Любуешься? Даже потрогать можешь, это они у меня от занятий такие вздутые стали. Иваныч спуска не дает, не забалуешь, Вячеслав повертел сжатым кулаком в разные стороны, глядя, как тот гулял над запястьем.
Ребята, а кто такой Иваныч? Почему вы наравне разговариваете с оборотнями? И вообще что тут происходит?
Говорить, говорить, говоритьотталкивать от себя глупое желание лезть обратно в пасть. Ехать обратно в город.
Так ты не посвященный? удивился Федор, даже ложку забыл поднести ко рту. Так и зависла в воздухе, роняя на столешницу жирные капли.
Во что?
Ну, в наши разборки.
Какие разборки, ребята? У меня и своих дел хватает. От сессии до сессии зубрю и куражусь, а тут какие-то зверюги нападают, да и вообще все идет не так. Откуда они взялись? Почему охотятся на меня? Кто вы такие? я не взревел, все-таки смог удержаться, хотя нервы дрожали, как струны на виолончели во время концерта Шостаковича.
Иваныч сможет объяснить лучше нас. Мы же пока только учимся у него, ответил Федор.
Чему вы учитесь?
Отпору перевертням.
Так вы против них? я откусил от краюхи хлеба.
Нет, мы не против, но и не за. Мы иная сторонапосвященные в тайны оборотней и сдерживающая сила для них же, проговорил Вячеслав.
То есть вы вроде сторожей?
Скорее мы «смотрящие», если говорить языком понятий. Между перевертнями и берендеями нейтралитет держим, да споры решаем, Вячеслав вытер остатками хлеба свою миску.
Берендеи? А это ещё кто?
Тоже оборотни, но перекидываются в медведей. «Смотрящие» давно учатся у обеих сторон бороться против других, являются третейским судом, и в то же время не позволяют склонить на свою сторону. Иначе фигня какая-то получитсянаберут оборотни армии, схлестнутся в чистом поле, и никого на Земле не останется! Федор тоже закончил обед.
Табуретка отодвинулась от стола, и худощавый человек ослабил ремень на две лишние дырочки. Солнечные лучи тихо крались по половицам, в оконные стекла бились две неугомонные мухи.
Но ведь оборотнями становятся после укуса? Почему бы им не обратить кучу народа, а дальше в геометрической прогрессии понесется и покатится? задал я зудящий вопрос.
Не обязательно после укуса, становятся и по праву рождения, хотя в таких случаях отец обычно умирает. Договор у оборотнейне должно быть более пяти тысяч особей с каждой стороны. Нового оборотня можно инициировать лишь при смерти старого. Вот за соблюдением договора и следят «смотрящие», не вмешиваясь в междоусобные дела. Ну а также, чтобы не происходило лишнего убийства людей, последнее предложение Вячеслав закончил более тихим голосом.
То есть им разрешено нас убивать? мое потрясение не знало границ.
Они же часть своей жизни проводят в животном виде. А какому дикому зверю нравится человек? Да и за что людей любить, если сами себя убивают почем зря. Одним больше, одним меньшеникто, кроме родных и не заметит. Торговля оружием является самой прибыльной, это отличный показатель того, что именно нужно людям! скривился Федор.
Но если какой-либо оборотень взбесится, то пострадают сотни людей. А вы просто будете стоять рядом и наблюдать?
«Ах, как хочется вернуться, ах, как хочется ворваться в городок»в голове закрутилась попсовая песня. Меня словно срывало с места, так хотелось в Шую.
Сашок, не заводись! Да, у них есть право на неосознанное убийство. Оно дается при становлении их взрослыми особями, но ограничивается десятью людьми. После превышения лимита оборотень ликвидируется, как-то заученно проговорил Вячеслав, если его укусы не удается вылечить.
А как же лечатся укусы?
Ты не поверишь, но за все время существования рядом с людьми выведена формула против укусов. Не нужно даже курс уколов проходитьхлебнул настой и вывел слюну оборотня из крови. Меня уже пять раз кусали, Федора восемь. Так что укушенный выздоравливает, и потом ему промывают мозг, чтобы он все забыл, так же неубедительно просветил Вячеслав.
Ребята либо зубрили, либо придумывают на ходу. Но, по своему опыту знаю, что после ночных «разговоров по душам» сочинить такую историю трудновато.
Ну а я-то, зачем им понадобился? От меня что хотят?
Да хрен его знает, зевнул сытый и подобревший Федор. Наверно, вожаку на хвост наступил, а ему не понравилось.
Ты высказывал оборотням про вожака, что, мол, запустишь только в его присутствии, обратился я к Вячеславу.
Да-да-да, про него после этих слов он застыл с миской в руке, которую собирался унести. А откуда? Ты все слышал из подпола?
Да, сперва какое-то бурчание, а потом словно вы оказались рядом. Вы же особо не скрывались. Чего же тут удивительного? я посмотрел на Федора.
Тот тоже обернулся соляным столбом, а глаза увеличились до размера пятирублевой монеты.
Я не сказал, что наш подпол звуко и запахо-непроницаемый? Он специально строился как убежище от оборотней, то есть ни звука не должно проникнуть туда и не раздаваться оттуда. Может быть хотя вряд ли да фиг его знает. Лучше Иваныча дождаться, Вячеслав поставил миску на стол и, сгорбившись, сел обратно на табурет.
Словно тяжелые тучи собрались, чтобы пролиться холодным дождемтак потемнел высокий лоб Вячеслава. Он хмыкнул и махнул рукой, скорее всего своим мыслям.
Ребят, ну а мне-то как быть? Я так и буду в этом растянутом трико дефилировать? Может нам сгонять до Шуи? Там все-таки и документы мои остались, и вещей взять не мешает немного.
Слова вырвались сами, я пытался их проглотить, но безрезультатно. Мозг кричал о невозможности возвращения и в тоже время подталкивал вернуться. Так вот ты какаяшизофрения
Ну, ты же а скажи-ка такую вещь, ты вот говорил, что ночью поломали, а на другой день всё в полном ажуре? Не давишь на жалость, а на самом деле так и было? спросил Вячеслав.
Да, я же говорил. Сам поверить не могувсю руку исщипал, чтобы проснуться. А оказывается это явь. Ну, так как, поможете мне до Шуи доехать и там документы забрать? Да и к Женьке надо бы заскочить, все-таки очевидец тех событий. Расскажет, что да как, я повернулся к Федору.
Как буксир тянет огромный корабль, так и меня тянуло в «маленький городок». Даже передергивало от накатываемых чувств ностальгии.
Парень, тебе бы сейчас сидеть в нашем подвале и не вылезать до прихода Иваныча. Что-то не то творится, а ты куда-то рвешься. Всё равно твой адрес пробьют, а таксамому в зубы лезть Нет, не дело это, да и Иваныч по головке не погладит, а если и погладит, то против шерсти, помотал головой Федор.
Я поднялся на ноги, прошелся взад-вперед, думая как быть дальше. Ребята украдкой наблюдали за моими перемещениями. Вячеслав убрал со стола и снова сел, переглядываясь с Федором. Возвращаться от окна труднее, чем подходить к немув той стороне Шуя.
А что со мной не так? То, что я быстро оправился? Ну, может, защитные функции включились, я и раньше быстро выздоравливал. Услышал ваши голоса? так от шока, наверное. Пока до вас добрался, я столько всего перенес, что поневоле обострились ощущения. Я же правильно понял, что оборотни целенаправленноохотятся на меня? я посмотрел на парней.
Те дружно кивнули в ответ.
У меня тётка в Юже осталась, единственное родное существо на планете. Ребята, может, съездим до Шуи? Заберем документы, чтобы они не узнали моего старого адреса, я с надеждой взглянул на парней.
Действительно, в паспорте осталась прежняя прописка, по которой оборотни, перекинувшиеся днем в людей, могут найти тётю Машу. Старовата она для подобных приключений да и мне надо в Шую.
А, может, и в самом деле рванем? Пока на улице солнце, вертушки не будут перекидываться. В человеческом обличье мы их поборем, так что можно рискнуть. Смотаемся туда и обратно, а Иванычу не скажем. Слушай, так мы сами можем забрать, напишешь записку парням из своей комнаты, они отдадут что нужно, предложил Вячеслав.
В каком обличье вы их поборете? переспросил я.
То есть перевертни будут в человеческом обличье, смутился Вячеслав.
Ой, ребята, что-то вы темнили! Если бы так сильно не тянуло в Шую, то попытался бы вытащить больше информации, а то прокол за проколом, всё шито белыми нитками.
У нас карантин, многие разъехались, как и соседи. В общагу вахтеры не пустят, они раньше надзирателями в детдоме работали, так теперь мимо них лишь муравьи и могут проползти. Нет, парни, пока сидел в подвале, успел и об этом поразмыслитьлишь я и смогу забрать документы. Да мы быстро, по-суворовски, налетим, похватаем и обратно.
То есть придем, увидим, наследим? уголками губ улыбнулся Вячеслав. А давай прокатимся! Чем черт не шутит, авось и пронесет! Ты точно уверен, что хочешь лезть обратно в задницу, из которой с таким трудом выкарабкался?
Конечно жене хочу!!! До трясущихся поджилок, до дрожащих коленей, до обмирания внутри. Больше всего мечтал оказаться как можно дальше отсюда! И в то же время тянуло каким-то чудовищным магнитом.
Уверен! Поехали! В паспорте есть адрес тетки, если её найдутя же себе этого никогда не прощу! Ребят, мы быстро, я постарался как можно шире улыбнуться.
Уползай, малыш, уползай.
Глава 9
Ага, так пронесет, что потом замучаешься отмываться, проворчал Федор. Не дело это, Вячеслав Михайлович! Давай лучше Иваныча дождемся, а он уж скажет, как дальше быть.
Не бзди, Федор Владимирович! Вячеслав так хлопнул Федора по плечу, что тот чуть не слетел с табурета, а в серванте звякнули чашки. Мы быстренько смотаемся! А ты покемарь пока. Устал, наверное?
Эх, рискованное дело затеваете, ну да ладно, если чтопоехали в магазин. Хлеба не забудьте купить по дороге, Федор зевнул и махнул на нас рукой, мол, делайте, что хотите.
Вот и ладушки! Мы на твоем драндулете прокатимся? спросил Вячеслав у отходящего к постели Федора.
Будешь так называтьна своем ногоходе почешешь. Берите, я как раз позавчера полный бак залил. Вернетесьне будите, соберетесь питьтолкните, не кантовать и при пожаре выносить первым! после подробных указаний Федор повернулся к нам спиной и с головой укрылся одеялом.
Я смотрел на самого невозмутимого человека в миречуть не убился, миновал пасти оборотней и спокойно улегся спать. Мне бы так, а то я сделал то же самое, но внутри дребезжало от ужаса, мурашки носились по спине, как стада диких мустангов по прерии.
Но тянуло в Шую необыкновенно, так ребёнок тянет за поводок упирающегося щенка. Когда четыре лапы расставляются в разные стороны, но неумолимый ремешок оказывается сильнее и тащит по земле полузадушенное животное.
Пошли, пока он добрый, Вячеслав направился к выходу.
В сенях отыскался дырявый свитер, старый плащ и стоптанные кирзачи. Пока я облачался в эти модные вещи, Вячеслав накинул дутую куртку, кроссовки, пальцы втиснулись в обрезанные перчаткиэтакий фирмач на моем убогом фоне. Принц и нищий, но выбирать не приходилось.
Скажешь в общаге, что срочно вызвали домой на картошку, вот с поля и заскочил за вещами, довольно осклабился Вячеслав, когда вышли из дома.
Тебе лишь бы поугорать, может, тронемся уже? Кстати, где транспортное средство? я оглянулся по сторонам, и взгляд уперся в просевшую крышу сарая.
Что, совесть заедает? Не парься, вернемсяпочинишь! Сейчас открывай ворота, и аккуратнее с веревкой, как вывезупривяжешь также! приказал Вячеслав.
Я покосился на него, но не стал пререкаться, все-таки не сдал меня оборотням, да и сейчас помогает. Я снял веревку с загнутых гвоздей и настежь распахнул ворота. Те пожаловались на ночное отношение скрипом металла по дереву, но упавшая створка держалась, как и товаркапрочно и надежно.
Из сарая, рядом с поваленным сенником, Вячеслав вывел на улицу древний мотоцикл «Урал». Модель-то старая, но в таком отличном состоянии, что не стыдно поставить рядом с хромированным «Харлеем». Видно, что над мотоциклом поработала опытная рука. Перебранный, с кучей замененных деталей и более мощным движком, разрисованный темно-коричневой краской, то тут, то там пластиковые вставки, подходящие по смыслу к общей стилистике.
Особенно выделялся рульв виде оскаленной медвежьей головы, из разверзнутой пасти выглядывала фара. Коричневый пластик шел в разные стороны, олицетворяя собой шерсть, в ней искусно прятались рукояти управления. Передняя вилка в форме лап держала вынесенное вперед колесо, оканчиваясь неким подобием блестящих когтей. Задние «лапы» словно отталкивались от дороги.
Хромированные детали блестели, сверкали на солнце, казалось, что зверю оскорбительно долго находиться на одном месте. На таком можно рвануть куда угодно, не опасаясь, что отвалятся «лишние» детали и придется куковать в чистом поле.
Что, нравится игрушка? Вячеслав похлопал рукой по увеличенному бензобаку. Мы с Федорузой переделали под себя. Так, хобби, а приятно, когда на тебя заглядываются по дороге. Вот если бы ты промазал, и въехал в дровяник, то Федя начал бы кататься на тебе. И не отпустил бы, пока не проехал пару тысяч без дозаправки.
А вы специально в таком стиле сделали? Как бегущего медведя? Чтобы вертушек поддразнить? поинтересовался я, переводя тему и восхищенно рассматривая мотоцикл.
Догадливы-ы-ый, протянул Вячеслав, залезая в седло. Давай прыгай и поехали.
Я водрузился на чернокожее сиденье, пришлось потесниться из-за могучей спины Вячеслава. Водитель легко дернул педаль и мотоцикл заурчал. Пока водитель устраивался на сидении, мотор ровно и тягуче набирал обороты. Зверь мелко трясся, предвкушая скорую гонку. В окне желтого соседского дома и вправду мелькнула чья-то рука, шевельнулись занавески-паутинки.
Пассия Федина, сохнет по нему, а он все никак не решится. Держи! Вячеслав протянул шлем, более похожий на немецкую каску времен Великой Отечественной войны. Надевай! А то нам ещё с гаишниками проблем не хватало. Они и так за каждую мелочь цепляют.
Нам бы ещё пару автоматов, чтобы полностью стать похожими на немецких оккупантов. Вячеслав поддал газа, и мотоцикл легко сорвался с места. «Медведь» вырулил на дорогу, и, наращивая скорость, полетел навстречу свежему воздуху.
Ветер свистел в ушах, напевая песню свободы, протяжно подвывал на поворотах, менял тональность на спусках и подъемах. По обеим сторонам проносились налитые багрянцем березы, желтеющие травы. Статные ели красовались колючей зеленью, покачивали блестящими смоляными шишками. Кусты вербы и сирени роняли листву в сливные овраги.
Мы обгоняли машины, я видел вскинутые брови людей, оглядывающих причудливый мотоцикл. Вячеслав ехал аккуратно, но быстро. То и дело прыгали на «встречку», для обхода машин. Мотор утробно ревел, словно грозно рычал на плетущихся тихоходов. Я испытывал неясное облегчение по мере приближения к Шуе.
Впереди катился широкий черный джип, хромированные дуги «кенгурятников» и порогов дразнили солнечными зайчиками. Чем-то угрожающим веяло от машины. Возникло какое-то непонятное щемящее чувство, напомнившее тот момент, когда на меня в упор смотрел зрачок пистолета.
Вячеслав пару раз пытался обойти лоснящегося «бегемота», но водитель, невидимый за тонированными стеклами, поддавал газу. Мотоциклист тихо матерился сквозь сжатые зубы.
Вячеслав резко вывернул руль влево, взревел мотор, мы рванули на обгон. Джип заорал в унисон и моргнул пару раз левым сигналом поворота. Мотнулся влево, чуть не зацепил переднее колесо, за вытянутые медвежьи лапы.
Да он издевается! рявкнул Вячеслав, когда пристроился обратно за джипом глотать выхлопные газы.
Пацаны, а покатайте на мотоцикле! высунулась из заднего окна размалеванная девица.
Пусть тебя катает олень, что за рулем находится! проорал в ответ Вячеслав.
Зря, ой зря. У джипа загорелись задние огни, мощная машина затормозила, оставляя следы на асфальте. Мотоцикл чуть не въехал в лакированный багажник. Вячеслав ещё раз тихо выругался, когда машина выпустила на свободу одинаковые фигуры угрюмых пассажиров.
Мы тоже слезли с нагретых сидений. Рядом проносились обогнанные ранее машины, никто не хотел встревать в наш разговор. Судя по двум вынутым битам, беседа намечалась увлекательной.
Ты не лезь, я справлюсь сам! негромко процедил Вячеслав.
Уверен?
К гадалке не ходи, Вячеслав сплюнул на дорогу.
Вышедшие из машины казались однояйцевыми близнецаминакачанные шеи, короткие стрижки, перстни на волосатых пальцах. Даже жующие челюсти двигались в одном ритме, различия лишь в одежде, и формах лиц. У водителя курносая физиономия похожа на кирпич, у двух других головы округлые, как шары для боулинга.