«Не могли бы вы просто бросить его на стойку, пожалуйста», — сказала она.
Когда карета ехала, они погрузились в обсуждение возможностей предотвращения войны через волну общественного мнения, захлестнувшую Европу, и Сандра высказала свое мнение, что, хотя режим в Ираке во многих отношениях является позором, примечателен своим плохое финансовое управление, коррупция, повсеместное отрицание прав человека, с обычным явлением убийства в суде и произвольные аресты, вторжение приведет к гораздо большим проблемам.
Рашид был благодарен за то, что сказал ей, что он из Аммана, поэтому он не был вовлечен в защиту режима, на который работал его отец и (он сам себе признался) платил за свое университетское образование. Он хотел спросить Сандру, как она научилась так хорошо говорить по-арабски и вообще перевести разговор с политического на личный, но она внезапно зевнула и объявила: «Извините!» затем: «Как вы думаете, сколько времени до нашего возвращения?»
Рашид взглянул на часы. — Думаю, минут через сорок пять отсюда, — сказал он.
«Хорошо, я собираюсь немного поспать; разбуди меня, когда мы приедем, — заявила она.
«Спокойной ночи. Да хранит тебя Бог, — пробормотал он по-арабски.
«И за тебя тоже, Рашид», — ответила она. Затем она скрестила руки, закрыла глаза и снова устроилась в углу; ее дыхание вскоре стало ровным.
Рашид провел путешествие, размышляя о ситуации в Багдаде и задаваясь вопросом, будут ли его родители в безопасности. Он предложил вернуться домой к своей семье еще в январе, но его отец настоял на том, чтобы он остался в Англии. Если бы только сила чувств, демонстрируемая обычными людьми в Европе, могла повлиять на их политических лидеров, не было бы вторжения и его родители были бы в безопасности.
Через некоторое время он сам заснул. Тренер остановился, и его разбудила внезапная активность пассажиров, которые вылезали из своих мест, вытаскивали свои вещи из верхних стеллажей и кричали своим друзьям. Он обернулся и смотрел, как Сандра зевает и потягивается в своем кресле. Он встал, снял с вешалки ее красное пальто и передал ей, и они дождались своей очереди, чтобы покинуть карету.
«Было приятно познакомиться с тобой, Рашид», — сказала Сандра. «Надеюсь, я увижу тебя когда-нибудь. Где вы живете? Я живу в квартире на Шеридан-стрит.
— Ты совсем рядом со мной. Я живу в квартире с Омаром на Динсмор-роуд».
«Что ж, там наш автобус».
Они поехали на автобусе к небольшому скоплению магазинов напротив квартиры Рашида. Во время путешествия он почувствовал голод и подумал, может ли он предложить им вместе съесть что-нибудь. Он обдумывал, как сформулировать свой вопрос, когда она сказала: «Я действительно голоден. Хочешь поесть в том карри-хаусе?
Во время еды Рашид решил, что постарается сделать разговор более личным. «Почему ты так хорошо говоришь по-арабски?» он спросил.
«О, я изучал это на уровне A и в университете, но мой папа раньше работал в посольстве в Дамаске и в Абу-Даби, и я многое усвоил, пока был там. Где ты выучил такой хороший английский?»
«На самом деле мой отец — переводчик; он совершенно бегло говорит и всегда поощряет нас говорить на нем; я и моя младшая сестра».
«О, да? Где он сейчас работает?»
«Ну, мы родом из Иордании, но мой отец сейчас работает на государственной службе в Багдаде», — признал он.
«В Ираке! Неудивительно, что вы хотели сегодня присутствовать на акции протеста. Как вы думаете, ваша семья в безопасности?»
«Не знаю», — пожал плечами Рашид. «Он работает на правительство, но не является его частью», — поспешно добавил он. «Я не знаю, разрешат ли ему покинуть Багдад. Я собирался вернуться несколько недель назад, но он сказал мне остаться здесь». Он замолчал, и Сандра сменила тему.
— Так вам удалось много путешествовать за то время, что вы были в Великобритании? спросила она. Рашид улыбнулся, и они рассказали о местах, где они были, и о людях, которых они встретили до конца трапезы.
Они вышли из ресторана и перешли дорогу. Подойдя к другой стороне, Сандра споткнулась о бордюр и упала на тротуар. Она начала вставать, и когда Рашид наклонился, чтобы помочь ей, она вскрикнула от боли и схватилась за лодыжку. «Вот дерьмо! Я растянул что-то или что-то в этом роде. С помощью Рашида она с трудом поднялась на ноги, но тяжело встала на одну ногу и сказала: «Ой, ой, ой!» когда она пыталась перенести вес на правую ногу. Рашид огляделся. Его собственная квартира находилась всего в двадцати метрах.
«Слушай, вернись ко мне. Вы можете немного отдохнуть. Может быть, мы сможем его перевязать. Возможно, нам стоит вызвать такси и отвезти вас в травмпункт больницы.
Она задумалась на мгновение. — Ваше место на первом этаже?
«Нет, второй этаж», — сказал он.
«Ну что ж. Если вы поможете мне подняться по лестнице, я посмотрю, усилится ли боль или пройдет ли она через некоторое время». Она подняла руку. — Не могли бы вы мне помочь? Он встал рядом с ней и обнял ее за талию, стараясь не выглядеть слишком нетерпеливым для интимного контакта. Она положила руку ему на плечи, и он провел ее через дверь и поднялся по лестнице в квартиру, которую он жил с Омаром, чувствуя облегчение от того, что они убрали и привели в порядок это место накануне днем.
Он подвел ее к дивану, и она с благодарностью рухнула на него. Затем она наклонилась, расстегнула молнию на ботинке, сняла его вместе с носком и начала массировать лодыжку.
«Как ты себя чувствуешь сейчас?» он спросил.
«Чертовски больно, но еще не распухло. Я не думаю, что у вас есть бинты, не так ли?
«Ну да. У Омара где-то есть аптечка. Подожди.» Он пошел в ванную, обнаружил в обертке свернутую повязку и принес ей. Он наблюдал, как она разворачивает его, а затем перекатывает вокруг своей ступни и лодыжки с приспособлением, которое предполагало, что она прошла курс обучения оказанию первой помощи.
«Могу я предложить вам что-нибудь еще? Может, выпить?
Она остановилась и посмотрела на него. «Что у тебя?»
«В холодильнике есть пиво, или, если хотите, у нас есть односолодовый виски», — предложил он.
«Что ты имеешь?» спросила она.
«Я возьму скотч».
— Тогда и я, пожалуйста. Прямой; без льда».
Он вернулся на кухню, налил пару щедрых мер и отнес их обратно в гостиную. Он передал ей стакан, она улыбнулась и сделала глоток.
«Это хороший материал. У тебя есть ножницы, пожалуйста? Эта повязка слишком длинная. Я никогда не надену ботинок, если использую все это».
Он вернулся на кухню и нашел ножницы. Он сел в мягкое кресло напротив нее и смотрел, как она закрепляет повязку, а затем срезает излишки. «Так намного лучше, спасибо», — сказала она, пошевеливая ногой. Думаю, я смогу отправиться домой, как только выпью это». Она откинулась на диван, улыбнулась ему и подняла свой стакан. «Ура», — сказала она и отпила еще.
«Ура», — ответил он, удобно откинувшись на спинку кресла и тоже выпив. Должно быть, он слишком много напился, потому что голова у него немного кружилась. Он действительно не был пьяницей. Это был виски Омара из дьюти-фри; Обычно он пил только пиво, а не спиртные напитки. Он посмотрел на нее. Она смотрела на него, слегка нахмурившись. Ему было интересно, что сказать, чтобы восстановить улыбку, и, пока он размышлял, он потерял сознание.
Сандра поднялась и наклонилась над ним. «Рашид… Рашид». Она схватила его за плечо и встряхнула. Затем она приложила палец к его веку и немного приподняла его. Она вздохнула, вытащила телефон из кармана и набрала быстрый набор. — Это Джерри Тейт. Он готов. Да, пошлите клоунов.
Она снова села и огляделась, разматывая повязку с лодыжки, которую затем запихнула в карман. В углу комнаты стоял компьютер с двойной арабской и английской клавиатурой. Она села перед ним и включила его. Она одобрительно кивнула, когда обнаружила, что может зарегистрироваться как Гость. Она открыла Word на арабском языке и напечатала заметку.
«Доброе утро, Омар. Я только что услышал, что моя семья в Аммане, и я лечу туда, чтобы их увидеть. Я вернусь через две недели, если Бог даст».
Она распечатала его, затем протерла клавиатуру и поместила сообщение поверх нее. Единственное, чего она коснулась, были стекло и ножницы. Она взяла два стакана и вылила остаток виски в раковину; почистил и протер стаканы и поставил их на сушилку. Она услышала, как снаружи подъехала машина, и спустилась вниз. В дверь постучали, и она открыла ее. Там стояли трое мужчин. Очевидно, главный был впереди стоящий мужчина. Он был поджарым, немного выше Джерри, с длинными рыжими волосами, собранными в конский хвост.
«Операция «Часовая башня»?» — заявил он вопросительно и с американским акцентом. Быстрая ухмылка обнажила выдающиеся передние зубы и золотой резец. — Джеральдин Тейт?
«Это я. Вы, должно быть, Нил Сэммс. Он наверху.
Она повела нас туда, где Рашид упал на сиденье. Саммс посмотрел на молодого иракца. — Значит, это он? он спросил.
«Нет, это просто случайный прохожий», — ответил Джерри.
«Хорошо, значит, ты настоящий комик», — сказал Сэммс.
«Ну, конечно, это он; Рашид Хамсин. Отец — Али Хамсин, наполовину иорданец, наполовину иракец. Он работает переводчиком в отделе иностранных дел правительства Ирака в Багдаде. Мать — Табита Хамсин; она из Аммана в Иордании, и ее брат оформил иорданский паспорт Рашида и визу в Великобританию. Он здесь как студент, изучающий английский язык. 2 мая этого года исполнился двадцать один год. Очень хорошо говорит по-английски; хороший парень.»
Спасибо, мисс Тейт. Мы возьмем это отсюда. Если вытерлись, можете идти. Это должно было звучать как приказ, а не предложение, и она чуть не ответила едко, но вместо этого просто сказала: «Хорошо». У нее уже было достаточно неприятностей с Ричардом Корнуоллом, ее боссом, из-за разногласий с Лоуренсом Бакстером и Людмилой Якутиной. Она вспомнила свою встречу с ним по возвращении из Кувейта.
«Странно, как русская женщина могла выстрелить в Бакстера после того, как была смертельно ранена пулей в грудь». Ричард Корнуолл прокомментировал получение ее отчета: «А еще есть жалоба посольства на то, что вы так и не вернули их Глок». Он смотрел на Джерри еще несколько секунд, а затем добавил: «Но, по крайней мере, у русских есть мертвый британец, чтобы выступить против их собственной жертвы, так что, возможно, это не такой уж плохой исход. Мы больше не будем об этом говорить, потому что вам предстоит выполнить еще одну задачу. Это связано со встречей во Франкфурте, но именно то, как это происходит, сэр Хью пока не удосужился сообщить мне.
«Хорошо, сэр», — с большим облегчением согласился Джерри. Она взяла файл и прочитала его, зная, что Корнуолл оценивает ее. Она подавила стон раздражения, закончив его. «Но разве МИ5 не должна это делать?» она предположила, «в конце концов, это на их территории».
«Но вы уже участвовали в операции, и нам нужен кто-то, кто свободно говорит по-арабски, — ответил Корнуолл, — а также вы можете выдать себя за привлекательную женщину, если приложите усилия».
«Это снисходительная чушь, если вы не против, что я так говорю… сэр».
«Это может показаться покровительственным, даже сексистским, если хотите, но сэр Хью подумал, что вам следует выполнять эту работу, а не привлекать кого-либо из новых сотрудников МИ5. После этого фиаско в Кувейте мы посмотрим, сможете ли вы выполнить эту задачу, никого не расстроив, — сказал он, когда она открыла дверь своего офиса, а затем на прощание добавил: «Или кого-нибудь убить!» когда она закрыла за собой дверь.
Теперь она в последний раз осмотрела квартиру, затем сбежала по лестнице и начала долгий путь к тому месту, где была припаркована ее машина. Проходя мимо урны для мусора, она выбросила небольшой стеклянный пузырек с лекарством, от которого Рашид Хамсин уснул. Она прошла еще немного и услышала звук захлопнувшейся двери фургона. Она остановилась и огляделась на дорогу, и в течение нескольких виноватых мгновений она задавалась вопросом, что станет с молодым иракцем, прежде чем она выбросит это из головы.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
17 февраля 2003 г.
Во время полета из Англии Рашид Хамсин большую часть времени смотрел в окно кабины Gulfstream, но теперь было темно, и они летели через Нефуд, пустыню, которая покрывала северо-запад Саудовской Аравии. Не на что было смотреть, кроме звезд и изолированных огней, которые могли быть маленькими городками, базами нефтяной промышленности или военными объектами. Вместо этого молодой человек проводил время, глядя на спинку сиденья перед собой, время от времени поглядывая на карту и просматривая список инструкций, которые ему дали.
Один из пилотов вышел из кабины экипажа и пошел по проходу. «Полковник Уайт, сэр! Начинаем спуск. Мы приземлимся примерно через двадцать пять минут. Высокий американец кивнул, встал, потянулся и прошел к задней части кабины и сел рядом с Рашидом. Полковник Джаспер Уайт был первым, кого Рашид увидел, когда очнулся от наркотиков, и с тех пор он был с ним. Рашид узнал, что раньше он служил в морской пехоте США, но сохранил свое звание и военную выправку. Хотя сейчас ему было больше пятидесяти, он выглядел на десять лет моложе, подтянутым и крепким; опытный ветеран с белыми волосами и усами, которые контрастировали с его загаром и соответствовали его имени.
«Что ж, молодой человек, мы скоро будем на земле», — сказал Уайт. У нас будет перерыв примерно на час, прежде чем мы отправимся на следующий этап. Дин поедет с тобой».
Рашид взглянул на молчаливого американца с бородой и длинными волосами. Помимо того, что он представился как Дин Фернесс и объяснил, что будет его опекуном, пока миссия не будет завершена, он едва ли обменялся с ним словом. Он водил его с места на место и с абсолютной вежливостью спрашивал, есть ли что-нибудь, в чем он нуждался; что-нибудь, что он мог ему достать? Рашид однажды спросил его, может ли он освободить его, но Фернесс просто приподнял брови и слегка покачал головой. Рашид не стал спрашивать его снова.
Пальцем Рашид провел на карте линию от военного городка короля Халеда, или KKMC, как его обычно называли, вдоль дороги через город Хафар-аль-Батин к границе с Кувейтом. Перед границей линия отходила от дороги по дороге, которая проходила через вади, а затем через границу в Ирак. В нескольких милях с другой стороны находился географический ориентир, где Рашида Хамсина должен был встретить высокопоставленный чиновник иракского правительства.
Джаспер Уайт задавался вопросом, почему Брукнер настоял на том, чтобы этому молодому человеку было поручено выполнение этой миссии. Предположительно он был связан с кликой Хусейна, которая эффективно контролировала страну с помощью жестоких сил тайной полиции. Вероятно, у этого парня из Хамсина были родственники; родители, бабушки и дедушки, братья и сестры, которые будут заложниками его неизменного хорошего поведения. Он задавался вопросом, разрешат ли молодому человеку присоединиться к его семье, как только он доставит пакет, или он будет заключен в тюрьму до тех пор, пока все дело не закончится. Он также питал ужасное подозрение, что его могут убить, но он надеялся, что, пока он не будет знать содержимое пакета, он, вероятно, будет в безопасности.
Двадцать минут спустя Gulfstream приземлился на удаленной военной базе в пустыне, которая сыграла решающую роль в операции «Буря в пустыне» в связи с изгнанием иракской армии из Кувейта в 1991 году. Уайт нетерпеливо ждал, пока пилот открыл дверь и протянул складную лестницу. Он поспешил вниз и был встречен саудовским дежурным офицером, которому было поручено наблюдать за авиабазой в ночное время, и майором морской пехоты США по имени Хансен, который пришел ему навстречу. Некоторое время они лениво болтали о подготовке базы к вторжению в Ирак, пока груз был выгружен. Когда саудовский офицер уехал, Уайт снова поднялся в кабину самолета и спустил Рашида Хамсина и Дина Фернесса вниз по лестнице. «Это лейтенант Харрис», — объявил он. — Это молодой британский офицер, который сегодня вечером вместе с вами пересечет границу с Ираком. Лейтенант Харрис — майор Хансен. Хансен протянул руку Рашиду.
«Рад видеть вас на борту лейтенанта». Он никак не прокомментировал отсутствие у молодого человека знаков различия, личного оружия или военной выправки.
— А это Дин Фернесс, майор. Он будет ходить с вами туда и обратно, и он будет под рукой, если будут какие-то э… неожиданные результаты. Он один из моих лучших парней; вы можете доверить ему свою жизнь».
Майор Хансен с некоторым неодобрением посмотрел на неряшливого человека, прежде чем пожал ему руку.
«Теперь вспомни. Вы идете к месту встречи и ждете не более часа. Если рядом нет никого, кто мог бы вас встретить, вы снова приходите домой. Вы готовы к работе, майор?
«Да, полковник. Мы должны уехать через тридцать минут. У нас есть тридцать минут, и, если понадобится, мы потеряем их в вади, прежде чем пересечем границу».