Записки человека долга - Бушков Александр Александрович

Александр Александрович БушковЗаписки человека долга

Великолепные гепардыЗаписки человека долга

Пролог

За три дня до основных событий

Большую черную машину они оставили у поворота, где на металлическом штыре сидел расписной керамический гном, а рядом прохаживались у своих мотоциклов люди из блокер-группы. Молча шли по осеннему лесу, подняв воротники плащей, хотя дождя и ветра не было, почему-то шли гуськом, след в след, хотя тропинка была широкая.

 Сколько там людей?  не оборачиваясь, спросил тот, что шел впереди. Во рту у него была прямая трубка, и оттого вопрос прозвучал невнятно, но его поняли. Когда говорит генерал, младшие по званию, как правило, слушают очень внимательно. Тем более в такой ситуации.

 Уже человек двадцать. Местная полиция выведена из игрыя звонил их министру.

 Как по-вашему, сколько у него патронов?

 Пока выпустил семнадцать, мой генерал. Сколько осталось, никто не знает. Мы пришли, вот

Домик был маленький, яркий, аккуратный. У крыльца стоял забрызганный грязью автомобиль с распахнутой дверцей, к нему прилипли желтые листья, и левая фара была разбита.

 Гнал как бешеный. Хорошо, Ричи не растерялся, сел ему на хвост и немедленно связался со мной.

 Начнем.

Тому, кого называли генералом, подали микрофон. Все замолчали.

 Лонер,  сказал он, и гремящее эхо улетело в чащу.  Капитан Лонер, я к вам обращаюсь!

Пуля, противно свистнув, срубила ветку высоко над их головами. Никто не пригнулся. Ветка не долетела до земли, запуталась где-то в кронах.

 Лонер!

Карабин хлестко щелкнул три раза подряд, высоко над головами людей взвихрились листья.

 Вот так и продолжается. Нужно что-то делать. По-моему, единственный выходгазовые гранаты.

 Я мог бы пойти к нему. Я уверен, он не станет в меня стрелятьвсе время он бьет поверх голов. Вы разрешите, генерал?

 Нет. Не стоит рисковать. Святые Себастьяны мне не нужны. Лонер, выходите, это бессмысленно!

Выстрел. Выстрел. Выстрел. И тишина.

 Ну ладно. Мы его скоро возьмем. Но скажет мне кто-нибудь, что могло так на него подействовать?

Они молчали. Сказать было нечего. Существуют люди, которые никогда, ни за что не сломаются. И все же?

 Пускать газометчиков, мой генерал?  спросил грузный человек в синем плаще.

 Подождите. Патрик, езжайте в город. Свяжитесь с Региональным, разыщите Кропачева и Некера. Некер, по-моему, в Роттердаме. Пусть немедленно высылают замену. Резерв в готовность. Подтягивайте газометчиков.

Человек в синем плаще попробовал по привычке щелкнуть каблуками, но на усыпанной листьями земле у него ничего не вышло, и он смутился.

 Лонер,  генерал снова взял микрофон, и снова пуля пробила редеющую осеннюю листву.  Одно словочто там? Хоть это сказать можете? Вы же мужчина, офицер, черт побери

В ответ раздался вопль насмерть перепуганного человека:

 Там преисподняя!

 Внимание, газометчики пошли!

Сухо треснул еще один выстрел, показавшийся глуше тех, что были до него. Сначала никто ничего не понял, а когда поняли, к домику со всех сторон бросились люди в форме войск ООН, в штатском, в маскировочных комбинезонах. Генерал остался на месте и видел, как капитан, первым распахнувший входную дверь, вдруг с маху остановился на пороге, посмотрел себе под ноги, медленно поднял руку, снял фуражку и остался стоять так

 Господи!  выдохнул кто-то.

День первый

 Что вы подразумеваете под конфликтом?

 Когда люди грызут друг другу глотки,  сказал он.  Вовсе не обязательно в буквальном смысле. Главноевраждующие непримиримы. Вы согласны с тем, что и будущее невозможно без конфликтов, спасибо и на том Но вы упорно считаете, что все ограничится чинным ученым спором в каком-нибудь хрустальном амфитеатре. А я пытаюсь втолковать вам, что и через сто, двести лет конфликты так и не приобретут характера чисто словесной дуэли. Всегда будут какие-то действияне грязные, не кровавые, но так или иначе ограничивающие возможность одного из противников бороться и дальше. Действия.

 Знаете, расскажите лучше о ваших творческих планах.

 Вы увиливаете.

 Потому что не могу с вами согласиться,  сказал я.

 Потому что вы из упрямых,  передразнил он мою интонацию.  Упрямец вы, Адам, правда, имя у вас интересное. Адам Гарт. Прекрасное имяпо нему абсолютно невозможно определить вашу национальную принадлежность. Европеоиди точка. Идеальное имя для разведчика.

 Фамилию родителей не мы выбираем,  сказал я.  А имена родители нам дают, не спрашивая нас. Итак?

 Итак Когда-то боролись с устаревшими общественными формациями. Побороли. Боролись с ядерным оружием и регулярными армиями. Разоружились. Сейчас борются с экстремистами. Я уверен, скоро одолеют и их. На дворе не Эдем еще, но далеко уже не клоака. А дальше? Вам не приходит в голову, что человечество без оружия и войн, обеспеченное хлебом и работой, стоит на пороге новых, неведомых конфликтов? Конфликтов благополучного человечества? Любой самый привлекательный образ жизни, любая общественная формация не вечны, что-то должно прийти им на смену, иначе застой. Хоть с этим вы согласны?

 Ну да,  сказал я, щелчком отправив за борт окурок.

 Вот. Ну а если общество встретится с конфликтами, которых мы пока и представить себе не можем? Ну, скажем, борьба сторонников космической экспансии с домоседами? Противостояние биологической и технической цивилизаций? Сторонников изменения человеческого тела с теми, кто считает наше тело вечной и незыблемой святыней? Непримиримая схватка?  Догарда прищурился.  Непримиримая.

Признаться, он мне надоел. Вскоре должен был показаться город, а я еще многого не продумал, не успел составить четкого плана действийтак, наметки, черновики. Впрочем, тут и не может быть четкого плана действий

Догарда задумчиво курилрозовый, тугой, как дельфин, с лихой шкиперской бородкой. Он был фантастом. Очень известным и популярным не только на континенте. И потому умел играть словами, как чертгрешными душами. А я просто-напросто не умел дискутировать о будущем человечества и гипотетических путях его развития, моя специальностьсугубо злободневные, сиюминутные дела, ничего общего с социальной футурологией не имеющие.

 Вы мне не ответили, Адам.

Я очнулся и вспомнил, что меня со вчерашнего дня зовут Адам.

 Вряд ли мы переубедим друг друга, так стоит ли тратить порох? Скажите лучше, что вам понадобилось в городе?

 Посмотреть хочу,  сказал он.  Я люблю бывать там, где есть тайна. Тем более такая тайна.

В этом мы как раз не сходимся, мог бы я сказать. Я терпеть не могу шататься по всяким таинственным местам, но именно поэтому меня то и дело туда забрасывает. Точнее, забрасывают. И ничего тут не поделать, потому что другой жизни мне не надо.

Пассажиры сгрудились у правого борта и прилипли к биноклям, хотя до города оставалось еще несколько миль. Мы долго молчали. Потом к нам подошел моряк, кивнул мне и сказал:

 Попрошу приготовиться. Скоро берег.

И ушел, сверкая золотыми нашивками. Теплоход ощутимо гасил скорость. Я поднялся и стал навешивать на себя фотоаппараты и диктофоныреквизит, черт его дери. Догарда помог мне привести в порядок перепутавшиеся ремни:

 Надеюсь, мы встретимся в городе.

 Надеюсь,  сказал я без всякого воодушевления.

Теплоход остановился на рейде. Невысокие синие волны шлепали о борт. Матросы установили трап с перилами, пассажиры расступились, и я, навьюченный аппаратурой от лучших фирм, прошел к борту под перекрестным огнем пугливых, любопытных, восторженных взглядов. Теплым напутствием прозвучал чей-то громкий шепот:

 Пропал репортер, а жалко, симпатичный

Я оставил это без внимания, поправил ремни и шагнул на трапувы, это были не те ремни и не тот трап. Я был единственным пассажиром, высаживавшимся в городе (Догарда собирался прилететь туда двумя днями позже), и капитан не стал заходить в порт. Вряд ли на такой шаг его толкнули одни заботы об экономии топлива. Наверняка боялся. Слухов расплодилось несметное количество, и они были настолько нелепыми, что им верили даже умные люди. Как всегда. Реликтовый мистицизм. Стоит случиться чему-то странному, и моментально расползутся дилетантские гипотезы, в ход пойдут, как водится, пришельцы с неподвижных звезд, хулиганствующие призраки тамплиеров, шаманы малоизвестных племен и дерево-людоед из девственных джунглей Борнео. А достоверной информации нет, надежных отчетов нет, серьезных исследований нет, есть только панические письма отцов города во все инстанции, вплоть до Ватикана и Красного Креста. Письма, похожие на громогласный рев заблудившегося карапуза. Исключение представляет только последнее письмоанонимное, но не паническое, скорее загадочное, однако, безусловно, написанное нормальным человеком. И еще у нас есть самоубийство одного и полное молчание второгоа это люди, в которых до недавнего времени никто не посмел бы усомниться. Их послужной список, их деловые качества Они ничем не уступают, а в чем-то и превосходят человека, которого сейчас зовут Адам Гарт. Один из них даже был в свое время учителем и наставником так называемого Адама Гарта

Уверенно застучал двигатель моторки, острый нос задрался над волнами, и голубая вода вскипела белой пеной, борт теплохода остался позади. Навстречу мне летел городбелая балюстрада набережной, яркие платья и пестрые рубашки, качающиеся на привязи яхты, стеклянные здания, большая надпись «Добро пожаловать!», выведенная белой краской на парапете, разлапистые пинии, приткнувшийся в квадратной выемке ало-голубой гидропланчик. И метеориты. Вот ты и прибыл, сказал я себе, вот ты и прибыл, Адам, только твой Эдем, похоже, полон чудовищ и прочей нечисти

Совершенно секретно. Степень А-1.

Полковник Кропачев Антон Степанович (Голем).

Профессиональный контрразведчик. Родился в 2010 г. В 20282031 гг. служил в авиадесантных частях Войск ООН. В 2033 г. окончил военное училище «Статорис» (факультет контрразведки). В настоящее времяследователь Отдела кризисных ситуаций МСБ, член Коллегии МСБ. Девять национальных и пять международных орденов. Нобелевская премия мира (2039). Холост.

Моторка остановилась у широкой каменной лестницы, стукнулась бортом. Три нижние ступени лестницы были под водой, а в воде плавали апельсиновые корки, мятая пачка от сигарет и страница комикса.

Я взял чемодан и пошел вверх по лестнице. Итак, добро пожаловать. Мир входящему. Будем надеяться, что и уходящему тоже

Поднявшись на уровень земли, я поставил чемодан и огляделся. Тут же кто-то за моей спиной спросил:

 Приезжий?

Я медленно обернулся. Передо мной стоял крупный мужчина в белом костюме и фуражке с затейливым гербом какого-то яхт-клуба. Тоном профессионального гида он спросил:

 Памятные места, достопримечательности, древности?

 Специализируетесь?

 Специализировался,  сказал он.  Экскурсионные прогулки, морские и по городу. Автобусы, моторки. Ныне архимертвый сезон. Один трактир остался. Туристы отхлынули, и грех их за это винить

Он посмотрел в небо, голубое, безоблачное, исчерканное во всех направлениях дымными полосами. Метеориты падали и падали, безостановочно, как на конвейере, сгорали над крышами, распадались пылающей пылью, сыпались, как зерно из распоротого мешка, и не было им числа, и не было им конца. Каждую секунду метеорит. Может быть, чаще. Небо напоминало паучью сеть, раскинутую над городом. Правда, паучья сеть красивее.

 Время бросать камнисказал он.  И хоть бы один на землю упал.

 Да, впечатляет,  сказал я.  Словно небо взбесилось.

 Скажите лучше преисподняя.

 Преисподняя вроде бы располагается в подземельях,  сказал я.  А здесьнебо

 Так как насчет достопримечательностей?

 Понимаете, я ведь приехал сюда работать. Из-за границы. «Географический еженедельник». Международный журнал, редакция в Женеве.

 Не слышал

 Больше узкопрофессиональный, чем развлекательный и научно-популярный,  сказал я.  Мало кто знает.

 Может, это и к лучшему, что узкопрофессиональный,  сказал он.  Потому что обычные заезжие журналисты суют нас под одну рубрику с двухголовыми телятами и очевидцами приземления летающих тарелок. Правда, до вас уже был один такойтоже с самыми серьезными намерениями, узкопрофессиональный и близкий к кругам.

 И что?

 И ничего,  сказал он.  В первые дни развил бурную деятельность, а теперь просиживает штаны в моем кабаке. Вроде бы мне это только на рукухороший клиент, бочку уже выпил, наверное. А с другой стороны, обидноочень уж деловым показался сначала, а теперь забыл и о делах, и о своем Стокгольме (услышав про Стокгольм, я навострил уши). Когда только с него отчет потребуют? Или в ваших международных журналах такое поведение в порядке вещей?

 Да нет,  сказал я.  Он что, тоже из международного?

 Да. Какая-то «Панорама». Лео Некер. Не слыхали?

 Нет. А вашим любезным предложением насчет достопримечательностей, быть может, и воспользуюсь. Где вас найти?

 Бар «Волшебный колодец»,  сказал он.  После пяти всегда открыто. Милости просим. Меня зовут Жером Пентанер.

 Адам Гарт.

Он кивнул мне и вразвалочку пошел вдоль парапета. Я увидел условленную скамейку, сел, достал из кармана магнитофон и вставил первую попавшуюся кассету. Наконец-то появился мой человек.

 Здравствуйте,  сказал он.  Я Зипперлейн.

 Присаживайтесь,  сказал я после обмена ритуальными словесами пароля.  Антон Кропачев.

 Тот самый?

 Тот самый.

Он сел, тихонько покряхтывая по-стариковски. Ему было под шестьдесят, седой, худощавый, похожий на коршуна. Несмотря на теплую погоду, он напялил синий плащ и застегнул его на все пуговицы. Некоторые на него оглядывались.

 Вам не жарко?

 Представьте, нет. Почему-то все время зябну. Может быть, это от нервов, как вы думаете? (Я пожал плечами.) Черт его знает Опоздал вот, что совершенно недопустимо. Пойдемте, машина у меня за углом. Мы сняли для вас номер. Собственно, можно было и не заказывать, половина отелей пустует, да уж положено так Что вам еще нужно? Машина?

 Пока что нет. Я хочу сначала осмотреться сам, чтобы не зависеть от чьих-то суждений и мнений, которые наверняка ошибочныведь никто ничего не знает точно. И номер в гостинице меня, откровенно говоря, не устраивает. Нельзя ли поселить меня под благовидным предлогом в частном доме, где есть как вы их зовете?

 Ретцелькинды,  сказал он.  По аналогии с вундеркиндами. Ретцелькиндзагадочный ребенок. Кажется, термин неточный, на немецкий переведено плохо, да так уж привилось

 Странный термин.

 Потому что вы слышите его впервые.

 Вы правы,  сказал я.  Итак? Между прочим, вас должны были предупредить о возможном варианте «частный дом».

Он думал, глядя перед собой. Над крышами безостановочно вспыхивали метеориты, и это производило впечатление, а в первые минуты даже ошеломляло.

 Есть вариант,  сказал Зипперлейн.  Подруга моей племянницы, очень милая и понимающая женщина. Сын шести лет, муж погиб.

 Прекрасно,  сказал я.  Теперь объясните мне, бога ради, что происходит с Некером? Почему о том, что он пьянствует, и, судя по всему, беспробудно, я узнаю от первого встречного? И, между прочим, мне очень не понравилось, что я узнал о нем от первого встречного,  что-то я не верю в такие случайности

 Да? А от кого?

Я сказал.

 Ну, это вы зря. Пентанерчеловек приличный. Просто работа у него такаявстречать приезжающих. Вот вам и случайность. А что до Некера Откуда мы знаем, игра это или он действительно бросил дела и пьянствует? Я не могу поверить

 Резонно,  сказал я.  Простите. Я знаю Некера четырнадцать лет и потому не могу поверить Правда, я о Лонере помню. Зипперлейн, у вас есть дети?

 Моим уже за тридцать.

 Наверное, следовало спросить о внуках