его. Это был не его платок, поняла Гвен. Это был платок Бена. Пауэлл использовал его как небольшое утешение.
Думаете, кто бы ее не убил, убил моего Бена тоже? Говорят говорят, она была вспорота. Как Бен, его голос понизился почти до шепота, энергия иссякла.
Катлер посмотрел на Гвен и слегка пожал плечами.
Я не могу разглашать детали следствия. Не на этом этапе. Это может поставить под удар следствие. Мне очень жаль. Его извинение прозвучало фальшиво.
Дрю обратил отчаянный взгляд к Гвен.
И вы не можете мне ничего сказать?
Детектив Катлер прав, сказала она. Знаю, это ужасно, но самое лучшее для вас пойти домой и погрустить. Мы сделаем все, что в наших силах.
Толстяк поднял подборок и глубоко вдохнул сопливым носом. Он сжал губы.
Я не собираюсь ехать домой. Я спою на этом конкурсе. Его губы немного задрожали, когда появилась угроза слез, но он подавил их. Причард и Пауэлл были вторыми в прошлом году, и в этом мы бы победили. Я не позволю Бену сейчас проиграть. Я, черт возьми, спою один, если будет нужно!
Дрю повернулся на каблуках так, что этот жест был бы к месту в любом театре мира, однако в данной ситуации казался жалким. Он уже был одной ногой у выхода из участка и на обозрении огромной голодной толпы прессы, когда Гвен озарила идея. Догнав его, она прикоснулась к нему. Он обернулся.
Что?
Хотя они были одни у входа в участок, далеко от дежурного, она шагнула еще ближе. Катлер позади нее, сделал то же самое.
Что вы творите, Скалли?
Она не взглянула на него, сосредоточившись на Дрю.
Что если мы найдем вам другого партнера по пению?
Он уставился потускневшими глазами прямо в ее глаза.
Я не хочу петь ни с кем другим.
А если вы споете с кем-то, и это даст шанс поймать того, кто сделала такое с Беном?
Скалли
Ее убийственный взгляд заставил Катлера подавиться словами.
Меня зовут Гвен Купер. И не путайтесь под ногами.
Глаза Дрю расширились.
Я сделаю это, прошептал он.
Это очень опасно, встрял Катлер. Он смотрел на маленького, тучного мужчину, в глазах которого наконец-то появилось нечто еще, кроме крайней опустошенности. Мне очень жаль, но это чрезвычайно рискованно.
Но рискую я, так ведь? Дрю встал рядом с Катлером и вытянулся как можно выше. И Бен бы не колебался не колебался бы сделать такое ради меня.
Гвен было приятно услышать, что у маленького мужчины хватило своей стали в голосе.
Она нажала на кнопку быстрого набора на мобильном.
Янто. Скажи Джеку, у меня есть план, она запнулась. И ты в нем задействован.
Глава шестнадцатая
Будь осторожнее с желаниями Старая присказка мелькнула в голове Янто, когда он поднимался по старым каменным ступенькам в готический храм Св. Иуды. Его темные стены были старинными и загрубелыми от погоды, окруженные относительно просторными и светлыми офисными зданиями, которые выстроились на улице с 1970 года. Он был почти забыт и незаметен, просто темное пятно истории, противостоящее своим существованием неизбежным изменениям.
Раскрыв тяжелую дверь, он вошел в ризницу, немедленно начав дрожать в тепле. Кирпичи и стиль постройки возможно и были старинными, но внутри все было по-современному и хорошо выполнено. Никаких сквозняков и плохого освещения, сиденья из светлого дерева, покрытые мягкими, чистыми чехлами.
Пока он шел по проходу, слова снова пронеслись в голове. Будь осторожнее с желаниями. Они могут сбыться. Он несомненно осознал значение этих слов. Да, он немного подзастрял в Хабе в последнее время, но план Гвен был не совсем тем, зачем он бы хотел выбраться. Охотиться на вивловда. Отслеживать двигающуюся инопланетную технологиюда. Застрять с Дрю Пауэллом на весь чертов деньнет. Это было определенно не то, чего он хотел. Этого бы не произошло, если бы не дало им чуть больше шансов поймать проклятую тварь.
Он глотнул прихваченного с собой крепкого кофе и зубами вскрыл упаковку от плитки шоколада. Ему понадобится энергия. И эмоционально, и морально. Вкус карамели и шоколада был хорошим, еще один глоток кофе смыл остатки вкуса во рту, следя, чтобы ни один кусочек не избежал путешествия в его кровеносную систему. Кофе был переварен, но вкус шоколада его слегка пересилил. Ему это было нужно, неважно каково оно было на вкус. Никакое количество сахара и кофеина не могло помочь ему выдержать Дрю Пауэлла. Мужчина исчерпал запасы естественного спокойствия Янто Джонса. Насколько Янто мог судить, Бен Причард, должно быть, был святым.
Отложив стаканчик с кофе, Янто дотронулся до блютуз устройства.
Перерыв окончен. Я снова на месте.
Отлично. Мы на месте, голос Джека раздавался чуть ли не в его голове. Надеюсь, лучший мужской хор Кардиффа готов вместе сотворить немного прекрасной музыки сегодня.
Три ха-ха, Янто отключился и ждал Дрю, неожиданно почувствовав себя очень одиноким в церковной чистоте, хотя Джек и Гвен были в SUV на расстоянии 50 метров, прячась от освещения на боковой улочке. Они припарковались на двойной желтой, но Катлер криво прокомментировал, что о штрафе за парковку он уж сможет позаботиться.
Хорошим показателем было то, что как минимум не было новых убийств. Была всегда вероятность, если так уже не случилось, что пришелец был отослан Рифтом обратно и ушел навсегда. Это казалось более вероятным, хотя после смерти Марии Бруно репетиций стало намного меньше. Многие участники просто собрали вещички и уехали из города. Пятеро из них были убиты, и логика твердила, что раз убийца смог подобраться к знаменитости Марии Бруно, никто не был в безопасности. Менее смелые и талантливые испарились, а те, кто был намерен продержаться и пройти через конкурс с неохотой пели в полный голос. И хотя Янто и Дрю целыми днями исполняли свои партии, пришелец к ним не наведывался.
Они выбрали Св. Иуду, потому что он был уединенным и наиболее близким к эпицентру смертей. Катлер задействовал всю свою команду, чтобы уточнить, когда был занят и освобожден каждый наемный объект в Кардиффе. Янто и Дрю репетировали день напролет и продолжили бы всю ночь, если бы была необходимость. Полицейские машины патрулировали город в пик репетиций, каждый был проинструктирован немедленно связаться с Катлером при встрече с чем-то странным или подозрительным. Но Янто полагал, что пока город был погружен в траур, только они с Дрю пели в полную силу на его улицах.
Голос Дрю раздался из маленькой комнаты слева от алтаря, голос повышался и понижался, напевая ноты октавы. Янто подпрыгнул и слегка улыбнулся расшатанным нервам, затем глотнул еще немного настоявшегося кофе, который вряд ли помогал подавить главный лейтмотив напряженности, бегущий по его венам. По крайней мере, он был не один. И все же он подарил себе еще пару минут одиночества, прежде чем дать знать мужчине, что вернулся.
Необычное или подозрительное. Или возможно изменяющий форму пришелец, который любит вскрывать людей и извлекать голосовые связки. Это было бы точнее.
Если бы зависело от Джека или Катлера, конкурс и вовсе отменили бы, но эту идею зарубили на корню в верхах. Конкурс приносил пользу Уэльсу. Своего рода демонстрация всего наилучшего у маленькой нации. Он приносил пользу сфере туризма. И конечно, в этом году он транслировался по телевидению. Кто бы там не был по другую сторону телефонной трубки Джека, он явно дал это понять. Янто слышал каждое слово, а он стоял за несколько метров поодаль. Финалисты конкурса продолжили борьбу. И задачей Торчвуда было обеспечить плавность и безопасность. Янто мог понять их обеспокоенность. Наблюдать, как человека вскрывают пополам прямо на сцене во время прямого эфира наверняка не очень-то хорошо для аудитории. Особенно до времени начала передач для взрослых.
И вот он был здесь, надеясь, что они смогут приманить пришельца. Всего один шанс из тысячи, и ни одного намека на всплеск активности Рифта. Теперь Янто верил в шанс так же мало, как в собственное умение петь.
Сняв куртку, он бросил ее на одну из передних скамеек, затем поставил кофе на правую сторону рояля. Круглое портативное устройство-клетка в кармане брюк было тяжелым, ощущалось странно, и служило напоминанием, зачем именно они с Дрю тут находятся.
Возможно, это и не было той сферой работы, на которую он надеялся, но она все еще была опасной. Они с Дрю рисковали своими жизнями, и хотя Янто привык к этой идее за годы работы в Торчвуде, когда риск становился реальностью, он все равно вгонял в шок. Для Дрю Пауэлла, который был всего лишь офисным клерком страховой компании, все должно было быть устрашающим, особенно учитывая его потерю.
Дрю? позвал Янто, чувствуя себя немного плохо из-за поселившегося в нем раздражения. Я здесь.
Он всунул остатки шоколадной плитки в рот и запивал их кофе, когда показался толстяк.
Он посмотрел на Янто, а потом его палец поднялся и саркастично указал на пластиковый кофейный стаканчик.
Я искреннее полагаю, это черный кофе.
Это латте. Нужно было и тебе захватить. Не подумал, Янто протянул стаканчик. Можешь мой взять, если хочешь. Хотя предупреждаю, что не из лучших. Ты не вышел и перехватил чего-нибудь?
Дрю проигнорировал вопрос, его челюсть тряслась.
Ты пьешь молочный кофе перед пением? глаза расширились, когда поймали в поле зрения разорванную пачку от шоколадной плитки. И ешь шоколад? голос сдавленно пропищал, и раздражение Янто дало о себе знать, отразившись на щеках юноши.
Какие-то проблемы? Я был голоден. «Я как проклятый работал весь день»хотел добавить он, но проглотил слова.
Дрю схватил обертку и стаканчик, церемонно засовывая их в мусорник для бумаг, притаившийся за роялем, оставляя след от кофе со сливками на задней стене, что вовсе не обрадует викария.
Естественно, проблемы, бросил он, пальцы помахали в воздухе между ними. Ты говорил, что был певцом. Каждый уважающий себя певец знаетникакого красного вина, шоколада или кофе перед пением. Это смерть для голосовых связок.
Слушая вполуха, уже привыкнув разочаровывать своего партнера, Янто думал, что Пауэлл был счастливчиком, что его не беспокоила ирония в этих словах. Они не рассказали ему правду об изуродовании его бойфренда. Было так много всего, о чем должен был знать Дрю Пауэлл, но все это ограничивалось информацией, что они установили ловушку для поимки серийного убийцы.
Извини, пробормотал он, чувствуя сожаление за очень много всего, среди чего не было питья кофе.
Руки Дрю ухватились за удобные для этого бедра, и он покачал головой.
Неудивительно, что у тебя проблемы с нормальным звучанием нот. И все же не важно. Я должен работать с тем, что имею. Хотя я с ужасом думаю, что бы с этим делал Бен. С зависшим над кнопкой переносного стереопроигрывателя пальцем Дрю изогнул бровь. Итак, что мы должны запомнить?
Янто оскалил зубы на это покровительственное «мы» и глубоко вдохнул.
Не использовать плечи при дыхании и втягивать диафрагму.
Брависсимо.
Когда зазвучали первые аккорды музыки, Янто задумался неужели его любовь к дуэту из «Ловца жемчуга» безвозвратно погибла. Он начинал чувствовать, что так все и могло быть.
Приближающиеся сумерки медленно расползались по Кардиффу, вечер жадно поглощал любой свет на свежем холодном воздухе, заменяя его усугубляющимся серым мраком.
Улицы были молчаливы, и даже звук трафика стал тише, словно водители опасались, что таинственный убийца, держащий в страхе улицы, последует за звуком сигналов и заберет жизни и внутренности водителей, когда те доберутся до пункта назначения. Пешеходы боязливо оборачивались из-за плеч и дрожали, читая надписи в заголовках «Никаких зацепок в поиске Серийного Вспарывателя! Город в ужасе!» и теснее жались друг к другу, торопясь домой.
В Кардиффе часто случались странные вещи, и на подсознательном уровне жители закалились против них, но это было иным. Инакость просачивалась в дождевой воде и тумане, словно даже сама Бухта чувствовала беспокойство, пульсирующее в городских жителях в самом сердце валлийской нации с той же силой, с какой оно пульсировало при событиях в Уайтчепеле сотню лет назад. Потрошитель. Вспарыватель. Слова были похожи для большинства людей, и чем больше всплывало красочных деталей об омерзительном характере преступлений, тем больше людей торопились в свои дома, чтобы зажечь свет, запереть двери и устроиться на диванах.
В пабах и барах люди осторожно поглядывали друг на друга. Кому можно доверять? Ну в самом деле? Взгляды воровато оглядывались вверх, вниз, вокруг. Опасность могла скрываться в любом направлении. Пошептывали о тяжелых шагах на крышах, странных фигурах, околачивающихся в парках там и сям. Дикие историипорождения возбужденных фантазий.
Машины уносились прочь от кардиффских огней, многие визитеры сократили сроки пребывания, объявляя расстроенным хозяевам отелей и ночлежек, что «погода слишком плохая», но дрожь в руках, подписывающих счета и квитанции, выдавала правду. Пока полиция поймает убийцу, любой может стать следующей жертвой. И никто не хотел быть этим «любым». Но все в нетерпении ждали ужасающих деталей очередного преступления. В конце концов, ничто так не заставляет чувствовать себя живым, как убийство.
Глава семнадцатая
Эдриенн Скотт натянула плащ и выскользнула из-за своего стола, заваленного файлами с общими делами, просто требующими, чтобы на них обратили внимание, и захлопнула за собой дверь кабинета адвокатской конторы. Голова гудела и все, о чем она мечталасходить и выпить большой бокал белого вина. Такой это был день, а завтра ей нужно было навестить Райана, до того как пойти в суд, ни одна из перспектив ей не улыбалась. Она избегала размышлений о том, что бутылка вина будет временной отсрочкой в ее жизни.