Тогда отпадает. Аквист?
Греванская миссия? Аквист задумался. Хотя точно нет. Греван у нас только один. Фадан, мысли есть?
Паломники, тут же ответил Фадан. На них мы вполне тянем. И машину можно украсить, как хочется. Надеюсь, Триединый на нас за это не будет в обиде.
Ему это по фигу, хмыкнул Шеф. Фадан махнул в сторону Шефа рукой, но тот проворно сместился в сторону, и взмах руки прошел мимо. Фадан, вам пора заканчивать с религиозным фанатизмом. Это уже не смешно выглядит.
Да, это выглядит не смешно. Это выглядит оскорбительно, Фадан разозлился. Я понимаю, нам надо спрятаться, и понимаю, что мы можем притвориться паломниками, но Шеф, прости, то, что ты говоришь о Триедином, звучит уже просто как хамство.
Интеллигентный Фадан, утонченный Фадан, Фадан-пробу-ставить-негде, рассмеялся Шеф. К сожалению, мне придется быть жестким, чтобы побыстрее выбить из тебя все эти бредни!
Почему этобредни? возмущенно спросила Бонни. Аквист и Шини согласно закивали. Триединый хороший! Он бог!
Он демиург, жестко поправил Шеф. И потом, с чего вы взяли, что ваша вера каким-то образом связана с богом? С истинным богом?
Потому что Триединый и есть истинный бог, что тут непонятного? рассердилась Бонни. Он создал всё! Небо, землю, разумных! Он нас любит!
И поэтому ему постоянно нужны ваши деньги, заметил Шеф. Потому что он вас любит. Ну, конечно.
Какие деньги? безмерно удивился Аквист. Греваны за проповеди ничего никогда не берут.
Ну да, греваны не берут, согласился Шеф. Хорошо. Давайте я вам объясню механизм. Вот взять тебя, Фадан. Тыпреподаватель истории в государственном университете, и получаешь за свою работу зарплату. Верно?
Фадан неохотно кивнул.
Теперь давай разберемся, что происходит с теми деньгами, которые тебе положены. Часть из них уходит на оплату дорог, жилья, быраспаса, и откладывается на старость. Этоодна четвертая твоего дохода. Вторая четверть уходит на нужды университета, в котором ты же и работаешь. Хорошо, хорошо, оставим абсурдность этой выплаты, перейдем к следующей. Еще одна четверть уходит на так называемый государственный сбор, верно? Остается последняя четвертушка.
И эту четвертую часть я получаю на руки, ну да, кивнул, всё еще не понимая, Фадан. Что с того?
И тебя не смущает, что ты четверть своей зарплаты отдаешь вообще непонятно кому?
Государству я её отдаю! взорвался Фадан.
Ты кормишь горстку дармоедов, жестко произнес Шеф. И даже не думаешь об этом.
Почему это горстку дармоедов?! Каких дармоедов?! А государственные расходы? Шеф, ты несешь чушь!
Нет, это ты несешь чушь! заорал в ответ Шеф. Эти деньги должны уходить не на то, на что они у вас уходят! Эти деньги, в идеале, должны идти на то, чтобы улучшить жизнь всем разумным, а на что они идут?
Они идут на оборонные расходы, на идеологическую работу, на здравоохранение, на образование, на поддержание порядка, принялся перечислять дотошный Аквист.
А теперь давай я расшифрую тебе то, что ты сказал. Во-первых, оборона. О какой обороне речь, когда на Раворе-7 давным-давно существует единое государство? С кем оно собралось воевать? Само с собой? едко спросил Шеф.
С внутренним врагом, ответил Шини. Ответил, и тут же прикусил язык. Потому что понял.
Да нет, именно что само с собой, подтвердил Шеф. Полисы. Которые и впрямь воюют с теми, кто говорит что-то, что кому-то неугодно. Почетная миссия, и дорогостоящая, судя по всему. Потомобразование. Никого не смутило то, что Фадан, который работает в системе образования, отчисляет на это же образование четверть дохода? Масло масляное получается. За здравоохранение ты вообще заплатил уже два раза, и этого не заметил. Хорошо, давайте дальше. Оставим поддержание порядка, которое тоже полисы. Остаетсяидеологическая работа. А этопостоянное строительство новых храмов, монастырей, молелен, это бесконечные реставрации, это поддержание и финансирование институтов греванов Бонни, детка, ты же училась бесплатно?
Бонни кивнула.
Правильно, потому что твоя учеба оплачена теми, кто убежден, что никогда за это не платил, Шеф говорил жестко, рублеными короткими фразами. Подведя неутешительные итоги. Вам всё время врут, а вы принимаете это вранье за чистую монету. Вам не дают большую часть того, что вам положено, и обирают до ниткиа вы про это даже не думаете. Вообще, Фадан, если честно, то ваша система образования напоминает мне анекдот.
Это почему? недовольно спросил Фадан. Он уже понял, что Шеф, к его огромному сожалению, прав. Во всем прав. Просто никому из них никогда и в голову не приходило посмотреть на это всё под таким угломуж больно много крамолы несли в себе подобные мысли.
Потому что все вы, дорогой мой Фадан, все вы, кто едет сейчас в этой машинеинтеллектуальная элита. Три историка с университетским образованием, при этом не владеющие даже зачатками логики и анализа, чтобы суметь понять: вы всё это время изучали фальшивку. Медик, который не знает даже основ физиологии и анатомии, и умеет максимумприложить примочку и заполнить кучу бумаг. Священнослужителькоторая не в состоянии сообразить, откуда берутся деньги на её обучение и занятия, и которая проповедует строго по регламенту но она хотя бы видит грань, и знает, пусть и немного, о том, что существуют запретные темы. Ведь так, Бонни? У вас хоть что-то, да просачивается. А вот у остальныхнет. Вы всю жизнь прожили за глухим забором, и вам даже в голову не пришло ни разу за него заглянуть.
И что из этого следует? мрачно спросил Фадан. Шини и Аквист пристыжено молчали, а Бакли, кажется, сосредоточился на дороге до такой степени, что и вовсе перестал слушать то, что говорили рядом.
Только одно. Вы всебезнадежные идиоты, закончил Шеф. Безграмотные, запуганные, несчастные, с рождения обворованные идиоты. Вы трусы, потому что вы сейчас отчаянно боитесь это всё исправлять. Ведь я прав?
Нет, не прав, решился Аквист. Мы ведь поехали. А, Шеф? Если бы мы были такие безнадежные, мы бы остались дома.
Ну, значит, не всё еще потеряно, улыбнулся Шеф. Не обижайтесь, ребята. Иногда лучше отрубить сразу, чем рубить по частям. Как прививка. Да, Бакли?
Ну да, Бакли вздохнул. Прививка Та еще прививочка получается.
Что поделать, развел руками Шеф. Ладно. Давайте обсудим, как можно замаскировать машину.
* * *
Ит, по-моему, ты как-то круто берешь, с неодобрением заметил Ри.
Нормально я беру, отмахнулся Ит. Рыжему сказал, и тебе говорю: не нравится, не читай.
Да нравится, нравится, не в том дело, поспешно заверил Ри. Просто у тебя полезла твоя бывшая официальская сущность, которая ворчит про социальные процессы. Налоги там, и тому подобное. Оно надо?
Надо, твердо ответил Ит. Потому что одно тянет за собой другое, а другое
Можешь не продолжать.
Все явления взаимосвязаны, Ри, не мне тебе про это рассказывать. Любой разумныйэто продукт социума, в котором он вырос. Который его сформировал. И если общество пестует идиота, то потенциал этого идиота канет в Лету, и на выходе получится тот самый идиот, который обществу требуется. Именно это с командой и случилось.
Ну да, ну да, они хорошие и талантливые, но их воспитали и выучиливот так, согласился Ри. И мне их жалко, Ит. Жестокий ты всё-таки.
Ничего, не бойся, улыбнулся Ит. Я их в такой беде не брошу. Учителя у них уже есть, заметь. Пусть порой и жестокие, как Шеф, но добросовестные. А это уже немало.
Ит, а этот белоглазый точно отец Бонни? с интересом спросил Ри.
Точно.
И как они про это узнают?
Увидишь. Дождись восьмой главы, пожалуйста.
8Мастера маскировки десятого уровня
Ит, нам через десять дней уезжать, напомнил Фэб.
Угу
Ты не забыл, из-за кого нам вообще дали эти путевки?
Угу
Ит, я с тобой разговариваю!
Угу
Нет, это невыносимо, Фэб встал с дивана, прошелся по номеру. Остановился перед столом и решительно накрыл блокнот ладонью. Ит недовольно поморщился и посмотрел на Фэба.
Ну чего тебе? немного раздраженно спросил он. Дай дописать.
Что я только что сказал?
А ты что-то говорил?..
Фэб взял блокнот в руки, повертел, а затем решительно сунул себе в карман. И застегнул карман на пуговицу. Ит проводил блокнот беспомощным взглядом, но спорить со скъ`хара не решился.
Ит, это твоё легкое, напомнил Фэб. Мы собираемся работать в госпитальном режиме. И нам дали эти путевки только из-за того, что кто-то собирался долечиться. Долечиться, твою мать, а не сидеть в номере целыми днями!
Не ругайся, попросил Ит. Улыбнулся. Во-первых, только верхушка. Во-вторых, море мне в данном случае, как мертвому припарки. В-третьих, я сам знаю, что надо оперироваться. Но мы, кажется, решили, что я это сделаю после того, как Дарья пойдет в первый класс. Хотя бы.
Не смешно, Фэб отвернулся. У тебя не закончен курс, а до операции остался год. После этого ты на полгода снова осядешь дома, потому что надо будет восстанавливаться. И, кстати, если бы ты не рвался на работу, раньше, чем позволили, сейчас этих проблем бы не возникло. Но нет! Тебе же больше всех надо было на «Балтику»!
Черти что, Ит встал, решительно задвинул стул. Ну, хорошо. Ладно, пойдем на море. Пойдем, пойдем, тем более что все остальные давно уже там. Как будто это что-то изменит.
Фэб подошел к Иту, взял за плечи, развернул к себе. Лицо у него было в тот момент виноватое и немного печальное. Словно он, Фэб, почему-то извинялся. Хотя никаких причин извиняться у него, конечно, не было и быть не могло.
Родной, пожалуйста, не надо, попросил Фэб. Не сердись на меня. Ты же отлично знаешь, что я говорю правду.
Знаю, согласился Ит. И что переживаешь, знаю. А что я оперироваться совершенно не хочу, так это так моё личное. Фэб, давай про это не будем, а? Ну подумаешь, ну посидел я немножко в номере
Две недели почти, «немножко», передразнил Фэб. Я позвонил в Москву, нам еще неделю оплатили.
Правда? Ит совершенно по-детски обрадовался. Фэб улыбнулся в ответ.
Правда, кивнул он. Никому из нас эта неделя лишней не будет. И слушай
Чего?
А можно я тоже почитаю? попросил Фэб. Все читали, а я не читал. Несправедливо.
Но ты же не любишь такое, возразил Ит. Оно же так несерьезное.
Ну и что? пожал плечами Фэб. А может, я хочу несерьезного.
Начальник отделения экстренной хирургии госпиталя «Вереск» конклава Санкт-Рена проявил интерес к несерьезному, поддел Ит. Куда мир катится? Этак ты детективчики почитывать начнешь, скъ`хара. И любовные романчики.
Ща как дам больно, пообещал Фэб. Промеж глаз. А потом в лоб. А потом возьму ремень, и добавлю по филейным частям. Как Фадан.
А говоришь, что не читал, упрекнул Ит.
Мне рыжий рассказал. Всё, идем на пляж, и фруктов по дороге девчонкам купим.
* * *
Аквист, пойди-ка сюда, ласково позвал Бакли. Иди, иди, не бойся.
А чего сразу я? с подозрением спросил Аквист.
Ну, надо, туманно ответил Бакли. Да это ненадолго. На полчасика.
На какие полчасика?!
Ну, мне же Сеп сказал тренироваться.
А почему на мне?!
Потому что на Шини я уже тренировался.
Сейчас он тебе сначала врежет несколько раз посильнее, а потом разрисует точечками, сообщил Шини. И ты от него тоже не сумеешь добиться объяснения, на фига ему это нужно.
Бонни и Фадан отправились в город, точнее, в большой магазин при ближайшем храме, чтобы купить ткани с текстами и костюмы паломников, а Бакли, Шини и Аквист остались в гостиничном номере. Шини и Аквисту Шеф поручил найти в сети информацию о белоглазом, а Бакли сейчас осваивал перкуссиюСеп решил поучить его определять топографию внутренних органов этим способом.
Аквист, как только все ушли, на сорок минут оккупировал ваннуюрауф более чем брезгливы, грязь не переносят и мыться любят. У них очень чуткое обоняние и плохие отношения с неприятными запахами. Точнее, с теми запахами, которые кажутся им самим неприятными. Поэтому, конечно, ванная в номере пользовалась большим спросом: с самого утра туда на час забрался Бакли, потом Бакли выгнали, и наступила очередь Аквиста. Теперь в ванную должен был пойти Шини.
Какими точечками он меня разрисует? на всякий случай Аквист отодвинулся от Бакли подальше. Зачем?
Бакли, на хрена ты рисовал на мне точки? с упреком спросил Шини.
Идиоты, простонал Бакли. Я определяю границы, понятно? По звуку.
Какие границы? с подозрением спросил Аквист.
Внутренних органов, дубина! Сердце, легкие Звук должен быть разный, понимаешь? А точки я ставлю там, где орган заканчивается, объяснил Бакли. Прикольно. Сеп подсказывает, как что звучит. Давай, Аквист, снимай рубашку и садись на стул. Шини, иди мыться.
Аквист пробормотал что-то нечленораздельное, но рубашку всё-таки снял и на стул сел. И тут же получил неслабый тычок в спину, от которого непроизвольно ойкнул. Шини хихикнул и скрылся за дверью ванной.
Бакли, что ты делаешь?! в воздухе рядом с врачом повис сердитый Сеп. Так, еще раз. Какие виды перкуссии мы знаем?
Ох. Громкая, тихая, и тишайшая, ответил Бакли.
Так вот, Бакли. Громкаяэто не когда пациент орет! Понял?
Ну понял, понял
Аквист решил, что разумнее всего просто не обращать внимания на этих экспериментаторовчем быстрее они наиграются, тем быстрее от него отстанут. Поэтому он почти полчаса покорно терпел всяческие простукивания, стараясь не обращать внимания на нуднейшую лекцию, которую читал Бакли Сеп. Он из этой лекции не понял ровным счетом ничего, а вот Бакли, судя по всему, понимал, мало того, ему явно было интересно.
Слушай, эти картинки хоть смоются? недовольно спросил он, когда Бакли велел ему одеваться.
Да куда они денутся, махнул рукой Бакли. Это прижигальный карандаш, для царапин и порезов. Он безвредный, даже Сеп подтвердил. За месяц и следа не останется.
За месяц?! взвыл Аквист. Нет, ну это уже наглость!
А какая тебе разница? изумился Бакли. Ты же всё равно в рубашке ходишь. Так, остались Бонни и Фадан. Ладно, подожду, когда вернутся.
Бонни я тебе трогать не дам, решительно заявил Аквист. Не смей.
Это почему это? взвился Бакли. Женщины, мужчины и гермо по-разному устроены! Может, мне еще и Фадана не трогать прикажешь?
Аквист задумался. Выходило, что и за Фадана он готов поотшибать Бакли руки. На всякий случай. Потому что Фадан ну, словом, Фадан но это же Фадан! Хотя
Ладно, Фадана обследуй, так и быть, смилостивился он. А Боннине смей.
Ревнуешь? догадался Бакли. Придурок. Она мне и не нравится вовсе. Ну, большие у неё
Глаза, с нажимом произнес Аквист.
Хорошо, хорошо, глаза. Мне плевать. Я беленьких не люблю, мне черненькие нравятся. Если честно, то смугленькие. Совсем смугленькие, видел таких?
Агалачки, что ли? удивился Аквист. Агалачек он сам терпеть не мог: ну, правильно, не всем нравятся смуглокожие девушки с черными, как смоль, волосами. На взгляд Аквиста, привыкшего к тому, как выглядит светленькая, пусть и черноволосая мама, её светленькие подружки, и светленькие же сокрусницы, агалачки выглядели фривольно и вульгарно. Крикливые, какие-то слишком яркие, даже распущенные. Нет, не в том смысле, что одежда неприличная или что-то в этом роде. В том, как они себя вели.
Ну да, Бакли даже слегка покраснел. А чего?
Да ничего, пожал плечами Аквист. Так, спросил.
Бонни девка хорошая, но рыхленькая она, Бакли ухмыльнулся. Мягонькая такая. А я хочу чтобы как огонь. Вот только, сам понимаешь, хотеть, как говорится, не вредно. Не найду я никого.
Почему? Аквист удивился.
А когда? Чтобы девушку искать, это надо чтобы скъ`хара был, как минимум. А я Бакли вздохнул, махнул рукой. Сутки отдежурил, потом тридцать шесть часов свободен, потом снова на сутки. Забегаешься после суток по хозяйству, глядишь, уже третья ночь пошлаа ты не пил, не ел, не спал. Устал. Упал, поспал. Проснулся, снова на работу. Ну и когда я в таком режиме буду себе того же скъ`хара искать, не говоря уж про девушек? И потом, Аквист, я не дурак. Знаю, как выгляжу. Кому я такой на хрен сдался