Как до неё добраться? Оборотни урчали, предвкушая скорую потеху. Только бы доползти, а там мой шанс выжить немного увеличится. Два метра до иглы, словно два миллиона километровбесконечность в растягивающемся времени. Я играл самозабвенно, словно выступал перед Станиславским, подвывал и морщился. Пустил бы испуганную влагу, но решил не переигрывать. Я отползал прочь, загребая руками влажное покрытие прогретой земли.
Как же трудно двигатьсяпосле преодоления кругов тело ломило, руки даже и не думали подниматься.
Защитник! прогрохотал рев правого «демона ночи». А кто тебя защищать-то будет?
Уйдите, бесы! Не трожьте меня, окаянные! тонким голоском я проверещал в ответ. Вроде получилось.
Перевертни упивались своей властью над ползущим, ничтожным человечишкой. Растягивали удовольствие, наслаждались страхом и ужасом, у меня даже слюна потекла из приоткрытого рта.
Все для зрителей, все для успеха
Убить! Уничтожить!
Время понемногу замедлялось. Полтора метра до иглы. Шляпка краснела как налитая солнечным светом клюква среди пушистых кисточек мхатонкий столбик надежды на победу, надежно утопленный в мягкой земле. До него всего один прыжок, пара шагов или пять ползковтолько бы не заметили. Я старался не показывать направление, а медленно отползал в сторону иглы.
А хочешь стать таким же бесом? спросил говорливый оборотень и шагнул по направлению ко мне.
Второй же принюхивался, блестящий нос подергивало под дуновения ветра.
Нет! Не-е-ет! Мама-а!! пропищал я и отшатнулся от нависающей глыбы мышц.
Получилось выиграть ещё полметрапротяни руку и возьми, но гулко ухнула земля. Возле перепачканных рук выросла нога перевертня, по ней струились взбухшие вены, бечевками перетягивали мохнатый ствол.
Цель так близка, но нельзя показывать вида, нужно было продолжать играть. Я испуганно сжался, остальными чувствами ощущая склонившегося оборотня. На плечо легла лохматая лапа с острыми когтями, словно выструганными из крепкого дерева и макнутыми в черный лак. Крючковатые пальцы похожи на толстые ветви вяза, крупные, шершавые. Спинным мозгом я ощутил, как оборотень приготовился вцепиться в шею «беззащитной» жертвы, но тяжелая лапа слегка подтолкнула тело вниз, чем я не преминул воспользоваться.
Я нырнул головастиком в подрастающую траву, и кончик носа почти уперся в шерсть на мускулистой ноге. Запах мокрой псины ударил по обонятельным рецепторам. Глаза уперлись в красного муравья, что спешил по своим делам и перебирался через жесткие волоски.
Руки скользнули впереди, а пузом я ощутил выпирающий из земли корень. Дождевым червем в руку скользнул холодный стержень, теперь я немного вооружен и даже слегка опасен, хотя и подвывал от ужаса.
Тля! прогремело надо мной так, словно небольшой обвал случился в горном ущелье. И ты хотел заступиться за девушку, когда сам себя не в силах защитить? Ты не достоин человеческой смерти (вдох) и будешь раздавлен как насекомое (еще вдох), как вонючий клоп.
Нога резко убралась, пора!
Выдох!
Время замерло, застыла в воздухе тополиная пушинка, еле-еле поднимались крылышки у пролетающей мимо стрекозы. В её фасеточных глазах отражался поднятая лапа оборотня, словно танцующий ухарь выделывал коленце и замер, прежде чем топнуть о землю, отражался я, что застыл под лапой, отражался второй оборотень, что скалился в стороне.
Я перекатился на спину и выстрелил правой рукой! Как раз в точку на ноге, что парализует волосатую конечность, как на тренировкеудар и тут же откат от двигающейся массы.
Время вернуло свой прежний ход, зашумел в кустах проснувшийся ветер. Перевертень взвыл, ударив по пустому месту, лапища взорвала дерн и по щиколотку погрузилась в мягкую землю. Я успел подняться и встал в стойку, левая рука на отмашку, а в правой нагревалась медная игла. Оборотень двинулся ко мне, но парализованная нога предательски подломилась. Вся эта огромная масса едва не рухнула ничком. Каким-то чудом «насильник» восстановил равновесие, и оборотень перенес вес тела на здоровую ногу.
Бросок вперед!
Шпалой пронеслась над головой смертоносная лапища. Игла с легким чмоканьем впилась в левую глазницу, налитую яростным светом. Скулящий вой пронизал вечерний воздух, вслед за брызнувшей алой струйкой.
Я тут же отскочил, боковым зрением проследил за вторым оборотнем, и провел скользящий блок на новый удар.
Лапища пронеслась в миллиметре от виска, слегка взъерошив волосы.
Раздался тихий звук хлопка второго глаза, я успел снова присесть под лохматой лапой и отпрыгнуть. Ослепленный перевертень замахал лапами как мельница при сильном ветре. На один из мощных ударов и наскочил коллега по умертвляющему цехувторой оборотень кинулся на помощь, но я увернулся и поднырнул под мохнатую балку ослепленной мельницы, которая с треском врезалась в лобастую башку напарника. Пока нападавший оборотень отлетел, я успел вонзить иглу в лоб ослепленного. Тот вздрогнул и обмяк, устало бросив лапищи вдоль тела.
Волосы втягивались в тело, темная сморщенная кожа разглаживалась и светлела. Перевертень уменьшался в размерах, переходя в человеческое состояние. Парень в плавках заваливался назад, во лбу как красная точка у индусов красовалась шляпка медной иглы.
Остался удар в сердце.
Скользкие от крови пальцы едва успели захватить шляпку, как подлетел очухавшийся оборотень. Широкой лапищей, размером с лопату для снега, меня отнесло в сторону. Двигался оборотень гораздо быстрее первого, что лежал подрубленным стволом на окровавленной траве. Я перекатился через голову и вскочил на ноги, сжимая скользкий стержень.
Сил не осталось вообще, руки налились свинцовой тяжестью. Возникла предательская мысльзакрыть лицо и будь что будет, но я тут же отогнал ее в сторону.
Ведарь! прорычал оборотень, Может, мы тебя ищем?
Шел бы ты своей дорогой, перевертень! я постарался отдышаться, не отрывая взгляда от изготовившегося к прыжку оборотня.
Ты один, ведарь! Смирись и прими быструю смерть! Или немного посопротивляйся! рыкнул оборотень и перенес вес на правую лапу.
Оборотень хрипло дышал и радостно скалился непонятно чему, похоже, потеря напарника ни мало его не смутила. Я успокаивал дыхание, готовясь к нападению, «качая маятник»чтобы уйти с линии атаки и оказаться сбоку противника.
Солнце почти скрылось за горизонтом, лишь окрашенные оранжевой краской лучей верхушки деревьев показывали, что оно ещё здесьбросает последние взгляды. На полянке лежали два молодых человека, один обнаженный и весь в крови, две девушки без сознания. А на краю поляны, неподалеку от могучих сосновых стволов, застыли друг напротив друга человек и оборотень.
Руки тяжелые, как рельсы. Ноги дрожали, но не от адреналина, а от усталости. Воздуха не хватало, глотал его как водутакой же жидкий и прохладный. Пот водопадом струился вниз, спутанные волосы лезли в глаза.
Оборотень броском кобры оказался возле меня. Взметнулся мох и тонкие веточки с землимассивная лапа шлепнула по тому месту, где мгновение назад находилась моя ступня. Я вальсирующим пируэтом ушел в сторону и ударил верной иглой снизу вверх, метясь в заросший кудлатой шерстью глаз. Рука так и повисла в воздухе, перехваченная стальной хваткой когтистой лапы.
Удар другой руки ушел в сторонутак ракеткой отбивали легкий волан играющие дети. Оборотень довольно скалился, глядя на мои слабые попытки вырваться из захватившего капкана. Предательская мысль сдаться снова вернулась, но я вопреки всему продолжал сопротивляться, свободный кулак поднимался раз за разом. Мои усталые удары с легкостью отбивались.
Ноги подламывались, глаза жег огонь едкого пота, в раскаленные легкие не поступало достаточно воздуха. Рука с зажатой иглой понемногу синела от крепкой хватки. Красные глаза оборотня светились предвкушением скорой победы над обессиленной жертвой. Перевертень схватил меня в охапку, и огромные зубы оказались в нескольких сантиметрах от лица.
Железные лапищи неторопливо сжимались, жизнь понемногу уходила из меня, как сок из сдавливаемого пакета. Попытки уколоть иглой лохматое тело не привели к успехуоборотень лишь морщился, как от щекотки. Безуспешно пиная чугунные колонны, я не мог пошевелить руками, вдыхал зловонный смрад, что шел из ухмыляющейся пасти.
Зверь не торопился кусать, ждал, пока мое тело окончательно обмякнет, играл как кошка с мышкой, то разжимал, то снова сдавливал лапами. В глазах темнело, словно невидимый оператор гасил свет в кинозале перед наступлением фильма. Время почему-то не останавливало своего хода, я умирал в стягивающем обруче.
Воздух не хотел входить в сжавшиеся легкие, я видел как кусты и деревья окрашивались в серый цвет. Оборотень наблюдал за моей агонией с интересом профессора, разглядывающего в микроскоп жизнь бактерий. Спасения ждать неоткуда, рядом нет тетки-заступницы.
Мелькнула мысльзачем полез в это дело, а не пробежал дальше за защитными кругами? Я устыдился подобному размышлению, и это придало немного сил. Их как раз хватило, чтобы взмахнуть рукой. Игла бордовым росчерком взлетела вверх.
Мутнеющим сознанием я отметил несколько переворотов блестящей палочки. Оборотень слегка скользнул по ней краем глаза и тут же уставился на меня, не желая пропустить ни мгновения ускользания жизни. Я вытянул шею и смог ухватить иглу за шляпку. Зубы противно заныли, когда крепко сдавили жесткий металл.
Чмок!
Оборотень ещё радостно скалился, когда мои губы коснулись шерсти, окружающей глазную впадину. Лохматая голова резко отдернулась, едва не вырвала зажатую в зубах иглу. Из пустеющей глазницы выливалась бело-красная жижа, сопровождаемая жутким ревом боли. Уши тут же заложило крепкой ватой, не пропускающей ни звука.
Кольцо лап слегка разжалось, и прохладный воздух струей окатил раскаленные легкие. Сквозь мутную пленку увидел, как зубастая пасть стремительно приближается к моему горлу.
Помирать так с музыкой!
Я устремился иглой в оставшийся глаз, подав голову навстречу острым зубам, словно укротитель, засовывающий голову в пасть льву. Клыки коснулись моей кожи, но тут же отпрянули, когда игла пронзила красный глаз. Щетинистый нос тяпнул по подбородку так, что у меня хрустнуло в шее. Лапищи взлетели к осиротевшим глазницам, я же, как сброшенный с телеги мешок картошки, рухнул в примятую траву.
В полете я успел пронзить черное сердце оборотня, словно дятел пробил крепкую кору.
Воздух!
Сквозь сжатые зубы свежий ветер проникал вместе с какими-то крошками. Сверху на меня упал обнаженный человек, придавив центнером веса к мягкой траве. Я еле дышал, болело все, что могло болеть, начиная от корней волос и заканчивая ногтями на ногах.
Крошки оказались кусочками крепко сжатых зубовот напряжения чересчур стиснул челюсти. Дело ещё не закончено и отдыхать рано, нужно завершить дело и нанести каждому перевертню по последнему удару.
Я спихнул тяжелое тело неудавшегося насильника, тот перекатился на спину, выставив вверх торчащую из груди шляпку иглы. От точащего штырька по розовой коже растекались струйки алой крови, капали на примятую осоку. Сквозь пробегающие по телу судороги маячило легкое дыхание, оборотень ещё жил, и вскоре может восстановиться, если не принять срочных мер.
Преодолевая немощь и охватившее бессилие, какое появляется при очень высокой температуре, я смог подняться на колени. Голова казалась опустошенной дождевой бочкой, непослушные пальцы скользили по окровавленной шляпке, срывались и захватывали вновь.
Медленно вышел блестящий стержень, тотчас ударили небольшие фонтанчики, в такт ещё бьющемуся сердцу. Игла выскользнула из непослушных рук, окрашенная осока приняла в свои объятия небольшое оружие. Ещё три вдоха и выдоха. Через «не могу», через «не хочу» я потянулся за иглой и услышал, как рядом хрустнула ветка. Ещё одного оборотня я бы не вынес. Сквозь мутную пелену я рассмотрел стоящую Юлю.
Понимаю, как я выглядел в любимых глазах, весь оборванный и окровавленный, на коленях перед ослепленным противником, и ещё один такой же валялся поодаль. Юля испуганно смотрела на меня, как на чудовище. Как на монстра, что убивает всех на своем пути. Испуг и одновременно отвращение читались в её взгляде. Она даже не пыталась прикрыться, забыла о своей наготе.
Как ей объяснить, что на самом деле произошло?
Как ты себя ч-ч-чувствуешь? слова сочились по капле.
Усталость накрывала тяжелым пологом. Сейчас бы лечь и забыться. Рядом с трупами. Неважно. Но ещё нужно завершить начатое.
Я в порядке, а ты весь в крови Что случилось? Что с ними? Юля показала на лежащих оборотней.
Юля, я должен закончить одно дело. Проверь, пожалуйста, как там твои друзья! рука скользнула по игле.
Оставалось нанести два удара. Только бы девушка отвернулась. Карие глаза ещё раз испуганно скользнули по мне, и Юля бросилась к лежащей паре. Тихо приговаривая, она попыталась привести их в чувство. Мне хватило этого времени, чтобы успокоить оборотней навсегда. Твари больше не будут ходить по земле.
В голове мутилось, руки тряслись как у эпилептика, в ноги налили раскалённого свинца. Убрать эту мерзость, утащить в кусты, а после похоронить! Чтобы случайно не наткнулись дети, чтобы не возникало вопросов у взрослых.
Шаг за шагом, кровь окрашивала траву в грязно-бурый цвет, выскальзывала из рук ещё теплая кожа. Второе тело скатилось в небольшой овражек и легло поверх первого. Не до порнографии, теперь закрыть от случайных глаз. Кто-то бросил сверху ветку.
Юля!
Девушка накинула поверх разорванной одежды мужскую ветровку, но длинные ноги всё равно белели наготой.
Они очень плохие люди. Я не оправдываю тебя, Саша, но ты иначе не мог.
Странно такие речи слышать от девушки, я думал, что Юля завизжит, убежит, или ударится в слёзы. Красавица, что снилась мне по ночам, стояла рядом и помогала закидывать трупы травой и ветками.
Я жестом показал, что хватит. Отошли на десяток метров, и я рухнул на колени. Юля обеспокоенно подхватила меня, опустилась рядом. Я жестом показал, что всё в порядке. Тошнило. Во рту перекатывался металлический привкус.
Как твои друзья?
Понемногу приходят в себя, я волнуюсь больше за тебя. Снимай майку, я обработаю раны. Ох, и ничего себе, вырвалось у неё при взгляде на мою спину.
Я весь один сгусток боли, поэтому не ощущал что там, на спине. Разодранная в клочья майка предвещало мало хорошего. Юля побежала к слабо шевелящимся друзьям и вернулась с автомобильной аптечкой.
Не дергайся, сейчас будет щипать! её прохладные пальцы скользнули по спине.
От нежных прикосновений боль отступила и тут же вернулась обратно. В голове всё зашумело, когда по спине прокатились огненные шарики. Я даже услышал, как зашипела перекись водорода на краях раны.
Тебе срочно нужно в больницу! безапелляционно сказала Юля.
Ничего, на мне заживает как на собаке. Как ты здесь оказалась? И почему в такой компании?
После твоего письма я не отставала от Евгения, и он под большим секретом рассказал, что ты живешь в Мугреево. Я упросила отчима отпустить нас с Таней и её парнем в поход. Ехать до вас недалеко, мы и решили остановиться на ночь на природе, а утром собрались погулять по селу и возможно увидеть тебя. А эти, она кивнула на овражек, появились из кустов и сначала попросили закурить, а потом начали приставать. Серёжка вступился за нас, они его избили, и ударили Таню. А меня Потом я увидела тебя и потеряла сознание.
Значит, я успел вовремя. Ой! дернулся я на очередной ожог.
Извини, ещё немного осталось!
Ничего, всё нормально. Но отсюда нужно уходить. Вдруг они были не одни.
Ночь наступает, вряд ли кто-нибудь придет. А в темноте по лесу я боюсь идти, ты весь изранен, да и ребята ещё слабы для переходов. Давай, переночуем здесь, а утром поищем помощи?
Рядом с убитыми оборотнями ей спокойнее? Странная девушка, может, я чего-то о ней не знаю? Головокружение накинулось с новой силой, и окружающий лес завертелся в бешеной пляске. Юля теребила меня за плечо. Почему я лежу на земле?
Саша, Саша, очнись, беспокоилась Юля.
Всё в порядке, секундная слабость. Пройдет.
Пойдем к палатке, я сейчас костер разведу. Ты должен прилечь.
Я и сам не заметил, как наступила ночь. Думал, что это в глазах так потемнело. Парень благодарно пожал мне руку, что-то говорил, но слова с трудом проникали сквозь шум в ушах. Темноволосая девушка раньше была рыженькой, я вспомнил, как в тот злополучный вечер девушка танцевала с Евгением. Она чмокнула меня в щеку. Я промычал в ответ что-то героическое.