Кстати, добавила Людмила, вы, наверное, тоже скоро попадёте на Синклит. Вас нельзя оставлять в этом мире.
Чёрт! Если бы мне пару дней назад кто-то сказал, что я попаду в секретный проект, потом окажусь родителем оборотней и, наконец, отправлюсь на тусовку чародеев, чтобы подыскать себе подходящий мирок для политического убежища Я бы того кренделя отправил в психушку. Под усиленной охраной.
Вы зря смеётесь, капитан. В жизни и не такое случается. Кое-что вы себе и представить не можете.
Какой тут к чёрту смех! Меня, кстати, Игорь зовут, если не помните. И может, перейдём на «ты»?
Платонова улыбнулась.
Это попытка завязать отношения , Игорь?
Красильников поперхнулся дымом. Людмила не походила на тех, кого выставляют за дверь утром, а потом забывают навсегда. К тому же он чувствовал к ней симпатию и преподносить «подарочек», вроде себялюбимого, казалось настоящим свинством.
Какие к чёрту отношения, от неожиданного предположения экс-майорши даже накатило какое-то подростковое смущение. Мне просто та удобнее.
Ясно. А я уж подумаласейчас предложишь выпить сока на брудершафт, поцелуи и всё такое.
Я похож на коварного соблазнителя?
Ты похож сам на себя. На непредсказуемого, импульсивного человека. Поверь мне, как психиатруподобные тебе сами не знают, что сделают в следующую секунду. В этом Фреки чем-то похож на тебя.
На несколько секунд воцарилась тишина. Красильников искал выход из тупика, куда его подтолкнул неожиданный вопрос Платоновой. Экс-майорша похоже снова погрузилась в собственные, невесёлые мысли.
Люд, это самое, выдавил наконец Игорь, а какие они?
Кто?
Ну,ребята.
Фреки и Гери?
Игорь покачал головой. Проклятиездесь собрались не только любители сомнительных экспе-риментов, но и мастера по придумыванию дурацких имён.
Так звали волков Одина, пояснила Платонова. Я увлекаюсь скандинавской мифологией.
Самые подходящие имена для маскировки, усмехнулся Красильников. Ну, никто на них не обратит внимания.
Ты зря сеёшься. Друзья по отделу сделали мне документы вдовы офицера Рижского ОМОНа, и необычные имена мальчиков уже ни у кого не вызывали вопросов.
Хм, мудрёно. А зачем ты вообще в проект влезла? Из идейных соображений?
Приключений захотелось. Мне же тогда только двадцать три было. Да и кто знал, что Союз развалится.
Сколько тебе было?! Игорь подумал, что ослышался. Сколько?!
Сколько слышал. Ты из-за звания напрягся? Просто в конторе у меня был очень влиятельный покровитель. Просто голову от меня потерял. Ну, сам понимаешьсемью он бросить не мог, поэтому всячески помогал в карьере.
Всегда говорил, что бабам легче живётся! капитан даже сплюнул от досады. Тут каждый день грозятся звёздочку снять, а она глазёнками стрельнула, и майор в двадцать три года. Красота!
Какой же ты идиот! вспыхнула Людмила. Ты знаешь кем я была, пока меня не заметили?! Стукачкой в «Интуристе»! А знаешь каково десять лет с двумя детьми по всей стране мотаться?! Прятаться! Ждать каждую секунду, что придут и отберут их! А ты представляешь, сколько я натерпелась, когда начались превращения?! Звёздочки у него снимают! Пить надо меньше! Идиот!
Платонова глотнула сока и отвернулась. Игорь проклинал себя за дурацкую привычку сперва ляпнуть что-нибудь, а потом уже думать. Скольких он уже так обидел. Со сколькими поругался. Хочешь, не хочешь, но Красильникову предстояло сделать то, что он ненавидел больше всегосперва признать себя неправым, а потом извиниться. Чёрт, хотя бы один глоточек чего-либо бодрящего! Всё легче будет.
За отсутствием спиртного, капитан прикончил остатки сока. Закурил. Встал со стула. Снова сел. Опять встал. Потоптался у края стола. Почесал щетину. Прокашлялся.
Люд, ты, это самое, наверное, чемпион мира по тяжёлой атлетике прилагал меньше сил, чем, тратил сейчас Игорь, извини. Ляпнул не подумавши
Пошёл к чёрту! Платонова даже не глянула на него.
Нет, с кем-нибудь другим, Красильников бы без труда замял инцидент и обратил всё в шутку. Перед Людмилой же, он отчего-то испытывал непонятную робость. Капитан переступи с ноги на ногу. В голову ничего не приходило. Он опустился на стул. Минут на пять воцарилась тишина.
Платонова всё-таки соизволила глянуть на капитана и неожиданно рассмеялась.
Видел бы ты себя сейчас! осторожно, чтобы не размазать тушь, она вытерла проступившие слёзы. Прямо наказанный ребёнок! Того и глядиразревёшься.
Игорь виновато улыбнулся. Кажется, гроза миновала.
Ладно, капитан, Людмила убедилась в невредимости макияжа и спрятала в аптечку миниа-тюрное зеркальце, сейчас не до обид. Но учти ещё одна пошлая шутка, и пеняй на себя.
Клянусьв мыслях Игорь облегчённо выдохнул. Я только слушаю и вопросы задаю по существу.
* * *
В принципе, если забыть, что пятнадцатилетние подростки выглядели вполне сформировавшимися (по крайней мере физически) мужчинами и обладали способностью обращаться в волков, рассказ Людмилы мало отличался от историй миллионов любящих мамаш. Игорь узнал и о первых шагах, первых словах, детских болезнях, синяках и шишках, о начале учёбы. Вообще, за тот период возникали проблемы лишь бытового характера, впрочем, как и у большинства россиян, закинутых в лоно «демократии» кучкой проходимцев.
По настоящему стало трудно, когда после десяти лет у мальчиков начались превращения. Они стремительно взрослели и к одиннадцати годам значительно перегнали сверстников и в росте, и в телосложении. Мало того, ликантропия изменила их характер. Гери, побаивался обретённого дара, старался сдерживать себя и беспрекословно выполнял требования матери. Фреки вёл себя иначе. Он почувствовал силу. Он ни кому не спускал не то что обидного слова, но и вызывающего (по его мнению) взгляда. Жалобы от учителей и родителей сыпались одна за другой. Он то и дело отпрашивался в лес, и Людмила догадывалась, что там её сын не просто любуется природой. Подозрения имели под собой почву, потому как, в городке всё чаще поговаривали сперва о крупной собаке, а потом и о волке (коих здесь перебили ещё позапрошлом веке), нападавшем на городских шавок. Платонова наложила запрет на лесные прогулки. Фреки с удивительной лёгкостью согласился. Но однажды Людмила увидела, как он посреди ночи выпрыгивает из окна (квартира на четвёртом этаже!) и не, разгибаясь, помогая себе руками, с бешеной скоростью несётся в сторону леса. Пора было думать о переезде.
Она уже подыскивала покупателей для квартиры и вычисляла новое место жительства (глухую заброшенную деревеньку), когда объявился Рат.
И ты ему вот так, с хода поверила?
Но ты ведь тоже поверил.
А у меня был выход?
А у меня? К тому же, в нём есть что-то такое не знаю Что-то, что заставляет верить.
Да ладно, он тебе просто понравился.
Капитан!!!!
Молчу, молчу.
К тому же, как в плохой мелодраме он принёс две вести. Хорошую и плохую. Хорошая заклю-чалась в том, что представляемая им независимая организация берётся всячески помогать нашей семье. Плохой же новостью было, что проект возобновлён и нас разыскивает не только контора, но и иностранные разведки. Я была в панике.
Рат укрыл мальчиков где-то у своих людей. Мне сделали пластическую операцию, и когда я вышла из клиники он дал билеты до места, где мы должны были остановиться. Кроме того я получила порошки замедляющие развитие ликантропии. Он назвал дату следующей встречи и исчез так же, как и появился. Если бы я знала, что Фреки каждый раз высыпает лекарство в раковину!
Да, Ратибор в полной мере владел искусством укрываться и прятаться. Семья Платоновой оказалась в посёлке, который крайне придирчивый сыщик смог бы отыскать лишь на самой подробной карте района. Средств оставленных всадником вполне хватало на безбедное существование. Впрочем и тратить деньги здесь особо и не приходилось. В начале двадцать первого века этот небольшой населённый пункт перешел на натуральное хозяйство.
Чтобы не привлекать внимания, Людмила устроилась в ещё агонизирующую с советских времён библиотеку и получила неплохую зарплатуведро картошки на месяц. Мальчики записались в ещё открытую в соседнем селе школу.
Фреки поклялся не затевать конфликтов. Впрочем, клятва была формальностью. Пьяная лихость местных парубков (тех, кому не повезло зацепиться в городе) при встрече со странным подростком куда-то улетучивалась и они, поругиваясь шёпотом, опустив глаза, обходили парня стороной.
Тихий Гери беспокоил мать не меньше. Очень уж странно складывались взаимоотношения между братьями. Они почти не общались, но при неизбежных встречах, Гери весь как-то сжимался и разве что не поскуливал заискивающе, помахивая воображаемым (в человеческом облике) хвостом. Похоже, он полностью признал авторитет вожака. Нормальная доселе семья всё больше походила на волчью стаю.
Они вполне бы дотянули до указанного Ратом срока, если бы Фреки не игнорировал (естествен-но тайком от матери) приём порошка. Зов волчьей крови звучал всё громче и громче. Иногда парень исчезал из дома на несколько дней. Он быстро покончил с главным волчьим врагомбродячими псами. Пытался охотиться в окрестных лесах, однако для него выросшего пусть и в небольшом, но всё же городе, это оказалось непростой задачей. Тогда пришёл черёд домашней живности в окрестных деревнях. Проснувшийся и набирающий силу зверь требовал охоты, преследования и крови жертв.
После очередного разорённого курятника, местные «следопыты» и «зверобои» на время отста-вили в сторону бутыли с самогоном, пару дней отпаивались рассолом, а потом расчехлили допотопные берданки. Серому убийце кур, кроликов, собак и коз объявили джихад.
Несколько месяцев они до неприличия трезвые, а потому злые, бродили по лесам, устраивали облавы и сидели в засадах. Зверь словно смеялся над ними. Он был неуловим.
Тысячелетний опыт серых предков научил Фреки бояться людей и держаться от них как можно дальше. Здравомыслящий волк никогда не явится перед человеком, а тем более не нападёт первым. Двуногие подобного не прощают. Звериная хитрость и опыт жизни среди людей позволяли парню легко уходить от горе-охотников и, шутя водить их за нос. Порой он на почтительном расстоянии часами следовал за группой, якобы идущей по его следу и удивлялсяпочему Гери так дорожит связью с этим никчемными, суетливыми и трусливыми двуногими существами?
Людмила понималаподобная игра когда-нибудь закончится плачевно, но ничего не могла поделать. Фреки, молча выслушивал упрёки, не реагировал на просьбы и слёзы, с улыбкой принимал угрозы, а потом исчезал на несколько дней. Если мальчик ещё и нуждался в её заботе и опеке, то живущий в нём зверь стал почти взрослым и мечтал о свободе.
Каждый новый день приносил новые неприятности. В соседнем селе (местном очаге цивилизации) появились дорогие машины. Из них выходили люди, говорили с прохожими, задавали вопросы. Людмила без труда узнала бывших коллег. Сплести все ниточки воедино, добраться до посёлка, а значит и до её семьи для них было делом времени. Очень недолгого времени.
Женщина запаниковала. Нет ничего ужаснее видеть опасность и знать, что ты ничего не можешь сделать.
Рат, как и в прошлый раз, появился вовремя. Он знаком оборвал Платонову, заговорившую о своих опасениях.
Я всё знаю. Тебя ждут на Синклите.
* * *
Людмила вздохнула и потянулась к пакету с соком. Встряхнула. Красильников виновато улыб-нулся.
Игорь, ты никогда на сахар не проверялся? пустой пакет вернулся на стол.
Чего?
Жидкости много потребляешьпризнак диабета.
Капитан отмахнулся:
Один чёрт два раза не сдохну. Может водички?
Из-под крана?
Естественно.
Спасибо, я не самоубийца. Лучше потерплю.
* * *
Платонова продолжила рассказ:
Я и охнуть не успела, а он уже выложил план действий. Мы отправляемся на Синклит, а мальчиков он рассылает в разные концы страны. В сопровождении своих людей. Возражения, как ты понимаешь не принимались. Нет, я пыталась что-то сказать, но Рат в двух словах изложил сложившуюся ситуацию, и я сдалась.
Синклит помню смутно. Единственное чёткое воспоминаниемальчиков надо срочно вытаски-вать из нашего Мира. Остальноекак во сне. Мы с Ратом вернулись, чтобы выполнить решение Синклита и тут нас ждали ужасные известия
Конечно, Ратибор был хорошим стратегом, но в конторе тоже работали не дураки. Гери в сопровождении агента Синклита перехватили у самого Владивостока. Всё случилось настолько неожиданно, что сопровождающий даже не сопротивлялся.
В Калининграде же встречающих комитетчиков ожидало пустое купе. Фреки умудрился сбежать по дороге, и человеку Ратибора не оставалось ничего другого, как последовать за юным оборотнем.
Рат приложил все усилия, чтобы попасть сюда. К сожалению мы опоздали, закончила Людми-ла.
Что ты почувствовала, когда ну, узнала
О смерти Гери? Я прежде всего мать, Игорь. Кем бы они не были, что бы о них не говори-лиони прежде всего мои дети. И станутся ими навсегда
Людмила всхлипнула. Достала носовой платок и промокнула глаза. Улыбнулась сквозь слёзы. Только теперь Красильников понялиз какого же по прочности материала создана эта женщина. Пошли всего сутки, как она пережила величайшую для любой матери трагедию, однако держит себя в руках и не теряет головы. Сам капитан в подобной ситуации скорее всего ушёл бы в длительный запой.
С другой стороныя уверена, что ему сейчас намного лучше. Ни он, ни его брат не должны были появляться на свет. Этот экспериментчистой воды авантюра! Нетпреступление! Страшное преступление! Настоящие оборотни не выжили здесь, в Европе, а значит, намлюдям не дано вернуть, тех, кого отторгла сама природа. Поверь, капитан, она жестоко мстит за насилие над собой. Я, к сожалению, поняла это слишком поздно
Игорь хотел было напомнить, что Россия не целиком, европейская держава, однако, глянув на Платонову решил блеснуть знаниями географии в следующий раз. Да и какое ему, собственно, дело до всех этих игрищ. Главное сейчас слинять отсюда, добраться до ближайшего ларька и покончить с нездоровой трезвостью. Проклятье! В кармане ни копейки! Ладно, это проблема второстепенная. Главноеубежать с переоборудованной фабрики, где творится чёрт знает что!
Сегоднягрёбаные мичуринцы угробили парня, завтрапримутся за второго (если поймают). А потом? Нет, он, Красильников, очередь, конечно, не занимал, но разве полоумные «покорители природы» его спросят.
А ведь чуть было не втянулся в эту авантюру. Чувства какие-то проснулись, сентименталь-ность. К чёрту! Всех к чёрту! И Ратибора, и Каплика! И Синклит, и контору! И все Миры вместе взятые! Он, Красильников, в герои не записывался. Пусть создают вампиров, оборотней, Дед Морозов и стариков Хоттабычей. Пусть всё рушат, рубят под корень! Пусть всё летит в Преисподнюю! Может хоть тогда исчезнет потребность каждое утро лечить похмелье?!
Конечно Платонова не одобрила бы подобных мыслей, а потому, Игорь приложил все усилия, чтобы внутренний монолог не отразился на лице. Судя по всему, преуспел не особо.
Что-то случилось, капитан? Людмила смотрела с интересом. У тебя странное выражение лица.
Обычное, буркнул Красильников.
А, по-моему, неизвестно чем бы закончилось дознание бывшей комитетчицы, но тут дверь распахнулась и в комнату шагнул Ратибор.
Готовы? Выдвигаемся немедленно.
* * *
Слушай, Рат, поинтересовался Игорь, протискиваясь в очередной изгиб вентиляционной трубы, а Сусанин часом на твой Синклит не работал?
Нет. А что?
Методы у вас схожие.
Ратибор хмыкнул:
Успокойся. Всё под контролем
Сказала монашка на шестом месяце беременности, проклятая пыль набилась везде, где только можно. Даже чихать уже не хотелось.
Всадник не выдержал и рассмеялся.
Тише вы, прошипела, замыкавшая цепочку Людмила, не на прогулке.
У Игоря тут же созрел достойный ответ, но он (не без усилий) промолчал. Лучше не создавать конфронтации и не привлекать излишнего внимания, если, конечно, хочешь осуществить задуман-ное. А в том, что нужно умывать руки и сматываться, Красильников убеждался с каждым шагом. Ситуация всё больше походила на нелепую игру и выглядела бы забавной, если на кон не поставили твою жизнь. Да и чёрт с ней с жизнью! Два раза всё равно умирать не заставят! Однако перспекти-ва превратиться в зомби, стать безмозглым хранилищем реактивов и образцов ткани, объектом для лабораторных исследований, оптимизма, отнюдь, не прибавляла. Ратибор, с его мутным Синклитом и суперменовскими миссиями (спасение Вселенной, например) тоже не вызывал особого восторга. Нет, будь капитан помоложе, не страдай зависимостью от различного рода «бодрящих» напитков, он бы без колебаний присоединился к всаднику, а там, будь, что будет. Сейчас же: жизнь прошлаостался только пепел. Да и тот развеян на ветру.