Весь мой не успевший набрать обороты интерес тут же иссяк; я поскучнел и поспешил выбраться на берег. Там я нашёл свою одежду, подобрал её, переместился к деревьям, на травку, где и привольно расположился. Лёгкий ветерок приятно трогал кожу; было тепло и комфортно.
Рабыни также вылезли из воды, оделись и куда-то побрели не спеша.
Горьковатые запахи ночи струились в лёгком ветерке, холодившем лицо, яркие звезды торжественно мерцали в бездонном небе, и было всё это столь реально и осязаемо, что в смятенный рассудок тут же вкрались сомнения в реальности происходящего. Показалось, будто всё это всего лишь странный сон и вот-вот он прервётся, и проснусь я в своей комнате, смутно озаряемой Луной, и, приподнявшись, стану вертеть головой ошалело, с трудом отличая навеянные фантазии от привычного интерьера; и я уже было совсем собрался просыпаться, как тут случилась тому помеха в виде пронзительного гласа Лёлика, недовольно возвестившего о том, что время потехи по его разумению было да сплыло.
Что шумишь? окликнул я его.
Лёлик, уже одетый, энергично чертыхаясь, подошёл, уселся рядом и стал с зубовным скрежетом пояснять:
Ну никакой культуры! Я ведь не босяк какой, я романтик и эстетик К обходительности привык, чтоб всё по чину Даже поцеловать захотел. А она как раззявилась, так чесночищем попёрло как от вурдалака! Тьфу!
Ты что-то путаешь, поправил я разгневанного коллегу. Это как раз вурдалаки от чеснока шарахаются. Так что ты сам, часом, не из оных будешь?
Да иди ты!обозлённо заругался Лёлик и вновь призывно завопил.
Из кустов стали выбредать степенным ходом коллеги с дамами, белея телесами как привидения. Они сходу принялись энергично высказываться в адрес Лёлика в смысле сомнений в его возможностях как полноценного мачо, а более всех раздосадованный Раис даже завопил обидно:
Да какой он мачо?! Он чмоча!
Лёлик в ответ шипел возмущённо и, гордо вскидывая голову, вновь и вновь рассказывал о настигшем его в самый ответственный момент чесночном зловонии.
Последним из кустов появился Джон; он судорожно зевал и загребал ногами песок. Подошедши, Джон ткнул указующе перстом в надувшегося Лёлика и открыл рот, намереваясь вынести тому очередное порицание, но лишь махнул рукой и раззевался на полчаса. Это оказалось столь заразительным, что все мы стали зевать и потягиваться, после чего без всяких альтернатив высказались за скорейший отход ко сну.
Обратная дорога проходила без суеты и лишних слов; один лишь Лёлик всё продолжал обиженно зудеть, что, впрочем, не мешало ему сдирать с веток яблоки и с нервной поспешностью их поедать; при этом он как бы невзначай швырял огрызками в свою несостоявшуюся любовницу.
А ты как решил чесночно-луковый вопрос? спросил я Джона.
А-а, просто деловито ответил тот. Запихал ей пару яблок, и дело с концом.
Куда запихал? застенчиво уточнил Боба.
Джон посмотрел на него как на заговорившего клопа, после чего чётко, с подчёркнутой артикуляцией, произнёс:
Заставил съесть.
Боба смущенно закашлялся и более вопросов не задавал.
На вилле нас никто не встречал; тем не менее, мы вполне по-хозяйски проникли на внутреннюю террасу, где разлеглись не без уюта на ложах, и вскоре сладкий сон явился завершением первого дня нашего пребывания не совсем понятно где, но, по всей видимости, на земле древнего Рима.
Утро для меня началось с того, что рядом раздался звонкий грохот и приглушённые проклятия. Я разлепил глаза; несколько опухший Серёга раздраженно перебирал на столах чаши и амфоры, заглядывая в них с надеждою, но поскольку надежды не оправдывались, следопыт всё усугублял резкость и бескомпромиссность своих высказываний. Впрочем, дело не ограничивалось лишь словамина полу валялась вдребезги разбитая амфора.
Какого чёрта? невнятно прохрипел пробудившийся не по своей воле, а оттого недовольный Джон.
А тебе-то что?! огрызнулся Серёга. А ежели у меня душа горит!
Сейчас наплюю, остынет! мрачно пообещал с другого конца Раис.
Пить меньше надо, нравоучительно добавил Боба, переворачиваясь на другой бок, и миролюбиво добавил:Шёл бы куда-нибудь и там бы искал.
Серёга, морально подавленный превосходящим количеством оппонентов, перестал греметь посудой и угрюмо пошмыгал носом; потом, на всякий случай пообещав всем отрезать уши, сунул под мышку шмайссер и пошёл вовнутрь дома.
А утро ещё только затевалось. Небеса окрасились с пастельной нежностью в золотистые цвета, синие тени заполнили внутренний дворик, в утреннюю свежесть вкрадчиво вплеталось тепло восходящего светила; лишь многоголосое щебетание пернатых да лёгкий плеск фонтанчика нарушали тишину.
Вновь начало клонить ко сну, который по утру, как известно, особенно сладок, но тут вдруг заставили подскочить загрохотавшие дико и внезапно выстрелы в доме, за которыми последовали вопли ужаса, паническая беготня, падение чего-то тяжёлого и боевые кличи измученного жаждой коллеги.
Что, совсем сдурел?!истерично заорал вскочивший ванькой-встанькой Джон.
А звуки безобразия приближались к нам, занавеси на дверном проёме резко разлетелись, и сначала рыбкой влетел на террасу насмерть перепуганный хозяин, а за ним и негр-управляющий. Следом важно вошёл Серёга; одну руку он использовал для небрежного помахивания автоматом, другой бережно прижимал к груди пузатую амфору.
Серёга насладился сценою нашего вопиющего изумления, двинул сапожищем по очереди в спины норовивших подняться с карачек хозяина и управляющего и объяснил:
Вот ведь какие дела! Заговор, понимаешь Я тут тихо-мирно забрёл на кухню пошукать кое-что, ну нашёл, конечно, разве Серёга не найдет Ну, здоровье маненько поправил, только собрался выходить, слышу, а в комнатёнке рядом шушукаются. Я, конечно, бдительность проявил, слушаю, и чего?! Серёга обвел нас засверкавшим взором. Вот эта волчина позорная, последовал новый тычок обувью в спину толстяка, негру свою подучает двигать бегом в Рим насчёт на нас настучать, будто бы это мы того терпилу на дороге обчистили. Ух, ты!Серёга скроил ужасную гримасу и погрозил сжавшемуся на полу римлянину амфорой.
Вот и делай людям добро! в сердцах бросил Раис.
Ну а я, значица, на разборки ломанулся, ты чо, бакланю, козлить вздумал? Ну, и стрельнул слегка, для порядку, а то эти надумали ручонками махать. А опосля их за шкирон и сюда
М-да, ситуация, озабоченно произнёс Джон. Чего делать будем?
Когти это рвать, неуверенно предложил Лёлик и боязливо оглянулся по сторонам.
А с этими чего? показал Джон на мелко дрожавших аборигенов, норовивших как можно незаметнее заползти под стол. Надо бы их как-нибудь обезвредить, что ли, чтоб время выиграть
Тикать надо, говорю!продолжал гнуть свою линию Лёлик.
А я думаю, встрял нетерпеливо Раис, по темечку тюкнуть в самый раз будет, он выудил из кучи снаряжения свой топорик и помахал им энергично.
Нашёлся тут, Раскольников!осуждающе проворчал Джон.
А у меня предложение! озарённо воскликнул Боба. Давайте напоим хозяина как свинью последнюю. Пока проспится, мы уже далеко будем.
Ага! встрепенулся Джон. Глядишь, и белая горячка начнётся Серёга, давай амфорку.
Серёга заворчал мрачно, но сосуд отдал, не преминув, впрочем, торопливо из него отхлебнуть.
Эй, римлянец, вылазь давай! Раис, не терпевший проявить свой деятельный пыл, всласть попинал хозяина по тугой заднице, торчавшей из-под стола. Да не боись, тюкать не будем.
Толстяк жалобно застенал и попытался залезть ещё глубже, но Раис, проявив находчивость, стол поднял и переставил в сторону, а строптивцу молча сунул под нос топорик, отчего тот судорожно икнул и бодро вскочил на ноги. Негр на карачках отполз в сторонку, где и затих, стараясь казаться безобидным предметом интерьера.
А ну, пей! вручил хозяину наполненную до краев чашу Джон. За личное здоровье.
Хозяин затрясся, принял чашу, жалобно огляделся и, зажмурившись, выцедил вино сквозь стиснутые зубы.
А ну-ка, ещё, Джон вновь наполнил чашу.
Римлянин выпил уже более спокойно.
Долго больно! досадливо простонал непрерывно озиравшийся по сторонам Лёлик. И вообще, тут смекалка нужна
Он торопливо залез в свой рюкзак, вытащил оттуда небольшую склянку, взял со стола пустую чашу и плеснул в нее из склянки что-то прозрачное, пробормотав:
Эх, для натираний берёг
Затем подошёл к приободрившемуся хозяину, уже успевшему без видимых результатов всосать литр вина, и сахарно залепетал:
А вот водичка запить, ваше сиятельство
Римлянин одобрительно усмехнулся, взял чашу и сделал большой глоток. И тут же с ним случилась метаморфоза: глаза его полезли на лоб, он налился краскою, замахал руками, выхватил у Джона амфору и, сипя страшно, выхлебал её вмиг до дна.
Никак, каюк!с надеждою предположил Раис.
Но это был не каюк. Толстяк счастливо хихикнул, свёл взоры к переносице и сполз на пол, где и захрапел вполне мирно.
Вот так-то! гордо произнес Лёлик и уничижительно добавил:А всё-таки слабаки они тут: со стопарика спирта в отпад уходят, затем с сожалением покрутил пустую склянку и отшвырнул её в сторону.
Склянка ударилась об стенку и разбилась. Притаившийся в углу негр испуганно крякнул и зашевелился.
Раис посмотрел на него и деловито спросил:
А с негрой чего? Всё-таки по темечку?
Может, тоже напоим? предложил Боба.
Нечем уже, скривился Лёлик. Спирта нету.
Всё-таки по темечку, продолжил гнуть свою линию Раис.
Негр сдавленно залепетал о своей полной лояльности и абсолютном отсутствии у него синдрома Павлика Морозова.
Та-ак, туманно сказал Серёга. Сейчас я с ним поговорю
Многообещающе эгекая, наш коллега подошёл к управляющему, схватил его за шкирку и споро выволок на середину. Затем резким движением выхватил штык-нож, отчего негр утробно вскрикнул и затряс головой как припадочный. Серёга широко оскалился в нарочитой улыбке, показав при том фиксу, и стал мягко покачивать лезвием перед ошалелыми глазами страдальца. Негр водил выпученными зенками вслед за матово блестевшей сталью и, похоже, стал впадать в транс.
Серёга резко мотнул головой, словно вознамерился врезать от души лбом управляющему по переносице, отчего тот, стеная, затрепыхался, и веско произнес:
Слушай, чего скажу Если заложишь нас, я вернусь и уши тебе отрежу, в знак полной серьезности намерений Серёга быстро переместил лезвие к левому уху негра и сделал резкое режущее движение.
Управляющий обессиленно ахнул, закатил глаза и бесформенным кулем начал оседать. Серёга отпустил болезного, и тот мягко повалился на пол без всякого сознания.
Молодец! похвалил Джон Серёгу. Действенно, но гуманно.
Пару часиков проваляется, а мы уже тю-тю!удовлетворенно потер ладошками Лёлик.
Однако, не евши как? Раис озабоченно похлопал по обвисшему животу. Надо хоть сухим пайком захватить.
Ну давай по быстрому, найди чего-нибудь, скомандовал Джон.
Раис подобрался как гончая и мягким шагом пошёл в дом.
Эй, погодь, мне тоже надо! кинулся вслед за ним Серёга.
Добытчики долго не задержались. Первым появился Раис, выступавший торжественно, словно только что коронованный монарх. Нёс он корзину, откуда из-под белой холстины вылазил лоснившимся бочком копчёный окорок. Серёга, вышедший следом с ослепительной улыбкой на челе, нежно баюкал амфору. Можно было трогаться в путь.
Мы осторожно прошли через дом, совершенно пустой и безмолвный. Во дворе тоже никого не было.
Раис посмотрел на солнце, только-только поднимавшееся из-за крыши, потом кинул взгляд на свой "Ориент", купленный в ларьке на базаре, и озаботился:
Однако, утро, а у меня что-то ещё только два часа ночи показывает Или отставать стали? пробормотал он, потряс рукою, приложил часы к уху, послушал, насупившись, а потом сказал досадливо:Эх! Хотел ведь "Ролекс" брать!
А что не взял? спросил Боба.
Да не завезли в тот день, пояснил Раис. А продавец-ловчила "Ориент" посоветовал
Боба не без гордости выставил напоказ свои "Командирские" и заявил:
Вот какие часы иметь надо!
Раис криво усмехнулся и бросил:
Ага! При помощи молотка и напильника сделанные.
Ну, положим, ты не прав, с достоинством ответил Боба. Уж сколько лет, а не разу не подвели. И сделаны на нашем отечественном часовом заводе. А твои откуда?
Из Швейцарии пробормотал Раис без страстной убеждённости.
Мы посмеялись столь нелепой версии, а потом сверили часыу кого они были. Все механизмы показывали примерно два часа после полуночи.
Вряд ли это время соответствует местной действительности, витиевато сделал вывод Джон.
Глава 5
В которой герои продолжают свой путь и наконец входят в Рим.
По знакомой тропинке мы выбрались через виноградник на дорогу, не преминув нарвать тяжёлых гроздьев, и сноровисто зашагали дальше, вкушая виноград. Белая крыша вскоре скрылась за холмами. Их пологие склоны неровными заплатами покрывали клочки полей с вовсю колосившейся пшеницей, с метёлками проса, со спутанными зелёными стеблями гороха. За холмами потянулась дикая роща, где преобладали приземистые деревья с большими белыми цветами, дурманившими густым ароматом кружившихся вокруг пчёл.
Раис поначалу тащил корзину гордо и непринуждённо, но затем начал пыхтеть, перекладывать её из руки в руку и утирать обильный пот. Наконец, он остановился, брякнул корзину на дорогу и решительно заявил, что надо быть круглыми идиотами, чтобы шастать на пустой живот при наличии питательной провизии, и, вообще, он под пытки не нанимался, а вдыхать аромат копчёностей в голодном виде и есть для него самая что ни на есть жесточайшая пытка.
Лёлик, оглядываясь назад, заворчал, что надо тикать без остановки, а то как бы погони не случилось, тем более что перекусили виноградом. Тем не менее, всё же решено было уважить мнение Раиса да и личных желудков тоже. Посему мы свернули с дороги и расположились в тени деревьев перекусить. Раис извлёк из корзины окорок, сыр и несколько лепешек, Серёга сковырнул штык-ножом смоляную затычку с амфоры. Некоторое время слышались лишь сопение, чавканье и смачные глотки. Ели торопливо, ибо Лёлик вытащил из рюкзака театральный бинокль в оправе из поддельного перламутра и начал поминутно вскакивать для того, чтобы взглянуть на окрестности в оптику и испуганно заахать. Хотя ахи при внимательном рассмотрении оказывались ложными, всё-таки они нервировали достаточно, чтобы мы более глотали, чем жевали. Наконец, трапеза закончилась по причине оприходования последней крошки.
Так-то вот! назидательно произнёс Раис, вытирая жирные пальцы об траву. Если бы не я, то и убежали бы без провианта.
Молодец! с сытой ленью похвалил Джон. Отныне будешь интендантом-каптенармусом.
Ну так уж м-да довольно забормотал титулованный Раис и развалился кверху пузом. Вот сейчас вздремнём мальца
Да ты что, на кресте давно не болтался?! взвился Лёлик и стал суматошно собираться. Кругом земля чужая, силы враждебные, того и гляди, налетят, заметут не понарошку, а он вздремнёт, тьфу!
Да ладно тебе, миролюбиво заметил Боба. Нас ещё попробуй возьми. И, вообще, ничего не видели, никого не трогали!
А денежки откуда? саркастически спросил Лёлик.
Нашли, невозмутимо пояснил Боба.
А точно, чего валяться, вольготно потягиваясь, сказал Джон. Мы как-никак сюда на активную экскурсию прибыли
С этим доводом было трудно не согласится, отчего, растолкав впавшего в недовольство Раиса, мы продолжили путь. Солнце поднялось уже заметно и стало припекать, но вдоль дороги потянулись высокие кипарисы, дававшие приятную тень.
Глянь, народ, указал глазастый Серёга.
Между кипарисами виднелся пологий холм, на склоне которого ровными рядами росли виноградники. Между ними копошились люди.
Смотри ты, какие трудолюбивые, уважительно заметил Боба. В такую рань и уже работают. Я б так не смог.
Смог бы. Куда делся, если бы рабом был, усмехнулся Джон. Пырял бы как миленький от рассвета до заката.
После холма обнаружилась тропка, вливавшаяся в нашу дорогу. По тропке приближался местный житель, имевший при себе осла под объёмной поклажей из замызганных мешков.
А чего? просипел как заговорщик Раис. Может и этого Того